Море

— Если ты так хочешь быть героем, то у меня есть отличный совет: прыгни с крыши и надейся на причуду в следующей жизни!       Темно-зеленые волосы растрепал порыв ветра, принесший с собой соленый запах близкого моря. Изуку стоял на мосту, по которому проходила железная дорога и который создавал подобие обрыва. Сзади был путь, за ним проходила обычная асфальтированная дорога внизу, впереди — темнеющая вода. Прыгнуть с крыши? Ха.       Мидория сжал в руках сгоревшую, помятую тетрадку с анализами героев. Героев, которые должны были помочь ему, а не толкнуть ещё дальше в темноту.

«Сдохни» «Беспричудный» «Неудачник»

      Изуку переминается с ноги на ногу, слезы подступают к глазам и начинают скатываться по липким грязным щекам. Чувствовать в волосах и на коже сладкую высохшую газировку неприятно. Ну, не то чтобы Мидория и правда обращал внимание на такие мелочи, этот трюк дети из школы провернули уже шестой раз за месяц. Так что, хах, ничего нового. — Смотрите, это же наш герой-плакса. Что, ещё не сдох?       Ещё нет, но почти. Он так близко. Никогда еще смерть так не манила Изуку. Еще никогда в жизни он не чувствовал облегчение от мысли, что может умереть. Вот так, просто. Взять, да и прыгнуть. Или отравиться. Повеситься. Вскрыть вены. Из всех возможных вариантов, которые были ему известны, он, наконец, спустя целую неделю, выбрал самый заманчивый и эстетичный. Утопиться. — Кто может быть настолько глуп, чтобы заботиться о таком, как ты?       Изуку не знал ответа на вопрос одного из своих любимейших одноклассников. Возможно, потому что ему еще не встречался такой безмозглый человек. Даже его мама, казалось, не хотела заботиться о своем сыне. Он был обузой. Мидория не удивился бы, если в один прекрасный день она собрала свои вещи и уехала, оставив записку о том, как она сожалеет. — Прости меня, Изуку!       Нет. Ему не нужны были эти дурацкие, бессмысленные извинения тогда, десять лет назад. Всё, что хотел услышать Изуку — это слова о том, что он все еще может стать героем, что он не бесполезен, что он не балласт. Ему не нужны были извинения ни тогда, ни сейчас. За десять лет он уже был сыт ими по горло. Почему, почему никто не сказал ему, что причуда — не главное в жизни? Что его самая заветная мечта может быть реальностью? — Тебе никогда не стать героем! — Бесполезный. Не стой у меня на пути, Деку. — Я не могу просто сказать, что ты можешь стать героем без суперсил. Найди более реальную цель с твоими… особенностями.       Черт, да даже Всемогущий сказал то, что говорит каждый, с кем Мидория встретится. Не может стать героем. Найти реальную мечту. С ним обращаются либо как с фарфоровой куклой, либо как с полным дерьмом.       Эмм… Из хорошего… Ну, сегодня он укусил Бакуго за руку. До самых костей. Этот придурок уставился на Изуку такими глазами, будто сейчас заплачет. Жалеет ли Мидория? Не-а, вот ни капельки. Заслужил. Хорошо, что это последний день в его жизни, иначе завтра ему пришлось бы отдуваться по полной.       Кнопки и лезвия в обуви, пенале. Тихие оскорбления, подножки, окурки, потушенные о руки и шею. Написанные на парте проклятия, смешки, сломанные карандаши и порванные тетради. Пожелание скорой смерти. Шуточно поставленная ваза с паучьими лилиями.       Жизнь, ты такая… Сволочь. Сука. Мразь. Прямо как и сам Изуку. Хотя бы в этом у них согласие. Раз.       Рядом с желтым грязным потрепанным рюкзаком приземляются красные массивные кеды. Два.       Мидория идет к краю и всматривается в волнующуюся внизу воду. Будто море почувствовало быструю добычу. Три.       Он шагает. Вода смыкается над его головой и утягивает вниз. Холодная, успокаивающая. Он вдыхает носом и ртом соленую грязную воду, чтобы поскорее сдохнуть. Задохнуться. Что угодно, лишь бы больше не возвращаться в тот ад. Легкие уже разрываются от недостатка кислорода, тело, наполненное водой, тянется ко дну.       И через минуту Изуку поглощает сладкая, тягучая, как ириска, темнота.       Хоть что-то хорошее в этой чертовой бессмыслице. Под названием жизнь.