Юные родители

Картман сидел на уроке и думал о том, как хочет наконец свалить домой. Миссис Гаррисон продолжала что-то занудно объяснять, но Эрик мысленно уже играл в компьютер, поедая мамины блинчики. Время тянулось невыносимо долго. Внезапно все в классе оживились, стали перешёптываться. Картман устало поднял взгляд на доску. — Я дам вам по яйцу, о котором нужно целую неделю заботиться, как о ребёнке. Если вы его разобьете, то у вас мёртвый ребёнок. За убийство ребёнка получаете двойку. Когда я назову ваши имена, пересядьте к своему партнеру, — сказала Гаррисон, начиная распределять детей по парам. «Хоть бы не попасть в группу с мерзкой Венди», — подумал Эрик. Ему в целом не хотелось выполнять это наитупейшее задание, но делать это вместе с бывшей Стэна не хотелось в сто раз больше. Идеальным вариантом для него было бы просто спихнуть на кого-то всю ответственность за яйцо. «Наверное, мой папаша подумал также, когда свалил от матери», — промелькнуло в его голове. Настроение испортилось ещё больше. — Хайди, ты будешь с Эриком, — объявила Гаррисон. Хайди Тёрнер издала звук, полный разочарования. Все девочки посмотрели на неё с сочувствием. Каждый в классе знал, что Картман — самый худший вариант из всех. Хайди, ругаясь на несправедливость, подвинула свою парту к Эрику. Миссис Гаррисон обошла класс и раздала всем по яйцу. Хайди аккуратно взяла своего «ребёнка на неделю». Она осторожно осмотрела яйцо со всех сторон, проверив на наличие трещин. Целое, совершенно обычное, у неё в холодильнике дома таких штук десять лежит. «Школа думает, что мы идиоты. Система образования полный отстой», — мысленно возмутилась Хайди. — Эй, эй, дай мне, — Картман тыкнул ее в плечо. — Не дам, ты разобьёшь. Я не хочу получить двойку из-за тебя, Эрик. — Не будь стервой, мне на минуточку, — Картман закатил глаза. Хайди очень не хотела быть стервой, поэтому отдала Эрику яйцо. Мальчик тотчас схватил его и отвернулся, рисуя на нём что-то непонятное. Хайди пыталась подсмотреть, но у неё не вышло. «Если он уронит нашего ребёнка, то я лично превращу его жизнь в ад», — твёрдо решила она. Остальные ребята тоже увлечённо украшали яйца. Хайди даже залюбовалась тем, как мило Венди и Кайл разрисовали своё. Ей было завидно. Она бы с радостью стала матерью-одиночкой на неделю. Девочки наверняка посмеются над ней потом за то, что ее мужем стал Картман. У него была ужасная репутация. Он был чем-то средним между изгоем и задирой, если такое вообще возможно. Люди смеялись над ним, но боялись перейти грань, потому что знали о его изобретательности и мстительности. Эрик закончил украшать яйцо и гордо показал его Хайди. Мальчик нарисовал лицо. Глаза, чёлка, усы… — Миссис Гаррисон! Картман нарисовал на нашем яйце Гитлера! — закричала Хайди. Эрик так рассмеялся с ее злой физиономии, что чуть не свалился со стула. Хайди требовала от учительницы срочно заменить яйцо и поставить ее в пару с кем-то другим. Миссис Гаррисон отказала, чем очень расстроила девочку. Картман повернулся к Кайлу и продемонстрировал свой шедевр с узнаваемым портретом. «Ну ты и говнюк», — прошипел Брофловски, показывая фак. — Все, никаких замен не будет. Если ваш ребёнок стал Гитлером, то возьмите ответственность, — заявила Гаррисон. После уроков Картман собирался уйти домой, но Хайди остановила его. У неё было очень, очень странное выражение лица. Она была похожа на злодея, который придумал гениальный и жестокий план мести. Эрик нервно сглотнул. — Ты, наверное, очень хочешь пойти домой и отдыхать, да? Но, знаешь, мне очень нужна помощь с нашим ребёнком, который стал Гитлером по твоей вине, — Хайди угрожающе улыбнулась. — Иди в жопу, я ухожу. — Миссис Гаррисон сказала, что поставит тебе двойку, а мне пятерку, если ты не пойдёшь ко мне и не будешь следить за яйцом всеее время, — солгала Хайди. — Блефуешь, — фыркнул Эрик. — Хочешь проверить? Она уже ушла. Спросить ты сможешь только завтра. Шанс на то, что я лгу примерно пятьдесят процентов. Если сейчас пойдёшь домой, то завтра может выясниться, что я говорила правду. Тогда я получу пятерку, а ты двойку. Мне все равно, я в любом случае выигрываю, — сказала Хайди и демонстративно направилась домой. — …Стой, — неохотно буркнул Картман, догоняя её. Комнату Хайди можно было назвать типично девчачьей. На кровати была разбросана куча мягких игрушек. Концентрация розового превышала все мыслимые и немыслимые пределы. Эрик был не очень впечатлён. Он первый раз находился в комнате у девочки, но не волновался. У нее даже не было приставки или мегамэна. Везде только плакаты с единорогами, радугой и прочей фигней. — Это что, плакат с «Шоу Теренса и Филиппа»? — удивлённо спросил Картман. — А, да, лимитированный рождественский выпуск, — ответила Хайди, нежно укладывая яйцо-Адольфа в колыбельку из носовых платков. — Правда? Офигеть, я пытался его купить, но не успел. Их разобрали буквально за минуту. — Ага, я делала предзаказ. Это моя любимая серия, так что мне очень хотелось этот плакат, — гордо объяснила Хайди. — Ого, это и моя любимая серия. Я думал, что девчонки такое не смотрят, — пробубнил Картман, почему-то покраснев после этого. — Все смотрят. Просто не все говорят об этом. Иди сюда, Эрик, помоги мне с нашим ребёнком. Ребята возились с яйцом целый час. Хайди безуспешно пыталась стереть с него хотя бы нарисованные усы, а Картман всеми силами мешал ей. В конце концов, им это надоело. Они решили сделать для маленького Адольфа комнату из старых коробок из-под обуви. Сначала выходило ужасно. Картман пытался написать на коробке лозунги, за которые легко мог бы попасть в тюрьму. Однако Хайди взяла дело в свои руки, и после всех мучений комната стала выглядеть прилично. Дети болтали, сидя в окружении цветной бумаги, ножниц и клея. — Слушай, а что вообще делают отцы? Какие у них обязанности? — спросил Картман, пытаясь выглядеть незаинтересованным. — Ну…на работу ходить, — уклончиво ответила Хайди. — И че, все что ли? — Кричат, не ночуют дома, много пьют, — тихо сказала Хайди, опустив взгляд. — Тогда отцы полное дерьмо, — Картман усмехнулся. — Не правда. Они делают это, но на самом деле любят свою семью, — Хайди нахмурилась. — Слушай, если твой папочка мудак, то не стоит строить иллюзий. Просто признай, что он тебя не любит, Хайди, — фыркнул Картман. После фразы Эрика воцарилась тишина. Хайди поджала губы. Было ясно, что она еле сдерживает слезы, но не хочет показывать слабость. Карману стало не по себе. Хайди, плохо изображая спокойствие, встала и пошла в ванну. Она придумала какую-то глупую отговорку про то, что ей срочно надо помыть руки от клея. «Блять, она ушла туда плакать», — подумал Эрик. Он не знал, что делать. Конечно, Картман часто доводил людей до слез, но в этот раз это было ненамеренно. Ему не хотелось в первый же день ссориться с Хайди, им же ещё целую неделю вместе работать. «Надо что-то сделать», — решил Эрик, взяв в руки ножницы и бумагу. — Хайди, эй, Хайди, — Картман подошёл к закрытой двери ванны. — Чего тебе? — всхлипнула Хайди. — Это лягушонок Клайд, — Эрик подсунул под дверь ванны вырезанную из бумаги фигурку. — Очень милый. — А это я сделал маленькую копию твоего плаката с Теренсом и Филиппом. — Вау, похоже получилось. — Я ещё вырезал много игрушек. Мы можем положить их на кровать Адольфа. Дверь ванны медленно открылась. Хайди улыбалась, смотря на Картмана раскрасневшимися глазами. Неделя пролетела незаметно. Дом яйца по имени Адольф становился все больше. В конце у ребят получился огромный особняк-лабиринт с кучей маленьких деталей. У Хайди и Эрика больше не осталось коробок. Настал последний день задания. — Так, как поживает ваш Гитлер? — спросила Миссис Гаррисон. — Мы сделали ему огромный дом. Больше, чем настоящий дом Кенни, — похвастался Картман. — Хорошо, вам задание я зачту, — сказала Гаррисон, хотя было видно, что она не горела желанием ставить Эрику хорошую оценку. — Получается, это все? — грустно спросила Хайди. — Да, похоже на то, — Картман тоже выглядел расстроенным. — Знаешь, Эрик, в начале я была в ужасе, что нас с тобой объединили в пару. Но сейчас я рада, что так получилось. Мне было очень весело ухаживать за Адольфом с тобой. Из тебя получился прекрасный отец. — Пф, ага, — ответил Эрик и отвернулся от Хайди. — Стэн, смотри, Картман покраснел и улыбается, как придурок, — шепнул Кайл другу, указывая пальцем на счастливого Эрика.