честно-честно

перед уроком пришлось сходить в туалет. страх не отходил на второй план, потому что бессмертных придётся увидеть в классе. в любом случае парень кинет на него злобный взгляд, такого уже невозможно избежать. трясущимися руками сережа обхватывает раковину. сейчас вряд ли кто-то зайдёт сюда, ведь все в основном готовятся к урокам: скатывают быстро домашку или повторяют недавно пройденный материал. пешкову чужое общество точно не нужно было. ему нужно было то самое спокойствие, которое он мог обрести только дома, где тебя никто и никогда не осудит. личное пространство, так сказать. почти каждый тут нарушает его, особенно бессмертных. надо бы умыться и отогнать от себя эти мысли, но это кажется невозможным, потому что юноша каждый раз возвращается на старт, где и начал. какой-то замкнутый круг, где невозможно будет найти выход. «выход есть, и он лежит у тебя дома» — произносит тихо разум. шатен не слушается его. он не слабый, чтобы закончить всë вот так. он сильный, надо всего лишь потерпеть. ему кажется, что каждый с таким сталкивается, просто от кого-то отстают быстро, а кому-то приходится постоянно нести на себе это бремя. кого он обманывает? его друга, вадю, никогда не трогали по пустякам, потому что он мог отстоять свое мнение, а пешков слишком добрый для того, чтобы руки распускать. нет, порой парень не мог терпеть унижения, но за это ему становилось очень стыдно перед обществом, ведь драка не лучшая идея и выход. она может прийти только конченным людям. бессмертных, например. одной фамилии хватает, чтобы по телу прошёлся табун мурашек. этот придурок всю оставшуюся жизнь будет травить его, пока не вытравит с этого света. наверное, он был рожден только для этого. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. не думай о нем. о ване. об этом самовлюблённом уроде, что так нагло ухмыляется, когда видит боль в чужих глазах. на таких, как он, не надо тратить нервы и время. таких, как он, надо избегать, потому что в дальнейшем они тебе никак не помогут, разве что упекут в ближайшую психбольницу. сережа этого не хотел, ему нужно будущее, где он с супругой будет воспитывать своих детей в любви и заботе. на глаза наворачиваются слезы. больно смотреть на себя в зеркало. весь такой побитый и жалкий, словно щенок, которого недавно выкинули на улицу. ему там и место, пока не научится выживать самостоятельно. шатен готов молчать до конца, но когда-то его терпение закончится. нет банального отдыха, только новые ссадины и синяки. что сказать маме и папе? какую на этот раз отговорку придумать, чтобы учителя не вызвали родителей к директору? а директриса точно будет покрывать спину вани, потому что это ее сын. мать за ребенка порвёт любого, а тот этим пользуется. сердце разрывается, а здравый смысл говорит, что надо быть сдержаннее и идти на урок. всего несколько метров до кабинета, а как сложно ему они даются, словно через некоторое расстояние он упадёт и больше никогда не встанет. физически упасть не так же сложно, как эмоционально. это уже далеко не те качели, которые мы привыкли видеть в фильмах или сериалах. это что-то новое, что заставляет кровь кипеть изнутри. звенит звонок, оповещая о начале урока, но сережа медленно движется к двери. он уверен, что много кто опоздает, поэтому никто ничего не скажет. не ему уж точно. а ещё там, скорее всего, уже сидит русый. не хочется который раз встречаться с ним и бесить. кареглазый поджимает губы возле самого кабинета. там нет вади, а значит и нет той самой стены, за которую можно было бы спрятаться. остаётся надеяться только на лучшее. пешков шагает намного интенсивнее, чтобы побыстрее оказаться в классе, как его схватывает кто-то. место резко начинает жечь от прикосновения, словно он только что положил руку по локоть в раскалённое железо. запястье с каждой секундой сжимают всё сильнее и сильнее, готовясь сломать хрупкие косточки. это давно не больно; это страшно. глаза прикрываются, а сердце замирает на несколько секунд, которых хватает, чтобы умереть, но только парень стоит ровно, ожидая чужих действий. надо быть дураком, чтобы не понять, кто его схватил. скула резко начала пульсировать, отдаваясь болью. почему он здесь? почему он не там? несправедливо. не паниковать. главное не паниковать, и, может быть, всë пройдёт стороной. время — вроде обычное слово, но даёт надежду на лучшее. — не так быстро, пидор, — тянет на себя со всей силы. остаётся совсем чуть-чуть, и шатен рухнет на колени от стресса, пережитого за этот день. ваня дышит ему, можно сказать, в спину. чувствуется запах табака и мятной жвачки. — мне кажется, мы не закончили. — отпусти, бессмертных, — старается вырваться из этой цепкой хватки, но получается очень плохо, поэтому приходится прибегнуть к другому варианту: — тут вокруг идут уроки, неужели ты будешь делать это на чужих глазах? — как-то более обречённо произносит, пытаясь вложить в свою речь уверенность, хотя на последнем слове парень срывается на гласные, потому что его рывком откидывают в конец коридора. безусловно, тут нет свидетелей, потому что первые уроки, а значит и двери в кабинетах закрыты, чтобы опоздавшие не мешали проводить занятия. от одной только такой мысли бросает в дрожь. внутри всё сжимается, словно юноша сейчас где-то на итоговом зачёте или экзамене. хотя, ему кажется, так было бы даже лучше. он был бы не против сесть сейчас за парту и написать егэ, а не чувствовать на себе грозный взгляд. сережа боится поднять свои глаза на ваню. он знает, что в них пляшет самый настоящий дьявол, скрытый в этой зелёной радужке. только как-то он плохо прячется, раз пешков сумел разглядеть его. смотреть в глаза самому большому страху — геройство. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. спина отдаёт болью. шатен очень удачно упал на неё. придётся не идти сегодня на физру, потому что иначе всë будет намного хуже. парень надеется, что учитель адекватно к этому отнесётся, как никак пешков в самом начале года пообещал, что сдаст все зачёты и нормативы, поэтому бояться за неаттестацию не стоит. единственный плюс полугодия, кстати. бессмертных быстро преодолевает расстояние, останавливаясь возле и небрежно оглядывая, будто какого-то бездомного, который выпрашивает деньги. жалкое зрелище, согласитесь. сережа прикрывает немного лицо рукой, потому что думает, что сейчас след от ботинка останется на нем, но только его планы перечёркивает русый, поднимая за воротник футболки вверх. — ты наглеешь, пешков, — гневно шепчет в само лицо, обдавая горячим дыханием. сердце вновь падает в ноги. — ты же помнишь, что бывает, когда ты себя плохо ведешь? — более спокойно спрашивает, сжимая ткань сильнее, прикрывая на несколько секунд воздух в лёгкие. вены на руках вздуваются. кровь кипит внутри, лавой готовясь разлиться на кареглазого. второй пытается втянуть в себя такой нужный кислород, но это не получается. — да, — тихо, одними губами шепчет шатен, как его резко отпускают. ваня делает несколько шагов назад, всë так же пристально оглядывая парня, словно оценивая одним только взглядом. сережа чувствует себя в этот момент полностью голым. ему не нравится такой звериный взор, особенно в свою сторону. бессмертных мог бы для пущей убедительности ещё и облизнуться, чтобы пешков точно решился на покупку пистолета и пуль. — правильно. не зли меня лучше. ты же не глупый, чтобы не понимать последствия. он уходит, а шатен решает, что на первый урок ему не стоит идти. да и на следующие тоже. парень на ватных ногах плетётся в сторону туалета. надеется, что это место его спасёт. по пути достаёт недавно купленную пачку сигарет и зажигалку. противно от вани. противно от ситуации. противно от себя. надо срочно забыть эти минуты, которые казались вечностью. одно неверное слово — тебе не жить. одно неверное движение — ты покойник. здесь, увы, нет других вариантов; здесь только суровая реальность, в которую не хочется верить.

***

дым не спасал от мыслей. дым давал лишь время на то, чтобы осознать происходящее без стресса. к концу года нервных клеток совершенно не останется, если бессмертных продолжит эту вот его игру с изменением в настроении. поначалу пешкову казалось, что это всего лишь спор их друзей. кто-то решился побыть крутым в компании и предложил такую хуйню, а теперь сережа отдувается за их проблемы. ваня вел себя странно с этими шавками. они его боялись, это факт, но почему — интересный вопрос, который мучает всю школу на протяжении пяти лет, если не больше. после того, как шатен понял, что догадка была хуевой, парень начал наблюдать за поведением зеленоглазого. тот как-то быстро менял свое отношение к миру. сначала ему было похуй, а потом он взрывался от гнева. и как вы думаете, на ком вымещал всю эту агрессию? ване безусловно надо было провериться у врача, но только кто даст ему такое предложение? говорить самому сереже — повесить себе на шею петлю и взять в руки дробовик, чтобы наверняка. русый презирал парня, а что будет, если тот начнёт учить его жизни? он же сотрёт его в порошок; превратит в лужу или что-то намного хуже. почему такие мысли посещали именно пешкова, а по какой причине — неизвестно. юноше должно быть глубоко похуй на состояние другого, но тот всë равно иногда примеряет на себе все его проблемы. один только вадя говорит ему, чтобы тот забил и продолжил радоваться дальше, пока есть возможность и детство полностью не ушло от них. взрослеть так же трудно, как и терпеть на себе взгляд бессмертных. — бля, серёг, это снова тот конч сделал? — смотрит обеспокоенно. думает дотронуться, но вовремя останавливает руку. — я ему сам сейчас ебало набью, — сжимает руки в кулаки. — не стоит, — кладёт свою руку на плечо. — всё в порядке. я в порядке. да, выглядит не очень, но всë хорошо, — спокойно произносит. пытается спокойно произнести, пока голос предательски ломается в самом конце. друг же не услышал, так? кто поверит в такую искреннюю ложь? приятель видит всë, читает кареглазого, как открытую книгу. «почему он молчит?» — ты серьёзно считаешь, что всë хорошо? ты посмотри на себя, — включает фронтальную камеру, чтобы навести на парня. — он рано или поздно изуродует твое лицо, а ты дальше будешь говорить, что всë в порядке? — друг искренне не понимает его. это как какой-то пазл, где нельзя будет найти ту самую детальку, которая в дальнейшем поможет тебе раскрыть эту тайну. сережа сейчас и тогда, когда они начали с ваней ругаться, — загадка. от него нельзя с такой лёгкостью найти ключик, как и сам сундук. пешков опускает глаза в пол. ему не хочется сейчас видеть осуждающий взгляд вади. это бьёт по больному, доказывая, что он «терпила». ему никогда не удастся избежать такого прозвища, потому что адекватный человек давно бы уже забил тревогу, но он стоит на месте. сейчас стоит, а когда-то в самом начале не стоял. искал поддержку в людях, однако бессмертных отбитый на голову, поэтому за то, что шатен ябедничает, может ещё и убить. нет, он не будет марать руки свои и доставать нож или пистолет, скорее морально. физически пешков продолжит ходить в школу, поступит куда-то в университет, но внутри него будет огромная дыра, которую довольно трудно заткнуть одними лишь действиями. парень честно не знает, что ему надо говорить. он не глупый и понимает, что его отношение к ситуации отвратительное, только ничего сделать он с этим не может. если вадя сейчас встрянет за него, то ваня начнёт травить и его, а терять друга не очень сильно хочется. — ладно, проехали, — быстро проговорил юноша. — ты ходил хотя бы в медпункт? выглядишь так, будто тебя трамвай переехал несколько раз подряд. ещё и машина — для точности. — нет. не вижу в этом необходимости. скоро домой приду, а там меня ждут мои любимые друзья — таблетки и пластыри. я это образно, если что, — выставляет руки. ваде нельзя знать, что это повторяется так часто. парень узнает об этом только тогда, когда бессмертных трогает лицо, а всë остальное прячется от глаз под одеждой. почти от всех это скрыто под тканью, а пешкову приходится смотреть на все побои в ванной или в комнате, когда ребра невыносимо болят. — хорошо, я тебе поверю, — кладёт на парту учебник по математике. кареглазый делает то же самое, прикрывая запястье, на котором остались следы пальцев. дай бог, чтобы не было синяков потом. сейчас удалось скрыть правду, а получится в следующий раз? а что будет, если у русого и вовсе откажет голова и он убьёт его своими же руками? будет ли сереже легче от этого? а ему, ване? и вот таких вопросов очень много, особенно на уроках, когда голова занята чем угодно, но не предметом. пешков знал наперёд темы, поэтому не беспокоился за то, что его могут в любой момент спросить. он способный и умный мальчик, готовый ответить, кажется, на любой вопрос, кроме одного: почему бессмертных так поступает с ним. мария львовна не требует чего-то сверхъестественного. учительница стоит возле доски, объясняя новую тему. весь класс слушает: кто-то увлечённо, записывая слова за педагогом, кто-то делает вид, что слушает, но на деле где-то в своих мыслях, а кто-то вовсе доделывает домашнее задание на следующий урок. литература? точно. пешков, размышляя о том, кто и что делает, осмотрел почти весь кабинет, останавливаясь в конце класса. парта пустовала, словно люди, которые должны были тут сидеть, не приходят в школу который месяц. «где он?» — громко произносит внутренний голос. живот резко скручивает в приступе паники. «он же не мог так просто уйти, мамочка не позволит» — продолжает рассуждать в голове. каждая теория падает и разбивается о скалы неудач. «если его нет, это же хорошо, так? правильно. поэтому не забивай себе голову» — делает глубокий вдох. — ручка ни в чем не виновата, серег. — а, что? — поворачивается, а потом опускает взгляд на вещь. — черт, точно. спасибо, вадь. — да не за что. тоже заметил, что этих шавок тут нет? что-то как-то странно они слились с уроков, будто затишье перед бурей, — друг продолжает записывать термины. — надеюсь, это никак не коснётся нас. тебя особенно, — чеканит последние слова, не переставая писать в тетради. пешков тоже надеется всем сердцем. готов что угодно сделать, только чтобы его перестали трогать. не таким способом, по крайней мере. рука сама по себе касается ушибленного места. становится больно, почему он прикусывает щеку с обратной стороны. надо чем-нибудь помазать, когда придёт домой. главное, чтобы возле школы не было вани. кто угодно, будь это даже сам сатана из ада, но только не бессмертных. ему хватает русого в своей ничтожной жизни. парень каждый раз напоминает о своем существовании гадкими фразами или больными ударами. рано или поздно это закончится, должно, по крайней мере. но с зеленоглазым приходится столкнуться возле выхода. пешков уже точно не помнит, по какой причине оказался на улице, но отчётливо в его память врос тот взгляд, которым оглядел его юноша. он был неживым. он был жалким. он был разбитым. о последнем не стоит думать. ваня это не тот, кого можно жалеть, это тот, от кого надо убегать намного быстрее. бессмертных курил. пальцы изящно обхватывали сигарету и подносили к губам. все эти действия были такие, словно они сейчас находятся в каком-то кино, где вот-вот начнётся эффект слоумо. но вот только некоторые в такие моменты охали от удивления и красоты, а у сережи всë внутри сжалось, а лицо побледнело за несколько секунд. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. это иногда помогает. такую профилактику его научили делать ещё во втором классе, когда он часто страдал от лёгких панических атак, сейчас же этот навык был очень кстати. гордо вздернув подбородок, парень прошёл в школу, чтобы помочь учителю по экономике перетащить учебники при помощи вади и стаса — подростки сами вызвались на это. вот только, к счастью или к сожалению, сережа не увидел спиной ухмылку русого. гадкую или какую-то ещё, кто его знает. все движения вани и слова давно расценены как шанс унизить и втоптать в грязь. ничего никогда не меняется. — мальчики, огромное спасибо, что помогли, — учитель радостно улыбается. — если бы не вы, пришлось тащить бы всë одному. — не за что, — хором говорят стас и вадя, после чего смеются. — нам не трудно, — продолжает стас. — если ещё что-то надо будет, зовите. мужчина расплылся в ещё большой улыбке. «от уха до уха» — так бы назвали это в каких-нибудь рассказах. глаза у него засияли ещё ярче, словно он сейчас глядел на ночное небо, усыпанное миллионами звёзд, горящих всë сильнее и сильнее. у сережи на душе стало тепло. такого ему давно не хватало — радости за других. кажется, слишком простые действия, а столько эмоций. — сереж, можешь, пожалуйста, задержаться. что такое? всë же было хорошо... так, главное сейчас не паниковать. парень ничего не делал, чтобы его могли наругать, даже наоборот помогал всем. хорошо, если надо — значит надо. экономик никогда просто так не разбрасывался словами. — а вы, ребят, можете быть свободными. я отпросил вас и от остальных предметов. так сказать, чтобы всë было честно, — подмигивает. подростки быстро покидают кабинет, а вадя перед уходом спрашивает «тебя подождать?», получая отказ. нет, друг должен идти домой, а пешков сейчас, скорее всего, быстро отстреляется и будет заниматься своими делами. может это из-за внешнего вида? словно прочитав мысли, холодный ветер подул в окно, закрывая светлой прядкой ссадину. судьба решила быть на его стороне, но не всегда. — что-то случилось? — директор просила позвать тебя к себе. теперь у меня к тебе вопрос: что-то случилось? ты какой-то дерганный последнее время, — аккуратно кладёт свою руку на плечо, заглядывая в тёмные глаза. сережа прикусывает губу, обдумывая ответ. «всë в порядке» здесь не подойдёт точно. пешков прогоняет в голове несколько отговорок, но останавливается на одной очень банальной. кажется, она спасет точно. — экзамены, олимпиады. скоро придётся ехать в другой город, чтобы получить эти дополнительные баллы для поступления, — для пущей убедительности выдыхает в самом конце, опуская взгляд. учитель клюнул на это. — простите, раз меня позвали, то не стоит ждать, правильно? — получая «ага, конечно», юноша выбегает и пулей несётся по коридору к лестнице. внутри всё бурлит. как быстро он научился так лгать? этот навык однозначно не хороший, но очень сильно помогает в таких ситуациях. мамочка решила покрывать своего сына? а что, если тот парень, что видел их утром, нажаловался? женщина будет просить, чтобы тот ничего не говорил, это однозначно. руки немного сжались в кулаки от этой несправедливости. ладно, сделай глубокий вдох. успокойся, в крайнем случае. вдруг это не связано никак с бессмертных. может это как-то пересекается с его будущем? очень маловероятно, но стоит поверить в это. возле кабинета его бросает в дрожь. пальцы немного трясутся, когда тянутся к ручке двери. там может быть не только директор, но и ваня. решили уничтожить его без свидетелей? зачем это надо екатерине владимировне? слишком много вопросов и слишком много мыслей о русом. они как пчелиный рой, разрастаются ещё больше и больше. — можно войти? — тихо спрашивает. никого в кабинете нет, кроме женщины. это радует и расслабляет. та кивает головой, приподнимаясь. повисает тишина. она не давит. пешков садится на стул и разглядывает кабинет. он ещё никогда тут не был, только если несколько секунд и то, чтобы что-то занести, поэтому сейчас для него каждая мебель новая. — сереж, не буду ходить вокруг да около: мне нужна твоя помощь, но не в плане учебы, а в родительском плане. я уверена, ты сдашь все эти экзамены, однако я не очень сильно уверена в своём сыне. ты бы мог мне помочь с ним? он сейчас не расслышался? то есть она на полном серьёзе хочет, чтобы пешков сейчас сел и начал помогать с тем, что бессмертных даже не знает? это же бессмысленно. теперь можно точно с лёгкостью покупать себе верёвку и мыло. шатен застывает на несколько секунд, пока директор пристально смотрит на него, пытаясь понять по одному лицу его ответ. ужас появляется внутри. глаза пустеют так же быстро, как и рот приоткрывается. — я понимаю, что тебе это в новинку, и готова буду заплатить за это. сколько ты хочешь? — как-то вымученно произносит фразу. жалость сейчас распространяется не на нее, а на кареглазого. он попал в ловушку. из нее есть только несколько выходов, каждый из которых заканчивается плачевно. екатерина владимировна прожигает своим взглядом. серые глаза направлены в саму душу. точно так же на него смотрит ваня, когда в бешенстве, но тут не чувствуется напряжение. это ее последняя надежда, только шатен сможет объяснить ему всё простым языком, поэтому она и хватается за него. но ему придётся всё время сидеть с бессмертных наедине. второй точно будет не против задушить собственными руками парня, когда пешков будет стараться объяснить ему логарифмы. у вани появится ещё больше времени, чтобы унижать и властвовать. такое не надо. это страшно. последствия будут ужасными. — простите, но я не могу, — вскакивает с места как ошпаренный. — это не из-за денег или моего отношения к вам. для этого нужны другие причины, которые я не смогу объяснить. ещё раз простите, — выбегает из кабинета, влетая в кого-то. взгляд медленно поднимается вверх. ну как, кажется, что это медленно, но на деле довольно быстро. перед ним стоит удивлённый ваня. парню тоже очень сильно интересно, что здесь делает пешков и почему он так быстро покидает кабинет с ужасом на лице, словно только что увидел собственную смерть. он прав, бессмертных — его смерть, если юноша согласится на эту авантюру. рыть собственными руками яму и ставить крест — вот что будет, если шатен скажет «да». шатен быстро обходит парня, опуская голову вниз, прикрывая недавнее последствие их общения. что же будет, когда они будут находиться наедине? один на один, где любая нерешённая задача зарождает агрессию. русый глядит ему вслед, провожая взглядом. серые, безжизненные глаза смотрят в спину, а когда-то они были зелёные и счастливые, как жаль, что всему есть конец. на губах появляется ухмылка, когда пешков поворачивается, чтобы последний раз посмотреть на проклятую дверь и скрыться где-то на лестнице. женщина мигом оказывается возле сына. ее глаза тускнеют, а шансы на нормальное будущее парня исчезают с каждой секундой. если она могла бы, то протолкнула бы юношу за деньги, но нет надежды, что после такого он не закинет учебу. а кареглазый не хочет подписывать себе смертный приговор. судьба стебётся над шатеном, подкидывая под нос самые большие страхи. пешков бежит не от последствий. сережа бежит от вани, но каждый раз становится все ближе и ближе к русому.