Caretaker

Больше всего Чонгук боится, что Тэхён перейдет в наступление, станет настойчивым, увидит в его глазах зеленый свет, который и выдаст его со всеми блядскими желаниями. А они не должны выходить за пределы его мыслей, в которых он сделал с Тэхёном уже всё что только можно и что нельзя. В первую очередь ему будет стыдно перед господином Кимом, который доверил своего сына в руки одинокому кинологу. Во-вторых, Чонгук никогда прежде не имел подобных желаний с человеком, который по истине вызывал негативные чувства. Но пробоина похоже случилась. Да такая, что её уже не залатать ничем. Джинсы Чонгука норовят порваться в мотне от выпирающего полового органа, и от этого сносит крышу, срывает все замки, которые смотритель повесил на себя, ограничил и назвал запретным. Если бы не проворная, наглая рука Тэхёна, которая полезла не туда, словно заблудилась, всё бы обернулось иначе. Ёнтан отправляется к первой попавшейся служанке на присмотр, а Чонгук движется в привычном направлении чужой спальни, подхватывая по пути наследника на руки. Тэхён туго обхватывает его бедра своими ногами, лицо искажается в довольной ухмылке, и ему в целом не верится, что всё-таки получилось сломить крепкую выдержку. Комната Тэхёна уже давно погрузилась во мрак, как только на улице стемнело. Свет уличных фонарей блёклыми лучами освещает потолок и стены комнаты. Смотритель щелкает замком внутри и отпускает наследника на кровать, но сам, стоя, замирает, величественно возвысившись над ним. Тэхён прикусывают нижнюю губу, боясь обронить хотя бы слово, чтобы не спугнуть, потому молча любуется его межбровной морщинкой, которая выказывает всю строгость и серьезность своих намерений. Чонгук в образе деревенского парня выглядит эффектнее, чем в костюме. Тэхён только сейчас понимает, что простые вещи ему действительно к лицу, и, словно прочитав его мысли, руки Чонгука останавливаются на ремне, пальцами дёргает за пряжку, оттягивает в сторону. Следующим этапом тянет замочек ширинки вниз со своеобразным звуком и быстро справляется с пуговицей на рваных джинсах. При тусклом освещении с улицы слабо удаётся разглядеть чёрные боксеры, которые стягивают всё, что под ними. Тэхён сверкает глазками, а рот самопроизвольно приоткрывается. — Тэхён, на колени, — Чонгук звучит грозно, да настолько, что не хватает храбрости его ослушаться. Наследник и не сопротивляется, ведь он сам спровоцировал на такое продолжение, ему захотелось узнать смотрителя ближе. Максимально. Где-то под плотными боксерами скрывается то самое слабое место. Вот что-что, а член он никак не сможет контролировать. Приземлившись на мягкий коврик коленями, Тэхён смотрит вверх на Чонгука, который с этого ракурса выглядит гораздо внушительней, кажется самым опасным и голодным зверем. Где-то в голове проскальзывает быстрая мысль, что ему не стоило нарываться, но она ничтожна по сравнению с тем, что Ким может получить, — его тело, которое хочется обласкать поцелуями, мягкие алые губы, которые кажутся неизмеримо сахарными, и красивый член, который больше не будет одиноким. Тэхён может получить самого Чонгука, что круче в миллион раз всех элитных шлюх из клубов, самых красивых парней Сеула, с которыми он неоднократно развлекался по пьяни. Такой большой интерес отражается в его карамельных глазах, которые вовлекают в свою игру. Чонгук потерял чувство совести где-то по пути домой, а возбуждение с самого начала затмило разум, потому без колебаний освобождает твердый член и терпеливо ждёт, пока Тэхён сперва рассмотрит его на минимальном расстоянии, а затем влажно погрузит головку в рот. Чонгук раскатисто вздыхает и крепко сжимает ладони в кулаки, чтобы не сорваться и не вдолбиться наследнику в самую глотку. Жалеть его он собирается в последнюю очередь, чтобы эффект пиздеца сразил его наповал, но всё-таки позволяет привыкнуть к тому, к чему невозможно. Тэхён не промах, со вкусом берёт наполовину глубже и, хватаясь кулаком за основание, принимается ритмично водить языком по верхушке. Чонгук позволяет себе поддаться вперёд бедрами, пристально наблюдая за тем, как влажные губы растягиваются вокруг его члена в красивом и ровном «о». Тэхёна не пугает ни размер ствола, ни настойчивость смотрителя, который толкается бедрами навстречу. Он демонстрирует свои мастерские навыки, посвящает их только ему. Чонгук до этого лишь в своих фантазиях мог представить сосущего в ошейнике Тэхёна, но в реальности эта картина послушного, смиренного и умелого наследника куда больше радует его глаз. Хочется назвать его милой паинькой, но вместо этого вырывается утробный стон, потому что Тэхён, втягивая щеки, бегает кончиком языка по щели уретры. Чонгук своевольничает, как только может, и Ким никак не может совладать с этим. От толчков Тэхенова щека забавно натягивается, и наследник недовольно стреляет на него глазами, которые медленно покрываются пеленой слёз. Слюна обильно вытекает из его рта, стекает по подбородку. Живот смотрителя сильно скручивает от удовольствия, которое накрывает целиком, и нет ни капли сожаления, что они вытворяют посредине комнаты. Наоборот, Чонгуку хочется большего. Он не жалеет Тэхёна, беспощадно начинает толкаться в самую глотку, но наследник, сдерживая рвотный рефлекс, не прекращает водить губами вверх-вниз, набирая темп. Смотритель не дает возможности перевести дыхание. Нырнув пальцами в его шелковистые шоколадные волосы, руководит всем процессом и откидывает голову, прикрывая веки. В голове проносятся слова: Замечательно… Вот так, Тэхён… Прекрасно… Но ни одно из них не озвучивает, чтобы наследник страдал от догадок: нравится ему или нет. Когда появляется острое желание кончить, Чонгук замедляется, и сперма вытекает толчками, заполняя весь рот. Уши Тэхёна расцветают, впервые услышав настолько сладкий протяжный стон. — Можешь сплюнуть, если желаешь, — бросает Чонгук, и Тэхён уходит в ванную, а когда возвращается, ожидает какой-то реакции, но смотритель выглядит хладнокровным, словно пересмотрел своё решение о жаркой совместной ночи. Тэхён давит кулаком свой стояк, вырывающийся наружу из свободных брюк, и борется с усилившимся после минета возбуждением. — Чонгук… Я очень хочу… — наследник понижает голос и звучит так ласково, от чего сердце смотрителя трепетно стучит в груди. — Хочешь кончить? — на секунду оборачивается парень и выглядит так, словно этому не бывать никогда. — Да, — Тэхён готов замурлыкать и удивляется сам от себя, насколько он сейчас нежен и жаждет заполучить его тело. — Я же говорил, что не стоило ко мне лезть, — Чонгук ухмыляется. — Такой паинька, — парень гладит его по приятным на ощупь волосам. Тэхён недовольно хмурится. — Я тебя не отпущу никуда, — наследник плотно сжимает пальцами его клетчатую рубашку. — Ты никуда не уйдешь. Не в этот раз. Тэхён больше не допустит. Чонгук хочет отстраниться, скрыться за той дверью, которая находится не так далеко позади, чтобы больше не связываться с негодяем хотя бы на время, но Тэхён всерьез не отпускает. Парень прижимается к его стальной груди, чувствует, как напряжен каждый его мускул, блуждает руками по упругой спине. Чонгук первое время стоит неподвижно, чувствуя, как выдержка рассыпается на мелкие кусочки. — Чёрт, — скрипнув зубами, смотритель за два шага доносит Тэхёна до кровати и нависает над ним сверху. Его угольные блестящие волосы кончиками касаются лба лежащего под ним парня, а взгляд его устремлен на приоткрытые влажные губы. — Попроси. Тэхён водит туда-сюда взглядом, его сбившееся дыхание порой превращается в тихие стоны. Снова ему придётся уступить, но ради такого горячего мужчины в его постели он согласен на всё. — Возьми меня, Чонгук. — Ты что, неженка? — усмехнувшись, Чонгук плотно сжимает пальцами его бедро, и тот шипит. — Выеби меня, блять, Чонгук! Кажется, словно чёрные, как омут, глаза, обретают зелёный окрас. Чонгук разрывает рубашку на нём, которую тот и так бы выбросил после работы с собаками, и его поведение становится невообразимо диким. Нотки страха обретает лицо наследника, который представлял всё иначе. Отбросив в сторону всю лишнюю одежду, Тэхён оказывается абсолютно голым перед ним, и наступает тот момент, когда уже поздно передумывать, просить прекратить. — Всё необходимое есть в тумбочке, — Тэхён кидает взгляд на письменный стол и, когда Чонгук отстраняется, не упускает возможность взволнованно выдохнуть, утихомирить сердцебиение. Член Тэхёна натягивается, самостоятельно поднимается вверх навстречу ласкам, но Чонгук нарочно не обращает на него внимания и блуждает руками по горячему телу, с которого ещё немного и будет идти пар. Тэхён автоматом тянется к пуговицам его клетчатой рубашки, но Чонгук откидывает его руки подальше. Сперва он жаждет принести удовольствие вперемешку со страданиями, а уже после, если на то будут силы, он сможет до него добраться. От Тэхёна приятно пахнет чем-то сладким, смотритель наклоняется ближе и проводит кончиком носа по мягкой коже от ключиц вверх по шее. Не удержавшись, кусает и больно оттягивает тонкую белую кожу. Тэхён ёрзает под ним, выжидает момента, когда Чонгук вдоволь им наиграется. — Чонгук… — Тише, Тэхён, — Чонгук прикасается указательным пальцем к его нижней губе, и тот неожиданно обхватывает его, погружает в рот, провоцирует. — Ты сам этого захотел. Не захотеть было невозможно. Тэхён ненавидит теперь Чонгука ещё больше, потому что он первый, кто смог его подчинить, захватить в свою власть. Его нутро норовит придушить смотрителя за все подобные издевательства, выжимает все соки, проверяет терпение и всем этим подавляет, вынуждает неоднократно стонать под ним его имя, умолять о пощаде. Чонгук трогает его член кончиками пальцев, вынуждая того сжать простыню и закатить глаза от возбуждения. Оно расплывается по всему телу порционно, сжигает дотла, оставляет пепел. Одной рукой смотритель вжимает в кровать за горло, а другой грубо обхватывает член и гладит пальцами уже влажную головку. Тэхён ежеминутно сглатывает обильную слюну, проводит языком по своим губам и раскатисто стонет. Клянется, что, если Чонгук продолжит в том же темпе, он позорно кончит раньше времени. Он догадывался, что Чонгук не даст себя так просто. Он не из тех самых шлюх, которые сразу повернут задом к себе и будут нежно трахать до истомы. Тэхён должен заслужить его, вытерпеть все пытки, которые тот ему уготовил. Его сравнивать ни с кем нельзя. Парень отвлекается, как только может. Внимание фокусирует на красивой хрустальной люстре, на шторах, которые распахнуты по обе стороны широкого окна, узорах, которые рисуют фонарные лучи. Руки Чонгука словно сделаны изо льда, охлаждают его горячее тело своими прикосновениями. Он трогает, мнёт затвердевшие вершинки сосков, делает массажные движения по животу, груди, бедрам. Тэхён не представляет, что будет с ним, когда Чонгук разденется. Наверное, не нужно будет уже никакого секса. Он на него посмотрит и сразу кончит, ведь наследник уверен, что тело у Чонгука равно божеству. — Поворачивайся, Тэхён, — рычит смотритель долгожданные слова, и тот сразу же подчиняется. Наконец-то, прижавшись стояком к постели, становится гораздо легче все стерпеть. Чонгук прощупывает каждый сантиметр его спины и доходит блуждающими руками до красивой задницы, округленность которой чувствуется, стоит её сжать. Смотритель совершает несколько пробных шлепков, и Тэхён мгновенно отзывается на них, выпучив от неожиданности глаза. Никто прежде подобного ему не делал, и кончики ушей краснеют, сдавая его с потрохами. Чонгук, правда, не видит его реакции, зато чувствует ладонями его отзывчивость, как тот приподнимает и вжимает таз от поступающих шлепков. Кожа на тех местах становится красной, остаются ровные отпечатки больших рук. Это место создано для следов Чонгуковых рук, не иначе. — Моя просьба не действует, — бросает Тэхён из-за плеча, поджимая губы, и снова утыкается лицом в подушку, как только поступает очередной, более грубый шлепок. — Действует, и ты это почувствуешь, — выдыхает Чонгук, нащупывает пальцем дырочку между его раскрасневшихся ягодиц и выдавливает немного смазки из бутылька. Тэхён рычит в подушку и начинает ёрзать сильнее, как только его чувствительного места касаются влажные от лубриканта пальцы. Два пальца Чона бесцеремонно проталкиваются внутрь Тэхёна, и тот несдержанно охает, тонет в пучине смешанных чувств. Чонгук без промедлений нащупывает простату, и тот ощущая его внутри, матерится под нос, умоляет его вести себя поласковее, но смотритель добавляет третий палец, чуть ли не разрывая его внутри без тщательной подготовки. Тэхён отчётливо чувствует, когда пальцы сменяют член, который куда больше и с ним куда больнее. Тэхён пытается сдержать свои эмоции внутри, ведь Чонгук просто напросто мстит. Он предупреждал, каково ему будет. И эта проверка одна из самых сложных. Тэхёну первое время хочется немедленно прекратить, попросить его высунуть, но, когда по счету идет уже десятый толчок, на место боли приходит долгожданное удовольствие. Чонгук крепко держит его за бедра, потому что наследник порой покачивается на коленях, стоя в позе кошки. Когда его зад самопроизвольно выпячивается, Чонгук сжимает пальцами одну из половинок, повторяет полюбившиеся шлепки и резко толкается. Из уст обоих вырываются тяжелые вздохи. Тэхён подаётся и кажется неимоверно послушным котенком, который с полуслова понимает своего хозяина и не смеет ему перечить. Чонгук грубо вдавливает наследника в кровать, которая от их развлечений начинает скрипеть. Обернув Тэхёна лицом к себе, тот, наконец, успевает расстегнуть пуговицы его рубашки и узреть прекраснейший торс. Каждая мышца напрягается по мере его толчков и со стороны выглядит потрясающе. Тэхён сглатывает, открыто пялится и надеется, что его член не взорвётся от такого наплыва возбуждения, которое Чонгук ему обеспечивает, будучи ходячим сексом. Во всей своей строгой красоте Чонгук в упор глядит на нежного, чувствительного наследника под ним, который вовсе не кажется грозным и опасным. Лишь ошейник добавляет перчинки, оживляет образ. Чонгук позже будет думать о том, что он творит сейчас в огромной спальне, напичканной дорогой мебелью, а главное, с кем, что не менее важно, как только доведет мелкого под ним до феерического оргазма, и сам следующим кончит во второй раз, потому что от такого Тэхёна невозможно удержаться. В принципе, смотритель сам виноват. Всё это началось именно с него. Оргазм первый настигает Тэхёна, и сперма пачкает ему живот. Парень утробно стонет, вовлекая Чонгука извергнуться следом за ним. Смотритель устало ложится рядом, и у обоих грудь ходит ходуном. Требуется время, чтобы восстановить дыхание. Тэхён едва может пошевелиться, но эта боль вовсе не вызывает дискомфорта, наоборот, парень сияет усмешкой, чувствует себя превосходно. — Нужно в душ, — Чонгук лишь на мгновенье позволяет себе расслабиться, лежа рядом в постели, но былая серьезность возвращается, и начинает казаться, будто всё это был лишь сон. Остатки спермы на животе твердят обратное. — Согласен, — Тэхён с трудом поднимается и накидывает на голое тело тоненький халатик, чтобы немного прикрыться. Не смотря на грубый секс со своим смотрителем, настроение у него приподнятое, а былое напряжение исчезло. Он добился своего. — Я имею в виду: ты идёшь в свой, а я — в свой, — поправляет Чонгук, и Тэхён зависает. Вроде ничего необычного, они ведь не пара, но от такого холода в сердце странно покалывает. — Спокойной ночи, Тэхён. Чонгук оставляет его стоять посреди комнаты, стены которой пропитаны былой страстью. Тэхён ранее считал, что он ему нравится, но, вспоминая его дикий взгляд, осознаёт, что это было вожделение. Чонгук просто его подчиняет и ничего больше. Два парня совершенно из разных миров, которых физически друг к другу тянет, и точка. Тэхён не понимает, с каких пор он думает о чувствах, которые после смерти матери он отключил, буквально вырезал из своей души. Мотнув головой, он направляется в душ, чтобы расслабить боль в мышцах и смыть с себя все прикосновения смотрителя.

***

Крошечный Ёнтан сидит напротив наследника, который пристально его изучает и в некой мере до сих пор не верит, что ему хватило смелости забрать шпица к себе. Пушистик очень мило подает голос, и Тэхён ныряет пальцами в его мягкую шерсть. По правде говоря, он не понимает, что ему с ним делать. Служанки по приказу принесли всё необходимое, и часть спальни автоматически стала территорией нового жильца. Для Ёнтана купили всё самое лучшее: мягкие подстилки, коврики, будку, золотые миски и игрушки. Но в конечном итоге лишь его хозяин привлекает к себе гораздо больше внимания и любопытства, нежели это всё. — Стоит ли мне пойти к Чонгуку и спросить? — задумчиво тянет Тэхён. Ёнтан вновь подает голос, словно понимает хозяина, и начинает наматывать круги вокруг наследника. Ким ума не приложит, как нужно приглядывать за собаками, а его смотритель знает в этом толк, потому, подхватив малыша на ручки, наследник двигается в направлении гостевой комнаты. Когда он подходит ближе, за дверью отчетливо слышится голос Чонгука, который, по всей видимости, говорит с кем-то по телефону. — Я сомневаюсь, что Тэхён меня отпустит, но попытаться стоит, — проговаривает он и не слышит, как Ким собственной персоной заявляется без стука. — Ну всё, давай, Джин. Позже позвоню. —Передавай поздравления от меня! Пока. Смотритель улавливает чужое присутствие и поворачивается, вид такого наследника вынуждают вчерашние откровенные картинки вспыхнуть перед глазами. Тэхён, как настоящий хозяин своей крепости, присаживается на кресло и чуть отстраняет Ёнтана от заинтересованной мордочки добермана. В глазах его мелькает страх, что между ними случится бесповоротный раздор, жалеет, что так бездумно его принес, но Бам не бросает намеков на свою недоброжелательность. От него веет искренним любопытством и хорошей дрессировкой. Чонгук призывает его к себе одним жестом руки, и Тэхён открыто восхищается, мечтает уметь так же. — Видимо, я вовремя пришел, — наследник пялится, словно между ними не было ничегошеньки, зато Чонгук пылает яростью, потому что после того, как поддался своему запретному желанию, внутри что-то заискрилось. И это поглощает. — Да, — вздохнув, смотритель отворачивается и все внимание уделяет доберману. Успокаивает нервишки, соприкасаясь с мягкой коричневой шерстью. — У моего отца день рождения, и мне нужно поехать домой к родителям. Поскольку я твой смотритель, я не должен оставлять тебя одного, но… — Тогда почему бы не поехать вместе? — перебивает Тэхён, оживившись. Чонгук замолкает, поджав губы. Он совершенно не планировал брать наследника с собой, а такого предложения от него подавно не ждал. — Мне очень любопытно посмотреть, как живет обычная семья. Парень уверен, что у Чонгука совершенно другая история. Его семью он представляет дружной, светлой и крепкой. Семья, для которой не в деньгах счастье. Какая она? Тэхён не знает, и ничего плохого не случится, если узнает. — Ты хочешь познакомиться с моими родителями? — Чонгук пытается отыскать подвох, который где-то должен быть. Он тонет в чужих темно-карамельных глазах, но не находит ничего, кроме любопытства. Что-то в наследнике определенно поменялось, и это настораживает. — Почему бы и нет? — Тэхён закидывает ногу на ногу, гладит Ёнтана и, как царь, располагается в кресле. — Не боишься, что я сорвусь с твоей цепи в твоё отсутствие? Цепь у Чонгука прочная и хорошо обвивает его шею. Смотритель позаботился о том, чтобы она не разорвалась, и то, что Тэхён с неё не сорвется, — факт, потому что прошлой ночью это доказал. Тэхён ему поддался: оттопыривал задницу, насаживался на член и податливо стонал. Ни капли не своевольничал. Сейчас же парень пытается всячески отрицать этот факт только одним взглядом и поведением. Но Чонгука уже не провести. — У меня будет три правила, — говорит серьёзным тоном, и его непробиваемость твердит о том, что лучше навострить уши и прислушаться, а иначе хуже будет. — Первое: вести себя хорошо. Второе: быть рядом со мной. И третье: не трепать языком. Если ты согласен, тогда поехали. Чонгук опасается приводить в дом родителей самого настоящего богача в худшей своей версии. Тэхён не то что невоспитанный, так ещё и любит унижать таких, как его семья. И, если он распустит свой язык, смотритель клянется, что собственными руками его вырвет. Родителей в обиду он никому не даст. Тэхён расплывается в фирменной улыбке, которая ничего хорошего не сулит. Наблюдать за таким Чонгуком, который расставляет собственные границы дозволенного, ему чертовски нравится. Как и нарушать чужие правила. — Как пожелаешь. Тэхён понимает, что ему необходимо найти свою самую лучшую одежду, чтобы сразить бедных людей наповал. За Ёнтаном должным образом будет присматривать служанка, но Тэхён обещает ему, что обязательно научится у Чонгука, как правильно за ним нужно следить. Но сейчас появляются дела куда более неотложные. Он узнает, что такое настоящая семья.

***

По пути в дом Чонов смотритель приказывает Тэхёну заехать за подарком. Правда теперь приходится купить два, чтобы наследник не заявился с пустыми руками. Тэхён и без его слов прекрасно это понимает, хоть и привык только получать подарки. Чонгук знает отца как свои пять пальцев, потому не составляет труда выбрать то, в чем он нуждается. А нужен ему новенький смартфон, ибо его старый кнопочный практически не работает. Имея хорошее скопление денег на своей карте, которую ежедневно пополняет ему Ким Тэквон, Чонгук может позволить теперь самую последнюю модель IPhone. Он может обеспечить такими телефонами теперь полностью всю семью, чем безумно гордится. Тэхён прослеживает за нескрываемой радостью, которая застыла в черноте его глаз. И видит Чонгука таким впервые, словно он открылся ему с другой стороны. Без костюмов, без каких-либо намёков на свою профессию и работу парень или даже больше простой мужчина, который собирается порадовать отца. Зато Тэхён рядом весь при параде, манит к себе абсолютно все взгляды, оставляя Чонгука на фоне серой мышкой, до которой дела никакого нет. Тэхён всю дорогу думал и обсуждал, что конкретно может подарить отцу его смотрителя. Среди вариантов было много чего, к примеру, вилла в том же районе, где расположена небольшая квартирка, или красивый автомобиль. Ещё Тэхён предлагал закрыть все их финансовые вопросы, чтобы семья Чон больше не работала сверхурочно, но Чонгук даже слушать не стал. Такие подарки не по его плечам, не его ноша, и чувство долга не оставит на протяжении всей жизни, а Тэхён откровенно не понял, как можно отказываться от того, что предоставляется раз в жизни. Всего раз в жизни Чонгук имеет возможность общаться с богатым преемником. А потом будет поздно, вряд ли их дороги когда-либо пересекутся. Чонгук предлагает купить что-то попроще в миллион раз и подсказывает, что любит его отец, пока Тэхён его внимательно слушает и даже запоминает. Мужчина — простой человек и не нуждается в лишней изысканности, напыщенном богатстве. Он ценит душу в людях, а не их оболочку, которая временами имеет свойство трескаться. Ничто не вечное, по его мнению, но Тэхён хочет доказать обратное. Он выбирает в качестве подарка дерево бонсай, которое и есть символ вечности, к тому же хорошо впишется под любой интерьер. Чонгук своей креативностью явно сегодня поступился. Квартирка, в которой много лет проживают родители Чон, не обладает роскошью, и наследник был к этому готов, но в реальности подобное видит впервые. Одна комната здесь по площади, как его ванная. Чонгук тоже это подмечает, почувствовав, как начал привыкать к богатой обстановке, и тут же пытается отогнать эти мысли. Отец с матерью встречают сына с огромной любовью, окутывают ею с ног до головы. Даже Тэхён чувствует эту любовь, смущенно уставившись на них. Былая уверенность и дерзость осталась где-то снаружи. — О, а это кто? Какой прекрасный молодой человек, — женщина широко улыбается. Она, как и отец, прекрасно уведомлена об ориентации сына, которая ничуть не смущает их. В настоящее время ориентация не имеет значения, потому они ошибочно предполагают в своей голове, что их сын привел свою вторую половину. — Это Ким Тэхён, — Чонгук отступает в сторону, представляя родителям возможность рассмотреть парня. Тот застывает на месте и чувствует, как растерянность его поглощает. — Здравствуйте, — всё, что получается из себя выдавить. Наследнику никогда не приходилось знакомиться с чьими-то родителями и строить из себя воспитанного. Гостей приглашают в небольшую кухоньку, пропитанную различными запахами еды, которую подали на стол. Чонгук подзывает отца поближе и позволяет ему сесть, чтобы он ненароком не упал от шока, потому что собирается вручить ему свой подарок. — С днём рождения, отец. Спасибо за то, что ты есть, — мягко улыбнувшись, смотритель наблюдает за тем, как отец в шоке раскрывает рот, стоит новенькому запакованному телефону появиться в поле зрения. Он ошарашено поднимает взгляд на сына и несколько секунд приходит в себя. Тэхён не замечает, как его уголки губ сами по себе плывут вверх. Есть в этом что-то трогательное. — Ничего себе, Гуки! Он же дорогой! Не стоило! — мужчина легонько толкает его в плечо, но затем крепко притягивает к себе, опустив лицо в плечо, чтобы никто не увидел слезную пелену, которая покрыла глаза. — Хочу, чтобы теперь ты почаще мне звонил, и не было никаких проблем со связью, — Чонгук гладит по его спине и глядит на Тэхёна, о присутствии которого на миг забыл. Отстранившись от теплых объятий, хватает наследника и притягивает поближе. — Это ещё не всё. — Чонгук! — мужчина хмурится, но выглядит это очень по-доброму. — Примите от меня столь скромный подарок, — Тэхён бегает глазами, боясь ляпнуть что-нибудь лишнее, как и Чонгук, который напрягся это услышать. — Вы говорите, что ничто не вечное, но это не так. Есть вещи, которые останутся неизменными… Это деньги. Пусть мой бонсай принесёт успех в ваш дом и много денег. С днём рождения! Тэхён вежливо кланяется и протягивает миниатюрное дерево, от которого пахнет свежей листвой и нотками хвои. Мужчина пытается переварить сказанные гостем слова, но, чтобы не затягивать момент, принимает подарок и выказывает безграничную благодарность. Деньги, к сожалению, в его доме не водятся, но возможно бонсай действительно свершит чудо. В чудеса хочется верить, не смотря на возраст и нелегкую жизнь. Мать Чонгука суетливо рассаживает всех за маленький столик. Чонгук теснится рядом с Тэхёном, буквально бок о бок сидят, но, как говорится, в тесноте да не в обиде. Стол без единого просвета забит тарелками с едой. Мать хорошо постаралась и несмотря на то, что ждали они только сына, не растерялась и быстро поставила на стол ещё одну тарелку для Тэхёна. Наследник чувствует себя сковано, как рыбешка, выброшенная на берег, но к этой уютной атмосфере постепенно привыкает. — От Джина, кстати, тоже поздравления, — закинув в рот хороший кусок мяса, произносит Чонгук. И один Тэхён ума не приложит, кто это такой и кем является. — Как он там поживает? Когда в гости заскочит? — интересуется женщина и незаметно подкладывает наследнику побольше еды, на которую он с подозрением смотрит. Тэхён привык есть только из-под ножа собственного повара и потому тихонько попивает только сладкую водичку. — У него всё хорошо, — отзывается Чонгук и старается делать вид, что не замечает поведения Тэхёна, который с каждой минутой выдаёт себя. — Тэхён~а, ты кушай, — вежливо просит матушка, и Тэхён, кивнув, боязливо тыкает вилкой в маслину из ближайшего салата. — Сколько тебе лет? Как вы познакомились? — Двадцать, — Тэхён рискует закинуть в рот несчастную маслину и с не особым наслаждением её проглатывает. Не самая свежая. — Тэхён новенький у меня на работе, поэтому… — вместо него продолжает Чонгук и закидывает руку ему за плечо, чутка притянув к себе. — Мы просто хорошо сдружились, верно? — Да, — едва не скулит наследник от крепкой хватки. Верно, это и стоило ожидать. Чонгук никогда не расскажет родителям о том, что присматривает за грубым богачом, который собственной персоной сидит с ними за одним столом и делает вид, что он чистый ангелочек. Демоны так и рвутся наружу. — Выглядишь так хорошо! — раскидывается комплиментами женщина и собирается спросить, кто его родители, но в последний момент замолкает, решив, что прозвучит некорректно. Стол постепенно пустеет, но Тэхён всё никак не решится что-либо попробовать, сидит молча и глазеет, борясь с собой. Чонгук слегка пинает его под столом, чтобы этот дружеский жест оставался незамеченным и пристально смотрит. Сам он слопал почти половину всего, очень соскучившись по домашней еде, хоть и повар у Тэхёна готовит ничуть не хуже. — Расскажи немного о себе, Тэхён~а, — просит невинным голосом матушка, не сдерживая своего любопытства. Стоило ей его увидеть, как сразу удалось понять, что мальчишка на фоне Чонгука как-то выделяется и есть в нем что-то необычное. Красочный костюм, идеально сидящий на теле, заложенные назад волосы гелем и в целом его аристократическая внешность наводит на мысли, что он из высшего общества. Он явно другой. — Мам, мой друг очень стеснительный, — вставляет Чонгук и чувствует, что было плохой идеей приводить наследника. Родители уже догадались и не отстанут. Тэхён вмиг становится поникшим, словно вокруг него собрались темные тучи, и с минуты на минуту пустится стеной ливень. Вопрос кажется весьма обычный, но, как ответить на него, он не представляет. В голове только одни ответы и не самые лучшие… Что он хулиган и его выгнали из колледжа? Что его самым лучшим развлечением было обижать слабых? Что он ни одной книги в своей жизни не прочитал, и лучше не следовать его примеру? Что хорошего он может о себе сказать? — Гуки, нам всего лишь интересно узнать какие люди тебя окружают, — поясняет женщина, улыбнувшись. Тем временем, Тэхён отчаянно думает над ответом, но произнести вслух не успевает. — Тэхён — очень хороший и чувствительный человек, у которого были трудности в жизни, но я помогаю ему справляться. Он, как и я, любит животных, недавно взял из нашего центра собачку… — Ух ты, ты молодец! — Собаки — наши верные друзья, поэтому это хороший поступок, — оживляется отец, и Тэхён слегка краснеет. От горящей руки Чонгука на собственной ляжке температура только повышается. — Мы, конечно, разные люди, — Чонгук выдерживает небольшую паузу, встретившись с наследником взглядами. — Но я верю, что мы ещё ни раз выручим друг друга. Нам есть, чему взаимно поучиться. Тэхён от чужих слов, которые в ушах теперь на репите, пропускает несколько ударов сердца. Кажется, будто Чонгук красиво врет, но в каждом слове улавливает смысл и долю правды. Главное, что звучит очень искренне, без фальши. Тэхён не мог найти ничего внутри себя хорошего, но смотрителю удалось и по его виду кажется, что он мог сказать что-нибудь ещё, но тема разговора неожиданно меняется. Отец начинает делиться смешными ситуациями из жизни, перечисляет собак, которых воспитал, и, похоже, это их семейное дело. Напряженная обстановка вмиг растворяется, становится по-своему уютно сидеть в маленькой и старой кухонке, а матушка вновь накрывает стол печёными пирожками. Позабыв о своем принципе кушать еду только от личного повара, Тэхён первый хватает один такой, на ощупь теплый и мягкий пирожок, и съедает. От Чонгука это не проходит мимо. Он старается запечатлеть этот момент в своей памяти. И только здесь и сейчас наследник кажется ему обычным, милым парнем с красивой улыбкой, который наравне с его семьей. Хотелось бы, чтобы он был таким настоящим. Время течет быстро и незаметно. День плавно перетекает в вечер, а семья Чон всё никак не прекратит между собой общаться, а Тэхён словно становится им родным. Его вниманием не обделяют. В какой-то миг он даже замирает, ищет кнопку паузы, чтобы рассмотреть в деталях счастливые лица всех троих, подольше полюбоваться таким Чонгуком, который куда проще, чем может показаться. Без пафоса. Чистый, как белый лист бумаги. Тэхён же свой запятнал чернилами вдоль и поперек, никак не смоет свои совершенные грехи. Впервые он тоскует по родному отцу, к которому любовь давно замерла на месте. Хочется также сидеть за одним столом, беседовать обо всём и громко смеяться, как в далеком детстве. Возможно ли вернуть всё это обратно? Какая-то надежда возрождается, горит внутри пламенем, и сердце постепенно тает. К Чонгуку хочется подвинуться ещё ближе и плевать, что их плечи и без того соприкасаются. Хочется удержать его руку на ноге, чтобы продолжал пальцами незаметно для себя поглаживать, увлекшись разговором. От него всегда веяло жутким холодом, непробиваемой сталью, а в этом доме таким теплом несет, очень согревает. Тэхён ума не приложит, что с ним происходит, или атмосфера магически так влияет, но держит себя в руках, чтобы история об их дружбе не потеряла достоверности. А Чонгук руку не убирает, словно на мушке держит, убеждается, что он рядом, и отлучиться никуда не позволяет. Тэхён снова себе напоминает, что эти минимальные действия расценивать лучше никак не надо, но сердце — не мозг, контролю не поддастся. День рождения отец лучше провести не смог бы, за что благодарен сыну. Для него уже большой подарок видеть его в родном очаге здоровым и счастливым. Пирожки исчезают со второй тарелки мгновенно, а Тэхён даже и не заметил, как больше пяти отправил в свое брюхо. Вот бы рецепт у матушки взять и повару лично прислать, чтобы готовил подобное каждый день. — Большое спасибо за гостеприимство, — Тэхён довольно сминает листик с долгожданным рецептом и облегчается, что даже просить не пришлось, потому что сам Чонгук раньше поинтересовался. Вот бы ты был таким же гостеприимным, Тэхён. Где-то проносится в голове, но озвучивать не собирается. Тэхён сегодня удивил. Он вел себя сногсшибательно. — Приходите почаще, а не только на праздники, — хмурится женщина и обнимает на прощание у порога Чонгука. Тэхён собирается на выход, всунув руки в карманы пиджака, и не желает мешаться. Он старается не смотреть, чтобы не вспоминать о собственной матери. Рука матушки тормозит наследника за рукав, и тот неожиданно оборачивается, сразу попадая в её крепкие, до боли душевные объятия. Женщина окутывает неизмеримой лаской, приятно гладит по голове. Прозрачная пелена покрывает глаза, и Тэхён неоднократно моргает, чувствуя собственный стук сердца в ушах. — Было приятно познакомиться, мой милый. Ты замечательный человек и береги моего Гуки, а он будет беречь тебя. Он может и серьезный с виду, но в душе очень добрый и нежный. В который раз сердце замирает, и Тэхёну кажется, что сейчас за ним приедут работники в белых халатах. Эти люди, которых он и видит в первый и в последний раз, относятся к нему лучше, чем кто-либо. Более того, верят и доверяют. Слезы предательски рвутся наружу и парень невольно прижимается к женщине ближе, словно нуждается в этой секунде, как в последнем глотке воздуха. Словно его мать спустилась с небес, чтобы внедрить лучик света в кромешную тьму. — Мне тоже приятно было, спасибо за всё. Такое счастье встретить этих людей. Тэхён теперь искренне хочет верить, что не в последний.

***

В машине обстановка кажется такой же расслабленной, потому что впервые не произошло никакой ссоры. Чонгук, покинув дом, вернул на лицо былой холодок, а вот Тэхён всё ещё чувствует на себе тепло от матушки и потому по-детски улыбается. Чонгук решает повезти, потому заводит двигатель и выезжает на центральную улицу, вливаясь в поток других машин. Путь будет недолгим, но неловкую тишину хочется разбавить. Непривычно как-то ни разу не поссориться, ехать в особняк в хорошем расположении духа. Что-то и вправду меняется. — Ты хорошо вел себя, я рад и благодарен, — отрывает от мыслей, возвращаясь в прежнюю роль смотрителя, Чонгук. — Сам от себя в шоке, — Тэхён откидывается головой назад и вздыхает. Хочется вернуться в уютную атмосферу и даже плевать, что квартира не в самом лучшем виде. Теперь это кажется второстепенным. — Ты очень понравился моим родителям, — Чонгук подобное даже не мог представить. — Что тебе шептала на прощанье моя мать? Тэхён краем глаза замечает, как смотритель поворачивает в его сторону голову, но длится это всего секунду. Он действительно ничего не услышал, и наследнику трудно вообразить Чонгука нежным и мягким. — Рассказала кое-какие секретики о тебе. — Например? — Чонгук заметно напрягается, пытаясь предположить. — Что ты громко пердишь и лучше бежать на расстояние десяти метров, когда это случается. — Очень смешно, — он томно прикрывает глаза. — Не расскажешь? — Это теперь моё, и я не поделюсь с тобой, — Тэхён скрещивает руки и краешком губ ухмыляется, замечая, как тот закусывает губу. — Как хочешь, — Чонгук пытается сделать вид, что его это больше не заботит. — Мы могли там, кстати, переночевать…. — Что?! — Тэхён подскакивает в кресле и поворачивается к нему, изумленно исказившись. — Почему не остались?! — Знаю, какой ты брезгливый. А ещё, я не хотел делить с тобой одну кровать, — Чонгук блестяще мстит и ярость Тэхёна не остаётся незамеченной. — Я бы и не спал с тобой, — фыркает наследник. Теперь его волнует вопрос не приёмный ли Чонгук в их семье? Потому что ведёт себя он вовсе не так ласково, как его родители. И все-таки, мысль о ночевке теперь не дает ему покоя. Тэхён мог провести гораздо больше времени в семейном тепле и уюте, которые отсутствуют в его жизни. Чонгук так безжалостно поступил. — Хорошего понемножку, — говорит смотритель задумчиво, погружаясь в дорогу. Спустя пятнадцать минут, которые они проводят в тишине, машина заезжает в знакомый двор, олицетворяющий величество. Большая часть окон в доме не горит, заставляя пустоту внутри Тэхёна разрастаться. Холод, которым пропитан особняк, выталкивает все то тепло, которое парень пытался сберечь, принести частичку к себе в спальню, чтобы согреваться. Одиночество верно его поджидает, не сводит с него взгляда и призывает к себе. — Допоздна не сиди, лучше ложись спать, — смотритель устало разминает плечи, мечтает окутаться в одеяло и уснуть крепким сном. Для него вечер с семьей хоть и значимый, но не впечатляет настолько сильно, как Тэхёна. Парень мнет пальцами полы пиджака, растеряно оглядывается в пустом коридоре. — Как-то после такого теплого вечера, боюсь, я один замерзну в своей спальне, — Тэхён пытается взбодрить Чонгука, но при этом держится на расстоянии. Им всего-то осталось разойтись по сторонам в направлении своих комнат. — Ты маленький? — Чонгук изгибает бровь и выпускает недовольную искру. Снова этот мелкий что-то замышляет. — Составь мне компанию этой ночью, — просьба звучит с ноткой приказа, что нечаянно вырывается изо рта. Тэхён не хочет делить свою постель с одиночеством, но, кажется, сейчас ошпарится. — Тэхён, я устал и мне не до твоих шуток, — Чонгук поспешно оборачивается, чувствует чужой прожигающий спину взгляд. — Спокойной ночи. Смотритель направляется к себе, не дожидаясь никакого ответа. Шаги эхом повторяются или это кто-то за ним следует? Он знать об этом не хочет, лишь бы поскорее дойти и плотно запереть дверь перед наглым носом. Тэхён идет по пятам, дыру прожигает и не боится бури, которая может разродиться. Чонгук мысленно молит, чтобы он сам развернулся в противоположном направлении. Тэхён не уходит. Дверь захлопнуть почти удаётся, если бы не наследник, который суёт свою руку в проём. В кромешной тьме не удается разглядеть кого-либо, но можно почувствовать. — Могу я здесь остаться? — поступает чужой, низкий и тихий голос. Чонгуку ничего не мешает оттолкнуть его и закрыть дверь, но почему-то только шире её отворяет. Едва удается разглядеть блестящие зрачки карамельных глаз, которые уставились на него, но свет совсем не хочется включать. В какой-то момент видит его таким хрупким, словно он фарфоровая ваза и одно лишнее слово его разобьет. Чонгук молча поступается, но напряжение не отпускает. — Только на самом краешке, — предупреждает смотритель и тот, как кошка, грациозно проскальзывает мимо, по пути стягивая лишнюю одежду. Чонгук бесшумно выдыхает. Какая-то аномальная нежность на того напала, раз он впервые попросился переночевать вместе. Смотритель связывает это со старыми воспоминаниями его покойной матери, о которой наследник, видимо, вспомнил. Его пугает такое поведение и Чонгук не понимает, стоит ли ему радоваться, что его работа подходит к концу? Он переодевается в более свободную, старую одежду для сна и залазит в кровать, которую уже грел с другой стороны наследник. Между ними плюхается Бам, напоминая о своем присутствии. Чонгук в кулак смеётся, как только Тэхён начинает недовольно шипеть и сопротивляться доберману, который собрался его вылизывать. Почему-то именно он становится его главной жертвой повышенного внимания и безуспешно совершает попытки развернуть большую псину в сторону ликующего хозяина. — Чонгук, — не выдерживает наследник. — Убери его, пожалуйста. — Ты же сам захотел со мной ночевать, — уж слишком радостно отвечает смотритель, чувствует, как сбоку происходит настоящая война, но это его ничуть не смущает. Он даже спать под этот шум собирается. — Ладно, я понял, — Тэхён сдерживает пса за морду на расстоянии вытянутой руки и постепенно слазит с кровати, наконец его отпуская. Бам победно раскладывается на его месте. — Пойду к себе. Тэхён медлит нарочно, надеясь, что Чонгук смилуется над ним, но чуда не происходит. Смотритель плотно прикрывает веки, наполовину накрывшись одеялом. — Я ухожу, — делает акцент Тэхён и взгляда с него не сводит. Ему настолько плевать, что ли? Вздохнув, наследник наощупь плетется к двери, нащупывает ручку и дёргает, распахивая дверь. Сквозной воздух безжалостно бьет в лицо, словно дает пощечину, и кто-то неожиданно дёргает его на себя, затягивая обратно в середину комнаты. — Ложись, — подает Чонгук, силой подводит обратно к кровати. Тэхён больше не обнаруживает Бама и чувствует, как теплые руки его укладывают, накрывают с головой толстым слоем одеяла. Сердце его пропускает удары. Чонгук падает на кровать практически рядом, и от этого температура повышается. Наследник шумно сглатывает, а после задерживает дыхание, прислушивается, но слышит только своё сердце. Рука Чонгука с тяжестью падает на него, и тот, как статуя, замирает. — Это было необязательно, — хрипит Тэхён и не представляет, как теперь уснет. — Закрывай глаза и спи, — Чонгук следует своим словам, хоть сон и покинул его моментально. Тэхён давно подобного не ощущал, и от этого внутри разливается жгучее тепло, одиночество больше не давит. Слова матушки подтверждаются. Чонгук с виду серьезный, но в душе такой мягкий. Даже мозг теперь ему неподвластный.