Не переставая искать

— Глава клана Цзян? Тихий голос из-за двери темницы отрезвляет Ваньиня. Он переводит взгляд вниз и видит, как судорожно сжимает рукоять кнута, который вспыхивает искрами, разбегающимися по всей камере темницы. — Не входить, — хрипло отвечает Цзян Чэн. Должно быть, адептов, что охраняют дверь в камеру напрягла тишина, что прерывалась лишь потрескиванием искр. Несвойственная тишина для времени, когда глава клана Цзян занимается допросом. Ваньинь глубоко вздыхает спертый влажный воздух, Цзыдянь возвращается в форму кольца, напоследок осветив яркими вспышками стены в темнице, на которых виднелись разводы… Чего-то. Лучше не задумываться — чего именно. С усилием потерев виски, глава смотрит на обездвиженное тело заклинателя, что висит перед ним. Выбравшие Темный путь не заслуживают пощады. Те, кто убивают всех на своем пути ради забавы, сами заслуживают смерти. Но сейчас работа Саньду Шэншоу закончена. Этот мусор тоже оказался бесполезным. «Потому что все, что ты делаешь — бесполезно», — услужливо подсказал голос в голове. Глава клана Цзян выходит из темницы, коротко бросая адептам: «Вы знаете, что делать», и, не оборачиваясь, устремляется прочь из подвала. В мире заклинателей ходят слухи, что Саньду Шэншоу сошел с ума. Что он ведет охоту за заклинателями, что выбрали Темный Путь, хватает каждого, до которого доберется и пытает до смерти, уверенный, что они — Старейшина Илин. Что он безжалостен не только к тем, кто перешел ему дорогу, но и к своим собственным приближенным, не доверяя никому. Что он плевать хотел на солидарность и держится подальше от остальных кланов, презирая их. Цзян Ваньинь не опровергает этих слухов. Наоборот, некоторые он даже поощряет. Не словами, иногда достаточно вовремя бросить яростный взгляд на сплетников, а дальше пусть они сами своим воспаленным сознанием дорисовывают и безумие в его глазах, и как Цзыдянь в этот момент заискрился, и какие ужасы он творит со своими пленными… Впрочем, не все слухи являются ложью. Грозный Саньду Шэншоу действительно стал охотником на заклинателей, что выбрали Темный Путь. И он действительно их пытает. Иногда действительно до смерти, когда ярость и отчаяние застилает разум и глаза. Может быть, даже слух о том, что он сошел с ума не такой уж и слух. Он и сам уже давно не уверен. Раздумывая об этом, Цзян Чэн недобро усмехается. Подумать только, эти люди, которые так часто говорят, что он ищет Вэй Усяня, также утверждают, что он сам, собственной рукой убил Старейшину Илин на горе Луанъцзан. И зачем же он тогда главе клана Цзян? Чтобы убить его еще раз? «Но ты же хочешь его вернуть, — вкрадчиво произносит голос в голове, — Зачем же? Чтобы на этот раз убить его собственными руками?» Голова Ваньиня дергается, как от пощечины. Со смерти Старейшины Илин прошло уже пять лет. Мир Заклинателей давно успокоился, осада горы Луанъцзян превратилась в легенду, а имя Вэй Усяня по-настоящему вселяет страх только в маленьких детей, которых пугают опасным Магистром Темного Пути за их непослушание. В Гусу Лань Ванцзи продолжает играть «Расспрос», надеясь призвать душу Вэй Ина, но безрезультатно. Цзян Чэн уже давно разочаровался в этом методе и перестал справляться у Первого Нефрита, есть ли успехи. Он не верит, что можно найти Усяня. Но надеется найти кое-что другое. В чем болтливые люди не ошибаются, когда мелют языком, так это в том, что Саньду Шэншоу действительно самолично проверяет каждый слух о появлении заклинателя Темного Пути. Обычно перепуганные деревенские преувеличивали то, что видели или слышали и никаких заклинателей даже поблизости не было. Но в этот раз Ваньиню повезло. Ближайшее поселение пожаловалось, что каждую ночь на их маленьком кладбище стали раздаваться странные звуки, а на утро крестьяне обнаруживали несколько развороченных могил со вскрытыми гробами, но уже без тел. А еще через некоторое время стали пропадать люди: немощные больные, дети и бедняки. Те, кого было легко утащить. Оставив своих адептов разбираться с мертвяками и зачищать местность, сам глава клана Цзян отправился в село расспрашивать местных, не замечали ли они кого-нибудь странного в последнее время. Помогла ему бойкая девочка, которая рассказала, что видела «странного дядю, что прятался за деревьями вон в той стороне!». «В той стороне», если углубиться в лес, в итоге нашелся домик, а в нем ублюдок и несколько полуживых детей. Ваньинь сам не знает, как смог удержаться, чтобы не убить заклинателя на месте. «Однако мог бы и убить, все равно от него не было никакой пользы», — равнодушно заметил голос в голове. На самом деле Цзян Чэн знает, почему не убил его сразу, но отказывается в этом признаваться даже самому себе. В первую очередь самому себе. Он притащил убийцу в Пристань Лотоса, чтобы как следует наказать, а не из-за надежды, что у него могут оказаться нужные ему записи. Всем было известно про исследования и эксперименты Старейшины Илин. Некоторыми теперь пользуются почти все кланы заклинателей. Но после пожара на горе Луанъцзан большинство трактатов было утеряно, а те, что оставались, растащили почти по всем уголкам мира Заклинателей. Ваньинь упорно продолжал искать каждую запись. Ведь единственный, кто может вернуть Вэй Усяня — это сам Вэй Усянь. Но у этого заклинателя не нашлось ничего нового. И он совсем ничего не знал. Он даже убивал по большей части своими руками, а не с помощью Темного Пути, что, на взгляд главы Цзян, делало его еще более мерзким. Поэтому он и перестарался. Правда, его адепты и в куда худших случаях справлялись, вытаскивая пленников с того света, чтобы отправить их на суд. Естественно, от имени клана Гусу, а не Цзян, Ваньинь не планировал рушить свою репутацию безумца. Ведь это делало тех, кто попадал к нему в руки, более сговорчивыми. В своих покоях Цзян Чэн устало опустился перед столом и сжал виски. Пальцы все еще подрагивали, после сильных ударов кнутом. Его всего слегка потряхивало. Стоило бы помедитировать, чтобы успокоиться и набраться сил, но Ваньинь никогда не любил медитации. Поэтому он открыл сундук и достал ворох тетрадей и свитков. Все то, что удалось ему собрать за пять лет. Часть из них написана Вэй Усянем, другая — Вэнь Цин. Здесь были и целые трактаты, посвященные медицине и ловушкам от темных сил, обрывки листов, сожжённые по краям, свитки с расплывшимися от дождей иероглифами и разодранные на мелкие кусочки записи, которые глава Цзян аккуратно и тщательно собрал и склеил воедино. Ни в одном иероглифе не было подсказки, как вернуть Старейшину Илин. Цзян Чэн знал каждый обрывок уже наизусть. Но все равно стал внимательно заново изучать все хаотичные записи своего брата, что у него былы на руках, игнорируя голос в голове, который тянул, что все это бесполезно, и он сам — бесполезен. Старейшину Илин может вернуть к жизни только он сам? Что ж, хорошо. Цзян Чэн найдет его записи о том, как это сделать. Сколько бы заклинателей ему не пришлось для этого поймать.