Deal with the devil

Проснувшись, Чимин сначала не понимает, что происходит. Он поднимается с кровати и пытается вспомнить то, что произошло ночью. В голове пронеслась мысль о призыве, демоне и желании. Неужели он действительно сделал это? Неужели правда вызвал сущность из потустороннего мира, чтобы попросить об одном — чтобы его дядя вылечился от рака? Вспомнив, что демон пообещал выполнить его просьбу, тут же побежал к матери, на ходу спрашивая: — Как самочувствие дяди Ука? На лице женщины мгновенное появляется боль, вина и сожаление, ведь за всё то время, что её старший брат находится в больнице, она так и не смогла ему ничем помочь. Да, она оплачивает все необходимые лекарства, химиотерапию, и оплатит операцию, когда сможет это финансово позволить. Лишь бы не было поздно. Иначе Чоён себе этого никогда не простит. — За ночь ничего не изменилось, малыш. — Грустно улыбается женщина, погладив сына по взъерошенным волосам. — Не переживай, мы справимся. А сама сомневается в своих словах, в себе, хотя должна верить и бороться за жизнь родного человека. Чимин не замечает перемен в её голосе, но тревога никуда не девается. Какое-то странное чувство подсказывает ему, что всё это напускное спокойствие, но отвечает: — Справимся… — И уходит в свою комнату. — Это был всего лишь сон… Как же Чимину сейчас больно. Эта боль, что грызёт его со вчерашнего дня, становится лишь сильнее с каждой минутой, уничтожая в парнишке всё светлое и счастливое, чем он жил раньше. На глазах выступают горькие слезы, которые стекают по пухленьким щёчкам, оставляя за собой влажные дорожки. Боль настолько сильная, что Пак падает на колени от безысходности, захлёбываясь истерикой, что продолжает нарастать внутри него, медленно уничтожая. Он закрывает рот руками, подушкой, всем, чем только возможно, лишь бы мать не услышала его немого крика, крика его души. — Я так надеялся, что моё желание исполнится… Неожиданно его взгляд падает на «алтарь», который он соорудил вчера на полном серьёзе. Чимин не контролирует ни себя, ни свои действия, за которые потом придётся отвечать. Потому берёт одну из свечей и кидает в стену, что очень пугает его матушку за дверью. — Сынок? — Чоён просит разрешение войти, ведь личное пространство её сына важная вещь, но та не поддаётся, что очень пугает женщину. — Чимин, с тобой всё хорошо? — Буть проклят этот обряд и всё что с ним связано! — Вторая свеча также оказывается разбита о стену, но легче от этого не становится. Наоборот, хочется продолжить рвать и метать всё подряд, но парень останавливает себя, зная, что мать переживает за него. Он делает несколько глубоких вдохов, успокаивая и себя, и разбушевавшееся сердце, отвечая: — Всё прекрасно. — Врать родному человеку тяжело, но ради блага мамы, Пак продолжит строить иллюзии идеального мира. — Я скоро спущусь, не переживай. Он смахивает с лица ненужную жидкость и убрав весь бардак, который сам же и устроил несколькими мгновениями ранее, начинает собираться в школу. Желание идти туда отсутствовало напрочь, но ради своего будущего нужно жертвовать собой, своим временем и желанием, вдруг из этого что-то получился. Пак кладёт последний учебник в рюкзак и его взгляд случайно падает на тумбу. Свечи, вернее, что от них осталось, стояли на своём месте совершенно нетронутые. Две восковые фигуры были жестоко сломаны, разломаны в клочья, и лишь одна из них осталась в целости, доказывая то, что её так и не использовали прошлой ночью. — Наверное, я заснул до того, как начать обряд. Обряд. Это даже звучит смешно. Чимин не стал придавать особое значение ненужным магическим атрибутам, поэтому полностью собравшись, с силами особенно, пошёл в школу, уже ожидая возмущённые и осуждающие возгласы друзей. Потому что он обещал это сделать, обещал рассказать, как будет всё проходить, но не сделал этого. Так было всегда, если Чимин не выполняет какой-либо уговор, в котором он не желал принимать участие, его обвиняют в этом больше недели, припоминая всё плохое, что только возможно. Конечно, всё происходит в виде шутки, несерьёзном веселье, стёбе, если можно так выразиться, но как бы там ни было, Паку всегда обидно. Он ни один раз просил ребят не втягивать его во всякую ерунду, но его никогда никто не слушает, продолжая подставлять лучшего ученика. Ему лишь остаётся принять свою участь и терпеть всё, что будет с ним происходить. Но, кажется, долго он это не сможет сделать, так как его эмоциональное состояние и так кричит о том, что ему плохо. Да только этого никто и никогда не заметит, как и не замечали раньше. На протяжении всей дороги в голове всплывают фрагменты из сна, все события, которые в нём происходили, но блондину они кажутся очень странными. Всё было так реально, так необычно и так страшно, что Чимин начинает думать, что уже сходит с ума. Никто не сможет передать того, что чувствовал он в тот момент. От печали до лёгкой радости, что у него всё получится. Но все его мысли развеивают восторженные голоса друзей, которые с нетерпением ожидают ярких и веселых подробностей прошлой ночи. — Ну что, как всё прошло? — Тараторит Ли Джихё, у которого глаза так и искрятся от нетерпения. Кому как не ему было интересно узнать обо всём первым. Но Пак не замечает в них издевку, пока что, поэтому говорит так, как есть. — Ребят, простите. — Тяжелый вздох в подтверждение, что он действительно сожалеет. — Я заснул, поэтому ничего не делал. — Чимин печален, словно подвёл своих друзей и это открыто читается в его эмоциях. Да только ребята начинают смеяться, хлопая блондина по плечу. — Ха-ха-ха, Чимин, успокойся. — Громко смеётся Джихё, притягивая его к себе за плечи. — Мы знаем, что эта всё чушь, вот и решили немого над тобой пошутить. — Пошутить? — А вот сейчас Паку совершенно не смешно. Ему и так плохо, что умереть хочется за любимого дядю, так он готов от безысходности был заключить сделку с дьяволом, если бы это было возможно. Друзья просто издеваются над ним ради своего развлечения, но они никогда не думают о самом Чимине. — Спасибо за шутку. — В глазах слёзы, но улыбка всё равно расплывается на полных губах, приводя парней в шок. Парни впервые видят друга в подобном состоянии, потому и не знают, как на это реагировать. — Ты чего, Чимин-а? — Встревоженно спрашивает Еджун, кладя свою ладонь на миниатюрное плечо Пака. — Это же просто шутка. — Тепло улыбается, стирая с милого лица влагу, надеясь, что это действие сможет привести его в чувства. — Да всё нормально, мне не привыкать. — Фальшивая улыбка не спадает с лица парня, что начинает конкретно путать. — Я же всегда был для вас грушей для битья. — Эй-эй, приятель, ты чего? — Что случилось? — Вы никогда не думали о том, что буду чувствовать я. Вы подставляли меня всегда, и всегда всё выслушивал от директора я! — Чимин уже кричит, даже не ожидая, что когда-либо сможет всё высказать своим лучшим друзьям. — Я уже устал от всего этого, устал от вас! Ребята ничего не могут сказать от шока. Кто этот человек перед ними? Где тот Чимин, который всегда улыбается и не подаёт вида, что его что-то не устраивает? Это впервые, когда Пак так сильно кричит на них, совершенно не стесняясь заинтересованных взглядов окружающих. Просто блондину плевать на всех, кроме семьи. Потому что он так намучился со своими идиотскими друзьями, что пора бы что-то менять. Пора отказаться от этого гнилого общества. — Чимин, давай поговорим наедине? — Спокойно говорит Ли, взглядом показывая Джихё, чтобы тот пошёл в кабинет без них. И он без всяких вопросов выполняет его просьбу, полностью надеясь на Еджуна. — Минни, что произошло? — Парень ласково гладит Пака по пухленьким щёчкам, стирая с глаз последние слёзы. — Почему ты плачешь? Слышать это милое прозвище невероятно приятно, настолько, что в груди потихоньку распускаются чувства, которые Чимин взращивает в себе уже несколько лет. Но сейчас не то время, не то место и не те обстоятельства, чтобы поддаваться собственным чувствам и выглядеть как идиот. — Еджун… — Блондин хочет бросить всё и просто уйти, но когда тот, которого юноша любит всем сердцем пытается помочь, Чимин просто не выдерживает и прячется в нежных объятиях друга, плача как маленький ребёнок в его рубашку. Тот прижимает его крепче, поглаживая по спине в успокаивающем жесте. — Всё нормально, все хорошо. — Шепчет, отчего громкие всхлипы тут же прекращаются, что немного пугает парня. — Минни, не плачь. — Ласково улыбается отстранившемуся блондину, смотря в его помутневшие от слез глаза. — Я не люблю, когда ты плачешь. — И снова обнимает, настолько крепко, насколько позволяли его силы, не желая отпускать этого прекрасного человека. — Я так устал… — Охрипшим голосом говорит Чимин, удобнее устраиваясь в крепких руках. — Мне хочется, чтобы всё закончилось… — Что закончилось, Минни? — Это обращение снова заставляет Пака смутиться, что, к счастью, сейчас не заметно для Еджуна. Один только тёплый взгляд заставляет его сердце биться быстрее, а сейчас оно вовсе готово вырваться из груди. Да только любовь к этому человеку не сможет стереть проблем Чимина. Любовь ничто по сравнению с тем, что он сейчас испытывает глубоко внутри. Если бы моральная боль могла отображаться на человеке в виде физической формы, парень был бы с ног до головы покрыт острыми шипами, с которых густой жижей стекает вина, отчаяние и страх. Каждый смог бы заглянуть в его израненную душу, посмеяться над ним или наоборот, испугаться. Ведь такой юный парнишка не должен испытывать всего этого. — У меня дядя смертельно болен… — Говорить об этом намного сложнее, чем парень предполагал, но он знает, что Джун сможет его понять. Сможет осознать, как был неправ. — Я не знаю, что делать… — Всё наладится, Чимин-а. — Шепчет прямо на ухо, губами задевая покрасневшую мочку. — Мы справимся. — Еджун-а… — Паку очень хочется признаться, очень хочется сказать, как он любит своего лучшего друга. Только что-то его сейчас останавливает. Словно внутренний голос кричит о том, что делать это ни в коем случае нельзя. Но почему? Они же так давно дружат, знают друг друга «от» и «до». Неужели Чимин ему не до конца доверяет? Или просто боится? Но всё же, как бы Еджун отреагировал на такое признание? Сейчас или никогда. — Я тебя… — Нет. Чимин не может произнести это вслух. Он не может разрушить их дружбу какой-то там любовью. — Нет, ничего.

***

Время, проведённое с любимым человеком, очень помогло Чимину. Он смог отвлечься от своих проблем и наконец-то смог подумать о себе. Весь день они провели вместе, делали всё, что только возможно на территории школы. Но ничего криминального, соответственно. По пути домой Еджун предложил Паку прогуляться, и тот, обрадовавшись, согласился, желая закончить этот день на ещё одной позитивной ноте. Они обошли практически весь Пусан под разные разговоры, заканчивать которые совершенно не хотелось. В этот момент блондин чувствовал себя таким счастливым, что и забыл о больном дяде, о недавнем срыве, и о сне, что никак не хотел покидать голову. Всё произошло словно по щелчку пальцев, щёлк, и больше нет проблем. Чимин не знает как описать Ли, кроме как «волшебный». Этот человек действительно творит невообразимые вещи, рядом с ним всегда хорошо, все переживания, вся боль исчезает. Но когда он уходит, весь груз возвращается к своему хозяину и тогда нужно иметь сильную волю, чтобы не сдаться и окончательно не сойти с ума. Еджун — словно наркотик, рядом с ним невообразимо хорошо, но без него мир меркнет, жизнь теряет смысл и хочется сдохнуть. Именно поэтому Пак сильно привязан к нему. Ему просто хочется почувствовать себя свободным и этот человек позволяет ему это, отчего их дружба испортилась «невзаимной любовью». Ближе к вечеру парни разошлись, пожелав друг другу хорошо провести выходные. Мысль об этом навевала тоску, ведь Чимин не сможет увидеть любимого человека несколько дней. Но сейчас это не так важно, когда он переступает порог своего дома. Как и говорилось ранее, весь груз, тоска и боль вернулись к парню, но в этот раз он стал тяжелее. Настолько, что блондин еле сдерживает истерический крик, который напоминает ему об его никчёмности и беспомощности. У входа стоит вся зарёванная мать и Пак застывает на месте, ожидая ужасных новостей. Только этого ещё не хватало. Но она просто летит на сына с объятиями, начиная ронять новый поток слез, что приводит юношу в шок. — Мам, ты чего? — Я так волновалась за тебя… — Сквозь всхлипы говорит женщина, одаряя лицо своего чада поцелуями, не переставая плакать. — Где ты был? — Прости меня, мам. — Тепло улыбнулся, обнимая мать снова. — Я просто гулял с Еджуном и забыл тебя предупредить. — Я уже начала думать, что тебя похитили… Одна мысль об этом кажется Чимину смешной. Во-первых, он считает себя не настолько красивым и привлекательным, чтобы его похищали какие-нибудь извращенцы. Во-вторых, его мама слишком много смотрит телевизор, где всё время говорят про какие-нибудь убийства, ограбление и похищения. Женщина слишком доверчива и наивна, поэтому это нормально, что она переживает за своего ребёнка. — Надеюсь, ты поужинала? — Улыбнулся, смотря на повеселевшее лицо Чоён. — Не до ужина мне, когда мой ребёнок неизвестно где ходит-бродит. «Бродит — как точно она подметила», — думает мальчишка, вспоминая себя и своё состояние в первой половине дня. Он действительно бессмысленно бродил по городу и пытался найти душевный покой. Но ей об этом знать не обязательно, ей и так сейчас тяжело. — Ладно, иди переодевайся, вместе поужинаем. Мальчишка целует мать напоследок в щёку и молча уходит в свою комнату, на пути снимая с себя рюкзак и рубашку. Чимин настолько сейчас вымотан во всех смыслах этого слова, что хочется просто лечь на кровать и ничего не делать. Но урчание в животе говорит само за себя, поэтому парню приходится пересилить себя и поужинать в компании родного человека. Пак натягивает на себя белую растянутую футболку и почему-то его взгляд привлекает какая-то бумажка на столе. Блондин сначала не хотел придать этому особого значения, но как всегда, любопытство берет вверх, и он берет в руку пожелтевший лист. Бумажка кажется знакомой. Точно, её дали друзья Чимина для призыва демона. Он осматривает листок со всех сторон и замечает то, чего не было раньше. Там была надпись. — Жди меня в полночь. — Завороженно читает юноша, взглядом исследуя надпись несколько раз. — Эти идиоты решили меня развести. — Закатывает глаза в недовольстве он, выбрасывая ненужную вещь в урну. — Тоже мне, сатанисты херовы. Пак просто не стал придавать этому значения, спускаясь к матери на кухню. Особенно он не учёл того, как этот листок оказался на его столе. Чимин наслаждается вкусной едой и приятным разговором с мамой. Сейчас у них такая светлая и уютная атмосфера, что совершенно не хочется её рушить. Иногда даже в голову закрадывались мысли, что в их семье нет горя и несчастья, что они самые счастливые люди на свете. Но всё же, тяжелый взгляд женщины выдаёт её, отчего Чимину становится больно. Он хочет помочь, да вот нечем. Сидят они ещё так несколько часов, разговаривая на разные отвлечённые темы, совершенно не думая о своих проблемах. Такие семейные посиделки очень хорошо помогают справиться с сильными эмоциональными переживаниями, но пусть и немного, юноша чувствует облегчение. Потому что его мама искренне улыбается и смехом заливается, стоит блондину рассказать очередную историю из детства. Как он нагишом бегал по дому, не желая одеваться в ненавистные полосатые штаны, обещая, что он сожжёт их когда-нибудь. Или как мальчишка, будучи уже повзрослевшим, залез на дерево и в первую же минуту грохнулся оттуда, получив сильный ушиб на колене и локтях. Его детство всегда было полно развлечений и приключений на одно неусидчивое место, потому благо есть что вспомнить. Он рад, что смог хоть немного, но отвлечь Чоён. Всё-таки ей нужен какой-никакой отдых, эмоциональная разгрузка, так сказать, что любимый сын ей с радостью обеспечил. Парень помогает женщине убраться на кухне, и пожелав спокойной ночи, удаляется в свою комнату, обессилено падая на кровать. Время близится к полуночи, и Пак чувствует, что очень хочет спать, но по какой-то причине не может. Какое-то странное ощущение не отпускает его, тревогой зарождаясь в груди. Чимин поворачивается на бок, удобнее устраиваясь на новом прохладном месте, но вдруг у дверей появляется чья-то чёрная фигура, отчего парень вздрагивает. Он тут же включает настольную лампу, ожидая увидеть свои очередные ночные галлюцинации, но там ничего нет. Даже вешалки нет, которая и могла поспособствовать разбушевавшейся фантазии школьника. — Мне точно надо к врачу. — Вздыхает он, собираясь лечь обратно, но вскакивает с постели как ненормальный, убегая в другую часть комнаты, вереща. — Чёрт! Ты кто такой?! Что ты делаешь в моей комнате?! — Поаккуратней с чертями, это вообще-то обидно. — Фыркает некто, выражая своё недовольство низким и мелодичным голосом. Но всё же ухмыляется с такой реакции парня, медленно приближаясь к нему. — Молчать! Отвечать бесполезно! — Мысли путаются в голове, отчего Пак чувствует себя самым настоящим дегенератом. — Неужели ты не ждал меня? — Саркастично спрашивает незнакомец, продолжая двигаться в сторону перепуганного блондина. — Как жаль. — На самом деле нет, но поиграть с напуганным ребёнком жуть как хочется. — Кто вы? Что вам надо? — Неужели ты забыл? — Остановившись в считанных от юноши миллиметрах, спрашивает брюнет. — Вспомни своё желание, вспомнишь и меня. — Ухмыляется, кладя руки на тонкую талию Пака, отчего тот цепенеет. В буквальном смысле покрывается гусиной кожей и даже мизинцем пошевелить от шока не может. Этот некто творит с ним фантастические вещи, прямо как Еджун, но больше концентрируясь на страх, нежели на положительные эмоции. Но в какой-то момент это интимное прикосновение становится невыносимым, настолько горячим, что парень подскакивает на месте, пытаясь снять с себя чужие ладони. «Меня это всё равно не остановит, ублюдок», — мысленно обращается демон к тому, кого он больше всего ненавидит. И это далеко не этот милый парнишка. — Я не понимаю… О каком желании вы говорите?.. И почему вы такой горячий… — Блять, ты тупой что ли? — Всё игривое настроение тут же пропадает, сменяясь на гнев и недовольство. — Вчера призвал меня, себя мне обещал, а теперь заднюю даёшь. Ответ на последний вопрос становится полностью проигнорированным, но царь преисподней примет это за комплимент, пусть это таковым и является. — Стоп. Как это… призвал? Вы… демон? — От одной только мысли всё немеет, а когда в глазах напротив застывает усмешка, смешанная с похотью, становится вдвойне страшно. — Так это был не сон… — Аллилуйя! — Сплёвывает демон, ощущая глубокую неприязнь к подобному слову. — Блять… — Это немыслимо! — Восклицает Чимин, но тут же затыкает себе рот ладонями, понимая, что если его услышит мама, то объяснить наличие незнакомого человека в его комнате будет сложно. Тем более высокого симпатичного мужчину, в чёрном вызывающем одеянии, женщина просто подумает невесть что, и придумать оправдание уже будет невозможно. Поэтому немного поумерив свой пыл, продолжает лепетать непонятные слова демону. — Меньше слов, больше дела. — Мужчина явно раздражён, но ему не нужно быть в хорошем настроении, чтобы овладеть чьим-либо телом. Поэтому в мгновенье ока притягивает юношу к себе за талию, после укладывая ладони на упругих ягодницах. Реакция не заставляет себя долго ждать. — П-подождите! — Чимин пытается выбраться из крепкой хватки, но это бесполезно. Демон его и слушать не стал, приступая осыпать тонкую шею поцелуями. — Агх… хва-тит. — Брюнет не останавливается даже тогда, когда в его крепкую грудь начинают наносить удары, дабы прекратить подобное к себе обращение. Ему вообще-то больно. — Стой! — Слушай, парень, ты меня уже достал! — Шипит демон, смотря блондину прямо в напуганные глаза. — Если хочешь, чтобы твой дядя сдох — пожалуйста! — Отстраняется, удаляясь в другой конец комнаты, вызывая у Чимина ещё больший страх. Этого не должно произойти. Поэтому он хватает мужчину на ладонь, несильно сжимая её в своей миниатюрной. Через обжигающую боль и несдержанные слёзы он просит его остаться, что немного удивляет и злит демона одновременно. — Парень, определись для начала, что тебе нужно. — Фыркает, вырываясь из несильной хватки. — А потом имей дело с князем ада. — Простите… — По пухленьким щекам льются слёзы, плечи поднимаются и отпускаются в лёгких судорогах, но демону плевать. Ему совершенно не интересно, что сейчас чувствует этот парнишка. Вернее, он убеждает себя в этом изо дня в день, да только получается не очень хорошо. Но и уйти не может, загоревшись заполучить это идеальное тело. — Раздевайся. — Шипит брюнет, прожигая Пака своим тяжёлым взглядом. Тот же раскрывает оленьи глаза от шока и удивления от услышанного. — Я что-то непонятно сказал? — Вы хотите прямо сейчас?.. — Хм, а что здесь удивительного? Помнится, вчера ты сам хотел сделать это со мной. — Да, но… — Чего тебе ещё надо. — Я всегда мечтал, что мой первый раз будет особенным, с любимым человеком… Это так важно для меня, поэтому мне страшно делать это… так… — Чёрт, и почему меня призвал именно ты… — Хотя глубоко внутри он рад, что мальчишка призвал именно его. Ведь мужчина не хочет, чтобы кто-то другой трогал его мальчика. — Но ради своего дяди я всё сделаю. Даже это. — Тогда раздевайся и ложись на кровать. — Прямо так? Без свиданий и поцелуев? — Я, по-твоему, подросток, чтобы страдать подобной ерундой? — Хмурится, недовольно смотря на сжавшегося от страха парня. Тот мотает головой, опуская взгляд в пол. — Тогда что за идиотские вопросы ты мне задаешь? — Простите… «Держи себя в руках, ты так долго этого ждал», — думает князь Ада, сжимая руки в кулаки, глубоко вздыхая, дабы успокоиться. Только не получается ничего от слова совсем. — Снимай одежду и ложись на кровать. — Раздраженно говорит мужчина, постепенно расстёгивая пуговицы на своей чёрной рубашке, оголяя накаченное тело. Чимин же как можно скорее выполняет просьбу демона, уже лёжа на кровати дожидаясь, что будет дальше. — А ты ничего такой. — Хмыкает, одаряя стройное тело хищным взглядом. — Спасибо, наверное… — Смущённо шепчет Пак, обнимая себя руками, стыдясь своего откровенного вида. Как никак, он никогда не обнажался перед людьми, даже в зеркало на себя смотреть стесняется, что уж тут. Только брюнет заставляет его открыться, нависая сверху, руками сжимая чужие запястья. — Мне совершенно плевать, будет тебе больно или нет. — Говорит прямо в глаза юноше, отчего тот сжимается сильнее. — Но так как это твой первый раз, постараюсь сделать всё возможное, чтобы получили удовольствие мы оба. — Приближается, уже в предвкушении ощутить вкус пухлых губ на своих, но Пак резко отворачивается, подставляя под поцелуи свою тонкую шею. — Ты не умеешь целоваться? — Демону смешно, а вот самому блондину не очень. Потому что это не нормально, что в семнадцать лет парень не умеет делать таких элементарных вещей. — Давайте уже выполним уговор и всё?.. — А сам сдерживает себя чтобы не прекратить всё сейчас, ведь сдерживать боль от горячих ладоней мужчины становится с каждой секундой сложнее. — Как скажешь. — Ухмыляется старший, продолжая осыпать нежную кожу парня поцелуями, оставляя за собой сливовые отметины и укусы, не стесняясь оставлять метки в самых видных местах, что впоследствии превращались в небольшие ожоги. Чимину могло бы это понравиться, если бы не огненные прикосновения, этот контраст удовольствия и боли, но даже это не может помочь ему отвлечься от дальнейших действий демона, когда тот приступает растягивать его нутро. Брюнет вводит один палец, пристально наблюдая за реакцией юноши. Паку явно больно и неприятно, но через это ему всё равно бы пришлось пройти, только с любимым человеком. «О ком ты думаешь в этот момент?», — перед глазами демона всплывают чужие воспоминания, мимолётные картинки из жизни парня, и везде присутствует некто, кто заставляет стучать его сердце быстрее. Так быть не должно. — «Кто ты, чёрт возьми!», — но лицо разглядеть не получается, словно этот кто-то делает это специально. Это не на шутку злит брюнета. Мужчина добавляет второй палец, разводя их на манере ножниц, получая от парня полную отдачу и негромкие стоны удовольствия. Демон решает ещё немного поиграть со своей жертвой, изучая нутро парня своими пальцами, вовремя натыкаясь на заветный комочек нервов. Помассировав его несколько раз, Чимин тут же выгибается в спине, пытаясь подавить в себе громкий крик блаженства. Ему ещё никогда не было так хорошо. — Вижу, что тебе нравится. — Злобно ухмыляется старший, продолжая растягивать парня, резко толкаясь уже тремя пальцами, видя от блондина полную отдачу. — «Я всё равно узнаю кто он, и тогда ему не жить». Демон начинает медленно вводить головку своего возбужденного члена внутрь, но узость Чимина не позволяла ему это сделать. Как и жар, исходящий от его тела. — Больно… — Терпи. — И резко входит до самого основания, затыкая болезненный крик настойчивым поцелуем. Брюнет чувствует влагу на чужих щеках, но это уже не его проблемы, потому что демон начинает двигаться. — Ахереть… — Глубокий толчок, затем снова и снова, вызывающие у Чимина лишь дискомфорт. — Пожалуйста… не так… — Сквозь всхлипы просит юноша, но его игнорируют, начиная вдалбливаться в молодое тело на бешеной скорости. — Прошу вас… — Слёзы текут из глаз рекой, но демон продолжает свои манипуляции, входя под определённым углом. Только это не приносит блондину никакого удовольствия, только боль. — Прошу… А на что Чимин соглашался, когда заключал сделку с дьяволом? Неужели он думал, что тот будет нежно и трепетно к нему обращаться, заботиться и уделять всё своё внимание только ему? Если да, то Пак глупый и наивный ребёнок, который не желает взрослеть, не хочет познавать реальный мир. Брюнет ни за что бы не стал интересоваться его состоянием во время первого секса, и этого следовало бы ожидать. Да только Чимин надеялся, что с ним всё будет иначе. И если бы не глупые фильмы и романы про демонов и любовь, он бы ни за что бы не стал строить себе такие идиотские иллюзии. Демон замечает, что его партнёр перестал издавать хоть какие-то звуки, поэтому, чтобы удостоверится в его состоянии, останавливается, всматриваясь в заплаканные глаза напротив. — Почему вы остановились? — Хриплым голосом спрашивает Чимин, отводя взгляд куда угодно, но только бы не смотреть на мужчину. — Не нравится? — Ухмыляется, но не делает ни единого движения, продолжая быть внутри разгоряченного тела, обжигая его изнутри. — Не так ты хотел провести свой первый раз? — Резкий толчок, отчего Пак пищит, еле сдерживая стон. — Хотел, чтобы с тобой церемонились, как с маленьким ребёнком? — Снова толчок, только в несколько раз грубее предыдущих. — Ты наивный идиот, если считал, что о тебе будет кто-то заботиться во время этого. «Не смей думать о нём, когда ты со мной!» — Хва-тит. — Хрипит юноша, пытаясь отстранить от себя демона, только ничего не выходит. — Прекратите… — Ты забыл? Это плата за жизнь твоего дяди. И запомни, так будет проходить каждая твоя ночь, пока мне не надоест. — Впивается в пухлые губы резким поцелуем, наплевав на то, что не получает на него взаимность. Демону просто нужно развлечься, да и только. А Чимин дурак, который клюнул на его удочку. Эти муки длились ещё около часа. Юноша просто молился, чтобы это закончилось как можно скорее, но демон не желал прекращать это развлечение, вдалбливаясь в стройное тело снова и снова, пока тот не был полностью обезвожен и измождён. — Вы… — Блондин пытается сказать хотя бы одно слово, но из-за сорванного голоса и отсутствия сил у него это не выходит. Но привлечь внимание мужчины всё же удаётся. — Сделка… Тот оборачивается, прожигая Пака недовольным взглядом и продолжает натягивать на себя одежду. — Будет твой дядя жить, а насчёт тебя не уверен. — Это всего лишь сарказм, но мало ли что придёт в голову этому демону. — А… имя.? — Я Чон Чонгук, хорошенько запомни это имя. — Грубо произносит князь Ада и исчезает в языках синего пламени, не оставляя от себя и следа, словно его здесь никогда и не было. На утро в комнату парня забегает ошарашенная женщина с заплаканными глазами и, кажется, новая истерика готова овладеть ей снова. Чимин сильнее укрывается одеялом, пытаясь скрыть от матери все отметины, которые ночью ему оставил демон. Но она смотрит только сыну в глаза, не зная, как сообщить ему эту новость. — Мам, что-то случилось? — Хриплым ото сна голосом спрашивает блондин, удобнее укладываясь на кровати, стараясь игнорировать резкую боль в пояснице, да и во всем теле, что уж тут мелочиться. — Почему ты встала так рано? — Твой дядя… — Шепчет, начиная захлёбываться в истерике. И тут парню становится по-настоящему страшно. Неужели Чонгук его обманул? Неужели решил поиздеваться, извлекая из этой сделки выгоду только для себя?.. — Я идиот… — Шепчет он, надеясь, что его не услышали. — Он… не выжил?.. — Нет! — Спешит перебить его мать, подбегая к кровати сына. — Он идёт на поправку! Представляешь, твой дядя будет жить! — Но как это… возможно? — Сынок, это просто чудо! — Да уж, чудо… Чудо, которое теперь будет стоить ему жизни.