Сахар со стеклом

«Это похоже на шутку - играть свою часть, Когда ты не в главной роли в чьём-то сердце. Знаешь, лучше я буду одна, чем быть второстепенной, Если не могу получить главную роль» * * * Эта холостяцкая берлога давно не видела в своих стенах девушек, так как её владелец решил не смешивать работу и личную жизнь и полностью посвятить себя делам, хотя бы на время абстрагировавшись от женского внимания. Признаться честно, это было почти невыполнимо - внутренний обольститель бунтовал, требуя пересмотра решения, и слава Богу, что талант, как говорится, не пропьешь. — Мило у тебя, — Сказала Николь, кинув каблуки у входа и медленно пройдя в зал, осматриваясь по сторонам, — Но я думала тут будут золотые колонны, водопады, статуи. — Это на другой квартире. Отшутился я, пройдя за девушкой в кухонную зону и включив светильники, висящие над столом для создания более уютной атмосферы. Ника устроилась за столом, сев на высокий барный стул и закинув ногу на ногу, пока я копался в шкафах и ящиках в поисках той самой священной бутылки виски, привезенной моим отцом из какого-то очередного путешествия по Европе. Помню, как он с упоением рассказывал о чудесном послевкусии и прекрасном аромате этого сорта, но мне, если честно, запомнилось только то, что этот виски стоит дохрена и больше. * * * Shootout - Izzamuzzic Было глубоко за 2 часа ночи. За окном многоэтажки гудела ночная Москва, которая никогда не спит. Отдаленно снизу слышался шум автомобильных гудков, музыка из круглосуточных баров, разговоры и смех постояльцев. Я болтал с девушкой на своей кухне и совершенно не чувствовал усталости. Ни физической ни моральной. В эту ночь мне не хотелось ехать гулять и тусить, завалиться в дорогущий бар, напиться, потратить кучу денег. Мне хотелось сидеть дома на кухне, потому что на кухне сидела она. Мне нравилось, что под действием алкоголя Ника раскрепощалась, уже не была такой скованной и закрытой, как вела себя обычно, делилась секретами и охотно слушала мои откровения в ответ. Я никогда бы не смог назвать себя человеком, который разбалтывает свое наболевшее, но с Никой хотелось делиться буквально всем. Я видел неподдельный интерес в её глазах. Интерес именно к своей персоне, а не к своим деньгам и это однозначно не могло не подкупать. Она была искренней и это чувствовалось. В какой-то момент разговор зашел о сегодняшней ситуации, произошедшей между мной, Николь и её бывшим. Я не хотел поднимать эту тему, но это, кажется, было неизбежно. Девушка заметно погрустнела, опустила голову и стала чаще притрагиваться к бокалу с виски - нервничает. — Несмотря на все его гадости, он относился ко мне по особенному. Заставил поверить в то, что я чего-то стою, что ко мне можно испытывать чувства. И мне казалось, что если мы расстанемся, я потеряю ощущение быть для кого-то нужной. Мне хотелось закрыть себе уши, а лучше закрыть ей рот, чтобы не слышать этот бред, который она говорила с абсолютно серьёзным лицом, и что самое важное - верила в это. Я злился на неё не меньше, чем на Артёма, который игрался с ней как с тряпичной куклой, потому что она вдолбила в свою голову мысль о том, что так должно быть. Что никто не виноват и это просто стечение обстоятельств. Что лучше просто не может быть, хотя ей даже не с чем было сравнивать. Он настолько промыл девушке мозг своими сказками о вечной любви, выдавая себя за её личного героя-спасителя, который будет любить её так, как никогда не полюбят другие, что она действительно убедила себя в том, что не сможет жить полноценной жизнью без него. Чтобы быть для кого-то нужным, не обязательно забывать о собственном достоинстве в угоду другому человеку, неважно насколько он близок. Если бы человек действительно дорожил чувствами, он бы никогда не допустил такого. Только нелюбимому нужно быть идеальным, а любимому можно всё. И даже после такого количества боли, которую он ей причинил, она думает, что он относился к ней «по особенному», ссылаясь только лишь на его слова, потому что действия говорили совсем об обратном. Уверен на сто процентов, что он говорил то же самое ещё нескольким девушкам в период своих романтических загулов. — Ты сделала всё правильно, со временем поймёшь. — Знаю. Я долго планировала это, но всё равно надеялась, что он исправится, давала ему шанс. Видимо, мой страх одиночества был настолько сильным, что я готова была терпеть и унижаться, чтобы просто не быть одной. Я думала, что пустота намного хуже, чем парень, который тебя не любит, — Она горько усмехнулась с собственных слов, понимая, насколько глупо они звучат, — Даже боюсь доставать фотоаппарат, потому что там его фотографии. Не хочу переживать всё это заново. — Ты слишком добрая с людьми, которые этого не заслуживают. — Наверно ты прав… Она на пару секунд замолчала, задумчиво водя тонкими пальцами по ребрам стакана. — Что заставило тебя поменять решение? Вдруг выпалил я, нахмурив брови и внимательно смотря в глаза сидящей напротив девушки. — Наверно, это громко прозвучит… — Она прищурилась, сделав маленький глоток,— Но если бы не ты, я бы вряд ли ушла от него. Мне нужен был хороший пинок под зад. — Ого… Я заулыбался словно Чеширский кот, не зная куда спрятать эту внезапную глупую улыбку. До безумия приятно было слышать, что мне удалось повлиять на Николь и повернуть её жизнь к лучшему. — Жалеешь? — Это уже неважно. Из всего можно вынести урок. Её слова прозвучали как тост, поэтому мы одновременно подняли бокалы и чокнулись, смотря друг другу в глаза. На время мы замолчали, погружаясь в собственные размышления, но я не чувствовал неловкости в возникшем молчании, потому что в абсолютной тишине мог в наглую наблюдать за её красивым вдумчивым лицом, подсвеченным кухонными плафонами. —Что ты так смотришь? Ника прервала сумбурный поток моих мыслей, отвлекая от пристального рассматривания её татуировок на оголённых частях тела, которые не были скрыты под блестящим вечерним платьем. Она густо затянулась, от чего скулы на худом женском лице выпирали ещё отчетливей. — Ты такая красивая. Говорю тихо, сам от себя не ожидая, что выпалю это вслух. Чёртов алкоголь всегда развязывал язык, стирая всю мою натренированную годами и горьким опытом сдержанность и отстранённость. Ника застыла, словно впервые в своей жизни услышала комплимент, и уставилась на меня, не моргая. Наверно, мне было бы приятнее увидеть в этом взгляде растерянность или смущение, да хоть какую-то эмоцию, но её выражение лица не излучало абсолютно ничего, оставаясь предельно спокойным и поражающе пустым. На секунду это заставило меня запаниковать и усомниться в реальности происходящего. Я действительно сказал это вслух или всё-таки только подумал? Ника шумно выдохнула, спускаясь со стула и подошла ко мне: медленно, плавно, словно домашняя кошка. Я оставался неподвижен, лишь нервно барабанил пальцами по столу, ожидая, что малышка выкинет следом. — Хочу поцеловать тебя. Промурлыкала она, поджав губы, и что удивительно - без капли смущения. Я удивлённо вскинул брови, одаривая девушку скептическим взглядом. Не мог понять, она правда это сказала или я уже настолько напился, что начал ловить слуховые галлюцинации? Мне казалось, выражение собственных чувств было совсем не свойственно Нике, тем более в мой адрес. Судя по её грозным взглядам, которые мне приходилось иногда ловить на себе, она скорее хотела меня покалечить нежели поцеловать. — Что мешает? Нагло и самоуверенно бросил я, подняв бровь и смотря на девушку с немым вызовом. Провоцировать я всегда любил, а главное умел. — Ничего. Она усмехнулась, покачав головой, и приблизилась ко мне вплотную. Я вдруг понял, что перестал дышать он нервозности. Она неуверенно прильнула своими мягкими влажными губами к моим, поглаживая горячей ладонью мою щёку. На секунду я физически ощутил каково это, когда сердце проваливается куда-то вниз, замедляя ритм. Всё изначально вело к тому, что кто-то из нас сдастся. И я знал, что это буду не я. Я по собственнически обхватил её ноги, заставляя сесть ко мне на колени. Она вздрогнула, ощутив внезапный напор, но всё же поддалась, подставлялась под поцелуи и перекладывая инициативу и ведущую роль в мои руки. Невесомо гладила мой затылок, путалась пальцами кудрявых волосах. Я притянул Нику ближе и нагло прижался влажным поцелуем к тонкой шее, пахнущей шоколадом вперемешку с алкоголем. Я был уверен в том, что ей нравится, хотя вслух она этого, конечно, не произносила. Только лишь мило смущалась, но сделать что-то со своими желаниями и инстинктами была не в силах, тянулась за новыми поцелуями, признавая собственное поражение. Нежные робкие прикосновения чередовались с откровенной страстью, снося обоим крышу. Мы упрямо крали друг у друга воздух и наслаждались этим. Ладонями я сжал женскую талию, не слишком сильно, но достаточно, чтобы девушка задрожала и размякла в моих руках. Я честно пытался держаться, но был на грани. Её плавные, местами неумелые телодвижения и поглаживания невыносимым напряжением отзывались в моём теле, подогревая и без того сильное желание. Она бессовестно приподняла свои бёдра, чтобы с новой силой прижаться ко мне, и уткнулась лицом куда-то в плечо, пряча красные от стыда и возбуждения щёки. Я нежно обхватил рукой шею девушки и отодвинул от себя, заглядывая в помутневшие большие глаза с немым вопросом: что мы вообще творим? Правильно ли это? Не слишком ли я тороплюсь? Ника скользнула по мне рассеянным взглядом, тяжело и часто дыша. — Попробуй хоть иногда ни о чём не думать. Приблизившись, хрипло прошептала она, словно смогла разобрать тот бред, что творился в моей голове. Внутри всё оборвалось. Одним резким уверенным движением я расстегнул молнию на спине девушки и стянул верх платья с её плеч, жадно любуясь выпирающими ключицами и часто вздымающейся аккуратной грудью в красивом нижнем белье. На её правом ребре чернела надпись «Не останавливайся». Я усмехнулся с забавного совпадения, будто тату была набита именно ради этого момента и всё это время терпеливо ждала своего часа. — Не останавливайся. Проследив за моим сосредоточенным взглядом, она процитировала текст своей татуировки, дразня и побуждая к действиям. Мне не нужно повторять два раза - тем самым я признался сам себе, что слаб перед её провокациями. Я довольно наблюдал за тем, как женское тело реагирует на мои прикосновения. Её тяжёлое дыхание, мурашки, томный взгляд были намного честнее всяких слов, выдавая её желание. Останавливаться не хотелось, но и пересекать допустимые границы тоже. — Точно хочешь этого со мной? Я нехотя оторвался от девушки, заглядывая в полуприкрытые глаза. Мне необходимо было услышать чёткий ответ и разрешение. — Сам как думаешь, Влад? Она раздражённо фыркнула, вцепившись в мои плечи. — Я должен спросить. — Вольно, генерал. Девушка протянула это настолько невинно и пошло одновременно, что мне стоило приложить усилия, чтобы не застонать. Я почувствовал как поток неразборчивых мыслей в моей голове затихал, а её голос становился всё громче, отметая всё ненужное на задний план. Она подобралась ко мне слишком близко. Её доверие ко мне было куда более интимнее, чем оголенное тело и учащенное дыхание. Я подхватил девушку под бедра, пройдя в зал, и уложил спиной на диван, нависая над худощавым телом и рассматривая раскрасневшееся лицо. Осознание того, что я могу так легко вогнать её в краску, вызывало на моём лице неконтролируемую улыбку. Я пытался вести себя нежно, чтобы не навредить, хотя обычно долгая прелюдия была не в моём стиле и редко когда меня заботила, но с ней хотелось сделать всё по другому. По правильному. Я почти никогда не был с одной женщиной дважды, поэтому особо не пёкся об их чувствах и мыслях в такие моменты. Мы всегда виделись первый и последний раз, прекрасно понимая, что хотим получить друг от друга. Ника - другой случай. Она возбуждает даже когда здоровается, другие не возбуждают, когда танцуют стриптиз. Я ощущал себя слишком откровенно, уязвимо, будто с меня содрали кожу и оставили без привычной защиты. У этой девчонки так легко выходило задевать то, что таилось глубоко внутри меня и вытаскивать это наружу. Когда она нетерпеливо прогнулась в спине, прижимаясь ко мне так тесно, я словно сорвался с цепи. Остатки самообладания полетели к чертям. До ушей доносились красивые тихие стоны, разгоняя мурашки вдоль позвоночника. Возможно, всё это было слишком грязно, но мне нравилось, что девушка может быть такой открытой рядом со мной и такой скромной с остальными. Хотелось сделать с ней так много, что становилось дурно и неловко от собственных желаний. Хотелось оставить себя на каждом участке её тела, чтобы она помнила это ещё долго, помнила для кого именно была такой. Платье наконец полетело в сторону. Оно, конечно, было красивым и безумно привлекательно на ней смотрелось, но без него девушка выглядела гораздо лучше. Следом скрипнула ширинка моих джинс, которую я кое-как расстегнул одной рукой, потому что вторая была занята поглаживанием шелковистых бёдер. Я мельком взглянул на Нику, чтобы лишний раз убедиться в том, что она хочет этого, и весь её вид буквально кричал о желании и нетерпении. Я нагло ухмыльнулся, не обнаружив в её взгляде сомнений. Был бы на моем месте кто-то другой, не стал бы медлить и ждать подходящего момента, но я подожду, пока она достигнет своего предела. Мне нравится дразнить её, хотя я, скорее, больше дразню самого себя, предвкушая наслаждение и оттягивая эту приятную пытку. Можно ли считать это ошибкой? Не уверен, ведь если это приносит нам обоим удовольствие, значит это уже не ошибка. Я не собираюсь жалеть о том, чего действительно хотел.