лучшим быть

акутагава рюноске. акутагава рюноске. акутагаварюноскеакутагаварюноскеакутагаварюноске черноволосый парень сидит за столом в обшарпанной комнате: обои кое-где отклеились, гирлянда, висящая на них, освещает белые проплешины бетона. сутулая фигура горбиться ещё сильнее, чёрные глаза высматривают что-то на экране старого ноутбука. — акутагава рюноске, — тихо шепчет брюнет, листая файл с приказом о зачислении на бюджетные места в вуз, о котором он мечтал, — акутагава рюноске… пальцы судорожно сжимаются на чёрной мышке, колесико которой перестаёт двигаться. список поступивших закончился. «акутагава рюноске» не значится в этом файле. он начинает листать заново, но фио не появляется чудесным образом, и среди 35 бюджетных мест есть куча других людей, но его нет. он выдыхает надрывно. опять не стал лучшим. даже не приблизился. ему не хватило 11 баллов. 11 баллов — это много, но и конкурс из тысячи абитуриентов — тоже. он даже не входит в первые две сотни человек. у него не было и шанса поступить на бюджет. хочется отбросить ноутбук, сломать его, побить стены руками и своей головой, но нельзя: младшая сестра уже спит, и завтра утром она хотела пойти со своей одноклассницей на пикник, провожая последнее лето их детства. последнее лето детства рюноске уже прошло, остались лишь годы разочарования. он знает, что даже не пройдя на бюджет, первый год он сможет отучится бесплатно из-за скидки на обучение, которую он получил, учась на курсах при вузе и участвуя в различных конкурсах, но это не утешает. он не смог, он опять глотает пыль, пока другие бегут далеко впереди него. он резко закашливается. в кармане домашних серых штанов вибрирует телефон. отвечать не хочется совершенно, но в такое время ему мог написать лишь один придурок. рюноске достаёт телефон, видя на заблокированном экране иконку сообщения из дискорда от пользователя moonlight_tiger сообщение накаджимы как всегда украшено кучей смайликов и эмоджи белых сердечек. он радостно сообщает, что поступил на бюджет. рюноске давится воздухом или кашлем — он сам не понимает. возмущение и гнев начинают охватывать его, но он ногтями впивается в собственное запястье, чтобы успокоиться. в конце концов, конкурс на факультет ацуши был меньше, — думает он и одёргивает себя. может, конкурс и был меньше, но и бюджетных мест тоже было мало. ацуши молодец. он упорно старался и получил то, что заслужил. он молодец. молодец. рюноске не может сказать о себе то же самое. он отправляет накаджиме сообщение с поздравлением и пару смайликов чёрных сердец. ацуши должен знать, что он рад за него, искренне рад, и его ненависть к себе не затмит того светлого чувства гордости за своего парня. но у тигра, как его ласково называет рюноске, невероятное шестое чувство или что-то типо того, за годы их общения акутагава так и не понял, почему накаджима иногда видит его будто насквозь, со всеми его страхами, и поэтому ацуши отправляет не только «спасибо», но и «рю, как ты?» брюнет качает головой, будто собеседник мог видеть его, и быстро печатает в ответ сухое «не прошёл на бюджет. расстроен» ещё в начале их отношений он бы ни за что не признался в тех чувствах, которые внутренне считал проявлением своей слабости, но со временем он научился говорить о них прямо, благо они с накаджимой, оба по разным причинам столкнувшиеся с проблемой проявления собственных эмоций, обсудили свои страхи, и бороться с ними вместе им двоим было уже легче. ответа нет три минуты, и акутагава начинает нервничать. то, что он научился говорить о своих чувствах открыто, ещё не значит, что он готов принять то, что его могут отвергнуть. но ацуши лишь печатал большое сообщение, поэтому акутагава выдыхает, когда читает слова поддержки. становится легче. накаджима предлагает прогуляться по ночной йокогаме и проветриться, и рюноске, стараясь быть очень тихим, выходит из комнаты и надевает свой плащ, прячась носом в его ворот. он аккуратно отпирает замки на двери и так же аккуратно закрывает её, поворачивая ключ. в своей комнате он оставил записку для гин на случай, если та проснётся посреди ночи и заметит отсутствие брата, а потому он, не беспокоясь, спускается с одной лестничной клетки на другую, выходя из подъезда.

***

белые волосы ацуши в оранжевом свете фонарей отливают спелостью апельсинов, а лёгкая ветровка блестит серебряным покрытием ткани. когда рюноске замечает светлое пятно в глубине их любимого парка, он сразу узнаёт ацуши — тот всегда раскачивается на качелях детских площадок очень сильно, так, будто стремится взмыть в небо. акутагава аккуратно подходит к качелям в обшарпанной краске сбоку, чтобы накаджима увидел его и не сбил. до этого задумчивое лицо ацуши озаряется улыбкой, и он спрыгивает с ещё движущихся качелей прямо в объятия рюноске, чуть не роняя их обоих на резиновое покрытие. акутагава кладёт голову ацуши на плечо и прижимает к себе крепко. он не любит касаться большинства своих знакомых, но ацуши — исключение. с ним рюноске в полной мере понял, что такое тактильный голод, ведь из объятий накаджимы вылезать не хотелось совсем. ацуши щекочет шею брюнету своим дыханием, будто специально залезши за ворот чёрного плаща. — я люблю тебя, и буду любить тебя и гордиться тобой в независимости от того, что ты делаешь и как ты это делаешь, рюноске — шепчет беловолосый, не отстраняясь до конца от парня, но отлипая от его шеи и смотря прямо в глаза. кончики их носов соприкасаются, и рюноске трёт своим носом нос ацуши, слегка покачивая головой. ацуши слегка поворачивается и целует акутагаву в щёку очень нежно, так, будто делает это впервые и боится надавить слишком сильно. рюноске чувствует кожей шероховатость губ накаджимы и пальцами сжимает ткань ветровки на его лопатках, опуская голову на плечо своего парня так, чтобы он не видел его лица. — я знаю, тигр, и я тоже люблю тебя, — он говорит это слегка неразборчиво, потому что его подбородок и рот упираются в ключицу ацуши, и делает небольшую паузу, судорожно вдыхает, а потом продолжает, — и я горжусь тобой, потому что ты старался и добился того, чего хотел, и ты заслуживаешь этого и даже больше… но ты знаешь, что мне тяжело принимать поражения. — я знаю, — вторит ему ацуши, поглаживая его по плечам мягко, успокаивающе, убаюкивающе, — я знаю, чудо. но победа и поражения не определяют тебя, как человека. лишь ты сам вправе обозначить свою ценность, это зависит ни от меня, ни от людей, которые даже не знают, какой ты на самом деле потрясающий и которые оценивают тебя лишь по результатам экзаменов. помнишь, мы обсуждали с тобой, насколько эта система плоха и не работает? — да, я помню. — сипло доносится где-то рядом с сердцем ацуши, и он целует рюноске в макушку, перебирая его чёрные волосы. — чудо, твоя ценность не зависит от результатов какого-либо теста или экзамена. ты ценен сам по себе. — ты говорил это. — я могу повторять это столько, сколько понадобится, рю. потому что ты ценен, твои идеи и мысли ценны, и твои чувства важны, хоть я и знаю, что иногда кажется, что это не так. акутагава поднимает голову и смотрит в медово-сиреневые глаза напротив. — я… мне так повезло быть знакомым с тобой. знать тебя. — доверительно шепчет ацуши, кладя ладонь на влажную щёку рюноске, — ты самый ценный человек для меня, рю. брюнет тычется носом в ямочки от улыбки на щеках накаджимы и целует его в лоб, кончик носа, виски. зацеловывает его лицо и прижимается ближе, будто хочет стать с беловолосым единым целым. будто хочет быть физически поглощённым. — спасибо, тигр. — акутагава долго смотрит своими бездонными тёмными глазами на ацуши, и последнему кажется, что его затягивают в чёрную дыру, — хочешь пойти в ямасита, а потом зайти в то круглосуточное кафе с инжирными булочками? не уверен, что там есть отядзуке в такое время, но там точно подают вкусный чай… — конечно, чудо! сегодня чудесный вечер, — беря акутагаву за руку и широко улыбаясь, отвечает накаджима. рюноске переплетает их пальцы, по-доброму усмехается своим мыслям и вновь смотрит на ацуши, глядящего в удивительно ясное беззвёздное небо. — вечер, и правда, чудесный.