По следу Ласточки

Табак был крепким, хорошим, давал на язык терпкий, ни с чем несравнимый привкус, а главное — дарил то давно позабытое чувство расслабления, за которое Геральт готов был выложить не одну звонкую монету. Он ещё раз крепко затянулся, прикрыв желтые глаза, затекшие от усталости и недосыпа, застегнул последнюю пуговицу своего старого пиджака, хоть и считал, что выглядит так, как последний дурень. Вечерело, а вечерняя сырость не радовала его и без того иногда ноющие раны. «Ламберт бы сказал, что я напоминаю ему болезненную девочку-княжну», — подумал он, позволив себе улыбку. Вышел скорее оскал – Геральт улыбаться не умел и делал это не часто. Он сунул в карман брюк холщовый мешочек с табаком и скрипнул дверью, заходя в помещение. Для проходящих мимо зевак это была очередная полуподвальная лачуга, в которой вечно воняло сыростью и сводило от холода ноги, но Геральт гордо именовал лачужку своим офисом. Всё время, когда он находился не на заданиях или в барах Новиграда, он находился именно там. Дверь захлопнулась, истошно проскрипев, и ведьмак щелкнул выключателем, включив свет над своим рабочим столом. Некогда это была добротная работа одного умелого краснолюда, но время и сырость сделали своё дело, сделав из дубового стола выцветшее нечто. Геральту это никак не мешало – всё равно на его столе царил такой бардак, внутреннюю логику которого понимал лишь он сам, что древесины и не было видно. Как-то на деловой разговор к нему заглядывал Золтан Хивай, и даже он посчитал, что рабочая обстановка в офисе Геральта «будто у недотраханной магички в комнате». Они посмеялись, но свои бумаги и вещи ведьмак разбирать не стал. Он плюхнулся на твердый стул, шедший к столу комплектом, и уже, кажется, в тысячный раз взглянул на разбросанные по столу бумаги. Тут были адреса, даты, обрывки сведений, которые Геральт успел структурировать и записать. «Всё же не дается мне эта бумажная лабуда», — подумал он, почувствовав, как после крепких затяжек в висках начинает пульсировать едкая головная боль. Зато он прекрасно знал, у кого бы не возникло трудностей с налаживанием дедуктивной системы, которой ведьмак пытался пользоваться. Уже не первый месяц он искал следы Цири, затерявшейся где-то на континенте. Несмотря на обилие заказов, для Геральта её поиски были первостепенным делом, не дававшим ему спокойно спать по ночам. В те немногие ночи, когда он пытался спать прямо на дырявом диване в холодном полумраке своего офиса, ему снились горящие зеленые глаза Рианнон – глаза дочери, смотревшие на него с теплотой, а затем – её полный отчаяния и липкого страха крик. Он старался не придавать значения душащим его снам, но каждый раз после таких ночей пил кофе литрами и работал над расследованием так усердно, что потом валялся где-то от усталости, будто хмельной забулдыга. Шли дни, недели, а следы Цири будто бы и вовсе смыли дожди, снега и дорожная пыль. Лампочка в жалкой люстре помигала, будто бы возвращая Геральта к реальности. Он все также смотрел на россыпь бумажек, абсолютно бесполезных для его дела. Говорили, что он неплохой детектив: люди шли к нему, потому что знали, что помимо выявления причин и лица, совершившего преступление, он был тем, кто мог и вершить возмездие. Наверное, поэтому его так и не любили официальные спецслужбы: в Аэдирне и Темерии высшие королевские служаки так и вовсе ставили за ним соглядатаев, и только в Редании он мог более-менее спокойно работать. Своим временным пристанищем он выбрал Новиград – город, в котором любые королевские службы оказывались бессильны перед правящим там криминальным миром. Негласно деятельность Геральта из Ривии была одобрена Большой Четверкой, а значит беспокоиться в их городе ему было не за что. Он брал дела, не касавшиеся банд, да и таких в столице мира оказывалось достаточно. Детектив часто выезжал за пределы долины Понтара, но брал за это мешками, набитых новиградскими кронами. И всегда находились те, кто готов был заплатить. Ведьмак был не тщеславен, но прекрасно знал, что его услуги – нечто уникальное для континента. «Жаль, что даже этого мало для поиска Цири», — всплыло у него в голове, а лампочка продолжила противно мигать. Он покрутил в руках незаряженный кольт, который обычно лежал в ящике стола. На бумагах выцветали пятна от пролитого кофе, написанные чернилами слова двоились, перескакивали, становились несвязной чушью, сливались в единый словесный хоровод: Велен, Новиград, Скеллиге… Филипп, ведьмы, Топи… Велипп, Новедьмы, Скетопи… Лампочка отчаянно замигала, кольт замер в потрескавшихся от холода и ссадин руках. Желтые немигающие глаза еще раз обогнули написанное и сложили в уме результаты нескольких вылазок Геральта в город. Все медленно обрастало плотью, приобретало смысл и форму… «Всё же не такой я болван, как думал», — подумал Геральт и снял трубку со стоящего рядом телефона. Пользовался он им нечасто, но сейчас цена звонка была для ведьмака не такой кусачей. Он звонил тому, кто абсолютно точно мог ему помочь. И для кого пропажа Цири была такой же острой болью в сердце, как и для него. *** Дождь капал по крыше дома, словно убаюкивая. Серые тучи уже не один день затягивали венгербергское небо, что сказалось на работе некоторых гильдий и на городские дороги тоже – местами их размыло, а где-то лужи достигали таких размеров, что их разве что можно было пролететь на метле. Йеннифэр дождь вовсе не тяготил. Она была по горло занята, и хоть дождь, хоть град, хоть землетрясение, её работа выполнялась в срок и всегда отвечала заявленному качеству. И соответствующей плате, разумеется. «А как иначе вести дела?», — отвечала вопросом на вопрос чародейка, если кто-то спрашивал, почему она работает без устали и жалоб. Зато слава о её доме в Венгерберге простиралась гораздо дальше Аэдирна. Йеннифэр доводила до совершенства всё, к чему только не прикасалась, поэтому и заработала себе добрую славу. В кабинете раздался телефонный звонок. Время было не позднее, но чародейка недовольно обернулась на звук, сверкнув фиолетовыми глазами. «Кажется, я никого сейчас не жду», — подумала она, прокрутив в голове список всех тех, с кем имела в последнее время дела. Пользоваться телефоном она не любила, предпочитая привычный для себя хрустальный шар, но ради новых клиентов обзавелась и им. Чародейка вошла в кабинет, оглянувшись в поисках бумаги и пера для записи, но успела снять трубку раньше, чем нашла их: — Детективное агентство «Сирень и крыжовник». Госпожа Йеннифэр вас слушает. — Йеннифэр, — раздался на другом конце провода некогда родной до боли голос. Сначала она ничего не ответила. Обдумывала слова, так и просящиеся высвободиться наружу. Для Геральта из Ривии у неё всегда имелись пара-тройка крепких слов и старых обид, но чародейка понимала, что раз Белый Волк позвонил ей в Венгерберг, то дело обстоит серьезное. «Интересно, из какой дыры он мне на этот раз звонит?», — подумала про себя она и внезапно пришедший образ того, что в этой дыре он вовсе не один, больно уколол её самолюбие. — Я слушаю тебя, Геральт, — ей потребовалась минута, чтобы выдавить из себя эти слова. От них веяло холодом и зимой. — Детективное агентство «Сирень и крыжовник»? Интересный ход, Йенна. Когда мы последний раз виделись, ты занималась частной практикой для своих богатеньких знакомых, но сейчас, кажется, вышла на международные масштабы. — Ты звонишь мне, чтобы услышать историю моего успеха? После стольких месяцев тишины? Занятно, Геральт. И очень в твоем стиле. — Я звоню не для обмена любезностями, Йеннифэр, — голос ведьмака внезапно стал более серьезным. Раздражение у чародейки сменилось на любопытство. — Мне нужна твоя помощь. И прежде, чем ты начнешь вспоминать былое, я скажу, что дело касается Цири. Цирилла. Львенок из Цинтры. Ведьмачка. Доченька… Йеннифэр помнила о ней каждую мелочь. Помнила, хранила и никому не показывала, а с теми, кто пытался уязвить её разговором о Цири, вела разговор короткий и весьма неприятный. Она помнила каждый их разговор, помнила даже, как в последний раз пахла её выросшая девочка, прежде чем бесследно пропала – пахла мятой, ягодным элем и мокрым воробушком. Не одну луну она пыталась нащупать её с помощью магии, но и магия оказывалась бессильна, когда речь шла о ребенке неожиданности. Ей было неприятно от этого, но связь Цири с Геральтом была гораздо сильнее, чем у них. Йеннифэр была отличной магичкой и обладала всеми качествами, чтобы ещё и вести детективную практику, но, как и у ведьмака, её таланты заканчивались там, где обрывались следы дочери. И от этого ей было горько. — В таком случае, я не вижу смысла продолжать этот разговор. Ты все равно не в состоянии заплатить за весь телефонный звонок, так что жди меня лично. И, кстати… В каком злачном местечке ты на этот раз оказался? — Йеннифэр не мешкала. Любые дела могли подождать в том случае, если был шанс отыскать Цири. — У меня свой офис в Новиграде. Район далеко не деловой, но для скромного детектива хватает. Через сколько ты закончишь свои дела? Как-никак, у тебя целое детективное агентство. Геральт был напряжен, как и чародейка, но пытался немного разрядить накалившуюся обстановка. Она знала, что с момента их разговора он не ляжет спать и будет винить себя за то, в чем не мог быть виновен. Знала и то, что для него позвонить в Венгерберг после их прошлого было трудным шагом. Йеннифэр все это знала и ценила, что Геральт пытался сделать для неё. Пускай это было, в общем-то, ради Цири. — Я закончила свои дела ещё тогда, когда ты позвонил. А магические порталы, пусть и в такую оставленную светом дыру, как Новиград, никто не отменял. Увидимся, Белый Волк. Она положила трубку, не дав ему закончить. Дождь все так же обрушивал на Венгерберг невообразимое количество осадков, а холод осени подкрадывался к столице Аэдирна, как охотящийся кот. Йеннифэр взмахнула рукой, и поверх приталенного черного платья на ней оказалось теплое черное пальто, которое не страшно было запачкать в уличной грязи Новиграда. Она обогнула взглядом свой кабинет, припоминая, что бы ей стоило взять в дорогу: записи она прятала при помощи магии, а оружия не носила. Самая действенная управа на любой контингент и на любую передрягу всегда поблескивала у неё на шее – обсидиановая звезда разила вернее, чем меч и пуля. Никто в её отсутствие не осмелится сунуться в её дом, а за себя Йеннифэр не беспокоилась. Она не знала, что насчет Цири хотел ей сообщить Геральт, но вдвоем у них было больше шансов найти её и уберечь от любых неприятностей. Уберечь как два хороших детектива. Как ведьмак и чародейка. И как просто любящие родители. Она машинально прошептала знакомые слова, открывающие портал, и прищурилась от возникшего в кабинете яркого света. Пару шагов – и она окажется в Новиграде, улицы которого впитали запах мочи и пролитой бандитами крови, но если есть шанс, что там она отыщет ниточки, которые приведут к Цири, она стерпит любую дыру, будет пить горький кофе и будет нервно протирать с утра глаза от серого отблеска спящего солнца, слоняясь от свидетеля к свидетелю. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Белый Волк, — сказала Йеннифэр и шагнула в портал, ещё не зная, что стала к пропавшей дочери несколько ближе. … и что её следы плутают по улицам нелюбимого чародейкой города, нагретого бандитами.