Отцы и яблони

— Он любил тебя. Я чувствовал это. В глазах заморгали лампочки. Планета продолжала крутиться, как положено ей было, как Чак приказал, но Джек почувствовал, что сам остановился. Ник, сосуд Люцифера, сидел связанный крепкими верёвками, на его лице была размазана кровь от ударов Сэма. Дин с трудом оттащил его от Ника, ещё немного и понадобилась дополнительная сила. Джек чувствовал, как тот был зол. Вокруг него накалялся воздух, скатываясь в энергетические шарики. Нефилим буквально мог до них докоснуться. Он окатил Ника холодной водой, или просто презрительно осмотрел его грязную белую рубашку. Тот одобряюще хмыкнул, словно Джек следовал какому-то его сценарию. Знал бы он тогда насколько прав был — уничтожил жалкое подобие человека в этом самом подвале. — Он предал меня. Обманул, захотел убить, — нефилим смотрел точно в глаза Ника, нахмурив брови. — Твой отец — Люцифер. Да и ты не святой, папка хотел спасти тебя, спрятать подальше от Михаила. Ты же знаешь это, — прозвучало скучающе, словно занудная лекция. Иногда Дин таким же тоном поддерживает воодушевлённые пересказы легенд Сэма. — Ему нужна была моя сила. Никак не я, — Джек сдержал свои эмоции, с трудом не прикрикнув, — Люцифер — монстр, — прошипел он. Челюсть заиграла от напряжения. Ник оставался спокойным. — Монстры не могут любить своё творение? — Чак же не полюбил, — это показалось самым, что ни на есть превосходным примером. Яблоня и яблоки. Люцифер ни чуть не лучше Отца Вселенной. — Не могу говорить за Чака, но я знаю, что Люцифер правда испытывал к тебе то, что я испытывал к своему ребёнку, — Ник свернул с темы, возвращая внимание нефилима к чувствам отца. Джек привалился спиной к одному из шкафов. Смотреть в глаза тому, кого носил собственный отец в качестве повседневного наряда было мягко говоря странно. В этих глазах он видел шевеление хвоста Змея, алый огонь и желание уничтожить мир. Правда же, что мы ненавидим тех, кто похож на нас. Яблони и яблоки снова выросли в сознании. Чак не любил своего сына, потому что тот был так сильно похож на него самого, и в тоже время по этой причине и также любил. Джек вряд ли когда-нибудь захочет узнать, что есть любовь в понимании отца и деда, ведь он ни за что не поймёт этого. Любовью для них называлась боль, но нефилим знал, что это неправильно. Он испытал это на себе, когда его приняли в семью, раскрытые объятия — двое братьев и ангел. Любовь — жертва и улыбки. Любовь — смех и помощь. Любовь — завтраки и поездки в машине. Любовь — всё, что нужно человеку, существу. Люциферу была нужна не она. И уж тем более не Джек, не полностью Джек уж точно. Как и Чаку. — Многие отцы те ещё подонки, но некоторые из них хотели бы это исправить. Люцифер хотел бы этого. Ты мог бы просто дать ему то, что он хочет, — глаза заблестели, точно он мысленно протягивал руку по направлению к Джеку, стоящему в паре метрах от него. — Что же? — усмехнулся, расправив плечи. За дверью слышались звуки. Там из угла в угол расхаживал Дин; Сэм приговаривал ему, что всё в порядке, сидя на полу параллельно двери, а Мэри молча подпирала спиной стену. — Свою любовь, — Джеку захотелось рассмеяться. В глазах напротив горелая слепая уверенность, и в мышцах появилась сила уничтожить её. Ник перестал быть человеком около десяти лет назад, с тех пор, как Люцифер мягко использовал его в качестве коробки или рубашки. Он был противен Джеку всем существом: начиная с нахальных глаз и заканчивая носками. Через эти глаза на него смотрел Дьявол, и самым лучшим решением было бы убить его. Но нужна была информация, за которую Джек и был согласен с ним говорить. Где Донателло. Следующие минуты смутно прыгали в воспоминаниях. Джек лишь помнил, как ударял Ника, как стекала его кровь из носа, как резкий запах ударил по рецепторам. Джек сглотнул. Перед ним был тот же самый человек, что и десятью минутами ранее, но ненавидел он его больше. На уровне с самим Люцифером и всей его сущностью. Смотреть на омерзительное и жалкое существо больше не было ни желания, ни времени. — Где Донателло?! — глаза зажглись золотым. Сила скатилась по венам к сжатым кулакам, пульсировала внутри, желая освободиться. Ник перед ним напрягся, замечая абсолютно всё. Нездоровый блеск показался в его испуганных глазах, но как ни странно это принесло нефилиму лишь удовольствие. Ник молчал. Джек занёс руку, глаза запылали сильнее. Воздух, пропитанный электроэнергией, скопился в носу. Ещё секунда и на месте стула осталась бы лишь обугленная пустота, но Ник заговорил. Быстро и сбивчиво. Он сказал так много всего, но Джек закончил его слушать уже на ответе на вопрос. Он развернулся и ушёл, вновь распыляя силу по всему организму. Не сейчас. И лишь Мэри смотрела на него по-другому.