Укрощение непослушного Томми

Страсть между ними была подобна открытому пламени. Том не понимал, что происходит, но в один момент он пытался подшучивать над своим хозяином, лордом Генри Певереллом, а в следующий момент оказался голым, как в день своего рождения. Вся его одежда и вещи исчезли, одним движением руки его хозяина. — На колени, — приказал ему строгий голос. Он услышал приказной тон и сначала подумал, что у него галлюцинации, но потом заметил выражение лица хозяина и быстро повиновался. Это было лицо, отражающее неконтролируемый гнев. Он склонил голову и посмотрел на обнажённый член, свисавший между его бёдер. — Ты действительно думаешь, что тебе сойдёт с рук неуважение ко мне, Том Марволо Реддл? — спросил его хозяин, и он знал, что не стоит отвечать сразу. Его хозяин никогда не называл его по старому имени с тех пор, как он подал прошение о предоставлении ему лордства в Визенгамоте. Он всегда называл его Томасом в официальной обстановке или Томми, когда чувствовал себя игривым. С тех пор как ему исполнилось девятнадцать лет и он закончил школу, он никогда не называл его Томасом Марволо Реддлом. — Я достаточно долго терпел твоё поведение, Том, я больше не потерплю такого поведения. — его хозяин сказал это отрывистым тоном, и он знал, что не стоит открывать рот. Пусть хозяин скажет своё слово, тогда он заговорит, если хозяин позволит ему. Даже если сейчас он чувствовал себя очень униженным. — Ты останешься здесь, не сдвинувшись ни на дюйм, пока я не скажу иначе. Не смей говорить или двигаться, я узнаю об этом. — его хозяин наконец сказал, он почувствовал, как заклинание омывает его, и понял, что находится в глубоком дерьме. Он знал, что вёл себя высокомерно и, возможно, немного самодовольно в последние несколько недель, но, возможно, смущать своего хозяина своим непослушным поведением на сегодняшнем завтраке с важными членами Визенгамота было не самым лучшим решением. Он был так взволнован своим будущим вступлением в правящий орган, что забыл быть своим обычным Слизеринским «я» и вёл себя как чёртов гриффиндорец. Он задумался о своём поведении за последний месяц и понял, что его хозяин был прав. Он стал самонадеянным в своём положении на стороне хозяина Певерелла. Он знал, что не был первым учеником или любовником своего мастера, но он стал слишком самоуверенным в своём положении. Настало время спуститься с высоты, на которой он находился последний месяц. Возможно, то, что на тот момент он был всего лишь учеником, вылетело из его головы. Он знал хозяина Певерелла уже десять лет, а ему всё ещё не разрешали произносить его имя в качестве обращения. Всегда хозяин или милорд. Если это не было признаком того, что он был временным, то он не знал, что это было. Но... он любил обращаться к нему как к своему хозяину. Это казалось правильным. И дело было не в том, что он не заслуживал уважения или не заслужил его во всём мире. Мастер в семи направлениях магии, представитель Британских островов в МКМ, главный маг Британского Визенгамота, член Палаты лордов, победитель Грин-де-Вальда, защитник общества и человек, который всегда придерживался своей морали. Его хозяин даже подсказывал ему, как сдерживать свои тёмные наклонности и помогал перенаправлять их на продуктивные дела. Ему это нравилось. Его хозяин понимал его. Он никогда не злоупотреблял его доверием, ни разу. Не трогал его, даже когда он был гормональным сорванцом в школьные годы и пытался соблазнить господина своим тощим подростковым телом. Как будто это могло сработать, но всё же хозяин принял его, как только он закончил школу. Принял его, когда не был обязан. Не дал ему остаться бездомным, одарил его своим вниманием. Он даже принял его как своего бессрочного ученика, используя старые законы, которые позволяли более широкие свободы, включая сексуальные отношения между мастером и учеником. Он никогда не унижал и не проявлял неуважения к нему на людях и всегда уважал его границы. Его хозяин даже заплатил за его жизнь. Блять, ему чертовски повезло, что у него был такой внимательный хозяин, а он всё испортил. Он был таким неблагодарным. Таким своевольным. Неудивительно, что его хозяин был вне себя от гнева. Должно быть, он ушёл не для того, чтобы избить его до синяков или заколдовать так сильно, что он неделю не сможет встать с постели. Даже он знал, что у его хозяина впечатляющий темперамент, несмотря на то, что он обладал силой воли грёбаного Бога. За то время, что он простоял на коленях на ковре в кабинете своего хозяина, его мысли разбежались в разные стороны. Он чувствовал мучительное чувство вины, и из его глаз текли слёзы. Он не двигался ни на дюйм, используя беспалочковую магию, чтобы окаменеть. Домовые эльфы приходили и уходили, занимаясь тем или иным делом. Он почувствовал, как всё его тело покраснело, когда он впервые почувствовал присутствие эльфа в комнате несколько часов назад. Теперь он просто безмолвно молил любое существующее божество, чтобы хозяин простил его. Он просил и умолял, чтобы показать, что действительно раскаивается. Своими действиями он хотел продемонстрировать, что извлёк урок из своей ошибки. Может быть, тогда хозяин не выбросит его. Может быть, тогда его бы оставили. Через несколько часов после наступления вечера он услышал тяжёлые шаги, приближающиеся к кабинету. Он узнал бы эти шаги в любой точке мира. Его хозяин возвращался. Должно быть, прошло уже много часов. Его наказание началось около полудня, а теперь на улице было темно. Всё его тело онемело, и он чувствовал себя статуей. Он снял с себя заклинание окаменения. Только температурные чары в кабинете хозяина не дали ему замёрзнуть. Он был голодным, уставшим и просто хотел прощения и, возможно, долго плакать в объятиях своего хозяина. Когда его хозяин вошёл в комнату, он почувствовал на себе пристальный взгляд господина. Он знал, что выглядит ужасно, и чувствовал себя так же. Он почувствовал, как палец поднял его подбородок и, встретившись взглядом с глазами хозяина, послал сообщение с помощью легилименции, умоляя его: — Прости меня, хозяин. Прости своего питомца. Я сделаю всё, что ты захочешь. Теперь я осознаю свои ошибки. Он увидел, как на лице хозяина появилась улыбка, и в его ноющем сердце затеплилась надежда. — Ползи и следуй за мной, Том. — приказал хозяин и вышел из кабинета, отпустив его лицо. Он использовал всю свою силу воли, чтобы заставить свое тело двигаться. Он полз за своим хозяином, как дисциплинированный питомец, получившее строгий выговор за своё непокорное поведение. Он сделает всё что захочет его хозяин, чтобы заслужить прощение. Он последовал за своим хозяином в его комнату. В выделенную ему комнату, в которой он редко спал. Большую часть времени хозяин позволял ему спать с ним на его кровати. Иногда, когда у хозяина были встречи или его не было дома, он с тяжёлым сердцем спал на отведенной ему кровати. Теперь, похоже, ему не разрешат согревать постель хозяина. Всё его тело теперь пульсировало. Его колени были стёрты и, вероятно, немного кровоточили. Его хозяин сел на свой письменный стол и вздохнул. — Что мне делать с тобой, Томми, ты так разочаровал меня. — он услышал шёпот своего хозяина и почувствовал, как слёзы брызнули из его собственных глаз. Опять. Он был таким разочарованием. — Иди сюда, Томми. — его хозяин позвал его, и он подполз и обнял ноги хозяина. Он всхлипывал в мягкие брюки и чувствовал, как ласковая рука гладит его волосы. — Надеюсь, ты научился на своих сегодняшних ошибках, мой дорогой. Мне не нравится наказывать тебя таким образом, но иногда ты просто переходишь черту. — услышал он слова хозяина. — Прости, хозяин. Мне очень жаль. Этого больше не повторится. — он бормотал снова и снова в ответ, слёзы всё ещё текли из его глаз. — Тише, питомец, тише. — его хозяин попытался успокоить его, а затем осторожно поднял его на колени. Всё его тело всё ещё было оцепеневшим от наказания, которому он подвергся ранее. Он рыдал в дорогую одежду своего господина, наводя беспорядок и, вероятно, портя одежду своего хозяина. Он почувствовал, как сильные руки господина крепко обхватили его за тело, а затем хозяин двинулся в сторону ванной комнаты в его комнате. Он прижался к хозяину, как отчаявшийся кот. Его осторожно опустили в ванну, наполненную тёплой водой, которая пахла его любимым ароматом. Жасмин. — Расслабься немного, мой дорогой. — сказал его хозяин, он закрыл залитые слезами глаза и попытался устроиться поудобнее в ванне. Через несколько мгновений он почувствовал, как его хозяин входит в ванну, обнажённый, и притянул его к себе на колени. — Я здесь, мой Томми, и я знаю, что ты больше не будешь так себя вести. — сказал его хозяин, и он почувствовал, как сильные грубые руки натирают мочалкой его торс. — Прости, хозяин. Этого больше не повторится, я обещаю. Я готов принести клятву, если ты хочешь. — он почтительно ответил своему господину. Сегодня он усвоил важный урок. — Томми, клятва не нужна, я знаю, что с этого момента ты будешь хорошим мальчиком. — сказал его хозяин и молча вымыл его, не оставив ни одной нетронутой части. Он всё ещё чувствовал себя измотанным от того, что весь день стоял на коленях на грубом ковре, но когда рука его господина двинулась, чтобы помыть его член, его тело отреагировало так, как будто это была автоматическая реакция на прикосновение его хозяина. Он услышал глубокий смешок возле своих ушей. — Всегда готов для меня, мой дорогой. — и тут он почувствовал, как палец проник в его анус и стал теребить его внутренние стенки. — Хм, как я и думал. Твоя маленькая дырочка жадная, как всегда. Какой цвет, Томми? — услышал он вопрос своего хозяина. — Зелёный, хозяин, — ответил он, снова закрывая глаза и открывая их, чтобы на мгновение заглянуть в глубокие глаза своего хозяина. Он изголодался по любой форме ласки прямо сейчас, даже если бы хозяин избил его до полусмерти, он всё равно сказал бы «зелёный». Он принял бы своё наказание гордо, не хныча, как ребенок. — Ммм... — пальцы его хозяина теперь двигались в его дырочке в дразнящем темпе, и он чувствовал другую руку на своих сосках. Их терли и щипали одновременно с другой рукой его хозяина. Он почувствовал укус на своей шее, и всё его тело выгнулось от удивления. — Да, моя вкусная маленькая игрушка Томми. — сказал его хозяин, и он покраснел. Его хозяин редко называл его «игрушкой». Обычно, когда он был очень хорош, и только тогда. Сегодня он был непослушным, но хорошо перенёс наказание, так что, возможно, теперь он будет вознагражден. Всё это было так непонятно после долгих часов тоскливого чувства вины в его груди. — Ты бы хотел, чтобы тебя использовали в ванне или у стены, игрушка Томми? — хозяин задал ему бессмысленный вопрос, и он сразу же убедился, что его мнение не требуется. — Как пожелает мой хозяин. — он всё ещё бормотал, не в силах контролировать себя. — О, моя игрушка умеет говорить. Очаровательно. — он услышал смех, а затем его одним движением насадили на член хозяина. Он почувствовал, как его член и яйца сковала невидимая сила, и понял, что его хозяин снова применил к нему магию. Его хозяин неоднократно использовал его, как будто он был просто дыркой для члена, и, возможно, так оно и было. Просто дырка для члена, которую можно использовать по желанию хозяина. Он не сдерживал звуки, вырывающиеся из его горла, его хозяин всегда предпочитал его голос во время траха. Его анус неоднократно использовался в течение долгого времени, пока он не почувствовал, как вся вода в ванне исчезла, и внезапный холод коснулся его влажной кожи. Он громко застонал от этого странного ощущения. Это было сырое и первобытное чувство, поэтому он ещё крепче прижался к бортикам ванны, так как мыльная вода, служившая смазкой, исчезла. После ещё нескольких толчков его хозяин долго и сильно кончал в его задницу, и он наконец почувствовал удовлетворение. Он ещё не кончил, но он знал распорядок своего хозяина. — Прекрасен, как и всегда, мой дорогой. — он почувствовал нежное прикосновение к своим щекам и шее, а затем на несколько минут завис в воздухе над пустой ванной, пока его хозяин выходил из ванны, смывал с себя мыло ручным душем и обматывал талию толстым полотенцем. Хозяин смотрел на его подвешенное тело, и он видел, как в его нефритово-зелёных глазах плясало веселье. Его хозяин выглядел чертовски восхитительно, его тёмные волосы пока были убраны назад, но как только они высохнут, то снова станут досаждать. Капельки воды стекали по его загорелому телу, по восьми кубикам, выпуклым бицепсам и по счастливой дорожке, которую он так любил лизать. — Ты выглядишь очаровательно аппетитно, мой дорогой. Может, теперь переместим тебя на кровать? — дразняще спросил его хозяин, заметив, что он так пристально смотрит на него, и он безмолвно умолял глазами: «Да, возьми меня, свяжи меня, используй меня. Просто люби меня, хозяин». Собственная кровать означала, что он не сможет кончать и спать со своим хозяином. Он не сможет доставить удовольствие своему господину, проснувшись рядом с ним завтра. Он покачал головой, показывая «нет», не зная, есть ли у него разрешение говорить свободно или нет. — Хм, тогда перейдём к нашей ночной рутине, питомец. Ты наказан должным образом за свой проступок, и он прощен до следующей ошибки. Надеюсь, сегодня ты чему-то научился. — сказал его хозяин, и в его голосе прозвучала нотка раздражения, как будто он проверял Тома. Он не смог сдержаться и сказал: — Этого больше не повторится, хозяин. Я больше не буду плохим питомцем. Его хозяин бросил на него последний взгляд, а затем взял его на руки и снял левитационные чары с его тела. Он впервые после долгого дня встал на ноги и с наслаждением ощутил, как вода смывает мыло и сперму с его тела. Затем его хозяин обернул вокруг него большое пушистое полотенце и снова поднял его. Он смотрел на своего хозяина с выражением, которое, как он надеялся, можно было расценить как обожание, потому что он чувствовал себя настолько влюблённым в этого человека, держащего его сейчас, что мог бы разрезать свою собственную грудь и отдать своё бьющееся сердце, если бы этот человек этого пожелал. Его хозяин мягко улыбнулся его выражению лица, и всё в мире снова стало хорошо. Всё было в порядке, он не так уж сильно облажался. Он всё ещё был восхитительным любовником своего хозяина. Его господин дрочил ему после того, как уложил на кровать, как и большинство ночей, и он обильно кончил, крича «Хозяин» на полу. Сегодня хозяин вытер сперму, он бы с удовольствием слизал её, но, возможно, хозяин проявил заботу о его всё ещё болящих коленях. Ему дали надеть облегающие красные трусы, с открытой дыркой там, где была его задница. Пока он надевал их, на балкон комнаты выскочил личный эльф его хозяина и накрыл ужин на столе. Его хозяин был одет в простой белый халат поверх своих чёрных шёлковых боксеров. Он по-прежнему выглядел восхитительно, может быть, даже ещё сильнее. Волосы его хозяина снова стали беспорядочными. И это так хорошо на нём смотрелось. — Пойдём, мой дорогой, ты, должно быть, голоден после дня, проведённого на коленях. — сказал его хозяин и протянул к нему свою большую грубую руку. Он почувствовал, что краснеет, как школьница, от этого невинного, но сильного жеста, и, что ещё хуже, он заикался. Кто-нибудь, убейте его сейчас же. — К-конечно, мас-стер. — и протянул руку своему хозяину, который нежно взял её и проводил его на балкон — как джентльмен, — до которого оставалось всего несколько футов, но было так приятно, что он всё ещё ценен для своего хозяина. — Ммм, Мисси приготовила сегодня всё твои любимые блюда, Томми-бой, и даже открыла дорогое вино, которое ты так любишь. Должно быть, она сегодня очень злится на меня. — он лишь слегка улыбнулся неодобрению, проявленному старшим эльфом по поводу его наказания. Мисси была такой, ей никогда не нравилось, когда его наказывали на продолжительное время, — что всегда было заслуженно с его стороны, — а затем она неделями тайком приносила ему его любимые угощения. Они ели вкусный и искусно приготовленный ужин за лёгкой беседой, в которой господин с нежностью поддразнивал над его поведением за последний месяц. Он знал, что это был способ его хозяина забыть об этом после сурового наказания, которое он должен был ему дать; он смеялся и краснел над шутками господина, как обычно, чтобы показать хозяину, что он действительно пережил это и научился на своих ошибках. Они немного поговорили о планах на следующую неделю, где он наконец-то научит нескольких парней защищаться. Раньше он был слишком молод для учителя, и выглядел как подросток, если быть честным с самим собой. Его лицо, наконец, немного повзрослело за последние годы, и теперь он сможет вызывать уважение у непокорных сопляков. После ужина они переместились в постель, причём хозяин по-прежнему обращался с ним так, словно он был сделан из стекла. Он не возражал, ему нравилась эта сторона его хозяина, как и все остальные стороны. Может быть, не та, что злилась на него, но в целом это было для его же блага. Хозяин нежно целовал его несколько минут, игриво доминируя над его языком, а затем всю ночь, пока они спали, держал его сзади, только после того, как смазал его дырочку и вставил в его задницу длинный силиконовый фаллоимитатор, усыпанный сапфирами. Очевидно, что утром его собирались использовать по назначению. Не то чтобы он был против этого, просто таковы были их отношения. Его работа заключалась в том, чтобы принимать всё, что даётся, со смирением и говорить своё стоп-слово, если хозяин делает что-то, что его не устраивает. Такого раньше не случалось, и он гордился этим фактом. Он знал, что если бы он назвал своё стоп-слово во время сегодняшнего наказания, он был бы оправдан, и его хозяин поговорил бы с ним об этом как следует на следующий день. Его хозяин не был жестоким, просто у него был очень своеобразный вкус, и Том был рад угодить своему хозяину всем, чем мог. Он задремал с улыбкой на лице, ощущая на спине тёплые очертания своего любимого. Этой ночью ему не снились кошмары.