Тысяча снов

Хоб просыпается от кошмара. На лице его слёзы. Он видел... Нет, нет, этого не может быть, это обычный кошмар, просто очень детальный. Так бывает, хотя Сон говорил, что избавил его от совсем уж гнетущих кошмаров, и долгое время ничего подобного ему не снилось... Непослушными руками Хоб включает свет и нашаривает в ящике тумбочки небольшой кристалл. Сон говорил, что его стоит использовать только в крайних случаях. Возможно, случай и не крайний... Но тревога не отпускает, так что Хоб сжимает кристалл в ладони. — Сон?.. После нескольких секунд тишины, растянувшихся на часы, рядом с кроватью материализуется фигура, и Хоб почти вздыхает с облегчением. Почти — потому что сразу же понимает, что это не Сон, не его Сон, хоть лицом и похож. Этот — в белых одеяниях и с волосами цвета лебедева крыла. На груди у него зелёный камень. Внутри у Хоба всё холодеет. — Здравствуй, Хоб Гэдлинг, — произносит Сон. Голос его тоже звучит иначе. — Ты призвал меня, и я пришёл. — Значит, это правда? Его... его больше нет? — Да и нет. Сон из рода Вечных умер, и его аспект занял его место. Теперь я Сон из рода Вечных. Хоб садится на кровать. Кристалл выпадает из руки и куда-то укатывается. Услышанное никак не хочет умещаться в голове. — Кто... Откуда ты взялся? — зачем-то спрашивает он. Сон, которого он знал, существовал с самого начала, как и Смерть. Как делаются новые Вечные? — Ещё вчера я был мальчиком по имени Дэниел Холл. Прежний я передал мне свои знания и память. — О, — отупело отзывается Хоб, глядя перед собой. — Значит, ты в курсе... — Да. Пожалуй, я должен принести тебе свои соболезнования. Тяжесть осознания наваливается на Хоба, и он сгибается, пряча в ладони стремительно заполняющиеся слезами глаза. В комнате повисает тягостное молчание, нарушаемое только его короткими всхлипами. Вопросы роятся в голове у Хоба, как это случилось, почему остальные Вечные это допустили, почему, почему, почему. Сон уже собирается уходить, чтобы оставить Хоба наедине с его скорбью, когда тот подаёт голос, не отнимая рук от лица. — Он как-то рассказывал мне про... про сон тысячи людей. Что тысяча людей увидели один сон, и этот сон изменил реальность. — Да, я знаю, — отзывается Сон. — Это случалось дважды. Хоб слегка хмурится — Морфей говорил про один такой случай и не то чтобы тогда Хоб поверил ему, — но продолжает. — Что будет, если один человек увидит один и тот же сон тысячу раз? — он поднимает взгляд. Сон в задумчивости склоняет голову набок, пепельные волосы падают на его бледное плечо. Одна из звёзд в его тёмных глазах ярко вспыхивает и гаснет. — Да, — отвечает он. — Это возможно. Но для этого... — У меня есть всё время мира, — перебивает Хоб, поднимаясь на ноги. — Я никуда не собираюсь. Скажи мне... Нет, пообещай мне... Он знает, что не вправе просить таких вещей. Как нелепо он, наверное, смотрится, шестисотлетний человечек в одних только семейных трусах, требующий у могущественного существа вывернуть вселенную наизнанку и повернуть время вспять. Но если кошка может грезить о мире, которым правят её сородичи, то и он может грезить о мире, где Дэниел Холл по-прежнему маленький ребёнок, а не Сон из рода Вечных. И Сон отвечает ему.