Оставшиеся

— Я убью тебя, если рыпнешься, Стиви, — рычит Мелло ему на ухо, а в подтверждение слов проводит дулом пистолета от подбородка к виску. У Стивена только одна мысль: «Это же мой пистолет, ловко вытащила, я и не заметил…». Все остальное — то, что он сидит на диване в японском штабе, легкое и при этом сильное тело на бедрах, металлический холодок у линии волос и острая улыбка Мелло — не так неожиданно, если сложить все факты дня. Сначала перестрелка, в которой его не зацепили не иначе как чудом, потом некто в безукоризненном костюме, забравший его прямо с места, едва дав снять шлем (но не защитный жилет), отсутствие Ватари… и то, как позорно Стивен сбежал отсюда вчера, когда нежные поцелуи и осторожные объятья с Ниа стали чуть более откровенными. Стивен не боится Мелло — ведь именно с ней он познакомился изначально, на складе, когда она сама надевала такую же экипировку, чтобы выманить Ягами Лайта. Стивен боится своих желаний, а вот Мелло они, кажется, полностью устраивают: она опускает руку ему на ширинку и усмехается. — Это от адреналина или ты правда заводишься со скоростью подростка? Не вздумай кончить раньше времени, — зло добавляет она, отбрасывает пистолет (кажется, что-то разбилось) и целует, щедро, но умело пуская в ход зубы. Маленькие руки давят на защитные пластины на груди, скользят к бокам, ищут застежки. Стивен отвечает на поцелуи — в те моменты, когда Мелло умеряет пыл и позволяет это — и гладит спину, точнее, жилет, прикосновения слишком легкие, чтобы их ощутить через плотную черную кожу кожей живой. Мелло, судя по укусу за нижнюю губу, это бесит. — Давай я хотя бы в душ схожу, — говорит Стивен, когда Мелло стягивает с него защитный жилет. Дышать сразу становится легче — ровно до следующего действия Мелло. — Да, а потом сядем и поговорим, и, может, ты даже поцелуешь Ниа в щечку, — Мелло выпрямляется и дергает застежку «молнии» на своей жилетке. Распятие падает на живую кожу, и Стивен невольно смотрит на это, прежде чем понимает, что видит сразу и нежные припухлости небольших грудей, полускрытые под черным блеском одежды. Он рывком поднимает взгляд на лицо, на кривую усмешку пухлых раскрасневшихся губ. — Что не так, Стиви? Нравятся сиськи побольше? — Мне нравишься ты. Вы обе. Просто… вы… — Стивен любит ее, их обеих, и не знает, какие слова подобрать, чтоб объяснить все и не обидеть. А он-то всегда считал себя способным объяснить что угодно. — Тогда, ради всех святых, перестань жевать сопли и трахни меня, наконец! Вы это обсуждали с Ниа, она, а следовательно, и я, уже совершеннолетние и достигшие возраста согласия по законам всех штатов США, всех стран Европы, СНГ, Японии, поэтому прекрати вести себя так, будто совершаешь какое-то гребаное отвратительное преступление! Я этого хочу! И она этого тоже хочет, идиот, и вряд ли мы не доросли до понимания чего-то! — кричит Мелло, а потом впечатывает голову Стивена в спинку дивана и языком давит все возражения прямо во рту. Стивен Лауд сам не понимает, влюбился ли он еще тогда, на складе — в смелую девушку, которая стояла напротив серийного убийцы таких масштабов, что не снились Гаравито, Оноприенко и Литтлу, и кидала ему в лицо обвинение за обвинением, или потом, когда пришел в штаб за вещами Халле? Может, когда она пришла на похороны пустого гроба и погладила окаменевшее имя? Или когда подошла к нему, бинтующему им же нанесенную Миками Теру рану, вся в копоти, и сказала «Спасибо, что защитили меня. Как вас зовут?» Хотя его волновало порой куда больше, что же она, юная преемница Эл, теперь первый детектив мира, нашла в агенте ФБР, чем он привлек ее настолько, что он занял место куда более талантливых Двелтона и Лиднер, ведь были и замены получше. Чем заслужил долгие разговоры в пустом штабе, право коснуться одноцветных пазлов, тот первый поцелуй три месяца назад? — Если ты не прекратишь думать о всякой херне, я тебя точно убью, и мне для этого не нужен пистолет, — говорит Мелло, а потом тон вдруг меняется, тело в руках становится мягче, и Стивен вздрагивает от шепота возле уха: — Я так испугалась за тебя сегодня, это было слишком близко. Я видела через камеры… Стивен обнимает Ниа, гладит по голому плечу, шепчет что-то о том, что не оставит и тут же думает, что, наверное, Халле тоже так говорила, что такого обещать нельзя, что от этого еще больней тогда, когда люди их рисков все же исчерпывают свой запас удачи или сил. — Я же сказала, прекрати! — ноги в кожаных штанах снова напрягаются, сжимая бедра Стивена, пальцы с острыми короткими ногтями (Стивен не видит, но помнит, что они накрашены черным лаком) цепляют тонкий кевлар, стягивают его и отправляют за диван. Жилетка закономерно распахивается от активных действий, обнажая небольшую грудь и напряженные соски, обведенные кружками светлых, с розовым оттенком ореол. Мелло тяжело дышит и смотрит на Стивена, а Стивен понимает, что лучше сделать так, как хочет она. Она хочет, чтобы он поддался желаниям, она прекрасно представляет, какой он и чего от него ждать, она не боится. И Ниа — ощущается фоново, но ощущается — тоже не боится. — Мелло… — Стивен касается груди, поглаживает кончиком пальца сосок — очень нежный, только гладить, ни в коем случае не тереть. Под довольный стон ведет другой рукой по бедру — Мелло перехватывает, касается его пальцами второго соска и наклоняется вперед, упирается грудью в ладони Стивена. — Вот так бы… Сразу можно было, — она смотрит своими черными глазами, невероятно контрастирующими со светлыми волосами, так, словно врывается через зрачки прямо в мозг и видит там пылающие очаги в тех местах, которые отвечают и за самые первобытные, и за самые возвышенные чувства и порывы. Ощущение настолько реальное, что замирает дыхание. Таким способом она входит в него первой, и это приятно, и Стивен тоже решается сделать приятное в чем-то схожим образом. Из некоторых намеков, а потом и прямого подтверждения, он знает, что перенял эстафету «защищать, помогать, любить» у Халле, а вот о том, есть ли у Ниа или Мелло опыт с мужчинами, понятия не имеет, и это все еще пугает. Мелло сбрасывает жилетку и снова нападает на губы Стивена, притискивается к груди, зажимает распятие между их телами. Стивен отзывается и, ориентируясь на вздохи в рот и движения бедер (она прижимается крепче всякий раз, когда ей особенно нравится) ласкает пальцами и ладонями груди, бока, напряженные плечи и спину. Смугловатая кожа оказывается на ощупь шелковистой на поверхности, но если чуть сжать, понимаешь, что она плотная и крепкая. Стивен чувствует их обеих, Ниа и Мелло — в поцелуях мешаются вкусы чая с молоком и горького шоколада, из-под резковатого свежего запаха унисексовых духов пробивается ванильный крем геля для душа, хрипловатое «Стиви, ты бы никогда не решился сам?» сменяется задумчивым и мягким «это так хорошо, Стивен…» — У меня… нет ничего, я же только с задания, — шепчет он и понимает, что сожалеет о том, что ничего не будет. Хотя есть и другие способы доставить удовольствие, но согласится ли на них Мелло с ее четкой целью? — Надо быть всегда готовым, Стиви. Хотя сегодня я подумала за тебя, — Мелло тянет что-то из кармана. Когда она убирает руку, Стивен видит серебристую упаковку презерватива, вытащенную на треть. — Будет мало –у меня есть еще. В какой-то момент диван становится слишком узким, а штаб — слишком светлым, и Стивен крепко обнимает Мелло и встает вместе с ней. Она усмехается, но помогает донести себя до кровати, обхватив ногами за талию, а руками — за шею. — Что за стариковские замашки, — блестит она зубами в полутьме спальни. — Штаны снимай и разуйся, раз уж сюда притащил. Внизу можно было бы и без этого, расстегнул ширинку и все. — Ты бы стерла кожу об эти штаны, — отвечает Стивен и под внимательным взглядом раздевается полностью. Мелло серьезнеет, снимает распятие и бережно кладет его на тумбочку. Отставляет там же браслет. Подходит к Стивену, которому едва достает до груди, запрокидывает голову и, глядя в глаза, касается его члена. Почти больно — но не от самого касания, а от возбуждения. Мелло права, правда как подросток в свои-то двадцать шесть… — Я надеялась тебя этим расшевелить, а не превратить в загипнотизированного кролика, — говорит она и толкает его ладонью в грудь. Легче, чем в штабе на диван — тогда Стивен и правда упал не сам — но ощутимо. Он садится на кровать, а Мелло опирается коленями по обе стороны от его ног. Так она чуть возвышается над ним, и Стивен ценит это положение — так удобно обхватить губами твердый сосок, коснуться, а потом обвести его языком, поцеловать ниже, почти под грудью. Мелло впивается пальцами в его плечо, стонет и подается бедрами вперед. Расстегнуть ее обтягивающие кожаные штаны оказывается неплохим испытанием на ловкость, а запустить в них руку — и вовсе невыполнимой задачей: кожа приникает к коже так плотно, что между ними не протиснуть и лист бумаги. Мелло смеется, встает и снимает их сама, достав презерватив и кинув его на кровать. Тонкие бесшовные трусики позволяет стянуть уже Стивену. Он утягивает Мелло к себе, проводит по влажной от пота коже и кладет пальцы между ног, где влажность становится абсолютной. Там он скользит, гладит, слегка нажимает в нужных местах, и слушает ее стоны, и понимает, что стонет сам, когда гладкое бедро прижимается к его члену. Уложенные волосы Мелло растепываются, как обычно у Ниа, да и в тембре стонов Стивен слышит обеих девушек — ту, которой всегда приносил шоколад и с которой смотрел фильмы ужасов и ту, с которой разговаривал над паззлами и гулял по паркам. И он любит обеих, и ласкает тоже обеих. — Ты вообще без команды можешь, гребаный федерал? — стонет Мелло — впрочем, беззлобно — и опрокидывает Стивена на спину. Шарит по постели, находит презерватив и протягивает ему: — С этим хоть сам справишься? Агрессия в голосе диссонирует с растерянно блуждающим взглядом, и это отвечает Стивену на вопрос, были ли у нее — них — мужчины. Но страха больше нет, и Стивен открывает и раскатывает на члене презерватив. Мелло дожидается окончания и седлает его бедра, снова глядя в глаза и даже настолько возбужденная сохранившая насмешливость, а безумие даже усилившая. Он не дает ей вредить самой себе — и Ниа — этим безумием, не позволяет насадиться так, как Мелло пытается сама, резко, с явным намерением принять весь член одним движением. Стивен придерживает Мелло за талию, несмотря на сердитое звериное порыкивание и впившиеся в его предплечья ногти, и делает все сам: осторожно надавливает головкой, вскидывая бедра, медленно отпускает вниз, когда чувствует расслабление, притягивает к себе на грудь, когда она вскрикивает. — Если тебе больно, я вытащу, — шепчет он и знает, что сделает это, даже если откажется Мелло. — Нет, все хорошо… уже нормально, ты молодец. Спасибо, — отзывается Ниа, и это тот единственный вариант, который принимает Стивен. — Только поцелуй меня, пожалуйста. Какое-то время Стивен целует припухшие, плотные губы, гладит Ниа по спине и бедрам, а потом получает чувствительный укус в подбородок. — Хватит миндальничать и вести себя так, будто ты тантрический гуру с бесконечной выдержкой! Хотя, если так… покажи уже, как можешь, — говорит Мелло, но привычная ярость звучит искусственно. Стивен только слегка толкается навстречу ее собственным движениям, но ни на секунду не прекращает гладить, целовать, трогать. Он хотел этого, хотел ее и был рад, что Мелло сорвала с него внизу защитный жилет и страхи. Ощущение ее небольшого веса на себе, ее прикосновения, серебристый блеск пота на покрасневшей коже между грудей и то, как плотно она обхватывает его внутри себя — от всего этого он и сам весь горит и тонет одновременно и точно знает, что так у него еще не было ни с кем. Он ловит момент, когда она почти падает на него, настолько расслабляется и устает с непривычки тело. Стивен переворачивает их обоих — или всех троих? — и опирается на руки, плотно прижимается бедрами, чтоб чувствовать жесткие, чуть рыжеватые завитки волос внизу. Он знает, что так надавливает туда, куда нужно, и это подтверждают стон и рука, сжавшая его плечо. Двигается коротко, быстро, скорее вибрацией, чем толчками, сильно кусает себя за губу, чтобы отрезвить болью — и кончает только тогда, когда Мелло-Ниа с сиплым полукриком вцепляется ему в спину и спазматически сжимает его внутри. Стивен не знает, было ли Мелло лучше с Халле, но ему так хорошо еще не было ни с кем. Кажется, он выпадет из реальности на несколько минут. Мелло под ним приходит в себя еще медленнее. Стивен вытаскивает член, стягивает и завязывает презерватив. — Да брось ты его куда-нибудь уже. Или будешь хранить как дорогую память? — а ведь даже ее голос еще звучал не в полную силу. Стивен кидает презерватив на упаковку у кровати и наклоняется к Мелло. Она треплет его волосы и говорит: — Если ты спросишь, как я, я тебя все же убью. Хотя будет жаль. Стивен улыбается. — Я только хотел сказать, что все же хорошо, что не на диване. Простыню отстирать проще. Мелло тыкает его кулаком в плечо, а Стивен думает, что Халле, видимо, заразила его любовью к Мелло и Ниа в том единственном разговоре без имен, за неделю до ее смерти. Но с ней — с ними обеими, с Ниа, с Мелло — Стивен не боится уже ничего.