Слишком поздно, мой маленький дракон

Пятна серых облаков застилали всё небо. Деймон глубоко вздохнул и вздрогнул от боли, пульсирующей по его телу. Реальность обрушивалась на него всякий раз, когда он думал о приближении к ней. Но шквал ветра отвлек его от размышлений, пока Караксес пролетал над Королевской гаванью. Сегодня был день ее шестнадцатых именин. Конечно, принца-изгнанника не пригласили на очередной пышный королевский бал, но не могла же принцесса отказать своему любимому дяде? К тому же, в то утро он впервые кашлял целыми бутонами. И почти сразу перестал их считать. Дракон не был просто красной точкой в небе, поэтому сделать визит тайным не было никакой возможности. Даже у самого Деймона при виде размаха крыльев, пробивавшихся сквозь облака, все еще каждый раз захватывало дух. Приземляясь, он так сильно кашлял, что выплюнул причину своей боли практически целиком. Его время было на исходе, а дыхание снова воняло этими гадкими цветами. Рейнира любила цветы. Все ее детство и встречи с гостями проходили в саду, где его брат собрал все возможные растения со всего Вестероса. К тому же, до него дошли слухи, что теперь все подданные называли ее Отрадой Королевства, поэтому цветущие букеты, наверняка, наполняли ее покои особой магией. Но магия не всегда была чем-то чистым, непорочным и вызывающим легкий трепет в его груди. Она была волшебной ровно до тех пор, пока не разрывала грудную клетку, а чертовы цветы не поглощали его легкие. Странная и редкая болезнь, была одной из немногих форм такой магии, которая, казалось существует в мире ради доказательства любви, но служила лишь доказательством его слабости. Деймон Таргариен был тем, обреченным на погибель, принцем. Весь прошлый год он умело и осторожно скрывал опавшие ярко-красные лепестки, пряча те в глубоких карманах своего золотого плаща. И надеялся, что болезнь пройдет быстро. В конце концов, мейстеры убеждали его в этом. Но шли месяцы и его вера в их лживые слова угасала. Сейчас же он считал, что они ни черта не знали о его болезни, подливая горькие и бесполезные отвары. Ни они, ни книги, ни кто-либо в этом гребаном Королевстве не знал, что с ним происходит. Даже маги Вольных городов не рисковали поделиться своими прогнозами. Тонкие алые лепестки были отличительной особенностью его любимого цветка. Ликорис или паучья лилия, так ее называли мейстеры. И в своих разговорах они не забывали упомянуть, что если такой бутон употребить в пищу, то это может привести к отравлению, параличу или смерти. Он не мог в это поверить. Он, блять, не мог в это поверить. Судьба играла с ним злую шутку, выбрав столь символичное наказание. Ликорис считался вестником несчастий, смерти, а цветущим его можно было найти лишь у могил при храмах. Говорили, что лепестки приобретали столь насыщенный цвет от того, что корни вытягивали кровь из мертвецов в земле. Даже это связывало его с миром мертвых больше, не давая шанса вернуться в мир живых. Теперь же лепестки превращались в крупные бутоны, и все чаще кровавого оттенка. И какой бы темной не была его валирийская кровь, она не предвещала ничего хорошего. Скрывать это на островах было бессмысленными усилием, поэтому о странном кашле знали практически все золотые плащи. А он не стал бы сейчас скрывать, что это также являлось причиной его скорого визита в Красный замок. Боль переставала быть невыносимой, когда он приближался… к ней. Деймон Таргариен, принц из целой воинственной династии, видел много способов, как умирали люди, но никогда от того, что выхаркивали яркие и кровавые цветы. Это даже было смешно, если бы он посмел кому-то рассказать. Весь год вдали от нее принц быстрее уставал и практически перестал есть. Его горло отказывалось от человеческой пищи, его сердце было слишком одиноко, а разум подкидывал различные варианты приближающейся кончины. Еще одна ирония заключалась в том, что за эти долгие двенадцать месяцев даже в моменты смертельных битв, когда черное полотно застилало его глаза, он не мог избавиться от раздражающего зуда внутри. По дороге в замок Деймон поднял глаза к небу и громко рассмеялся. Стебли еще щекотали его миндалины и вызывали легкие спазмы. Сегодня ему повезло, что он хотя бы мог вдохнуть между позывами. – Ты любила красный, когда была ребенком, – с такими словами он вошел в покои принцессы, столкнувшись в дверях с раздражающим рыцарем и выслушав несколько приятных слов в свой адрес. Дверь сразу же за ним захлопнулась. Рейнира стояла перед окном в расшитом золотом красном платье. И она была прекрасна. Возможно, она была самой красивой девушкой, которую он когда-либо встречал. И была такой с самого рождения. Красива, практически до боли. Сейчас его племянница смотрела на него так и улыбалась тем самым знакомым выражением лица, которое всегда вызывало в нем трепет и восторг. Она заслуживала улыбаться намного чаще. И это был совсем не его эгоизм. Девчонка была единственной в этом Замке, кто был рад его видеть. – Что-то на моем лице? – быстро спросила она, оглядываясь, не удостоив его и приветствия. – Прости? – Ты… ты так смотришь. Со мной что-то не так? Он лишь подавил кашель, чувствуя, что когда выйдет за пределы этой комнаты, то упадет в обморок от того, как долго сдерживается. Деймон не видел ее непозволительно долго. Он помнил ее фиолетовый оттенок ярких глаз, легкий прищур и то, как она отказывалась склоняться под его взглядом, в отличие от других людей в этом Замке. Помнил, как его тело замирало в ожидании, пока она проходила рядом и садилась за его столом. Он уже сам не знал, когда распознал это сжигающее изнутри чувство. – Ты в порядке. Деймон подошел ближе, взял ее за руку, и тепло от ее кожи передалось ему в такой степени, что давление на его грудь усилилось. – Ты очень красива, Рейнира, – повторил он, двигая большим пальцем по ее ладони, чтобы заполучить немного больше ее внимания. Жест, который должен был его успокоить, сыграл желанный эффект. – Ты вернулся. – Да. – И надолго? – ее голос дрогнул, но Рейнира не подала виду и уже тянула его за руку к выходу из комнаты. – Я никуда от тебя не денусь, мой маленький дракон. Она лишь покачала головой в ответ. – Не давай обещаний, которые ты не можешь сдержать, дядя. Деймон хмыкнул. Рейнира была слишком умна. Пока его племянница во всех подробностях описывала свой недавний ужин с новоиспеченной мачехой и Визерисом, не забывая несколько раз проклясть королеву, ему на несколько минут удалось соединить их руки на столе. Удивительно, что брат принял его визит спокойно. Или пока спокойно. Никто ведь не любит драмы во время бала? Разве что кроме самого Деймона. В какой-то момент принцесса резко вырвала руку, чтобы показать, с какой силой она готова убить свою бывшую лучшую подругу, и заметила, что он совсем ее не слушал. – Дядя, ты хоть думал об этом? – было заметно, что дракон в ней закипал, а Деймон лишь наслаждался видом. – Я не думаю о ней, – его ответ вызвал ее возмущенный взгляд, но сразу перед расспросом он добавил. – Я думаю о тебе. О, и он говорил совершенно серьезно. Деймон услышал ее вздох слишком близко к своему лицу. – И что именно ты думаешь обо мне? Мой маленький дракон, тебе лучше не знать. – Разное. Спустя еще несколько бокалов вина он осмелился задать один из заготовленных вопросов на сегодняшний вечер. Зуд в горле не проходил, и если раньше он не мог найти ему объяснение, то сейчас – называл его маленьким монстром. Так он звал свою племянницу в детстве. Сегодня же, с первого взгляда, впрочем, в ней было трудно узнать ту маленькую девочку, с которой он разговаривал год назад у Железного трона. Сейчас он видел в ней повзрослевшую и уверенную в себе девушку, с гордым и злым взглядом, слегка раздраженную и с закипающей от несправедливости кровью. Если бы сейчас его принцесса позволила бы заглянуть в глаза, то он бы чуть не сгорел от темноты, что скрывалась внутри, ожидая своего пробуждения. И он был тем, кто ждал, когда она выпустит своего дракона. «Ты же знаешь, что я умру ради тебя, мой маленький дракон? И пролью кровь, если это потребуется», – эти слова пока оставались неозвученными. – Дядя? Похоже, что мысли из него сегодня вылетали раньше, чем он мог подумать, впрочем, как и всегда, что даже он сам не услышал собственного вопроса. – Ты когда-нибудь испытывала зуд в груди? Или, может быть, раздражающий кашель? – Нет, не думаю… а что… Почему ты спрашиваешь? Интересно. Значит, их связь причиняла страдания лишь ему. Что ж, иронично, учитывая его звание порочного принца. – Деймон? – ах да, он не ответил на вопрос. – Не важно. У Деймона не было времени на то, чтобы разделить мысли и чувства. Времени не было совершенно ни на что. Потому что больно было всегда. Особенно в тот момент, когда он наблюдал за единственной целью его жизни, кружившейся в танце с гребаным белым рыцарем. Тогда его кровь начала смешиваться с прорывавшимися цветами, а корни будто пронзили легкие. Странно, что жгучая боль не видела разницы между тем, как Рейнира смотрит на него и на придурка Кристона Коля. Под конец танца Деймон уже задавался вопросом, организует ли брат для него похороны. Конечно, нет. Да и это не имело значения. В конце концов он опрокинул в себя еще один бокал и решил, что терять уже было нечего. Песня заканчивалась, гости почти разошлись, но он подскочил со своего места, чтобы забрать свою добычу себе. На мгновение Рейнира успела улыбнуться рыцарю на прощание, но сразу же обратила свой вопросительный взгляд дяде. Его же рука невольно скользнула по нижней части ее спины и была сейчас такой горячей, что принцесса точно должна была почувствовать, будто он прикасается к ее обнаженной коже. Музыка продолжила играть. Ее мягкий фиолетовый взгляд прожигал озорством. Ее дразнящая улыбка, которая столь редко освещала лицо, сейчас поддразнивала. Когда она обернулась вокруг себя, он осторожно закусил кончик языка, лишь бы не закричать от близости ее тела. Лишь бы не осмелиться прикоснуться к ней снова. Вино ударяло в голову, а каждое движение сейчас было игрой на выживание. Он не пытался вести с ней разговор, и за это, казалось, она была благодарна. Деймон лишь наблюдал. Наблюдал как Караксес в небе, не желая упустить свою жертву. Никто не замечал, как загоралось ее лицо и сбивалось дыхание. Как его сильные руки сжимали ее талию, отчего у принцессы пробежал озноб, который не остался им незамеченным. Уголок его рта чуть приподнялся в усмешке. Деймону приходилось кусать губы с внутренней стороны, чтобы подавить свою улыбку. Или же пришлось бы признаться, что еще он представлял сделать этими руками каждый раз, когда она сжимала их вокруг него. В конце концов, он был Таргариен. И мог получить все, что когда-либо хотел. И получил бы, если бы самое желанное не было столь порочным. Последствия были бы… разрушительными. Он мог бы соблазнить ее. Позвать ее с собой на острова. Поставить на колени, чтобы услышать слова ее преданности. Он так желал ее, что был готов встать на колени сам. За вечер он уже дважды представил, как занялся бы с ней любовью, отчаянно пытаясь попробовать каждый ее дюйм. Было даже удивительно, как он мог так долго отрицать свои чувства. С тех пор, как он увидел ее у Железного трона, когда ее маленькая рука тянулась к его подарку, он уже знал, что его сердце безвозвратно принадлежит ей. Что весь он – и душа, и тело – принадлежал ей. Его неудержимой принцессе. Его Рейнире. Каждый ее вздох, казалось, удерживал Деймона от того, чтобы не сделать объятия еще крепче. Или его разум выдумывал слишком многое. Рядом маячил не только брат, но и новая королева, с которой ему еще предстояло познакомиться поближе. Сейчас же он послал ей надменный взгляд, не удостоив и приветствия. – Ты сегодня само очарование, знаешь. – Я всегда готов к некоторым… вольностям, особенно с такой красивой девушкой рядом. Рейнира хмыкнула, но не опустила руки с его плеч. – Почему ты… почему ты такой… – его принцесса не могла подобрать слов. Это что-то новенькое. – Такой очаровательный? Чудовищный? Упрямый? – Да, – выдохнула она. – Потому что могу. В голове кружили незнакомые ему мысли, музыка закончилось, а реальность в ответ била мечом по голове. Его же любовь сводила его с ума. Он терял рассудок рядом с ней. И никто не мог его в этом обвинить. Никто, кроме его брата, с которым еще предстоял серьезный разговор. Секреты, что он хранил в своем сердце, с каждым днем спрятать было все тяжелее. На следующее утро ему донесли о том, что его любимый король Визерис собирается вновь сослать его на Драконий камень. Удивительно, для этого даже не потребовалось того самого серьезного разговора. Деймон уже не был уверен в том, убьют ли его подданые братца или их опередят ядовитые шипы, растущие в его легких. Он даже не знал, какой из вариантов был бы предпочтительнее. Она пришла к нему, снова, в этот же Зал. Похоже, он становился их местом встречи. А он снова сидел на троне, покачивая в руках Темную сестру. Ее подбородок был высоко поднят, лицо не выражало никаких эмоций, а руки были скрещены перед талией. Чешуя дракона покрывала ее фигуру в новом наряде, длинные светлые волосы были вплетены в косу. Взгляд был холодным, словно она только что вновь проиграла ему в гонке на драконах. Но чем ближе Рейнира подходила к нему, тем теплее становилось в его груди. Иногда, не только груди… Все еще удерживая в руках преданный меч, он попробовал провести пальцем по острию лезвия, чтобы хоть немного отвлечься. Потом, чуть склонив голову вбок, дотронулся рукой до своей шеи, слегка размяв мышцы и снимая напряжение. Но кого он обманывал? Был лишь один способ избавиться от съедающего изнутри чувства. Тяжело вздохнув, Деймон положил меч на трон, его руки опустились вдоль тела, и он нервно пробежался длинными пальцами по своей правой ладони. – Пришла вновь попрощаться со своим любимым дядей, принцесса? – начал он на высоком валирийском и звучал грубее, чем это планировал. – Как любезно с твоей стороны. Она не смотрела вниз – только лишь на него. Огонь в его горле разгорался с новой силой. Деймон отсчитывал каждый ее шаг, лишь бы отвлечься от зуда внутри. Похоже, даже цветы знали, что им придется расстаться еще на целый год. И сейчас он был готов преклонить перед Рейнирой колено, пообещав, что обеспечит ей место на троне. Лишь бы видеть ее рядом с собой. Под собой. Каждый последующий гребаный день. Он мог бы сделать ее счастливой. Мог бы дать ей все, что она захотела, позволь она прикоснуться к ней ближе, больше и дольше обычного. Принцесса сохраняла молчание. В нем разгорался теплый огонек понимания, особенно когда улыбка исчезала с ее губ, угрожая поглотить его с головой. Или, скорее, подпалить. – Рейнира… – Да? – Пока у меня есть о ком мечтать, кого ждать и к кому возвращаться – меня будет невозможно сломить. Знай это. Вглядываясь в место, где сейчас находилось подаренное им ожерелье, он наблюдал за тем, как Рейнира сняла с правой руки перчатку и сверкнула крупным изумрудом кольца. Еще одним из его подарков. Ему оставалось лишь дотронуться до этого блеска, дотянуться, чтобы его рука оказалась в нужном и правильном месте. Все было так просто, Деймон. И он поддался. Быстро сократив расстояние между ними, он оказался прямо перед ней. Рейнира обняла его, и ровно на том месте, где ее щека прикасалась к его груди, прямо над его сердцем, горело так сильно, что он боялся ее обжечь. Его принцесса была такой маленькой и такой хрупкой в его руках. – Моя принцесса, – Деймон освободил свою вторую руку и подтянул ее еще ближе. – Ты что-то говорила? – Ничего, – мягко ответила она, возможно, пытаясь скрыть от него слезы. Он почти невесомо приподнял одним пальцем ее подбородок, наклонив ее голову так, чтобы смотреть прямо в глаза. Она же держала их закрытыми. – Рейнира, – вновь попытался он. – Не прячься от меня. Ее слезы сверкали еще ярче под теплым светом горящих рядом факелов. – Расскажи мне. Она моргнула несколько раз, прежде чем открыть глаза и сделать вид, что ничего не произошло. Его суровая принцесса. Деймон все же вытер слезы большим пальцем, не сказав при этом ни слова и дав ей время. − Есть вещи, которые не поддаются твоему контролю, – подтолкнул ее он. И тогда она словно взорвалась. Деймон мог только наблюдать за ней, словно загипнотизированный. Он бы солгал, если бы признался, что никогда не представлял, как она, столь разъяренная, выглядит под всеми этими одеждами. Рейнира продолжала размахивать руками и рассказывать очередную возмущенную историю о королеве-мачехе и тому, что она была причиной его скорого отъезда, лишь иногда удостаивая внимания, фиксируя свой взгляд на нем, чтобы убедиться, что он ее слушал. – Думаю, что внутри меня таится демон, – вдруг призналась ему она. – Значит, ты искала недостаточно усердно. Внутри тебя дракон. Услышь его золотые плащи в этот момент, они непременно бы рассмеялись ему в лицо. Слишком сентиментально. Слишком сладко звучали его речи. Рейнира же продолжила рассказ, отступала все дальше и тянулась руками к своей талии, пытаясь расслабить туго затянутый корсет. Ее пальцы медленно прижимались к телу, пока она смотрела по сторонам. Это снова сводило Деймона с ума. В голове уже пульсировало от недостатка ее внимания, но, скорее, от неудовлетворенности. Как бы он хотел, чтобы она позволила ему… освободиться. Если бы он попытался сказать это сейчас, то с его губ сорвался бы только приглушенный стон. Но сегодня Деймон был тем, кто подошел ближе, сдерживая пробивавшийся кашель. Слишком увлеченная своим внутренним разговором, Рейнира уже развязала пояс, глубоко выдохнула, а он в это время представил, как наклонился бы вперед и поцеловал уголок ее рта, пока этими руками она пробегалась бы по его шее и зарывалась в его волосы. Блять. Это бесило. К этому моменту становилось трудно дышать. Хуже было то, что она находилась сейчас так близко. Он практически чувствовал ее прикосновения, которых не было – и ему это нравилось. Вдыхал ее запах – и ему это нравилось. Но ему придется еще немного подождать – а вот этот факт уже не доставлял удовольствия. Деймон признавал, что так ведут себя зависимые, не в силах вовремя уступить и бросить. Пока это еще никому не удавалось. – Принцесса? – он не узнал собственный голос на валирийском. Хриплый, царапающий, но такой же низкий. Его пальцы уже сжимали ее платье, а Рейнира уставилась прямо вверх, скрывая свои дрожащие руки. Но не от него. Тогда Деймон резко ее развернул. Под ладонями было столь знакомое тепло. Его маленькая принцесса ухватилась за его предплечья, удерживая равновесие, и оказалась прижатой к нему спиной. Возможно, неосознанно и осторожно, но она слегка провела по его руке вниз до ладони, отчего его внутренние мышцы свело в абсурдном восторге. Деймон не давал ей развернуться еще несколько минут. Пальцы уже кусали кожу, а она дрожала в объятиях. Деймон представлял, как она бы бросила ему вызов, попыталась освободиться из хватки, закричала и сбежала. Но его маленький дракон ничего не боялась. Она лишь сильнее прижалась к нему, а он плотно закрыл свои глаза, глубоко и нервно вдыхая воздух рядом с ее волосами, затем снова открыл, повторил это движение снова и отпустил ее. И для чего это все было? Он злился от того, что нуждался в ней и вел себя как влюбленный мальчишка. Прямо сейчас сладость таяла внутри него, оставаясь чем-то бесстыдным, возможно, даже грязным. Но его тело требовало более острого, более сильного чувства, заставившего бы его забыться. Ведь без нее он задыхался. Буквально. Она знал это чувство и знал все его признаки. Был и вспыхивающий блеск в ее глазах и короткий вздох нарастающего возбуждения. После чего она бы изогнулась под ним и закусила свою губу, немного склонила бы голову, чем он бы наслаждался. Наслаждался бы видом или процессом – этого он еще не понимал. Пока он медленно выводил своей жесткой ладонью четкую линию до ее шеи, она поднимала постепенно взгляд. Деймон стоял так близко, что улавливал свой запах на ней. Ее губы уже были готовы дать этому название, но слова ускользали за края памяти, оставаясь сладкой истомой на его пальцах и ее дыхании. Это… распирало его изнутри. Душило, жгло и давило на нервные окончания. Но не от страха или боли, а скорее от усталости, опустошенности и той беспомощности, с которой ему приходилось жить. Ему хотелось замереть на мгновение подольше, не дышать и стать меньше, просто чтобы не исчезнуть. Деймон хотел ее поцеловать. Наверное, больше, чем он когда-либо хотел поцеловать кого-либо еще. И он прижал свои губы к ее, мгновение она не отвечала. Поцелуй был сладким, но страстным, быстро сменяющим легкое покусывание мягких и потрескавшихся губ, к плотно прижимающемуся языку, поддразнивая молодую принцессу. Принц скользнул руками по плечам, затем груди, подушечками пальцев прокладывая свой путь. И в конечном итоге прижимая ладонь к ее шее, где кожа уже была горячая на ощупь. Деймон мог чувствовать ее сбившийся пульс, быстрый и сильный. Он задыхался от восторга, потому что его Рейнира опьяняла поцелуем лучше, чем любое вино, которое он когда-либо пробовал. Ее дыхание было отрывистым, но она прижималась к нему сильнее, развязывая ему руки. Принцесса была тихой и отзывчивой, поборов приступ застенчивости, пока его ловкие пальцы танцевали по ее телу. Несколько раз у него был соблазн поймать и закусить ее губы в поцелуе, но для этого здесь было не место, а точнее у них на это не было времени. В последний момент он успел пробежаться пальцем по ее щеке, прежде чем оторваться и отступить на несколько шагов назад. Рейнира смотрела на него со смесью тревоги и нежного благоговения в глазах, словно опасаясь, что сделала что-то не так. – Я хотел бы их всех сжечь, – признался ей он. – Тогда, год назад. Но знал, что ты не позволишь этому случиться. Знал, что ты не в безопасности. Но если ты попросишь, то увидишь, как они горят. Его принцесса сделала шаг к нему. А в его груди пылало настолько, что он сомневался, что доживет до следующего дня. – Тогда… сгорим вместе, дядя? – Слишком поздно, мой маленький дракон.