Падший

Арсений бежал. Бежал от себя самого, от чувств, живущих внутри его разума и сердца. Пока мужчина был трезвым, образ кудрявого парня не выходил из головы. Солнечная улыбка. Попов не любил это выражение, но Тоша обладал именно такой улыбкой. Во все тридцать два зуба, чтобы ямочки на щеках поднимались, а морщинки у глаз и на носу были заметнее, чем обычно. А его тело? Худое, но при этом сильное и выносливое. Высокое, но когда Антоша дремал, то казался совершенно крошечным и беззащитным. Прикосновения. Случайно задетые пальцы, увенчанные кольцами. Взгляды. Уже все фанаты шептались о химии между актерами. Только Попов знал, что все это ненастоящее. Знал, но не мог перестать чувствовать пламя в груди, сжигающее его сердце. Алкоголь. Арсений топил себя в нем, надеялся залить им огонь своих чувств. Сначала это получалось, он уходил в гей клуб, находил хрупкого, низкого юношу. Обязательно темноволосого. Обязательно без колец и длинных пальцев. Обязательно не похожего на Шастуна. Шел в туалет с новым любовником и трахал его от души, выплескивая все эмоции через похоть. Утыкаясь носом в спину, Арсенийтиз последних сил поднимал глаза и видел кудрявого высокого парня с солнечной улыбкой. Арсений боялся. С каждым таким заходом он все чаще ловил себя на мысли, что видит галлюцинации. Через пару минут образ исчезал и перед ним стоял уже другой человек, щелкая пальцами и пытаясь вернуть мужчину в реальность, говоря что-то вроде: «Эй, голубоглазый, ты приведение увидел или от меня глаз оторвать не можешь?». И у Арсения рвало. Не из-за алкоголя. Из-за боли внутри, из-за нежелательной влюбленности. Он выплевывал вместе с виски самого себя, обессиленно дрожа и закрывая лицо руками. Затем выходил из бара и шел в другой, продолжая уничтожать последние остатки прежнего себя. Утром он заходил в пустую студию, падал на диван и звонил во видеосвязи Сереже, или Паше, или Диме. Кто первый под руку попадется. Сегодняшний день не был исключением. На концерте Антон слишком близко подошел к Подошел, слишком нагло повел себя, хватаясь за руки и плечи мужчины, пока их били шокеры. Долгие гудки разрезали пустоту, висящую в воздухе квартиры Арсения. В конце концов Паша взял трубку, сонно смотря на мужчину и уходя в другую комнату. Это был пожалуй двадцатый звонок за последний месяц. Паша уже привык просыпаться на час ночью и сидеть на балконе или кухне, слушая пьяные реплики друга. И все бы ничего, но в комнате его ждала Лейсан, которую эти ночные разговоры напрягали. Но если проигнорировать звонок от Арсения, то кто знает, что случится на другой стороне провода. Один раз Попов уже был в больнице. Несчастный случай. Решил унять головную боль от алкоголя обезболивающим. Принял пять таблеток, так как не мог контролировать выпитое количество, а потом из последних сил звонил в скорую, пытаясь попутно унять спазмы в сердце и всем теле. Поэтому Паша отвечал. Слушал одно и тоже. Кивал. Соглашался. Давал самые банальные советы. А потом закрывал ноутбук и падал обратно к любимой жене, утыкаясь в ее волосы, пахнущие шампунем и маслом с жасмином. Однако сегодняшний день был в чем-то исключителен. У Антона в доме проводили ремонт и попросили всех жильцов по возможности покинуть жилище, чтобы не дышать химией и прочими строительными отходами. Тоша пил с Пашей, но потом оба пошли спать, понимая, что такого удовольствия, как пять лет назад спирт уже не приносит. Однако Шастун, привыкший к своей мягкой кровати, долго ворочался на твердом диване и в итоге не смог уснуть, оставаясь в одной позе и смотря в стену. Дверь между кухней и гостиной была открыта, поэтому услышав шаги в соседней комнате и голос Арсения, очевидно находящегося в невменяемом состоянии вызвал у молодого человека в изумление. Сначала тот захотел выйти, но все-таки лень победила, поэтому Антон молча продолжил созерцать пустоту, непроизвольно слушая разговоры двух друзей. Выпитый Шастуном алкоголь путал сознание, немного опьяняя и затупляя чувства парня. Все-таки одно дело пить постоянно, а другое дело редко. Организм отвыкает и пьянеет даже с небольшого количества крепкого. — Паш. Паш. Я не могу. Он везде. Я захожу в душ и вижу его, обнаженного и такого моего. Иду спать и…его рядом во снах, просыпаюсь и продолжаю видеть на яву. Сегодня увидел на улице юношу и пошел за ним, думая, что это… а это не он вовсе. Что мне делать Паш. Сегодня еще увидел такого парня симпатичного, но член даже не напрягся. Слишком не похож на… Как на зло имя Антон расслышать не мог. Однако мужское местоимение уже напрягало, заставляя проворачивать тысячи вариантов в голове. Сережа? Дима? Может тот парень, с которым Арсений хорошо общался в их последнем туре? Мало ли, вдруг до сих пор общаются. А может это он сам? От последней версии Тоже самому стало смешно. Это невозможно. Они слишком давно знают друг друга. Уже как облупленные. Антон знает, что Арсений чувствителен между плечом и шеей. Иногда актер даже использует это, замечая мгновенную реакцию напарника. Но это не возбуждение. Это скорее шок. А потом улыбка, какая-то через чур холодная, но скорее сосредоточенная. Естественно. Арсений ведь не привык к этому, поэтому такая реакция нормальна для обычного Попова. Дверь слегка скрипит и в комнату к Шастуну заходит Паша, проверяя спит ли тот. Антон не хочет так легко сдаваться, поэтому наученный десятками выпусков «Импровизации», максимально естественно изображает крепкий сон. И Воля верит ему. Дверь все-таки закрывает, но что такое дверь для излишне любопытного Шастуна? Тем более Лейсан сама выбрала такие двери, что через них слышно каждое слово. Поэтому Антон тихо подкрадывается, прислушиваясь к голосам Паши и Арса. — Сень. Шел бы ты спать, а. Ты ничего не исправишь в такое… только делов наворотишь. Посмотри на себя. У тебя синяки под глазами скоро свисать будут. Молчу про твои органы. Их даже на Барахолке никто не купит. Ты сам себя за руки…на тот свет. И в конце концов он не последний в твоей жизни. Когда проект закроют, то бросишь все в Москве. Поедешь в Чехию, Германию. В Швейцарию в конце концов! Ты же всегда туда хотел. Горькую усмешку Шастун слышит четче, чем весь диалог до этого. Голос Арсения дрожит, кажется тот плачет, либо это последствие паники. — Зачем? Я хотел купить небольшую квартиру, завести котенка, попробовать заняться духовными практиками и полностью уйти в кино. Но зачем мне это все? Этот план безумно мне нравится, это же моя мечта. Но вся ее ценность держится на Антоне. Я без Тоши не смогу. Он мое все… Дальше Антон уже не слушает, внутри все взрывается. На дрожащих ногах парень возвращается на диван и опускает голову на подушку. Нет. Нет-нет. Нет-нет-нет. Он наверняка послышался. Может вовсе не про него шла речь. Может вообще было имя Артем, а он, дурак, по пьяни и из-за недосыпа услышал другое? Они же даже не близки. Да, в случае чего всегда могут связаться друг с другом, пойти куда-то или просто помочь. Но не более, большинство их встреч так или иначе связано с Импровизацией. Антон знает, что в случае чего Арсений попросит совета не у него, а у Сережи. Лучшие друзья в конце концов. В него Попову было бы влюбиться куда логичнее. И тут Антон начинает все понимать. Вспоминает поведение Арсения 17 марта. Его взгляды на Антона, когда тот изображал кота. Глаза, пожирающие каждый сантиметр его тела, залитого водой во время Дебатов. Арсений ведь не вел себя так с Серегой и Димой. Безусловно он всегда поддерживал их, наблюдал за их игрой во время шоу. Но только наблюдал, забывая увиденное через пару часов. А Антона он исследовал взглядом, запоминая любое его движение, любую игру мимики. Пока Шастун осознавал ситуацию, Воля кажется закончил говорить, уходя в другую комнату. Антон хотел пить. До безумия. Казалось, что его горло сжато веревкой, а на грудь давит огромный камень. Нет. Бетонная плита. Пытаясь максимально не шуметь, Антон прокрался на кухню, шагая на носочках и пытаясь в темноте найти стакан или чашку. — Ан… Тоша… Хриплый голос заставил молодого человека вздрогнуть, переводя взгляд на экран ноутбука. Дурак. Он то думал, что Паша закончил говорить, а тот видимо просто захотел отойти по нужде. На экране в небольшом окошке было видно бледное лицо Арсения. Только сейчас Тоша заметил насколько его кожа стала бледной за последнее время, а скулы, казалось, вдавливали челюсть. — Ты…что ты делаешь? Это ведь дом Паши. Мне опять кажется…хватит. Я так устал, исчезни. Сколько мне еще изводить себя, чтобы этот кошмар закончился? Арс падает головой на стол, зарываясь в локоть и истошно рыдая. Внутри Антона желание уйти из видимости камеры и сделать вид, что Арсений правда лишь словил глюк, борется с желанием сорваться к нему прямо сейчас. Любит ли его Шастун? Нет. Шастун любит Иру наверное, хотя и не уверен в том, что она его судьба. Но он определенно любит девушек. Он видит себя только с ними. Он хочет детей и спокойной жизни. Океан под названием «Арсений Попов» сбивает компас молодого человека, отшвыривая его куда-то в далекие скалы. Вдруг слышатся шаги Паши. Антон испуганно поджимает несуществующий хвост и убегает обратно в комнату, замечая, что окошко с лицом Арсения исчезает, сопровождаясь соответствующим звуком завершения разговора. Тоша дрожит, кутаясь в одеяло. Вроде на улице разгар весны, но холод адский. Холод внутри, снаружи наоборот все горит, заставляя молодого человека чувствовать себя еще хуже. Паша уже идет спать, Антон догоняет его, бормоча что-то невнятное про дом и поломку, убегая от ненужных вопросов вниз по лестнице. На такси за полчаса добирается до квартиры Попова, открывает незапертую дверь. Арсений лежит на диване с сигаретой в зубах и закрытыми глазами. Его тело то тут, то там сводят судороги, но мужчина, видимо привыкший к ним, даже не реагирует. Зато звук захлопывающейся двери все-таки его внимание привлекает. Сигарета падает из зубов, обжигая кожу чуть выше колена. Придавив окурок ногой, Арсений подходит к парню, вставая перед ним. Рост у него явно ниже, но Шастуну кажется, что мужчина нависает над ним, словно коршун над беззащитной жертвой. А затем происходит совсем неожиданное для Тоши. Арс впивается в его губы, поднимая руку, дабы обхватить юношу за голову, но мгновенно шарахается, отпрыгивая, путаясь в ногах и падая на пол. Галлюцинации так часто приходили к актеру, что тот уже стал использовать это в своих целях. Каждый раз, когда после истерики, образ Шастуна возникал перед Поповым, тот целовал несуществующую материю, ничего не чувствуя, но все равно продолжая. Это помогает. А может и нет. Арс уже ни в чем не уверен. Однако сейчас он уверен в том, что губы уж слишком осязаемы, что Антон продолжает стоять, испуганно касаясь пальцами губ. Глюк бы исчез. А если не исчез, то ответил бы взаимностью Арсению. Тот так воспитал свой разум, заставил мираж подчиниться и делать то, что никогда бы не сделал живой оригинал. Мужчина ползет назад, задыхаясь и кашляя, словно его легкие вдруг наполнились водой. Спина упирается в диван, вынуждая закончить отступление. Антон делает осторожный шаг, пытаясь подойти к Арсению, помочь ему подняться, чтобы нормально поговорить. Через несколько минут исхудавшее тело мужчины покоится на диване, а излишне напряженное Антона сидит рядом с ним, перебирая кольца. Диалог идет, хоть и плохо. Антон говорит все то, что говорил себе у Паши. Арсений кивает, кажется слушая большую часть посыла. Найдя в себе силы, Тоша идет на кухню, возвращаясь с чашкой чая. Любимая чашка Попова. На ней тюлень с пышкой и надписью «Сначала покушать, а потом уже за дела». Арсений привез ее из Питера вместе с чашками для остальных импровизаторов и Паши. Антон любит чай, но постоянно пьет его из бумажных стаканчиков. Наверное привычка, так как очень часто приходится покупать черный чай в кофейне и прямо по дороге на работу насыпать в него гору сахара, чтобы начать день хотя бы с небольшой радостью. Поэтому чашка «Я люблю это небо за смелость быть голубым сквозь серость» с небольшой тучкой сбоку стоит достаточно глубоко в шкафу. Поставив перед измученным мужчиной напиток, Антон смотрит в телефон, замечая сообщение от соседки, в котором говорится, что из его квартиры течет вода. Вот так вот врать. Вселенная то все слышит. Приходится уйти. Напоследок парень помогает Арсению выпить чай и лечь, закутавшись с носом в теплый плед. В чашке остается пара глотков, но Антон и без них благодарен Арсу за покорность в этой ситуации. Напомнив про завтрашние съемки и остаток чая, Тоша замирает, последним взглядом пробегаясь по мужчине, который подобно выкинутой из океана рыбе, лежит на диване. Через минуту раздается щелчок двери, а через еще пару минут Антон уже бежит к ближайшему ТЦ, около которого постоянно стоят таксисты, готовые за адекватную цену довезти хоть до Швейцарии. На следующий день Тоша вбегает в помещение, где проходят съемки Импровизации. Проклятый транспорт решил образовать пробку совсем близко к зданию, вынудив парня нестись сломя голову на своих двух. Однако даже так он оказывается не последним. Арсения нет. Паша нервно теребит край пиджака, вновь и вновь набирая телефон актера, а Сережа пытается убедить режиссера в необходимости съездить до Попова, чтобы убедиться, что с тем все хорошо. Режиссер же отмахивается, говоря, что Арсений последнее время невнимателен и безответственен, поэтому скорее всего проспал съемки, а сейчас пыхтит в пробке, не замечая кучу пропущенных в телефоне. Но он брал всегда. Если это касалось работы, то в любой ситуации и в любом состоянии Арс был готов поговорить, решить проблему и с легкостью уладить конфликт, если тот вообще успевал возникнуть. Послав все к чертям, Серый выбегает из зала, вслед за ним отправляется и Дима, понимая, что без прав и машины Матвиенко крайне долго будет добираться до Арсения. Через двадцать минут Паше звонит Сережа. Первый как раз сидит около Антона, предполагая куда мог запропаститься импровизатор. Поэтому на звонок они отвечают вместе, задавая одновременно один вопрос: «Как он?». — Его нет. У меня был запасной ключ после одного случая. Арсения нет. Его вещей тоже. Тут полностью пусто.