Часть 1
1 сентября 2022 г. в 09:52
Китайские фонарики символизируют богатство, успех и прочую тонну штук, которые нужны для процветающей жизни, о которой все так мечтают. Мы запускаем сейчас в небо красный китайский фонарик и надеемся лишь дожить до конца этого года, для нас это стало бы верхом по-настоящему успешной жизни. Слишком грустные реалии, слишком много драматизма, но это единственное, что мы оба загадаем на этот фонарик.
— Джи, дай зажигалку, — просишь ты и протягиваешь мне левую руку, правой продолжая шарить по карманам своих потертых серых джинс в поисках собственной черной зажигалки с символикой Misfits.
Оставив тщетные попытки найти собственную зажигалку, ты берешь мою, пару секунд задумчиво вертишь её в руках, несколько раз щелкаешь большим пальцем по колесику, смотришь на пламя, а затем заставляешь его погаснуть.
— Давай сначала всё-таки покурим? С этой хреновиной еще сто лет возиться, — устало выдыхаешь ты, глядя на китайский фонарик и инструкцию к нему, которая лежит прямо у моих ног. Ты откладываешь идею зажигать на нем горелку прямо сейчас, делая выбор в пользу сигарет.
Ты вынимаешь смятую пачку Marlboro из заднего кармана джинс и галантно протягиваешь мне, чтобы я мог взять сигарету первым. В пачке осталось две сигареты: одна из них была перевернута на удачу. Забавно, что именно я передал тебе эту глупую привычку постоянно переворачивать сигарету на удачу с открытием новой пачки. «Это не привнесет удачу и не разгребет дерьмо моей жизни, Джи,» — скептично заявлял ты, но потом всё-таки стал проводить этот небольшой ритуал каждый раз, когда покупал новую пачку. Может, это и вправду сделало твою жизнь немного лучше, Фрэнки? Или всё-таки твою жизнь немного лучше сделал я?
Я зажимаю сигарету между зубами, сдавливая капсулу на фильтре, наклоняюсь к протянутому слабому пламени от зажигалки, которое ты мне протягиваешь, и наконец делаю первую затяжку, медленно выдыхая дым тебе прямо в лицо.
Ты закатываешь глаза, но потом все-таки делаешь шаг вперед, не оставляя практически никакого расстояния между нами, делаешь затяжку и вовлекаешь в быстрый поцелуй, выдыхая в него дым от сигареты, которая была перевернута вчера утром на удачу.
Твои тонкие бледные пальцы, сжимающие сигарету, нетерпеливо крутят её в руках, время от времени отвлекаясь на то, чтобы сделать все-таки затяжку и сбросить не землю пепел.
Мы забрались на какую-то небольшую возвышенность возле леса, чтобы запустить этот чёртов китайский фонарик. Сейчас полпервого ночи, над нами июньское звездное небо, твоя рука сжимает мою, а фонарик все еще валяется у наших ног. Кажется, я никогда не буду так счастлив, как прямо сейчас.
Ещё несколько быстрых поцелуев, а затем мы одновременно затушили наши сигареты и всё-таки перешли к тому, ради чего забрались на эту пустошь посреди ночи.
Твои руки немного трясутся, пока ты пытаешься удерживать фонарик, чтобы он не накренялся вбок, пока я расправляю его, а затем наклоняюсь ниже, чтобы поджечь горелку.
Резкое движение большим пальцев по колёсику зажигалки, и через секунду пламя находится уже в миллиметре от горелки. Мне всё-таки удается поджечь её, и я с довольным видом убираю зажигалку в карман, садясь на землю напротив тебя, скрестив ноги.
— Здесь написано: «Пламя горелки нагревает воздух внутри фонарика до 100-120 °С. При нагревании плотность воздуха становится меньше, а соответственно и его масса. Воздух внутри фонарика становится легче воздуха снаружи, поэтому фонарик всплывает в холодном воздухе,» — изрекаю я очень серьезным и важным голосом, будто сделал научное открытие и изобрёл этот фонарик самостоятельно, поднимаю взгляд на тебя, возвышающегося надо мной и держащего в руках фонарик с противоположных сторон.
— Интересно и познавательно, спасибо. Не знаю, что я делал бы сейчас без этой информации, но я просил тебя сказать, сколько мне еще его так держать, — недовольно фыркаешь ты, чуть подбрасывая фонарик вверх, который всё еще не хочет взлетать.
— Они не написали этого в инструкции, поэтому столько, сколько тебе велит твое влюбленное в меня сердечко, Фрэнки, — я отбрасываю инструкцию в сторону и поднимаюсь с земли, чтобы взять фонарик с одной из его сторон и облегчить твоё непосильное положение.
Спустя некоторое время наш красный китайский фонарик всё-таки начинает полностью расправляться и подниматься на несколько сантиметров вверх, несмотря на то, что мы оба придерживаем его с разных сторон.
— Вот он, момент истины, Фрэнки! — громко заявляю я и сталкиваюсь с взглядом твоих сосредоточенных до этого только на фонарике карих глаз.
Не сговариваясь, мы инстинктивно одновременно подталкиваем фонарик вверх и отпускаем, позволяя ему взмыть в небо уже самостоятельно.
— Красиво, — после паузы молчания всё-таки произносишь ты, задрав голову еще выше, чтобы уследить за тем, в каком направлении продолжит двигаться наш фонарик.
— Можем загадать на него желание, — полушепотом говорю я тебе прямо в ухо, обняв со спины и положив подбородок тебе на плечо.
— А можем исполнить ещё один пунктик из твоего списка целей и сделать несколько содомских вещей прямо под звездами.
— Всегда знал, что ты романтик, Фрэнки! — я на секунду обнимаю тебя еще сильнее, а потом заставляю упасть вместе со мной в траву, вовлекая в этот момент тебя в очередной быстрый поцелуй, который на вкус до сих пор как те Marlboro, которые мы выкурили двадцать минут назад.
Над нами звездное небо, наш красный китайский фонарик, улетающий с каждым мгновением всё выше и выше; ты настолько близко ко мне, что я чувствую запах твоих сигарет и дешевого геля для душа настолько отчетливо, что ничего не может быть более реальным сейчас, чем этот запах и твои руки у меня на бёдрах.
Думаю, я был прав, когда счёл раннее, что этот момент действительно останется самым счастливым в моей жизни.
Думаю, я был прав, когда привёл нас запускать китайский фонарик в какую-то глушь.
Думаю, я был прав, когда влюбился в тебя, Фрэнк Айеро.