Его ифу

Солнце медленно садится, разрывая небо алыми полосами, но вместо него уже загораются сотни тысяч факелов. Безночный город оправдывает свое имя: даже после заката здесь все еще светло, как днем. Могучие воины сменяют друг друга в карауле, но каждый из них позволяет себе украдкой глянуть на проходящего мимо заклинателя, только чтобы тут же опустить глаза. Слишком сильно любопытство, сильнее благоговения и страха, невозможно удержаться и не взглянуть одним глазком: какой он, таинственный и всемогущий Старейшина Илина? Лишь на мгновение узрев его красоту и величие, хочется смотреть на него вечность, но не стоит гневить его непочтительными взглядами. Он щелчком пальцев уничтожит любого, кого сочтет недостаточно учтивым. И Владыка не скажет ему ни слова против, потому что этому заклинателю можно все. Вэй Усяню плевать на взгляды. Он идет, как всегда гордо вскинув голову и не обращая внимания на лебезящую перед ним челядь. Стройное, сильное тело, прямая осанка, рассыпавшиеся по плечам шелковистые волосы - все это приковывает взгляды. На красных с черным клановых одеждах скрывается кровь его врагов, заткнутая за пояс флейта внушает ужас не меньший, чем легендарный меч в ножнах. В другой день он мог бы вырезать глаза чересчур любопытным, посмевшим опорочить его своими взглядами и, он уверен, мыслями. О, он знает, что они думают, сколь многие желают коснуться его тела, овладеть им или подчиниться ему. Он мог бы заставить их забыть свои грязные фантазии, забыть все, даже собственные имена, и кричать, орать, вопить в агонии. Но не сегодня. Сегодня у него слишком хорошее настроение, ведь его пальцы крепко сжимаются в волосах его врага. Отрубленная голова тяжелая, но не тяжелее меча после нескольких часов боя. Кровь капает с нее на ступени Огненного дворца, пока Вэй Усянь поднимается к своему господину. Кап, кап, кап. Хищная улыбка на лице Вэй Усяня становится все шире. Вэй Усянь толкает двери главного зала, и стражники у входа не останавливают его: пускай Владыка принимает кого-то, его янцзы входить можно всегда. Вэй Усянь - любимый из сыновей, пусть и не родной, и это знают все: Вэнь Жохань, остальные его дети, слуги. Сам Вэй Усянь. Не знают они того, почему пятнадцать лет назад жестокий и презирающий сострадание Вэнь Жохань подобрал бродяжку, маленького щуплого мальчишку. Эту тайну Вэй Усянь делит только со своим ифу. Ни к чему другим знать, что мальчик привлек внимание проезжавшего мимо Владыки всего одной фразой: «Кто это кричит?». В повозке никто не кричал. В повозке за десятком заклинаний был спрятан напитанный темной энергией кусок черного железа. И Вэй Усянь, никогда прежде не практиковавший заклинательство, услышал его зов. Прирожденный дар. Истинное воплощение порока. Когда Вэй Усянь входит в главный зал, все разговоры замолкают. Пришедшие к Владыке с докладами командиры замирают на полуслове, в ужасе взирая на легендарного цепного пса Вэнь Жоханя. Владыка - единственный, кто смог не подчинить его, нет, но заслужить преданность дикого зверя. В глазах Вэй Усяня вспыхивают красные искорки, когда он швыряет голову Не Минцзюэ вперед, заставляя слуг и заклинателей пятиться, расступаться, позволяя голове свободно катиться, оставляя за собой красную полосу. Никто не смеет даже дышать, провожая ее взглядом, пока она, глухо стукнувшись о трон, не останавливается у ног Владыки. Губы Вэнь Жоханя едва заметно изгибаются, а в его глазах, всего на мгновение, загорается гордость. Ради этого мига Вэй Усянь готов свернуть горы, уничтожить все ордена этого мира, бросить сотни голов к ногам Владыки, а затем исступленно целовать эти ноги, пока губы не покроются кровавыми язвами. Вэй Усянь знает, что одержим. Вэнь Жохань знает это тоже. Вэй Усянь опускается на одно колено, не сводя глаз со своего Владыки: - Мой господин, орден Не уничтожен по вашему приказу. Его глубокий голос через уши забирается всем присутствующим прямо в души, пробирая до костей. Каждый здесь знает, что один взмах руки Владыки отделяет их от страшной смерти, что несет за собой одно имя Вэй Усяня. Только Вэнь Жохань способен удержать в руках цепь, что идет к ошейнику этого монстра. Ходят слухи, что в детстве Вэй Усянь боялся собак. Поэтому Владыка вырастил из него пса, что способен охранять даже врата в Диюй и не дрогнет ни перед чем. Вэнь Жохань выпрямляется на троне, и рубин на фероньерке чуть смещается. Свет факелов преломляется в нем, и кажется, что глаза Владыки вспыхивают алым. Вэй Усяня прошивает дрожь. Белое ханьфу Вэнь Жоханя украшают огненные всполохи, золотая заколка на черных как сама тьма волосах напоминает императорскую корону. Только такие украшения и достойны Вэнь Жоханя. Его место на троне, над всеми этими жалкими людьми, он был создан для поклонения. Вэй Усянь готов поклоняться. Он был бы счастлив стать подставкой для ног Владыки, только чтобы быть ближе, чтобы касаться чаще. Вэй Усянь знает, что он красив. Знает, что сотни людей отдались бы ему, надо лишь поманить пальцем. Ему плевать на эти сотни, он хочет валяться в ногах своего Владыки, умоляя о толике его внимания. Вэй Усянь не имеет иллюзий насчет своих способностей. Его силы хватит, чтобы в одиночку вести войну с целой армией. Ему не нужна эта война, если наградой за победу не станет удовлетворенный взгляд Вэнь Жоханя. Владыка встречается с ним взглядом, и в глубине его зрачков Вэй Усянь видит обещание. Рот Вэй Усяня наполняется слюной. - Все вон, - коротко приказывает Вэнь Жохань. Ему не надо повышать голос, чтобы через мгновенье зал оказался пуст. Только Вэнь Жохань, и напротив - его верный пес, пригвожденный взглядом к месту, открытый, почти распятый, не способный и не желающий сопротивляться. - Ко мне. Все так же негромко, но строго, ослушаться невозможно. Вэй Усянь и не собирается, он жаждал этого момента долгие недели сражений. Он поднимается и идет к своему Владыке, прямо по кровавой дорожке, оставшейся от головы Не Минцзюэ. Его обувь будет грязной, но это не важно, когда Вэнь Жохань все ближе. Шаг, еще шаг, и вот он - только протяни руку и коснешься кончиками пальцев его лица. Вэй Усянь не смеет. Он опускается на колени прямо перед троном, рядом с отрубленной головой, но между ног своего Владыки, и смотрит ему в глаза снизу вверх с благоговением и обожанием. Вэнь Жохань лениво протягивает руку, зарываясь пальцами в его волосы. Вэй Усянь хочет податься вперед, чуть прикрывает глаза от наслаждения, но Вэнь Жохань сжимает пальцы сильнее, больно дергая его волосы, заставляя держать глаза широко открытыми. Вэй Усянь подчиняется, он сжимает кулаки, впиваясь ногтями в ладони, пытаясь держать себя в руках. Если его Владыке не понравится его поведение, его лишат этого удовольствия. Его бросят в темницу, его будут бить кнутом, но все это меркнет по сравнению с тем, что он лишится этих прикосновений. Ради них он вступил на темный путь. За них он уже продал душу. - Ты молодец, - шепчет Вэнь Жохань. Непонятно, имеет он в виду уничтоженный орден или самоконтроль Вэй Усяня в данный момент, но по спине Старейшины Илина проходит дрожь. По его виску стекает капля пота оттого, как сильно он напряжен, его алые губы приоткрываются, но все, что он может произнести это: - П-пожалуйста. Он невольно облизывает губы, и взгляд Вэнь Жоханя темнеет. Владыка властно кивает, и Вэй Усянь тут же раскрывает полы его ханьфу, подрагивающими от нетерпения руками освобождая от нижних одежд его полувставший член. Большой ствол оплетают вены, красная головка уже выглядывает из-за крайней плоти. Вэй Усянь готов любоваться им вечность, но Вэнь Жохань не позволяет ему этого. Все еще крепко держа его волосы, он направляет Вэй Усяня, заставляя надеться на член ртом. Тот хочет помочь себе рукой, но Вэнь Жохань ударяет его по пальцам свободной рукой, и Вэй Усянь скулит вокруг члена. Так будет сложнее, но он старательный мальчик. Он всегда таким был. Вэй Усянь, повинуясь руке в волосах, начинает активно двигать головой, прилежно обводит венки языком, втягивает щеки, послушно расслабляет горло, когда Вэнь Жохань за волосы притягивает его ближе, одновременно толкаясь бедрами глубже. Он заставляет себя не давиться, потому что его Владыке это не понравится. Раньше у него не получалось, но он практиковался достаточно, чтобы привыкнуть к размерам господина. Сбившееся дыхание сверху ласкает его слух, поощряет, побуждает насаживаться еще тщательнее, еще глубже. Вэнь Жохань направляет его, пользуется им, снова и снова погружаясь во влажную глубину его рта, и это сладостью оседает на языке вместе с мускусным привкусом предэякулята. Владыка вдруг резко насаживает его до конца, Вэй Усянь упирается носом в его лобок, почти задыхаясь, и вскидывает взгляд, чтобы не пропустить самое прекрасное зрелище. Вэнь Жохань смотрит в ответ, видит блестящие в глазах Вэй Усяня слезы, мокрые, растянутые вокруг члена губы, румянец на вечно бледных щеках. Страшнейший темный заклинатель, способный повелевать армией мертвецов, так красиво смотрится, стоя перед ним на коленях, насаженный ртом на его член. Эта картина перед его глазами и то, как сглотнул Вэй Усянь, не смея оторвать взгляда, наконец толкают Вэнь Жоханя за край. Его бедра дрожат, невольно подаваясь вперед, с губ срывается тихий, несдержанный стон, волна удовольствия прокатывается по всему телу, заставляя выгнуться и запрокинуть голову. Сперма мощной струей ударяет прямиком в горло Вэй Усяню, дурманя разум. Он проглатывает все, что Вэнь Жохань даровал ему, он счастлив доставить своему Владыке столько удовольствия, но его собственный член уже ноет от неудовлетворенности, жаждет прикосновений и освобождения. Так хочется провести по нему рукой, последовать за грань вместе с Владыкой, но нельзя, он не позволял. Вэй Усянь снова стонет вокруг медленно опадающего члена, выжимая его до капли, и с пошлым хлюпом выпускает его изо рта, пальцами вытирая уголки губ. Он остается стоять на уже ноющих коленях, преданно глядя Вэнь Жоханю в глаза. Владыка приподнимает ногу и носком обуви с силой толкает его в плечо, вынуждая упасть назад на подставленные руки. В глазах Вэй Усяня вспыхивает страх: Вэнь Жохань недоволен им? Несколько долгих мгновений Владыка наслаждается видом перепуганного пса у своих ног, а потом медленно вытаскивает из рукава скляночку с маслом и швыряет ее в Вэй Усяня. Тот ловит ее почти с благоговением, ведь Владыка так добр к нему, но он не снизойдет до другой бутылочки, если эта разобьется. Вэй Усяню тогда придется нелегко, поэтому ему стоит быть осторожнее. - Растяни себя, - приказывает Вэнь Жохань. Вэй Усянь не смеет ослушаться. Не хочет. Под хищным, жадным взглядом, ощупывающим каждую обнажающуюся частичку кожи, он развязывает пояс ханьфу, раскрывая его. Меч и флейта ложатся подле трона, верхние одежды скрывают их с глаз. Черные нижние одежды ждет та же участь, и перед Владыкой предстает лучший из возможных видов: сильное, подтянутое тело, упругие мышцы под бархатной кожей, под самой ключицей - ожог от тавра в виде солнца, показывающий, кому на самом деле принадлежит это идеальное тело. - Прекрасен, - срывается с губ Вэнь Жоханя, и Вэй Усянь чувствует, что парит. Он разворачивается спиной и опускается на локти, и вид для Вэнь Жоханя становится еще лучше. Вэй Усянь смачивает пальцы маслом и касается себя между ягодиц. Масло холодит кожу, и мышцы невольно сжимаются, сильнее закрывая проход. Вэй Усянь мягко надавливает, погружая внутрь первый палец, и стонет одновременно с Вэнь Жоханем, наслаждающимся зрелищем. Тот аккуратно наглаживает свой член, постепенно возвращая его к жизни. Его песик хорошо поработал, он заслужил награду. Когда число пальцев достигает трех, Вэнь Жохань не выдерживает. Он видит, как извивается на полу у его ног ставшее мягким и податливым тело, и желание ощутить его на себе становится почти невыносимым. Вэй Усянь раздвигает пальцы на манер ножниц и скулит, и Владыка точно знает, тот уже готов его принять. - Достаточно, - выходит хрипло, но Вэнь Жоханю уже плевать. - Иди сюда. Вэй Усянь вытаскивает пальцы, и дырочка начинает судорожно сокращаться, пытаясь обхватить пустоту. Вэй Усянь поднимается на дрожащих ногах и почти падает на своего господина, но Вэнь Жохань подхватывает его и помогает уместиться на своих коленях. Вэй Усянь - единственный, кому дозволено сидеть на троне Владыки, пусть даже так, поверх самого Вэнь Жоханя. Остальных он бы четвертовал за такое, но его янцзы достоен самого лучшего. Вэй Усянь усаживается поудобнее, притираясь своим членом к достоинству Владыки и заставляя обоих застонать. Вэнь Жохань все еще полностью одет, лишь полы ханьфу разведены в стороны и нижние штаны подспущены, не скрывая член. Даже мягкая дорогая ткань его одежд сейчас кажется гравием для чувствительной кожи Вэй Усяня, малейшее движение заставляет содрогаться, но такая пытка делает процесс лишь слаще, ощущения - ярче. Вэнь Жохань приподнимает Вэй Усяня, пока тот придерживает член своего Владыки, а затем медленно погружается в бархатную тесноту. Вэй Усянь стонет в голос, в уголках его глаз выступают слезы, он невольно хватается за шею Вэнь Жоханя, притягивая его ближе. Тот наклоняется, рыча от удовольствия, когда член входит до конца, и вцепляется зубами в доверчиво подставленную шею. Он не дает привыкнуть, до синяков вцепляясь в талию Вэй Усяня и насаживая его на себя снова и снова, пятнает его шею, заявляя права, присваивая себе. Вэй Усянь подмахивает, запрокидывает голову, открываясь, изгибаясь, позволяя сделать своим, умоляя завладеть им без остатка. Когда Вэнь Жохань находит нужный угол, и головка члена бьет прямо по простате, Вэй Усянь срывается на крик. Он невольно расслабляется сильнее, впуская Владыку глубже, смолой растекается по его телу. Видимо, услышав крик, кто-то дотошный с грохотом распахивает двери в зал, но Вэнь Жохань не хочет прерываться, яростно толкаясь вглубь теплого, упругого тела, цепляя зубами сосок своего янцзы. Вэй Усянь, не глядя даже, взмахивает рукой, и темная тень, просочившись прямо из пола, бросается на вошедшего. Слышится вскрик, заглушаемый стоном Вэй Усяня и тяжелым дыханием Владыки, и у дверей воцаряется тишина. Дверь с таким же стуком захлопывается, а сгусток темной энергии, притупив свою жажду крови, рассеивается, готовый вернуться по первому зову Старейшины. Теперь страстные вздохи слушает не только отрубленная голова, но и тело какого-то неудачливого слуги, но ни Вэнь Жоханю, ни Вэй Усяню нет до этого дела. - В-владыка, - срывающимся голосом шепчет Вэй Усянь, когда ощущает, что подходит к краю. Вэнь Жохань толкается еще исступленнее, еще жестче, рыча: - Кто?! У Вэй Усяня закатываются глаза, думать почти не получается. - Г-господин, мой господин, а-ах! - Не так! Вэнь Жохань слизывает каплю пота, что стекла к яремной впадине Вэй Усяня, и ускоряется, рукой оглаживая внутреннюю сторону бедра своего янцзы, но не касаясь его жаждущего члена. Вэй Усянь хнычет, он готов умолять. - Ифу! - выкрикивает он наконец, и Вэнь Жохань обхватывает рукой его истекающий смазкой член. - Да, ифу, да, пожалуйста! О-о, небо, ифу, мне так хорошо! Ему хватает пары движений по члену, чтобы шагнуть за грань. Перед его глазами рассыпаются звезды, рот открывается в немом крике, а все тело содрогается в мощнейшем оргазме. Сперма пачкает его живот, он невольно сжимается на члене Вэнь Жоханя, и этого достаточно, чтобы тот затрясся в удовольствии, до краев наполняя своего янцзы. Толкнувшись последние пару раз, Вэнь Жохань застывает в нем, стискивая Вэй Усяня в объятиях, и потом расслабляется, устало опуская руки и откидываясь на спинку трона. Он, лениво прикрыв глаза, наблюдает, как Вэй Усянь пытается собрать ноги, чтобы слезть с его члена, и такой податливый, оттраханный янцзы нравится ему больше всего. Только он может видеть страшного Старейшину Илина таким, только он может довести его до такого состояния. Вэй Усянь с трудом встает на дрожащие ноги, откидывает мокрые волосы и поправляет одежду своего Владыки, до конца надевая на него штаны и запахивая ханьфу. По ногам тонкой струйкой стекает сперма, это щекотно, но так приятно, что не хочется ее вытирать, хотя придется. Вэй Усянь кланяется своему Владыке, только потом поднимая с пола собственное ханьфу. Его живот испачкан, поэтому он вытирает его нижними одеждами - все равно надо принять ванну, и слуги подадут ему новый комплект. Он уже собирается уходить, когда Вэнь Жохань окрикивает его: - Вэй Ин! - тот замирает, почтительно склонив голову. - Передохни пару дней, а потом надо будет разобраться с кланом Лань. Эти монахи давно действуют мне на нервы. Губы Вэй Усяня растягиваются в хищной улыбке: - Ифу, я же могу с ними поразвлечься? Вэнь Жохань хмыкает. Он улыбается разморенно и сыто, оглядывая своего приемного сына. Да, именно о таком наследнике он мечтал. - Конечно. Мучай их сколько угодно, главное убей всех без исключения. Улыбка Вэй Усяня становится немного безумной, когда он почтительно склоняет голову, перед тем, как покинуть зал: - С удовольствием.