Надвигается Буря

      — Мы понимаем, — сказали Гвиндолин, сложив руки на коленях и упёршись взглядом в столешницу. — Она не хотела возвращаться.       — Именно, — кивнул Орнштейн. — Она сказала, что Нарисованный Мир в ней нуждается и что во внешнем мире для неё нет места.       Гвиндолин вздохнули.       — Мы не можем её винить. В конце концов, именно наш отец развязал войну с драконами.       — С моим посильным вкладом, — Орнштейн тоже вздохнул.       Темпест посмотрел на них обоих и, сжав в руках чашку с тёплым чаем, сказал:       — Но, кхм, у нас всё ещё есть кукла! — он положил игрушку на стол. — С ней-то можно посещать нарисованный Мир в любой момент, так? Я хочу сказать… если она передумает…       — Неплохая мысль, маленький Шторм, — Орнштейн улыбнулся. — Гвиндолин, оставите куклу себе? Может, Присцилле действительно нужно время. И если она захочет выйти, у вас будет ключ.       — Вы оба правы, и ты Орнштейн, и Избранная Нежить, — Гвиндолин улыбнулись в ответ, а Темпест нахмурился, снова услышав титул, о котором никогда не просил. — Мы бы хотели, чтобы дитя увидело сестру, когда вылупится.       — Точно, яйцо. Как оно? — спросил Орнштейн.       — Оно так долго дремало, что ему потребуется некоторое время. Мы создали для него тёплое гнездо, чтобы избежать неудобств, — Гвиндолин тепло улыбнулись, что только укрепило мысль, что они будут хорошим воспитателем для родича Присциллы.       — Уже выбрали имя? — неожиданно встрял Темпест, привлекая тем самым внимание к себе.       — Ох, нет, — ответили они. — Мы хотели бы подождать, пока дитя вылупится, прежде чем давать какое-либо имя, и… мы бы хотели, чтобы оно чувствовало себя единым с именем, так что планируем повременить, пока дитя не определится с самоощущением.       — А, хм… — Темпест, кажется, не совсем понимал причину, в отличие от Орнштейна.       — …Из-за вашего воспитания, не так ли?       Гвиндолин кивнули, их лицо несколько помрачнело.       — У нас никогда не было выбора, отец всегда растил из нас то, что хотел. Мы поклялись, что не совершим той же ошибки. Пусть дитя вырастет собой.       — Это… достойно восхищения, — Орнштейн ободряюще улыбнулся. — Вы будете хорошим родителем, я уверен.       — Благодарим, Орнштейн, — Гвиндолин кивнули, и пока они с Орнштейном ещё о чем-то беседовали, Темпест думал о собственной матери. Была ли она ещё жива? Сколько лет он провёл в той камере?       После чаепития они попрощались с Гвиндолин и направились в жилую часть собора. Темпест помнил о своём обещании перед походом в Нарисованный Мир.       — Говоря откровенно, пока Гвиндолин не заговорили об именах, я даже не задумывался. Почему тебя так назвали, Орнштейн?       — Меня? — переспросил Орнштейн, отвлекшись от размышлений.       — Ты знаешь ещё какого-то убийцу драконов в золотой броне, которого зовут Орнштейн? — поинтересовался Темпест, и Орнштейн хихикнул.       — О, я знал множество убийц драконов, но только одного с таким именем. Ответ тебя не удивит. Меня назвали в честь музыканта, который основал сиротский приют, где я рос.       — …Ты жил в приюте? — Орнштейн заметил, как Темпест обеспокоенно пытается заглянуть ему в глаза, из-за шлема не совсем понимая, куда смотреть. — Это из-за… ну… войны с драконами и всего такого…       — Что? Нет. Моих родителей не убил дракон. По крайней мере, я так не думаю. Я вообще не знаю, что с ними. Меня нашли на пороге приюта.       — Что?! — Темпест чуть не задохнулся от возмущения. — Ох, Орнштейн, мне жаль.       — Маленький Шторм, это случилось столетия назад. Я давно всё отпустил. В любом случае, вряд ли они ещё живы. А даже если и да, почему мне стоит искать людей, которые оставили своего ребёнка?       — Смысл тут есть… — шаги Темпеста стали куда быстрее, словно он хотел опередить Орнштейна, но из-за разницы в размерах догнал его убийца драконов весьма скоро.       — А ты, маленький Шторм? Почему тебя назвали именно так?       — Как приятно, что ты хоть раз проявил интерес ко мне, — Темпест фыркнул, но почти сразу же пожалел, ощутив, как изменился взгляд Орнштейн. Память об их разговоре в Нарисованном мире была ещё свежа, и Темпест подумал, что ему стоит внимательнее относиться к чужим попыткам наладить их отношения. — Как-то я спросил у мамы. Потому как "Темпест" — не самое распространённое имя, знаешь ли. И знаешь, что она сказала? "Ты перевернул всё вверх дном ещё в моём животе, так что я сразу знала, что ты будешь непоседливым ребёнком". Так что она подобрала что-то созвучное со штормом.       Темпест умолк. Он действительно скучал и по матери, и по их маленькой таверне, и по прошлой жизни. Иногда так хотелось вернуться обратно, но… Если бы он не стал нежитью, то никогда не познакомился бы с Орнштейном. Интересно, поверила бы мама, если бы он сказал, что смог одолеть легендарного убийцу драконов в бою? И, что не менее важно, в какой-то мере стать ему другом?       — Она выбрала идеальное имя, маленький Шторм, потому что тебе определённо нравится устраивать беспорядок, с которым мне приходится разбираться. Знаешь, почти как настоящий шторм, — шутливо сказал Орнштейн.       — Лестно, что ты сравниваешь меня с чем-то настолько разрушительным, — улыбнулся Темпест.       — И нечем тут гордиться, — заворчал Орнштейн, но улыбку вернул.       — Знаешь, я рад.       — Чему именно?       — Рад, что мы стали друзьями.       Темпест вновь улыбнулся, и от этого сердце Орнштейна кольнуло, как и всегда в такие моменты. Ему так не хотелось видеть боль и разочарование на лице Темпеста, когда он поймёт, что ему лгали. Если бы только был иной путь…       По крайней мере, Орнштейн мог скрасить последние дни маленького Шторма, а потому он отмахнулся от этих размышлений.       — Знаешь… Я тоже рад.       Темпест недоверчиво покосился на него, а затем расплылся в широкой улыбке и умчался вперёд, напоследок крикнув:       — Я собираюсь приготовить нечто очень вкусное, просто подожди!       Нагнать маленького Шторма удалось только у входа в собор, где он сцепился с гигантским часовым. Некоторое время просто наблюдать за схваткой было забавно, но всё же Орнштейн вмешался, как раз перед тем, как Темпеста могли всё же ударить алебардой.       — Забыл, что они атакуют, если меня нет рядом?       Темпест смущённо кивнул, прежде чем выпалить:       — Эй, я почти убил его сам!       — Я заметил. Ты становишься сильнее, маленький Шторм.       Они вошли в собор и разделились. Темпест направился на кухню, а Орнштейн — привести в порядок себя и доспехи. Его слегка передёрнуло. Холод Нарисованного Мира неплохо было бы смыть тёплой водой. Их поиски можно продолжить и завтра. Не похоже, что Пламя собиралось потухнуть с минуты на минуту.       Когда Орнштейн вошёл на кухню, его сразу поразил чудесный запах. Темпест обернулся и чуть было не свалился с табурета, который использовал, чтобы добраться до печи, но вовремя восстановил равновесие.       — Ох, привет.       — Что готовишь? — поинтересовался Орнштейн.       — Мы часто подавали это блюдо, — пояснил Темпест. —Курица с овощами и соус, в основе которого вино. К нему нужно много гарнира, так что я выбрал лапшу.       — Надеюсь, вкус настолько же хорош, как запах, — хотя Орнштейн всё ещё считал готовку Смоуга лучшей из возможных, Темпест занимал почётное второе место. Маленький Шторм определённо знал, что он делает.       — Могу гарантировать, — Темпест перемешал соус. — Даже жаль, что вся еда теперь не имеет для меня вкуса. Кроме эстуса. Он похож на пламя.       — Хотя я и рад, что различаю вкус, но… иногда бы я предпочёл не испытывать потребности в еде. Это избавило бы меня от неловких ситуаций.       Темпест прекратил помешивать соус и спрыгнул с табурета.       — Хм? Но есть — это здорово, Орнштейн. Отсутствие вкуса — это едва ли не худшее в судьбе нежити.       — Хуже угрозы опустошения и совершенной невозможности умереть? — поинтересовался Орнштейн.       Темпест упёр руки в бока.       — Это другое. С этим мне приходится смириться, а ещё я слышал о нежити, что не опустошалась годами. Всё дело в цели, как я понимаю. А я решил, что не собираюсь становиться опустошённым, пока ты со мной.       В груди Орнштейна разлилось тепло, но вместе с тем холодный узел скрутился в животе. Маленький Шторм не заслуживал такой судьбы. Но Орнштейн был рыцарем на службе у повелителя, так что сказать правду он не мог.       — Но вот еда… Я не понимаю, почему проклятие лишает нас возможности чувствовать вкус. Да, нам не нужно есть, но было бы здорово периодически пробовать, — тем временем продолжил Темпест.       — А ещё это значит, что вам не нужно отлучаться в уборную, — заметил Орнштейн.       — Не звучит как большая проблема, — фыркнул Темпест, возвращаясь к готовке.       Когда еда была выложена на тарелку, Темпест, как и всегда, уселся напротив Орнштейна, с волнением следя за его реакцией. Ему всегда было важно знать, насколько хорошо его блюдо на этот раз.       После первой же пробы Орнштейн улыбнулся. Действительно восхитительный вкус.       — Получилось великолепно, маленький Шторм, — сказал Орнштейн, и Темпест просиял.       — Здорово, что тебе нравится.       Робкие улыбки Темпеста всегда заставляли сердце Орнштейна трепетать, так что он спешно уткнулся взглядом в тарелку, пытаясь найти тему для разговора.       — Так… почему тебе так важно узнать, нравится ли мне еда? — наконец спросил он.       — Орнштейн, ты серьёзно? — Темпест фыркнул. — Всякий повар хочет знать, понравилось ли его блюдо постоянному клиенту. Ты, конечно, не то чтобы клиент, но я всё-таки готовлю для тебя, так что естественно я хочу знать, нравится ли тебе еда.       — Логично. Глупый вопрос.       Орнштейн попытался было на вкус понять, какие травы Темпест использовал, но вскоре отказался от этой затеи: соус не был похож ни на что знакомое.       — …Ты говорил, что вырос в таверне. Каково это?       — А? Тебе правда интересно моё прошлое, а не настоящее? — Темпест поёрзал на стуле.       — Скажем так… Ты был прав. Я не интересовался ни твоими стремлениями, ни прошлым. И мне бы хотелось… наверстать упущенное, — неохотно признал Орнштейн.       — Хорошо, — Темпест улыбнулся. — Моя жизнь, откровенно говоря, не слишком захватывающая. Уверен, ты видел множество удивительнейших вещей ещё задолго до того, как я родился. Я вырос в таверне. Меня воспитывала мать.       — А что с отцом?       — Умер, когда я был ребёнком. Я его и не помню почти. Неудачно упал с лестницы. Мама так снова замуж и не вышла, так что растила меня сама. Таверна приносила неплохой доход, так что с деньгами проблем не было. Когда подрос достаточно, чтобы разносить посуду, стал помогать с обслуживанием. Если не был в школе, конечно.       — Ты учился в школе?       — Только основным вещам, вроде чтения, письма и примитивных подсчётов, — пожал плечами Темпест. — Я прекрасно знал, что однажды унаследую таверну, так что меня куда больше интересовала готовка. Сперва мама научила меня готовить её блюда, а потом поощряла мои эксперименты. Думаю, они попали в меню, когда мне было лет тринадцать-четырнадцать. Некоторые начали заказывать блюда именно от меня. Ты бы видел, как моя мама этим гордилась.       — Кажется, вы были близки… — задумчиво сказал Орнштейн, глядя на кусочек мяса, наколотый на вилку.       — Конечно, мы ведь проводили очень много времени вместе, не говоря уже о тех случаях, когда таверна была битком забита и готовить надо было как можно быстрее… Я, конечно, сказал, что ничего захватывающего в моей жизни не было, но не для меня. Да, я восхищался рыцарями, но всегда знал, что мне не стать одним их них. Так что я просто с нетерпением ждал, пока они придут к нам за вкусной едой после тяжёлого дня.       Орнштейн невольно улыбнулся, глядя на Темпеста. Тому, кажется, действительно нравилось вспоминать о прошедших временах, и это делало его по-настоящему очаровательным. Орнштейн положил вилку, решив понаблюдать за маленьким Штормом.       — Только не говори, что ты наелся! Ты целый день голодный!       — Что? — Орнштейн слегка покраснел. — О, я планирую доесть. Правда, еда восхитительна. Просто…       "…Я слишком увлёкся, глядя на тебя". Разумеется, этого говорить Орнштейн не стал.       — Итак, случалось у вас что-то забавное? — вместо этого спросил он, пытаясь вернуться к безопасной теме.       — О, постоянно! — Темпест вскинул руки и описал огромный круг. — Но есть день, который навсегда останется в моей памяти. Я тогда разносил заказы. Людей было много, так что я носился между залом и кухней. И вот, когда я уже взял следующую тарелку и направился к столу, я перецепился через торчащую доску и упал! Но! Если ты думаешь, что еда была потеряна, ты ошибаешься. Не-а. Я успел поднять тарелку над головой и, хотя немного и пролилось, в целом блюдо было спасено и я его донёс.       — Это не звучит как что-то забавное, — скептично покосился на Темпеста Орнштейн. — Было очень больно?       — Мы почти добрались до весёлой части, — фыркнул Темпест. — Так вот, я встал, донёс блюдо до стола, сказал своё привычное: "Вот, наслаждайтесь обедом", — и всё в таком духе, но посетители за столом просто уставились на меня и пялились до тех пор, как один из них не указал, что у меня идёт носом кровь. Заляпало всю одежду. Выглядело всё так, словно меня кто-то ударил, хотя на деле я просто не заметил, насколько сильно ударился об пол. Больно ведь не было, так что я сосредоточился на блюде.       — Ты определённо предан своему делу, — пробормотал Орнштейн, — но мне всё ещё трудно понять, что ты находишь смешного в этой ситуации.       — Наверное, то, что я единственный во всей таверне, кто посчитал её смешной, — Темпест ухмыльнулся и пригладил непослушные волосы. — Мне пришлось посмеяться и уверить всех, что мне совсем не больно, и что хорошо, что кровь не попала в еду. А потом я заметил лужу на полу, и подумал что-то вроде: "О, я должен её вытереть", — так что моей матери пришлось следить, чтобы я не двигался, пока кровь не перестанет течь. Вот примерно в тот момент я и осознал, насколько мне вообще больно, но всё равно не мог перестать хихикать над абсурдностью ситуацией. Кстати, я тогда буквально сломал нос.       — Маленький Шторм, ты невероятен, — улыбнулся Орнштейн, параллельно доедая ужин. — Значит, у тебя поэтому немного кривой нос.       — Ага, он неправильно сросся, — вернул улыбку Темпест. — Но матушка всегда говорила, что это только добавляет мне очарования.       И она права. С такой мыслью Орнштейн отодвинул тарелку.       — Спасибо за ужин, маленький Шторм, думаю, это одно из лучших твоих блюд.       — Рад, что тебе понравилось, — отозвался Темпест, принимаясь за мытьё посуды.       — Уже поздно, — заметил Орнштейн. — Как насчёт принять ванну, поспать и уже утром выдвинуться к озеру Тёмных Корней за последним чёрным рыцарем, маленький Шторм?       — С удовольствием. Хочешь, помогу вымыть волосы?       — Нет, — ни секунды не задумываясь сказал Орнштейн, и они оба засмеялись тому, как торопливо это прозвучало.               Отдохнув, утром они телепортом отправились в город Нежити, и пока Орнштейн пытался отдышаться после перемещения, Темпест вслушивался в успокаивающие звуки кузнечного молота. Спустя несколько очень долгих минут Орнштейн наконец кивнул, и они спустились вниз. Широко улыбнувшись, Темпест отошёл поговорить с Андрэ, а Орнштейн решил дождаться спутника в небольшом зале, что отделял заброшенную церковь от леса. Однако, заглянув в него, Орнштейн нахмурился — там расхаживал огромный и вполне себе целый титанитовый демон.       — И что это, маленький Шторм? — спросил Орнштейн, когда Темпест наконец присоединился к нему, пытаясь привыкнуть к только-только усиленному мечу.       — Полагаю, один из тех больших демонов, — Темпест прищурился, словно бы прикидывая, не стал ли Орнштейн хуже видеть.       — Мне скорее интересно, почему он жив, — Орнштейн недовольно цыкнул.       — Потому что я с воплями от него убежал.       Сзади послышался глухой смешок. Орнштейну подумалось, что кузнец наверняка видел эту картину своими глазами — и едва не присоединился к смеху, вообразив её, удержавшись только каким-то чудом.       — Что ж, теперь он преграждает нам дорогу, так что покончим с ним. Думаю, бог кузнецов, покоящийся в титаните, был бы нам благодарен.       — Ох, ладно, — немного помрачнел Темпест. — Но обещай не злиться, когда я отправлюсь к костру восстанавливать эстус.       — Обещаю.       Получасом спустя они оба стояли у костра, и Орнштейн нетерпеливо постукивал ногой, пока флягу заполняло жидкое пламя, а Темпест рылся в вещах в поисках человечности.       — Ты обещал не злиться, — тоскливо напомнил Темпест.       — Я обещал не злиться, если ты израсходуешь весь эстус. По поводу твоей смерти я ничего не говорил. Особенно двух подряд.       — Эта проклятая палка бьёт действительно больно! И откуда мне было знать, что он дотягивается настолько далеко за спину? И вообще, разве ты не должен меня защищать?!       — Я должен помочь тебе выполнить возложенную на тебя задачу, — постукивание замерло, когда Орнштейн вздохнул. — Не важно… Теперь он мёртв. А тебе стоит попрактиковаться уворачиваться от древкового оружия.       — Я бы с удовольствием, но даже твоё копьё не настолько длинное, — возразил Темпест, а потом хихикнул и покраснел, осознав двусмысленность такого заявления.       — …Даже знать не хочу, что творится у тебя в голове, — покачал головой Орнштейн, пока они спускались по лестнице, и краем глаза заметил кивок со стороны кузнеца и… поднятый большой палец?       Какое прекрасно начало дня, если даже у кузнеца сложилось неверное представление об их с маленьким Штормом взаимоотношениях.       — Итак, ты видел чёрного рыцаря у озера? Чем он был вооружён? — поинтересовался Орнштейн, когда они покинули церковь и вступили под крону леса Тёмных Корней.       — Похоже на твоё копьё, но я не уверен, — попытался припомнить Темпест, попутно отбиваясь от оживающих кустарников. — Оно было чёрным, это точно…       Пока Темпест вспоминал, его меч без промаха срубал любой куст, что пытался помешать им спуститься к озеру.       — Алебарда! — выпалил он, и уставился на Орнштейна совершенно дикими глазами, когда тот бросил на землю несколько крупных кусков мха.       — Кто бы мог предположить, что ты лучше сражаешься, если задумался? — Орнштейн кивнул на дорожку из мёртвых кустов.       — Постой, это я их так?! — глаза Темпеста расширились ещё больше. — …Я даже не помню… даже не знаю, как я это сделал… И вообще не уверен, что смогу повторить!       — И вот поэтому я тебя сопровождаю, — вздохнул Орнштейн, удобнее перехватывая копьё. — Идём. Чёрный рыцарь внизу, верно?       Темпест кивнул и поплёлся за Орнштейном, явно прячась за его спиной.       Довольно скоро они отыскали рыцаря — действительно с алебардой, как и помнил Темпест. Орнштейн обернулся, но никого позади себя не заметил, — похоже, маленький Шторм всё ещё предпочёл прятаться.       — Иди сюда и сражайся, — строго произнёс Орнштейн.       — Я боюсь облажаться… — пискнул Темпест, но всё же вышел из тени…       Почти сразу же пропустил возможность парировать и был отправлен в недолгий полёт. Пришлось вмешаться Орнштейну, принимая удар алебарды на древко копья.       Оба рыцаря отступили на несколько шагов назад и закружили, выжидая удар оппонента. Этот противник казался более опасным — он отлично усвоил все уловки Арториаса, и однажды мог бы претендовать на место среди рыцарей Гвина.       Внезапно из-под чёрной брони повалил густой дым, и Орнштейн успел заметить клинок, выходящий из-под пластин. Маленький Шторм напал со спины.       — Давай, — воскликнул Темпест, — добей его!       Дважды повторять не пришлось, остриё копья вонзилось глубоко в щель между пластинами доспехов чёрного рыцаря, и тот рассеялся тем же дымом, оставив после себя лишь звякнувшую о камни алебарду.       — Отлично, он оставил трофей, — Темпест сразу же подобрал оружие и попытался им взмахнуть, но только раздосадовано рыкнул: — Тяжёлая!       — Эта алебарда была создана для сражений с демонами или чем похуже. Естественно она тяжёлая. Нужна недюжинная сила, чтобы управляться с ней одной рукой.       — Знаешь, я думаю, что смогу двумя… — Темпест взвесил оружие в руках. — Но, пожалуй, я останусь верен мечам. В конце концов, ими ты меня владеть научил.       — Только из-за универсальности и простоты в обучении. Не будем задерживаться. Ты говорил, что встретил Хавела неподалёку, — когда Темпест бросил на него непонимающий взгляд, Орнштейн вздохнул. — Воин в каменном доспехе.       — А, тот парень с огромной дубиной! — Темпест даже в ладоши хлопнул. — Тут недалеко. А ещё тут должен быть костёр, так что давай сначала к нему. Не уверен, что смогу пережить удар этой дубины.       — Вообще-то — драконьего клыка. Хавел был одним из немногих людей, кому удалось убить дракона своими силами, и клык стал его оружием. Поразительная сила для столь малого существа.       — Уверен, он всё равно выше меня. Все выше меня, — почти безэмоционально заметил Темпест, устремляясь по тропинке, ведущей к небольшой пещере. — Костёр. Я только прикоснусь к нему, и мы пойдём искать Хавела.       Вернулся Темпест действительно быстро.       — Слушай, а почему тебе так важно его убить? Хавел теперь нежить, его смерть вообще ничего не даст.       — Помнишь, что я сказал в Прибежище? Когда мы повстречали твоего опустошённого друга.       — …Эм… — Темпест прищурился, явно вспоминая. — Ты про то, что если опустошённого убивает хороший человек, тот может обрести покой?       — Именно, — Орнштейн кивнул.       — Но… Мы ведь даже не знаем, правда ли это. Может, он очнётся у какого-нибудь костра и снова начнёт бродить…       — Может. Но мы должны попробовать.       — И всё же, почему ты так заинтересован в упокоении Хавела? — всё-таки попытался настоять на ответе Темпест.       — Когда-то… Когда-то мы сражались на одной стороне. Хавел не знал страха перед драконами, и я уважал его силу. Он заслуживает достойной смерти, а не вечного скитания в охоте за душами.       — Хм. Тогда идём, он в той башне, что в конце тропы. Будем двигаться напрямую — и ни гидра, ни големы нас не заметят.       У самых дверей Темпест вытащил из кармана ключ.       — Он меня прикончил, и я решил запереть дверь обратно. Мне показалось, так будет безопаснее.       — Неплохое решение, маленький Шторм, — несмотря на слова, Орнштейну пришлось ухватить Темпеста за плечо, чтобы тот не рванул в бой. — Постой, пока мы не вошли, обсудим стратегию.       — Стратегию? Кхм, что насчёт "не умереть"?       — Это само собой, но я скорее о другом. Броня Хавела из камня и почти не имеет слабых мест. Пробить её или попасть в сочленения — задача не из лёгких. Да и человек под этой бронёй был весьма крепок.       — Каменная? Орнштейн, ты раскалывал камни. Ты делал это, когда мы ссорились. А это было часто, — Темпест даже подпрыгнул от восторга.       — …Поверить не могу, что забыл об этом, маленький Шторм.       — Серьёзно? — Темпест уставился на Орнштейна. Как вообще можно забыть о собственных навыках?       — В последнее время мне драться с камнями не приходилось, — огрызнулся Орнштейн. — И хотя ты прав, мне будет не так легко повторить это с движущейся целью. Тебе придётся его отвлечь.       Темпеста передёрнуло.       — Мне бы не хотелось переживать эту боль снова…       — Маленький Шторм… Возможно, у тебя получится парировать.       — Орнштейн, ты вообще видел размеры этой дубины? — Темпест посмотрел на него, как на сумасшедшего. — Как мой щит может отразить удар этого? — Темпест ненадолго умолк, прежде чем буркнуть: — …И чем вам так нравилось большое оружие?       — Мы воевали с драконами. Тебе бы тоже хотелось иметь большое оружие, если бы твой противник был раз в десять крупнее тебя.       — Я сражался с противниками раз в десять больше себя, имея оружие в половину моего роста, — возразил Темпест.       — И наверняка умер в процессе не меньше дюжины раз, — Орнштейн ухмыльнулся.       — Что ж… — протянул Темпест застенчиво, — справедливо.       — Доверься мне. Как только ты заставишь его пошатнуться, я разделаюсь с доспехом.       — А когда я облажаюсь?       Орнштейн оскалился под шлемом.       — У нас целая вечность в запасе.       Темпест кивнул и наконец открыл дверь. Практически сразу же он отскочил назад, и Орнштейн услышал, как с оглушительным грохотом молот Хавела врезался в землю, высекая камешки и грязь.       — …Мне совсем не хочется проверять на себе… — сглотнул Темпест, вскидывая щит. Он кружил около Хавела, не отрывая взгляда от молота и иногда вздрагивая. В момент, когда тот обрушился на щит, Темпест зажмурился — и удивлённо моргнул, когда вместо ожидаемой боли послышался грохот осыпающихся пластин каменной брони.       — Сейчас, маленький Шторм! — рыкнул Орнштейн, и Темпест без промедления вонзил меч в грудь Хавела. Нежить рухнула на пол башни и растворилась в сером тумане. Оставалось только надеяться, что он не воскреснет.       — Надо же, сработало, — Орнштейн бросил взгляд на то место, где секунду назад стоял Хавел.       — Погоди, что? Ты не был уверен?! — Темпест потёр левое плечо — принятый на щит удар до сих пор отдавался в костях.       — Я никогда не пробовал применять эту технику на движущиеся цели, — напомнил Орнштейн.       — Тебе повезло, что всё прошло по плану, — проворчал Темпест, а после его взгляд зацепился за что-то блестящее. — Кольцо?       — А? Странно… Я готов поклясться, что это был Хавел… а не один из его людей…       — Что ты хочешь этим сказать?       — У Хавела была целая армия людей, которые носили такую же броню. Но только ему самому хватало силы её поднять, остальные же солдаты имели при себе особые кольца, вроде этого. Странно, что у Хавела было одно из них.       — Может, он носил одно с собой на всякий случай, чтобы передать кому-нибудь из своих? — предположил Темпест.       — Может быть. Может быть…       Они ещё недолго постояли в башне, и Орнштейн рассказал несколько историй о человеке-убийце драконов и о том, как они сошлись на общей неприязни к Ситу.       — Мы часто об этом говорили, — вспомнил Орнштейн. — Правда, причины у нас были разными: Хавел ненавидел любую магию, а я просто считал Сита невыносимым.       — Иногда я жалею, что мы не жили в одно время, — в глазах у Темпеста был искренний восторг. — Должно быть, оно было великолепным.       — Да. Было. Идём, маленький Шторм, нам ещё с гидрой разбираться. Она слишком уж разжирела.       От Темпеста не укрылось, как Орнштейн резко сменил тему. Несмотря на то, что он начал интересоваться прошлым Темпеста, о своём он всё ещё предпочитал не рассказывать, ограничиваясь воспоминаниями о других значимых личностях. Темпесту в который раз пришло в голову, что золотая броня защищает не только тело Орнштейна, но и разум, и под металлом скрывалась совершенно иная личность.       Темпест всё ещё был полон решимости пробиться сквозь броню, нравилось это Орнштейну или нет, и наконец увидеть того, кто прятался за ней. Того, кого знал, к примеру, Смоуг.       — …ий Шторм, ты меня слушаешь?       — А? Эм, нет, — пришлось признать Темпесту, резко выдернутому из размышлений.       — Я говорил, что нам стоит быть осторожнее с кристальными големами, бродящими по саду. И я уже вижу, как гидра собирается атаковать. Она всегда так делает, если у меня нет с собой еды.       — Не думаю, что големы будут проблемой. Мы убили не меньше дюжины в архивах. Давай просто покончим с этим.       С этими словами Темпест, перехватив меч, бросился на ближайшего голема, но тут же пожалел об этом. Нечто, похожее на стрелу, но во много раз мощнее, врезалось в него и бросило прямо в объятия совершенно не удивлённого Орнштейна.       — Очень на тебя похоже, — проворчал Орнштейн, укладывая Темпеста себе на колени. — Я же предупреждал, что она собирается напасть.       — И откуда мне было знать, что она опасна не только вблизи? — простонал Темпест, боясь даже предположить, сколько костей оказалось сломано. Орнштейн уже снимал с его пояса флягу с эстусом.       — Она выплёвывает воду под огромным давлением. И теперь ты хотя бы знаешь, почему не стоит позволять ей попадать.       Орнштейн помог Темпесту отпить из фляги, и тот облегчённо выдохнул, чувствуя, как отступает боль, а затем вскинулся.       — А что с големом?       — Тоже попал под выстрел и больше не представляет угрозы.       — Оу, — Темпест оглянулся. — Ты спас меня от очередной бессмысленной смерти. Спасибо.       — Не за что, маленький идиот.       Только сейчас Темпест заметил, что Орнштейн практически укачивал его на коленях, и покраснел, осознав двусмысленность подобного действия. То, что Орнштейн не испытывал к нему симпатию того же рода, совершенно не мешало самому Темпесту быть влюблённым. Особенно после того, как Орнштейн стал к нему лучше относиться.       — А теперь давай просто доберёмся до озера. Я достаточно быстр, чтобы не попасть под удар, — и прежде, чем Темпест смог сказать хоть слово, Орнштейн перекинул его через плечо, игнорируя протестующий писк. — Держись крепче.       Что ж, Темпест мог только порадоваться, что он больше не ел, ведь даже сейчас его желудок то и дело сжимался, пока Орнштейн петлял между деревьями и старался подставить големов под водяные выстрелы гидры. Сперва он услышал всплеск, и только потом осознал, что опять стоит на земле, а Орнштейн, не теряя ни секунды, уже заскочил гидре на спину.       — Я собираюсь заставить её наклонить голову к земле, где ты сможешь перерубить шею!       Копьё вошло глубоко в основание шеи гидры, вынуждая голову врезаться землю неподалёку от того места, где стоял Темпест, всё ещё переводящий дух.       — Руби! — рявкнул Орнштейн, когда остальные пять голов повернулись к нему, готовясь броситься, и лишь в последнее мгновение тому удалось удачно соскользнуть по всё ещё вытянутой шее. — Маленький Шторм, чего ты ждёшь?!       Темпест, до этого с благоговейным ужасом наблюдавший за Орнштейном, наконец развернулся к разъярённой голове — гидра шипела и рычала, но прежде, чем ей удалось укусить Темпеста, убийца драконов вновь прижал голову к земле.       — Не трать время, руби, пока остальные не заметили, что грызутся друг с другом!       — Извини, — клинок Темпеста вспорол шкуру и голова, издав визг боли, обмякла. Увы, звук привлёк внимание остальных, и пять пар глаз уставились на них с Орнштейном.       — Паршиво, — только и заметил тот, отскакивая от атаки и утягивая за собой Темпеста. — А моё копьё всё ещё у неё в спине.       — Твоё… Что?! И что теперь?!       — Прекрати трястись, маленький Шторм, лучше отвлеки её секунд на десять.       — …Я труп, — пробормотал Темпест, но всё-таки несколько раз подпрыгнул, привлекая внимание зверя: — Эй, глупая гидра! Не хочешь подраться с кем-нибудь своего размера?! Погодите-ка…       Пока Темпест осознавал, насколько нелепо это прозвучало, пять голов гидры бросились в его сторону, и он, подчинившись страху и инстинкту, вскинул щит и зажмурился — пока не понял, что не просто жив, но ещё и цел. Темпест дёрнулся, когда одна из голов рухнула в воду совсем рядом.       — Давай!       В этот раз Темпест не мешкал.       Им пришлось повторить эту причудливую схему ещё трижды. Орнштейн с присущим ему изяществом перемещался от шеи к шее, ни разу не упустив возможность дать Темпесту отсечь одну из голов. Когда же последняя шея была перерублена и тело гидры обмякло, Темпест позволил себе выдохнуть.       — Орнштейн, — начал он, когда убийца драконов спрыгнул с туши. — Ты ведь и без моей помощи мог её прикончить, не так ли?       — Твоя помощь была полезной. Здесь довольно глубоко, а в доспехах кто угодно плавает как камень. Так что перепоручить тебе отрубание голов было лучшим вариантом.       Темпест побледнел.       — Тут настолько глубоко?! Я мог утонуть.       — Что? Я видел, как ты плаваешь…       — Это другое! Я плаваю не слишком-то хорошо. Особенно с оружием в руках! — Темпест попятился от воды, но споткнулся и шлёпнулся прямо на мелководье. — Словно я недостаточно промок и без этого…       Орнштейн протянул ему руку, и Темпест с благодарностью в неё вцепился, чтобы подняться. Потом он покосился вниз, туда, где под водой что-то поблёскивало.       — Ох, бедолага.       — Думаю, пытался убить гидру, — Орнштейн заметил, что блестела рыцарская броня. — Ладно, сушимся и…       Продолжать Орнштейну не хотелось, так усиленно он избегал даже думать о Чумном городе, но откладывать поход туда до бесконечности было невозможно.       — Постой, — неожиданно прервал его Темпест. — Там ещё один из големов Сита.       Глянув в направлении, которое указывал Темпест, Орнштейн действительно различил золотого кристального голема.       — Хм, стоит его проверить, — отчасти Орнштейн был действительно заинтригован, отчасти просто хотел оттянуть спуск в Чумной город. — Но, как я и сказал, вода тут глубокая, моя броня слишком тяжёлая, а ты говоришь, что ты — посредственный пловец, а потому нам стоит держаться берега.       Темпест кивнул и осторожно последовал за Орнштейном, который внимательно следил за тем, чтобы они не оказались слишком близко к краю.       Голем же, заметив чьё-то приближение, сразу же атаковал.       Они уничтожили достаточно подобных тварей, чтобы битва показалась им лёгкой. Темпест пропустил всего один удар, не преминув пожаловаться, что снова промок, но когда голем растворился… Орнштейн судорожно сглотнул, едва понял, кто перед ним.       Женщина, что выступила из сияния мёртвого голема, когда-то была известна как Заря, принцесса Олачиля, королевства, что пало столетия назад, но до сих пор являлось Орнштейну в кошмарах.       Увидев его, Заря выпрямила спину.       — Убийца Драконов. Кажется, судьба вновь свела нас.