день признаний

— Привет. Резкий голос откуда-то слева. Дернувшись, парень с каштановыми волосами выглядел рассерженным, от того, что его напугали. — Ты Хаджиме, да? Ох, это, должно быть, их новенький. Выглядит не от мира сего. Непонятные торчащие белые пряди, которые их обладатель явно не собирался прочесывать, водянистые глаза несуществующего в природе цвета, и сгорбленная спина, украшающая болезненно-худую фигуру. Негусто. — Да. Короткий бросок в пустоту. Новенький не выглядел раздраженным, и замахал руками, чтобы не казаться навязчивым. — Извини, я не хотел тебя отвлекать... — Все норм. Зевнув, Хината взглянул на время, которое медленно подбиралось к необходимому. Скоро начнется очередная линейка, вокруг уже собралась немаленькая толпа. Тут и там снуют малыши-перваши, а подальше собирают слезы девушки-старшеклассницы. Для каждого этот год будет новым, особенным, неповторимым. Кроме Хинаты, конечно. Его не брали сентименты, и к подобным сюсюканьям он относился очень снисходительно, стоя в стороне. — Я.. Нагито. Комаэда. Ох, он ещё здесь? Надоедливый тип. Хината успел подумать, что тот уйдет, не выдержав неловкого молчания. Но тот обладал серьезной выдержкой, судя по представлению. — Приятно познакомиться. — буквально выплюнул Хаджиме, чтобы поскорее отвязаться от него. Очередной год, который ему просто нужно перетерпеть, очередной год, наступление которого он так не хотел принимать. — Я, наверное, лучше пойду. Стыдливо опустив голову, Нагито ступил шаг назад, и, споткнувшись, захихикал. Странное поведение, но Хинате нет дела. Заметив, что шатен даже на это не обратил ни малейшего внимания, Комаэда закусил губу и ушел в неизвестном направлении. "Наконец-то я могу побыть один...", спокойно выдохнув, Хаджиме прикрыл глаза, пытаясь создать вокруг себя атмосферу уюта. Ему всегда было комфортно одному, нежели в компании. Одноклассники успели прозвать его снобом, хиккой, и ещё всякими разными словами, описывающими его страсть к одиноким будням. Даже мать, и та настаивала, чтобы парень нашел себе друзей. — Ты так всю молодость прозеваешь! Разве тебе не хочется проводить время с другими людьми, которые в тебе заинтересованы! — Даже если и хочу, у меня нет таких. Обрезая такие беседы на корню, Хината ясно давал понять, что не собирается налаживать контакт с окружающими его персонами. Они ему были попросту не нужны, гораздо лучше он себя чувствовал, заперевшись в своей комнате и смотря в окно. — Хината! Хината-а-а! Однако, даже у такого отталкивающего парня, как Хаджиме, были поклонницы, которым взаимностью он не отвечал. — А, это ты, Чиаки. — Ну а кто ещё? Думаешь, что к тебе ещё кто-то подойдёт? Девушка с русыми волосами отмахивала от себя воздух, будто в нем был какой-то яд. Сияя и улыбаясь, она добавила: — Поздравляю с новым учебным годом, Хината. Может, хоть он тебя изменит? — Это вряд ли. Безэмоциональный ответ, от которого Чиаки слегка взгрустнула. Сразу же приободрившись, она потрепала его по плечу, прошептав: — Хотя бы попробуй, ладно? Недоумевающе посмотрев на девушку, Хаджиме уже хотел спросить, о чем она, но та ускользнула, словно шелк из пальцев. "И что у нее в голове?" Решив не стоять на месте, а куда-нибудь продвинуться, Хината решил пойти в кабинет. Даже если он окажется закрытым, то там хотя бы прохладно, и нет солнца, которое он так сильно не любил. И людей, их там тоже, конечно, не будет... А его отсутствие, как и всегда, никто даже не заметит. С этими мыслями шатен быстро ушел, закрыв за собой дверь в школьный холл.

***

Облокотившись на стену, Хината расслабился. В лицо дул кондиционер, а дверь, ожидаемо, была закрыта. В школе сейчас, наверное, остались только охранники. Все остальные пекутся под солнцем на линейке. Злополучной линейке, на которую он пошел только из-за мольб своей матери. Внезапный шорох. — Ой, ты здесь.. Опять тот блондин. Новенький. Чего он так пристал? Чего ему неймётся? — Ты чё, следишь за мной? Приоткрыв один глаз, Хаджиме усмехнулся. Неприятное знакомство, незадавшееся с самого начала. Значит, и дальше ничего не склеится. — Нет, я просто не могу долго быть на солнце. — сминая кожу на локте, Нагито стесненно бегал глазами тут и там. — А? Почему? — Из-за моей болезни мне не позволено находится на солнечном свете больше получаса. — Тяжело. Не особо вникнув в суть, Хинате стало стыдно. Парень, оказывается, болен, а тот так нагло его отшил. Ладно, ещё не поздно подправить ошибку. — Не уходи, можешь тут постоять. — Очень мило с твоей стороны, Хината. Тепло улыбнувшись, Нагито встал рядом у стены. Подняв голову, он стал рассматривать узорчатый потолок. Молчание не смущало ни одного из них, что достаточно сильно порадовало Хаджиме. — Любишь школу? — Несильно. — Почему так? — Не знаю. Попытки Комаэды завязать разговор обрывались односложными ответами Хинаты. Тот, казалось, не был настроен на содержательную беседу. Именно поэтому уже отчаявшийся Нагито вздрогнул, услышав вопрос: — Не боишься умереть? Смотря на нового знакомого изумлённым взглядом, Комаэда сглотнул, задумавшись. — Нет, не боюсь. Я живу так, как хочу. Умереть суждено всем, разве не так? Тогда зачем бояться неизбежного? Хината, услышав такую точку зрения впервые, даже открыл глаза. Внимательно смотря на блондина, он нахмурился. — А ты? — Что я? — Боишься умереть? Хаджиме сжал пальцы в кулак. Он не хотел, чтобы этот вопрос вернулся к нему обратно. — Не знаю. Не думал об этом. — Даже если боишься, не страшно. Я все понимаю. Все таки людям свойственно опасаться неизвестности. Задумчиво глядя на потолок, Нагито умолк. Хаджиме ещё долго сверлил его непонимающим взглядом, после чего отвернулся. — Хината, ты любишь мяту? — Немного. — Держи. — покопавшись в кармане, Нагито протянул однокласснику конфету в бирюзовой обёртке. — Моя любимая. — Так оставь себе, раз любимая. — Когда люди делятся любимыми вещами, это значит, что им не все равно. Подмигнув, Комаэда отслоился от стены. Хината шуршал фантиком в руке, сжимая конфету от нервозности. — Что ж, рад был поболтать. До встречи на занятиях! Паренек уже уходил, когда Хаджиме громко и неожиданно для самого себя окликнул его: — Сядем вместе сегодня? Нагито застыл на месте. Невозможно было прочитать его эмоции в данный момент, ведь он стоял спиной. Однако, когда он обернулся, на его лице было две мокрые дорожки и светлая, как летнее утро, улыбка. — Конечно, Хината.