Какого это — не существовать?
Возможно, кто-то скажет, что это больно, ведь тебя никто не помнит. Про тебя полностью забыли, вычеркнули из памяти, выкинули на произвол судьбы, как что-то ненужное. Как что-то неважное. Возможно, кто-то скажет, что это никак не чувствуется, ведь ты умер, ты ничего не чувствуешь, не можешь понять и осознать этого. Происходящее для тебя более не является чем-то обыденным, нужным больше, чем кислород. Твоё сознание давно погибло вместе с тобой и ты ничего не можешь с этим поделать, потому что ты не понимаешь.Но я почувствовал…
***
Гастер резко и глубоко вдохнул, сразу же открыв глаза. Мозг постепенно стал принимать то, что он жив — не мёртв. Дингс осмотрелся: это был школьный класс, везде стояли громоздкие парты, на своём законном месте висела школьная доска, на которой выгравированы знакомыми символами слова. Свет исходил только из парочки ламп, одна из которых противно мигала. Но кое-что в этом помещении не давало покоя, а именно, заколоченные огромными металлическими пластинами окна. Они также были закручены огромными болтами, по крайней мере, они были похожи на них. Мужчина, мягко говоря, был в шоке. Заснул дома, проснулся черт знает где. Тишина была гробовая, только было слышно как какая-то муха врезалась в стену, судя по жужжанию, насмерть. Джи еще пару минут осматривал комнату и, решив, что настала пора узнать, что здесь, чёрт возьми, происходит, быстрыми шагами ринулся в коридор. Тридцать минут Гастер блуждал по темной академии, осматриваясь, вдруг кто-то стоит в непроглядном, неприметном углу. И вот, наш недо-путешественник, нашел актовый зал, где было человек шестнадцать. Самое интересное было то, что у всех имелись разноцветные волосы. Дингс осмотрел вначале помещение, потом людей, находящихся там. Все такие разные, а некоторые немного… Не такие как он привык их видеть со времён войны. Ну, судя по взгляду Джи, все люди в этом помещении ему казались со странностями, без единого исключения. Гастер особо не жаждил сразу подходить и знакомится со всеми, лучшим решением сейчас было просто понаблюдать за ними. Дингс тихонько прошел вглубь зала и встал у стены. Все люди, находящиеся там, были, откровенно говоря, в шоке: у них нет телефонов, никакого другого средства связи… Одна из девушек плакала, нет, рыдала. Видимо, она явно боится всего того, что тут происходит. Взгляд Джи задержался на этой барышне; фиолетовые волосы, примерно средней длины, хотя, по этой стрижке сложно понять какой они длинны. Каждая прядь обрезана по разному и выглядело это весьма странно. Одежда той была в основном розово-голубых тонов. И белый… Фартук? В любом случае, эта жертва парикмахера заливалась слезами. Гастеру её было даже немного жаль, ведь рядом с этой дамой красовалась еще одна молодая леди. Из уст этой маленькой барышни слышались оскорбления в сторону фиолетоволосой девушки. Девочка выглядела и впрямь как маленький ребенок: светлые волосы, завязанные в два больших хвостика, оранжевое кимоно и зеленый пояс, завязанный сзади в красивый бант. На вид и правда милая особа женского пола, но её словарный запас бил с огромной силой по несуществующим ушам мужчины, прямо наповал. Столько ругательств. И как она их выговаривает? Хотя нет, как она их только придумывает?! Буквально все, кто стояли рядом с этими двумя особами, не заступились. Ну, хотя и Дингсу не особо хотелось выставлять себя героем. Как говорится: «В тихом омуте черти водятся». Прошло ещё десять минут выслушивания ревения и откровенного буллинга, и тут резко послышался громкий голос, на сцене зала появился. Медведь. Да, чёрно-белый, плюшевый, мать вашу за ногу, МЕДВЕДЬ. Он был больше похож на игрушку, но свободно передвигался. — Здравствуйте дорогие ученики! — Произнес этот плюшевый черт, — Рад вас приветствовать в нашей Академии «Пик надежды». Вы были выбраны как абсолютные ученики своих прежних учебных заведений. Меня зовут Монокума. Я директор этой академии. Рад объявить, что вы попали на убийственную игру под названием «Данганронпа». Теперь вы вынуждены убивать друг друга, ради своего спасения. Сбежать отсюда у вас не получится, все выходы, окна заблокированы. Открыть их у вас не получится. Они откроются только когда тут останется четыре человека или же один, победитель. Сейчас я объясню вам оставшиеся правила игры. У вас будет ночное время с 23:00 до 7:00. Спустя секунду немого молчания и осознования происходящего от «учеников», Монокума продолжил: — У каждого из вас будет своя комната, в ней есть оружие для каждого. Меняться комнатами на ночное время запрещено, да и в дневное тоже. Вам будут выданы карточки, при помощи которых вы сможете зайти в свою комнату. За вами, если что, следят камеры, они тут буквально в каждом углу. Если три человека обнаружат труп, объявление будет по всей школе. Если убийцу раскрыли, то его прилюдно казнят. Убийц может быть несколько. Если убийцу не раскрыли, то он освобождается из школы, а остальных казнят. — Что же, пока что это все правила, наслаждайтесь! — Монокума засмеялся и ушел. В зале повисла тишина. Все были в шоке. И спустя три минуты молчания многие начали паниковать. Джи был тоже напуган, но хотя бы не кричал «О боже, что нам делать». Просто молча ахуевал. Не каждый день черно-белый медведеподобный чёрт говорит о том, что тебе надо убивать, чтобы выжить. Многие начали плакать, а кто-то молча осмысливал всю эту ситуёвину.***
Гастер сидел в своей комнате на кровати, держа в руке пропускную карту. Он ничего не понимал, как он вообще сюда попал, он ведь был совершенно в другом месте. В общем, тайна покрытая мраком. Это всё было слишком непонятно, мысли скатывались в клубок, разбиваясь о виски́. Джи бросил взгляд на лежащий рядом с ним «монопад»; на вид обычный планшет, правда корпус сделан в стиле Монокумы, точнее, просто черно-белый. Тот взял устройство в руки, сначала просто повертел в руках, осматривая, — и правда обычный планшет. Гастер включил его — сразу же высветилось изображение его карточки ученика. Получается, если карточка потеряется, то ничего страшного. Помимо карточки, были еще пара функций: можно посмотреть живы ли все ученики или кто-то отправился в мир иной к Апостолу Пётору. Очень познавательно. И последняя функция: присутствует ли человек в своей комнате. Пригодится. Тут еще был раздел с учениками, можно было посмотреть их имя и фамилию, и немного информации о их таланте. Всё продумано. Комнаты, по всей видимости, у всех одинаковые, а, может, и наоборот. В комнате Джи были темно-красного цвета обои, синий ковер на весь пол, тумбочка и рядом с ней кровать. А, ну еще своя ванная комната. Спустя еще несколько минут различных раздумий, Гастер поднялся с кровати и, выйдя из комнаты, отправился исследовать академию. Ему в любом случае пригодится знать где тут что располагается.***
Прошло часа два, уже скоро наступит ночное время. Джи обошел всё, по крайней мере, то, что было доступно: тот обошел весь первый этаж, хотя второй был на данный момент закрыт. Помимо Дингса, тут ходили другие ученики. Что не удивляло, так это то, что он так и не с кем не заговорил. Зачем ему это? Правда… Та девушка с фиолетовыми волосами (она Гастеру показалась странной) несколько напрягала его. Как только она встречалась у монстра на пути, то чуть ли не прожигала дополнительную дыру в его черепе и черт её знает, хуле она так смотрит. Было заметно, что при виде Джи её щёки покрываются румянцем, но тот не придавал этому особого значения. Прошло ещё немного времени, прежде чем Гастер вернулся в свою комнату снова. Привыкнуть к новому месту было сложно, ведь всё-таки академия это вам не ядро. Что же, настало ночное время. Спать совсем не хотелось: даже быть мертвым звучало лучше, чем находится в этой академии. Надо было как можно скорее выбраться отсюда. Но сейчас лучшим вариантом был отдых, а потом можно было бы и разработать план побега отсюда. Только вот, мысли о том, почему Дингс тут оказался, не давали спокойно поспать. Какого черта его занесло именно сюда, падал в ядро, а в итоге? Проснулся в Академии. Хоть всё это и было тяжело воспринять, переварить и осмыслить, но строить бессмысленные теории ему не хотелось. Монстру нужны только факты и конечный результат сего действия, поэтому, стараясь отвлечься от ненужных ему на данный момент мыслей, Гастер, наконец, уснул.