Часть 1
1 сентября 2022 г. в 17:03
Ужасный момент, когда тело твоего друга лежит перед тобой, ты сидишь, не знаешь, что нужно сделать. Тебе не остаётся ничего делать кроме того как уйти, и забыть всё это.
Но Осаму не забудет. Не забудет тот родной запах Сакуноске, не забудет его добрую душу, не забудет манеру общения, не забудет самого его. Он был восхищён Одой, он был таким вежливым, таким хорошим, хотя нет, отличным другом для такого одинокого человека как Дазай. Он поднял его на ноги.
С самого появления Одасаку и Анго в никчёмной жизни шатена, они перевернули его жизнь вверх дном, они часто вместе выпивали в баре, сидели, болтали на разные темы. Делились всем новым, казалось бы, таких людей достаточно много, но именно от Сакагучи и Сакуноске веяло чем то… приятным? После того, как Анго оказался предателем мафии, а Ода умер, в жизни, казалось бы, больше не было места для Осаму, он чувствовал себя одиноким, и вовсе слабым. Восприятие жизни падало на него теперь совсем по другому, он возненавидел себя ещё больше. Но Одасаку знал, знал что всё это рано или поздно произойдёт, он пошёл сражаться в одиночку, и погиб в сражении. Даже если бы он взял с собой Дазая, то умер бы кто-то в любом случае.
Он пожертвовал собой, не смог избежать смерти, погиб от рук убийцы почти родных для него детей, которых он любил больше себя, «это того и стоило» наверное сказал бы он. Он отправился в рай вместе с теми безобидными детьми, что никому не принесли вреда.
Руки неприятно тряслись, разливая дрожь по всему телу, нет. Нет, он не мог в это поверить, он думал, что сможет это предотвратить если бы они пошли вместе. Ещё перед смертью друга, они вели разговор, который окончательно довёл суицидника, тот момент, когда он хотел выплеснуть свои эмоции наружу, пытался, но слёзы, просто не шли.
Сейчас, он в родной комнате, находящейся так же в штабе портовой мафии, дверь тихо захлопнулась, и раздался щелчок. Дверь закрыта. Он в последний раз вдохнул аромат прекрасного пальто, что раньше принадлежало Оде, всё так же пахло им. И поток эмоций уже почти начался. Сердце неприятно ёкнуло, кажется, что оно сейчас разобьётся на очень много маленьких осколков, но он пока терпел. Он подошёл к стулу, и бережно, аккуратно повесил дорогую вещь, руки опустились. Мозг юноши переваривал всю ранее произошедшую информацию, и понял, что нужно действовать.
Горькая слеза медленно потекла по щеке, и тут же была стёрта забинтованной рукой мафиози, взгляд упал вниз, на пол. Он смотрел в никуда, присел на край кровати, не желая вспоминать ничего больше плохого из своей ужасной жизни. Капли падай на колени, приземлялись на ткань, чуть мочив её, дыхание учащалось.
ОН НЕ МОЖЕТ.
Не может больше сдерживаться,
Не может считать себя не пустым,
Не может ничем помочь,
Не может перестать показывать подобные эмоции,
Не может умереть
Не может не исполнить предсмертное желание Оды Сакуноске. И лишь надежды оставались в его и так расколотом сердце, надежда на врачей портовой мафии.
Увы, но ему нужно будет со всем этим смириться. Ему нужно будет разобраться со своими мыслями, нужно будет найти место, где он сможет помочь людям, нужно будет найти место в этом мире для себя. Жидкость лилась ручьём из глаз, слёзы, судя по всему, даже не желали останавливаться, не желали прекращаться. Просто не желали. Комнаты звукоизолированы, можно шуметь. Первая вещь с громким хрустом полетела на пол, ваза, служащая как одна из вещей как декор, для его пустой комнаты. Осколки задели ноги, но Дазаю плевать. Хироцу как-то говорил, закуривая очередной сигаретой: «ты сможешь успокоиться только после выговоров проблем, можешь кидать вещи, разбивать, бить, лишь бы утратить своё горе». И, он послушал его. Он хватал под руку всё что хватало, бил, бил, и снова бил. Дошёл до стен, острыми ногтями он содрал не большой кусок, классические, чёрные обои открыли на вид белую, неровную стену. «Теперь, отдирать будет намного проще». Куски, то большие, и так же маленькие медленно приземлялись на пол, это так странно выглядело, как каракули ребёнка красками. Кровь постепенно начинала литься с ран, на костяшках пальцев рук была алая кровь, ещё с того момента, как он бил стену, ногти с каждым оторванным куском становились всё меньше, и меньше, но Осаму это не останавливает, и он продолжает рвать, не думая останавливаться. По пути, те предметы что мешали ему тут же откидывались в сторону, в каждым разом рвать становилось правда труднее, он перешёл к шторам. Их так легко оторвать, правда, на чём они держались так же было легко устранить. Он пошёл в угол комнаты к двери, посмотреть, как это будет выглядеть со стороны, как долго Огай снова будет ругать его как маленького мальчика. А по пути, сам чуть же не запутался ногами в собственно кинутом на пол одеялом. Он подошёл к двери, и, трудно дыша, заглатывая воздух через рот, грустно улыбнулся, разглядывая свою комнату.
В которой, он больше, никогда не появится.
