***
— Хрена ты выдумщик конечно. Я все ожидала, но только не это. — Ульяна, вылезла из автомобиля, в некотором шоке вновь накидывая на себя куртку парня. Удивляться-то было чему. Добрый час пути стоил одного этого вида. Бескрайние поля, давно заросшие уже жухлой осокой, а на этом бескрайнем желтом полотне, во тьме ночной терялись далекие и еле видимые силуэты громадин электрических вышек, перекрывающих собой вековые леса. Такая далекая, но в то-же время близкая провинциальная глушь. Не смотря на далекую осень, когда вся растительность уже мертва, не смотря на жуткий холод в этих местах, Ульяна неожиданно почувствовала теплое дуновение летнего ветерка в полуденную жару. Хотя… Показалось наверно. Но отчего-же тогда сердце так резко застучало? Шурик-же как ни в чем не бывало, копался в багажнике, выудив оттуда монтировку и невероятных размеров фонарь, больше похожий на прожектор. А потом на заднее сиденье сунулся, где стояли пакеты с едой, которую для ребят захватили. ≪Что-бы не обижались≫. Но здраво рассудив, что ребята смогут чуть обойтись, взял с собой пакет с частью гостинцев. — Я сюда сунуться еще летом думал. Давно поглядеть хотел, чего тут, да как нынче. А ща-с… А ща как по всей стране, тут, судя по всему — пиздец. — Сказал парень, включая фонарь. Из белоснежного пятна света, проглядывались невероятно знакомые ворота с облезшей ныне краской, на вершине которой покоилась ржавая звезда, да две пожелтевшие скульптуры. Пионерлагерь. Пионерский лагерь ≪Совенок≫. А на воротах, обмотанных увесистыми цепями, был повешен амбарный замок. Который кстати от остальной части интерьера выглядел новеньким, будто-бы его вчера и повесили. Ульяна, украдкой оглянувшись по погруженной в ночную тьму округе, подошла и оценивающим взглядом осмотрела замок, промолвив: — М-мда… Заперто. Шурик-же, неожиданно приобнял девушку за плечо и сказал едва слышно: — Похер. — Мы же оба понимаем, что если запалимся, можем как минимум по сто тридцать девятой поехать по этапу? — Без какого либо страха ответила Ульяна, весело и загадочно улыбнувшись, понимая к чему все идет. Вот и парень тоже улыбнулся, но даже не из-за ее реакции а потому, что увидел в ее небесного цвета глазах, тот самый детский, озорной огонек, коим горели глаза не девушки, а той самой девчушки, которая все время доставала его во время занятий в кружке, пока ребята находились в этом лагере. — Ну да. Я сяду за убийство тупого хера с другом, а ты за то, что остатки котлет с местной столовой тягала? Ну если там что нибудь нынче осталось. Хех. — Шурик, начал пытаться приставить монтировку к воротам так, что-бы она выдернула дужку замка, — Но мы-же ведь, хоть и бывшие, но пионеры, так ведь? А что главное для пионера помнишь? — Главное — ≪не сцать≫? — Чуть рассмеявшись, ответила Ульяна, с детским любопытством глядя на парня. — Вот именно! Так, что не сцым, хе-хе…***
Первые эмоции схлынули довольно быстро. Прямо как только с ворот, по площади дошли. Видно было, что не так давно это место закрылось, сдавшись бездушному гнету пришедшего в страну капитала. Лагерь будто-бы во времени застыл, существуя будто-бы в бесконечной временной петле. Да, со стороны место казалось уже заброшенными развалинами, но внутри запертой территории, сохранность была великолепной, перенося нежданных гостей на лет эдак восемь назад. Вот шли ребята и им казалось, что вот-вот зажгутся фонари, а где-нибудь не далеко, со стороны сцены заиграет какая-нибудь музыка, созывающая пионеров на медленный танец. Шурик даже немного поежился, ему стало даже отчасти не по себе — слуху почудилась вечерняя трель из динамиков, которая раньше созывала детей на ужин в столовую. А вот и та самая площадь. Разве что тут стало не так чисто, повсюду ветер гонял мелкий мусор. Даже статуя неизвестного ≪Генды≫ сохранилась, разве что слегка сменив оттенок камня на более желтоватый. Ульяну, будто-бы по голове ударило, девушка, постоянно озиралась, с шоком в глазах, всматриваясь в до боли знакомый пейзаж. У парня, даже возникла такая мысль, что тут, еще в малой юности, у Советовой случилось нечто важное, перевернувшее ее жизнь с ног до головы. Шурик, бродил по площади, вспоминая про себя старые красоты детского лагеря. Ну такие особенные, не видные не искушенному взгляду, обремененному старыми воспоминаниями о веселых днях, проведенных в эти местах. Вон, казалось-бы обычная сосна поодаль приютилась среди аккуратных рядов пионерских домиков, а подойдешь ближе, обнаружишь вырезанные на коре в дремучие годы всякие надписи детворы. От одной, вроде как какой-то любовной анонимки, хотелось невольно улыбнуться, а от других, более оскорбительного содержания немного поплеваться. Для парня это было вроде забытой, старой игры в кладоискателя, где финальной наградой служили приятные воспоминания о беззаботной юности и то самое чувство удовлетворения собственного любопытства. Это могло-бы продолжаться до бесконечности, если-бы не одно рыжее ≪Но≫, которое в глубокой задумчивости сидело на скамейке, на площади. Бывший кибернетик, наконец-то отвлекся от поисков собственного детства, подойдя к своей подруге: — Ты чего? С тобой все в порядке? — Шурик осторожно тряхнул девушку за плечо. — Да, нормально… — Чуть испуганно и сконфуженно ответила Ульяна, прикрывая глаза от слепящего света фонаря, — Не свети в глаза, пока я тебе в твои не зарядила. — А чего сидишь-то, мерзнешь? Пошли хоть прогуляемся, глянем чего тут, да как. — Шур, а Шур, думаешь тут какая-нибудь фигня, уровня перестройки была? Ну здания новые не строили? — Вообще, хрен знает что тут было после нас. Может быть все старые помещения снесли, это смотреть надо…***
А ничего в принципе-то и не изменилось. Крыльцо только около столовой новое сделали, заменив старенькие деревянные ступени на бетонный монолит, сквозь потрескавшиеся керамические плитки которого проглядывался вечнозеленый мох. Ульяна, будто-бы одержимая только одной известной ей идеей, чуть-ли не тащила за руку парня, прямо за бывшую, ныне заброшенную столовую, зияющую даже в ночном сумраке, тьмой своих наспех забитых доской окон. Ища путь в какой-то один из множества укромных закутков лагеря, понятных и известных, только этой безумной девушке, в которой неожиданно проснулся внутренний ребенок. — Свети. И как начала прямо своими аккуратными, женскими пальцами остервенело вгрызаться в мерзлую землю, портя с таким трудом нанесенный маникюр. Поглядит в одном месте, прикусит с досады губу и будто-бы ловя моменты просветления собственной памяти, начинала очередную попытку заново. Со стороны это выглядело просто нелепо. Девушка, бывшая королева вечера, с накинутой на плечи чужой курткой, рылась руками в земле, пачкая дорогое с виду вечернее платье и туфли в самой обычной грязи, а там, над ней завис ее собственный ходячий фонарик мужского пола, с крайним любопытством разглядывая этот процесс. Но идиллию неожиданно нарушила Советова, громко выругавшись, да зажав кровоточащий палец: — Нашла!!! Блять, больно-то как. Палец обрезала. Шур, дай ломик. Да быстрей, чего ты как девка ломаешься… Наспех зажав платьем палец, девушка одной рукой что-то поддела в земле, всковырнув… Как оказалось, это был ≪стеклянный≫ клад. Та самая, удивительная конструкция из детства. Снизу ямка или какая-нибудь емкость. А сверху, донышко стеклянной бутылки, надежно скрывающая конструкцию от внешних факторов. Видимо об этот осколок стекла она и обрезала палец. А там, скрывалась какая-то коробочка. В которой парень кстати узнал, фанерный коробок из-под транзисторов. Теперь-то и становилось ясно, почему в юности, еще девчонкой, она совершала набеги на кружок кибернетики. Для них — невероятная ценность в виде дефицитных деталей, а для нее — не более чем красивая коробочка для надежного тайника. И как в кощеевой сказке. Лежит коробок, внутри пакет, в пакете еще один пакет, а внутри и сокровище — невзрачная папка с тетрадными листами, которую, вздохнув облегченно, прижала к себе Ульяна. — Знаешь, если-бы не твое сумасшедшая идея, ночью, как долбонавты, порыскать по детскому лагерю, я бы навряд-ли бы об этом всем вспомнила… — А чего это такое? — Только и спросил недоуменно парень, оглянувшись. — Записи детства. Я когда-то дневники вела, хочешь смейся, хочешь нет. Но… Хотя нет… И вообще, знаешь, у меня тут есть еще не закрытые счета. — Мы в этом лагере вдвоем, ты с кого там должки взымать собралась? — Иронично улыбнулся парень. Ответом ему послужил звон. Металлический такой, ломиком об камень. Или гипс. Или от хрен знает какого материала, из которого состояла та самая статуя ≪Генды≫, чья голова сейчас сиротливо валялась на побитом временем асфальте, а рядом стояла уже взрослая, но жутко счастливая девочка со стиснутой в тонких руках фомкой…***
Парню надоело уже таскаться по лагерю, с пакетом съестной фигни, фонарем, да фомкой и потому откровенно замерзнув, ребята решили наведаться в еще одно знаковое место. Тот самый домик, чье потрескавшееся окно, было прикрыто пиратским флагом. Замок вскрыли в пол тычка, благо — против лома нет приема. И попытались хоть чуть согреться, чуть-бы не околев от ночного хлада. Сразу заметили, домик был пуст. Ни плакатов, ни части мебели, даже занавесок на окнах не было. Абсолютная стерильность. И не понятно, кто работал. Особо хозяйственный завхоз или какие-нибудь мародеры. Остались только легендарные кровати-решетки, пара пыльных матрасов в шкафу и не менее ныне ценный, казенный, тот самый, колючий плед-одеяло. Но все равно под соусом былой юности, вся эта обстановка казалась настолько родной, как некоторым людям мог казаться собственный дом в котором они родились… И выросли? Если внешне этот дом еще казался ≪живым≫, то от внутреннего убранства пахло пожалуй оттенком мертвечины и пылью. Как в принципе и выглядел весь лагерь. Заброшенным и уже не нужным. Парень повесил фонарь за какой-то гвоздик на покатом потолке и не стал мешать Ульяне, которая зачарованно уткнулась в свои давние записки. Даже не постеснялся накинуть тот самый плед той на плечи, ибо понял — сейчас подруге не до комфорта. И да потекли минуты. За одной, уже другая, а заместо женщины, скуку бывшего кибернетика, разбавляло вино. Иронично — не в первый раз такая фигня, что душу грело синее зелье, а не человек. Шурик даже ухмыльнулся, глядя на бутылку. Мол, это сейчас-то хорошо, но хоть и блекло серое, но не менее активное вещество в голове, даже находясь на веселе от хмеля, жалобно скулило мыслью о том, что парня все же погубит его любимое пристрастие. — Это конечно трындец неприлично, но можно вопрос? — Парень наконец-то перестал любоваться этой сюрреалистичной картиной, решившись на разговор. — А? Ну валяй. — Только и ответила Ульяна, даже не отвлекшись. — Чего там у тебя было такое написано, что даже в такой дубак, ты готова сидеть ночью в этом богом забытом месте, по которому еще хрен знает кто шляется и читать детские дневники? Ульяна неверяще проморгалась, словно подметив для себя тот ≪детский≫ уровень на который она вернулась. Из гордого волчонка в погонах, до маленькой девочки, которая копается в грязи, действительно позабытого богом места. Вздохнула. — Тебя серьезно интересуют проблемы чей-то юности? Шурик малость замешкался, задумавшись и на мгновение погрузившись в воспоминания. — Ну… Блин, знаешь, когда я в то время был с тобой знаком, ты не была похожа на проблемного ребенка с тараканами в голове. Ну не как… Эта, Лена вроде. А мы тут уже как эти… Бандерлоги сидим, археологи вечной мерзлоты так сказать. Я вижу, что это для тебя нечто важное конечно, но не ожидал, что настолько, что мы тут посиделки устроим. Вот и появился интерес. Не, ну если там личное, то я могу еще часик побыть ветошью, но потом давай уже поедем куда-нибудь. Ульяна неожиданно улыбнулась и незаметно для глаза парня, змейкой скользнула ему на коленки, вполне вольготно и комфортно там уместившись, от чего Шурик чуть-ли не в ежика съежился: — А так, теплей тебе, археолог без лопаты? — Будто-бы по доброму прикалываясь с его реакции, ответила Ульяна. Конечно некоторая оторопь быстро прошла, а тот только крепко обнял девушку за талию, накрыв на них противно колющий кожу плед. — Теплей, теплей девица. Давай, колись, чего ты там начеркала в свое время? Но неожиданно та захлопнула папку с бумагами, в пол оборота обернувшись к нему. — На самом деле ничего серьезного… И вдруг словно все жизнерадостность с лица девушки смыло, а заместо него проявился некий ≪свинец≫, от чего она чуть сникла и замолкла не надолго. — Там больше мои разговоры с самой собой. Ну и пара обещаний. — Ульяна последние слова говорила едва ли не шепотом. — Обещаний? Я не думал что тебя в том возрасте интересовало что-то серьезное. — Ну-да… Понимаешь, на самом деле жить в детском доме было ой как не просто. Свободно вздохнуть и по настоящему отдохнуть от всего пиздеца, я могла в принципе только в лагере, где никого из моей группы не было, да и воспиталки не морочили мозги. — Жестко там было? Ну в доме этом. — Не то слово. Там только на документах директора все отлично и зашибись было, а на деле вместо пионеров благочестивых там всяких, куча уродцев моральных наделали. А мы с Алисой тогда вертелись в этом ведре с говном и просто пытались остаться людьми, вот и все дела. У нас там, за года три, штук пять девчонок по пьянке, по кругу пустили. Что-бы ты понимал уровень всей ебнутости ситуации, нам всем в группе лет по пятнадцать было. Я уже не говорю про торчей, которые где-то умудрялись доставать морфий аптечный. В общем веселого мало. — Ебнуться можно, буду уж прямо говорить. А это… Тех ебланов что, не посадили даже? — Шурик с содроганием от рассказанного, продолжал. — Да чего уж там. Замолчали все. Директору-то в принципе на нас поебать было, лишь-бы проверки успешно проходили. Те говнюки остались безнаказанными, а девчонок затравили свои-же. Некоторых в другие дома отправляли, а тем кто рот открывал, по итогу совсем не сладко было. Ко мне тоже лезть пытались, но мы одному из той кодлы, руку арматуриной сломали. Ладно… Давай просто не будем об этом, хорошо? Пусть дерьмо на дне останется, не надо, что-бы оно вновь всплывало. — И как я догадываюсь, ты обещала себе вырваться из этой круговерти? — Шурик тоже решил сменить тяжелую тему. — Ну, да, ты догадался. Хотелось, ну что-бы как у любого нормального человека было. Квартира своя, работа нормальная. Ну… По цивилизованному все в общем. Отрезать все прошлое и перейти к человеческой жизни. И знаешь? Я этого почти добилась. Этим говноедам назло. — Ульяна немного по злому оскалилась, глотнув из бутылки. — Ты потому и нацепила погоны? — Ну да, а что у меня выбора дофига было? Только не говори, что ты как и Алиса, реально думаешь, что я сама в участок пошла. Я в отличии от нее человек более приземленный, концерты не даю. — Ульяна закурила, погрузив пространство домика в едкую пелену, — Нас как выпустили, то не богато путей было. Либо сиди, дрочи картошку в универмаге за мизерную зарплату, либо подписывай контракт и дрочи уже местных хануриков, да участковых. Зарплата конечно — не пошикуешь, но ипотеку я себе выбила льготную. А, ну еще можно было сидеть и пробухивать всякие выплаты от государства, как это сделало большинство моего выпуска. — Давай спокойней. Мы как первый раз встретились, я посчитал, что тебе форма очень даже к лицу. — Шурик мягко улыбнувшись, чуть покрепче обняв Ульяну, с лица которой пропала былая тоска. --Хм… Приятно такое слышать. Я кстати тоже заметила, что из невзрачного задрота с кружка кибернетиков, ты в байкеры подался. Мотоциклы любишь? — Ну… Не был я задротом, не надо тут. Не ходить-же мне тогда было, площади мести, как блондинка та с нашей группы. В байкеры конечно не пошел, рано еще в клуб вступать. Но так, увлекаюсь. Что-бы умом не обеднеть. Я в принципе в болтах всегда любил покопаться. — Прикольное это занятие наверно. Можно хоть каждый день в новом городе появляться. — Угу. Ветер в харю — я хуярю, а ветер в голове не является попутным. А так, да, это больше для души что-ли. Можно вон, хоть в четыре утра встать, да поехать по дорожному туману. От души дерьмо на скорости так сказать валится на дорогу. — Главное по пьянке не катайся. Много ваших от этого дела мрет. А то нашей второй встречи может так и не получится. — Ульяна уже со вполне серьезным видом говорила эти слова. — Хм, так получается, стоит и во второй раз нам вместе собраться? — Шурик мягко улыбнулся. Ульяну встрепенулась, обернулась на парня и выдала с облегчением: — Я давно себя так хорошо не чувствовала. В последнее время жила как робот с режимом дом-работа. Даже когда выпьешь, не отпускало. Только одна останешься и в голове сразу: Заплатить за квартиру, заплатить за то, сделать что-то… Это… Как кусок свинца на сердце, который вот прямо дрожит в груди. А как дневники эти нашла, как с души почему-то отлегло. Приятно все-же хоть и на минуту, вернуться в одни из самых приятных моментов, когда меня ни ипотека, ни мудачье в детском доме не беспокоило. Так что… Спасибо тебе Шур, это действительно и реально нужный ≪конец вечера≫. — Приятно понимать, что я угадал со своей идеей. Нет, конечно она понимала, что парень может неожиданно приготовить ей какую-нибудь ловушку, но что-бы вот так подло нарушить эту самую секунду ее ≪сентиментальности≫ это было по настоящему низко. Или не очень. Ведь эта самая ловушка было просто мастерской. Давно ее так не подлавливали. А ведь тот до конца прикидывался робким и убогим простачком, относительно таких действий, обведя вокруг пальца ментовскую чуйку девушки. Казалось-бы жалкое, мимолетное прикосновение его губ, к нежной девичьей шее, а такая буря внутри груди, из которой ее сердце чуть-бы не выпрыгнуло от давно забытых ощущений. По спине моментально ударило молнией, а отдача в виде волны мурашек немедленно волной прокатилась по телу, с головы от самых пят, окатывая жаром отключившийся разум, забывший о всех защитах и масках. А парень не унимался, продолжая форменное издевательство над маской строгой девушки. Еще поцелуй — снова новый взрыв, внутри груди, новая волна мурашек. И еще, еще, еще, добивающими выстрелами прямо по нервам. Хитрым пауком, бывший кибернетик одной обнял ее, а другой, взял ее за ладонь, замкнув крепкие объятия. Ведь видел, как от каждого нового поцелуя, Ульяна до дрожи в веках млела. Да, целовал, но и лишнего не позволял ни рукам, ни губам. Не ниже, ни выше. Просто будто-бы искренне наслаждался реакцией девушки, которая в один момент превратилась в мягкий и теплый пластилин. Даже не сопротивлялась, хотя Шурик полагал, что еще мгновение и синяк под глазом неизбежен. — С-с-сука… — Еле проговаривая шептала Ульяна, понимая, что находиться в такой нежной, мягкой и приятной западне. — Думаешь мне стоит остановиться? — На грани слышимости, прямо под ухо ответил парень. И снова в новую, критическую точку. Бывший кибернетик, как опытный домушник, шаг за шагом вскрывал все защиты и замки девушки, от чего щемившие душу мурашки шли аж от ушей. Ответом послужили ее пальцы, судорожно вцепившиеся в его брюки. Вот и он продолжал. Вновь еще один поцелуй, прямо в кончик ушка, после которого она кошкой выгнулась, едва не до крови прикусив губу. И еще один хитрый удар прямо в душу, чуть пониже, около шеи. В некоторые моменты, ему казалось, что бедную Ульяну выгибает током, что ту приходилось лишь крепче к себе прижимать. И ведь дюже удивительная игра. Казалось-бы несколько поцелуев, малость прикосновений и человек — все. Сдался. Сдался на милость пусть и не сильного, но крайне хитрого победителя. Делай с ней, что хочешь. — А-ах… — Ульяна не выдержала и простонала от приятной и долгой ласки, пытаясь успокоить выскакивающее с груди сердце. Вот тут и понял он, стоит остановиться. Но… Все мужское естество, все темные и подавленные фантазии, в купе с бурлящей кровью твердили иное. Там, с таинственных глубин подсознания, просыпалась мысль — взять свое. Забрать полностью, без остатка, погрузившись в сладкие прикосновение к чужому телу. Не слушать жалкие оправдания совести, правил приличия и прочего морального бреда, а как-бы это не звучало, жестоко завладеть девушкой. Шурик выбрал голос разума, охладив свой пыл. Хорошего понемногу, да и не это нужно было именно сейчас. Уж не секса он сейчас хотел, а нужно ясно дать понять ей, что во френдзоне сидеть тот не намерен. С юности усвоил урок, если не проявить решительность в подходящий момент, можно вечно быть в статусе жилетки для печальных стенаний. Но уж результат был прекрасным, во всем его великолепии. И это великолепие, чуть-ли не лежало на парне, судорожно сомкнув ноги, да с предательским багрянцем на изящном лице, смотрело на него, словно ожидая от него дальнейших действий. — Думаю стоит остановиться. — Шурик последний раз поцеловал ее в шею и просто обнял. Ульяна малость успокоилась и пришла в себя. Но с объятий не вырывалась. Молчала, задумавшись и от этого молчания парню становилось малость не по себе. Но вскоре она просто вздохнула, обернулась: — Жопа ты. С ручкой в заднице. — Беззлобно ответила девушка. И неожиданно укусила его за плечо, от чего бывший кибернетик чуть не запищал как маленькая девочка. Но парень сразу понял — получил заслуженно. — Больно-же! — Только и смог, что пропищать Шурик. — Хочешь сказать, сможешь делать такие вещи и дальше — безнаказанно? — Улыбнувшись ответила Ульяна. — Говоришь так, словно тебе не понравилось. — Уже уж и парень ухмыльнулся, вспомнив как она сладко извивалась на его коленях. Ульяна, из которой моментально выбило всю спесь, без всякого стеснения и душевной дрожи ответила: — Мне жутко понравилось. Но ты выбрал совершенно не тот момент. Реально не тот. Девушка встала, привела растрепанную прическу в порядок как могла, встала и аккуратно собрала свой дневник обратно в папку. — Поехали отсюда? — Ульяна улыбнулась и взяла бутылку с вином, — Ты не против, что к вашим ребятам поедем? Время почти утреннее, патрули уже давно заступили. Спалимся — нам трындец. — Я и сам хотел предложить. Утром вызовем тебе такси до дома, да? — Шурик даже не стал собирать остатки стола, вновь надев на девушку свою куртку. — Естественно. Ребята не спеша собрались, но даже убираться не стали, пошли уже обратно. Парень вышел первым, но сзади, прямо на дороге домико, неожиданно его обняла Ульяна, которая на цыпочках приподнялась к его уху и прошептала, видимо не отойдя пока от проделок парня: — Честно сказать, если-бы мы с тобой встречались уже пару месяцев, я-бы отымела тебя в этом домике как самую дешевую шлюху на ≪субботнике≫. И продолжала-бы, пока-бы ты не не начал меня умолять прекратить. Но прости, у меня есть принципы. Шурик аж запнулся, думая, что только он способен на такие шаги, запнулся: — Думаешь ты настолько ненасытная? — Пока не начнешь умолять меня, — Ульяна поцеловала того в шею, — Обязательно стоя на коленках. Парень только и смог, что ухмыльнуться.***
Ребята вдоволь нагулялись по лагерю, невольно погрузившись в воспоминания. Тему эротики больше не поднимали, оба сослались на свою сиюминутную слабость. Но и без этого хватило тем для разговора. Пока к воротам шли, вспомнили чуть-ли не все подробности прошлых смен. Начиная от безобидных тем, вроде того, зачем-же девушка в свое время крала с кружка кибернетиков детали и заканчивая уж начинающимися на тот момент отношениями Двачевской и Персунова, которым как оказалось уж сильно помогала Ульяна. Даже про статую не забыли. Оказывается во время последней их смены, они с Алисой собирались подорвать это изваяние самодельным взрывпакетом. — Кстати, а ты знаешь, что там в итоге с Леной-то было у Персунова? Слышал там какая-то драма у них была. — Неожиданно вспомнил Шурик, то и дело косясь на стройные ряды домиков, проверяя местность на наличие охраны. — А? Ты про ту, которая зависала с книжкой на площади постоянно? — Ульяна на мгновение, задумалась. — Ну да, тихоня такая еще была. — А чего там рассказывать? Обычная, девичья классика. Она с Алисой вроде как общалась, пока они Семена делить не начали. Потом как кошка с собакой… — Пожала плечами девушка, поежившись. — Делить? А там она претендовала что-ли? — Ну да, просто ну… Не решилась сделать нормальный первый шаг, а там его уже Двачевская забрала, пока та играла в стесняшку. — Странно, я думал там ничего такого не было. — Было, было, ох как было. Но там у Лены изначально шансов не было. Сам понимаешь, Семен был из тех ребят, которых пока за руку не приведешь к женщине, он и не пошевелиться. Просто Алиса первая об этом догадалась. — Хм, интересно девки пляшут… — Угу, там такие пляски с ножами были, хорошо уж Алиса целая выбралась…***
Двигатель прогрет, Ульяна приводила себя в порядок на пассажирском и грелась от печки автомобиля. Шурик-же, лишившись остатков хмеля с организма судорожно вспоминал дорогу. Жаль, что в их время не завезли навигаторов, а карт-то в бардачке и не было. Ульяна только повернулась к парню, будто-бы что-то спросить хотела, но где-то там, из-за ржавых ворот прозвучал пугающий до дрожи звук — Бух! Бух! Два натужных хлопка, разразивших местную мертвую тишину. Выстрелы. Слух парня сразу определил какое-то ружье. — Блять, а вот и охрана нарисовалась. Проглядели вашу мать. Шура, тапку в пол елки-палки! — Ульяна, как заправский командир, не растерялась и начала раздавать команды. Машина, взведенная педалью газа в пол, вздымая груду пыли с грунтовки, кометой вылетела прочь из лагеря. Со стремительно пропадающих с поля зрения ворот лагеря, раздалось еще пара выстрелов. Советова неожиданно высунулась в окно, от чего испуганный парень, одной рукой держал руль, а другой в конец обнаглевшую девушку почти за шкварник, которая показала обеими руками неприличный жест с двумя пальцами и кричала: — Нахер иди, уродец ебучий!!! И спустя мгновение юркнула обратно в теплый и безопасный салон автомобиля, при этом смеясь, словно веселый ребенок, совершивший дюже прекрасную шалость: — Ах-ха-ах, твою мать, это лучшее свидание в моей жизни.