Определение психопата

            Крейг 2009 «Крейг… Я боюсь», — шепчет она, свернувшись калачиком на моей стороне. Не только ей страшно, я в таком же ужасе, как и она. Она плачет, я не плачу. Поскольку она молода, она верит всему, что ей говорят люди. Наивная. Я, с другой стороны, не верю ни единому их слову, и не поверю в это, пока сам не увижу мертвые тела наших родителей. «Все в порядке, Триша… у нас все будет хорошо» — Это была первая ложь, которую я когда-либо сказал. Машина останавливается, и мужчина в коричневом костюме помогает нам выйти из машины и ведет нас к большому блестящему зданию. Мужчина со значком и чашкой кофе ведет нас в маленький, но морозный офис, еще холоднее, чем холодный зимний воздух. Мы ждем за дверью, когда человек со значком входит в офис и говорит нам подождать секунду. Я внимательно прислушиваюсь к тому, что происходит внутри, когда прикладываю ухо к двери, жестом показывая Трише, чтобы она успокоила рыдания. «… Действительно, никто?» «Никто». «Не тетя, бабушка и дедушка? может быть, странный дядя?» «Я говорю тебе, Эшли, никто». «Хорошо… отправьте их» Человек со значком выходит из офиса, мы входим и садимся на неудобные стулья перед столом страшной блондинки. «Хорошо, дети, как вы знаете, мы пытаемся найти вам жилье после несчастного случая…но, похоже, у нас возникли проблемы с поиском кого-то подходящего, чтобы взять вас к себе. Итак, есть ли кто-нибудь, о ком мы не знаем, еще один член семьи, кроме твоих родителей? " «Я не хочу оставаться с кем-то еще! Я хочу только с мамой и папой!» Триша кричит, вскакивая со своего места и приближаясь к лицу Эшли. «Твои родители мертвы, Триша, я не могу тебе помочь» Я отталкиваю Тришу от стола и обнимаю ее, и она, плача, прижимается ко мне, уткнувшись лицом в мою шею. «Крейг, как старшему очень важно, чтобы ты понимал, что если мы не сможем найти место для тебя, чтобы остаться с каким нибудь дальним родственником, вы, вероятно, окажетесь в отдельных детских домах» - Я киваю головой, глядя на Тришу, у которой было бесстрастное выражение. «Я хочу увидеть их тела». «Они сейчас в довольно плохой форме, Крейг». «Дай мне увидеть их!» — Восклицаю я, и в комнате воцаряется тишина, все шокированы моей вспышкой, поскольку я почти не произнес ни слова с тех пор, как мне сказали, что наши родители умерли. Но я им не поверил До сих пор нет. Эшли соглашается и ведет меня в морг в подвале станции. Она указывает на две бугристые фигуры под простынями на металлических столах. Я подхожу к столам, Эшли убирает простыни, и я смотрю на тела моих родителей, мой мозг не воспринимает изображение передо мной. Лицо моего отца, то самое лицо, которое улыбалось мне и подбадривало меня на бейсбольных матчах, было сожжено, остальная часть его тела обуглена и расчленена. Тело матери было так же обожжено, как и его, но когда я присмотрелся, то увидел колотые раны на хрустящей коже, голова моей матери была отрублена, у моего отца было только три пальца. Ее глаза были закрыты… они никогда больше не откроются, объятия моей матери никогда больше не будут для меня безопасным убежищем, я никогда не услышу голос моего отца и смех моей матери.....                         Твик «После этого я больше никогда не видел свою сестру… Нас разлучили, и я прожил в том приюте пять лет. Пока я был там выслеживал убийцу, потому что я не поверил полиции о пожаре, поэтому я начал внимательно следить за случайными смертями в городе, пытаясь найти схему и мотив убийцы» , — объясняет Крейг, глядя вдаль, когда он вспоминает. Крейг подходит к своей тумбочке, достает свой дневник и садится на кровать, начиная писать, прежде чем выжидающе посмотреть на меня. «Так что случилось, как вы его нашли?» Крейг 2014 Настал мой последний день здесь, я отказался провести еще одну секунду в этой тюрьме. Вот что это было, тюрьма. Мы не могли уйти, мы не могли никуда пойти, мы ничего не могли сделать, я неделями не видел солнца, но все это время внутри дало мне время научиться делать другие вещи…незаконные вещи. У нас был общий компьютер с восемью детьми, и он был моим, все они знали, что не должны использовать его без моего разрешения, иначе я бы их убил. Я научился взламывать компьютеры, что более важно, полицейские системы. В течение пяти лет я отслеживал этого парня по имени «Бог смерти», так он сам себя называл. Он клеймил всех своих жертв своим альтер эго, вырезая свои инициалы на их левых ребрах. Прямо над их сердцами. Они назвали его БОГОМ во всех своих отчетах. Я воспользовался газетой, чтобы узнать, сколько информации они публикуют для общественности, но почти ничего не было сказано. Единственное, что у меня есть, это его образец. Он убивает только небольшими дозами, возможно, раз в два или три месяца, затем исчезает, оставляя все виды улик. Обычно он убивает своих жертв в их собственных домах и сжигает дом после того, как разрывает их тела на части. Но интересная закономерность в его убийствах заключалась в том, что у каждого человека, которого он убил, была счастливая и стабильная семья. Поначалу это сбивало меня с толку, но с возрастом я начал сближаться с убийцей, я начал становиться им, думать, как он. После нескольких лет слежки за ним я понял, что он скрывается за пределами Южного парка. Он в основном убивает в частных резиденциях и домах, местах, где могли бы жить только состоятельные люди. Единственной семьей в то время, которая не переживала развод или что-то в этом роде, была семья Твик. Я сбежал из приюта ночью 27 июля, ровно в 7:27 вечера. Я спланировал это в деталях, каждая секунда была рассчитана с точностью. Мне потребовалось три минуты, чтобы дойти до автобусной остановки, и 45 секунд, чтобы автобус подъехал к обочине, и в 7:31 автобус отправился в элитную часть Южного парка. Поездка на автобусе заняла 1 час 57 минут, мне потребовалось 32 минуты, чтобы дойти до ближайшего магазина, чтобы купить отвертку, нож и несколько кожаных перчаток. Я поднялся точно к двери дома Твика в 10:00 вечера, надел маску и черную толстовку, которую я украл, и побежал к их огромному особняку, ныряя в какие-то колючие кусты, пока я ждал прибытия убийцы. То, что он пришел именно сегодня вечером, было совершенно случайным, он никогда не приходил в один и тот же день месяца, но обычно убивал ночью, большую часть времени после полуночи. Я внимательно ждал три часа, подогреваемый гневом и местью за смерть моих родителей. В тот день, когда умерли мои родители, вокруг меня образовалась тень, которая следовала за мной и наполняла темнотой мою душу. И моя тень дрожала, когда она ждала в тех кустах, она вибрировала, когда двигалась, превращаясь во что-то другое. И затем это прекратилось, все во мне замерло от звука того, что кто-то пытается открыть входную дверь. Я прокрался за угол и, наконец, впервые увидел убийцу. Он был черноволосым мужчиной, очень привлекательным молодым человеком, с жидкой бородой и татуировками, покрывающими его руки, его темные глаза были сосредоточены на замке перед ним. Наконец ему это удалось, он открыл дверь и вошел внутрь, натянув на лицо светящуюся красную маску демона. Я быстро побежал к задней части особняка, вытащил отвертку, схватил замок, снял дверную ручку и прокрался внутрь. Было тихо и темно, и я практически слышал, как мое сердце в груди колотится о ребра, как молоток о цементную стену, или как большой злой волк ломает клетки. Я тихо шел по дому, когда услышал скрип на лестнице в передней части дома. Я быстро пошел на кухню, прячась за стойкой, когда кто-то вошел на кухню. Фигура обходит стойку и открывает холодильник, свет освещает лицо мальчика, он выглядел почти моего возраста, с растрепанными светлыми волосами. Я подкрадываюсь к нему сзади, закрываю ему рот рукой, когда он немедленно кричит, борясь с моей хваткой, когда я вытаскиваю его через заднюю дверь. Вытащив его на задний двор я сажусь на него верхом, одной рукой держа его за руки, а другой держа его рот на замке. «Эй, заткнись, я не причиню тебе вреда!» - Я говорю шепотом, а он продолжает пинать и кричать, вырываясь из моей хватки: «Заткнись, или я убью тебя!» Он перестает кричать, его глаза расширяются от страха, когда он смотрит на меня. «Послушай меня, я уберу руку с твоего рта, и если ты закричишь, я сломаю тебе шею, ты понимаешь?» Он быстро кивает, и я убираю руку, используя ее, чтобы крепче обнять его: «Хорошо, я знаю, как это выглядит, но я не собираюсь грабить тебя или убивать». Он медленно кивает головой, нервно сглатывая «В твоем доме прямо сейчас убийца, который хочет убить твоих родителей и сжечь твой дом дотла. Я намерен остановить его, прежде чем он сможет это сделать» Его глаза расширяются и наполняются слезами, когда я закрываю ему рот рукой, чтобы он не захныкал «Убирайся отсюда, хорошо? Я позабочусь о твоих родителях» . Я помогаю ему подняться с земли, подталкивая его к забору, чтобы он мог перелезть. «Подожди! Откуда я знаю, что могу доверять тебе?» - Он оборачивается и смотрит на меня, слезы текут по его щекам, когда он смотрит на меня в страхе. Я снимаю маску и хватаю его за лицо, его глаза расширяются, когда он понимает, что я такой же 15-летний мальчик, как и он, и напуган вдвое больше, чем он. — Я не позволю им умереть, — шепчу я, и он кивает, поворачиваясь, когда я помогаю ему перелезть через забор. Он убегает, но я останавливаю его, прося только об одном: «Не звони в полицию, пока не наступит…» Я смотрю на часы: «Ровно 1:27 ночи, хорошо? Ни секундой раньше или позже! Ты понимаешь?» - Он кивает мне и убегает, а я разворачиваюсь, бегу к задней двери и снова выскальзываю. Я слышу крик с верхнего этажа дома, натягиваю маску и бегу вверх по лестнице, где меня встречают звуки стрельбы. «Давай, Ричард, все это могло бы закончиться, если бы ты просто опустил пистолет», — говорит убийца, и я могу сказать, что под маской он улыбается. «Просто отпусти ее!» «Или как насчет этого? Я отпущу ее в обмен на твоего сына. Скажи мне, где он, потому что его нет в его комнате, и я точно знаю, что он снова не сбежал со своими друзьями или может быть, он действительно сбежал?» - Мужчина смеется, когда Ричард неловко ерзает, сжимая пистолет в руках и придвигаясь ближе. «Зачем тебе мой сын? Что он тебе сделал? Клянусь Богом, если ты причинишь боль моему сыну, я собираюсь…» «Ты собираешься что, убить меня? У тебя действительно такой хороший шанс, Ричард? Твои руки дрожат с тех пор, как ты изменил своей жене» - Глаза Ричарда расширяются, когда глаза его жены встречаются с его наппуганными глазами, и он виновато сглатывает. «Как вы думаете, миссис Твик, мне убить его вместо твоего сына? Или, может быть, убить тебя вместо твоего мужа-изменщика вон там?» Женщина сильно вздрагивает, глядя на Ричарда, а затем на убийцу, который держал у ее горла охотничий нож, который мог в любую секунду оборвать ее жизнь. И затем она замечает меня в отражении зеркала перед ней, ее глаза расширяются, когда она принимает самое серьезное решение в своей жизни «Убей меня».