Что показывает ветер

- Вы хотите ответов. Венти поднял глаза и посмотрел на анемо пользователей. Во взгляде читались тихое смирение и усталость. Губы превратились в тонкую полоску. - Если ты не хочешь, ты не обя- - Нет. Это… это неправильно. Я обещал ответы, - Венти покачал головой и уселся, скрестив ноги. Его дети плотно сели рядом с ним, смотря обеспокоенно, но в то же время уверенно, желая получить ответы. Бард вздохнул с закрытыми глазами, свел ладони вместе и кивнул сам себе, - Задавайте вопросы. Джинн переглянулась со всеми, и осторожно спросила: - Кто такая Розалин? – Губы Венти дернулись в подобии улыбки. Начнем издалека: - Розалин Крушка-Лоэфальтер… Она родилась и выросла в Мондштадте, встретила и вышла замуж за Ростама, рыцаря Волчонка… - Подожди… Если ты говоришь про того, кого я думаю, то…, - Сахароза широко раскрыла глаза. Судя по лицу Джинн, она тоже догадалась. Венти выдавил смешок: - Да, я говорю про того самого рыцаря Волчонка, жившего 500 лет назад, - Послышались удивленные вздохи, - Розалин уехала в Академию Сумеру, чтобы учиться управлять жидким пламенем. Их с Ростамом любовь… Как они говорят?.. Те люди, не то время? Да… Начался катаклизм. Ростам не выжил. Тяжелая тишина опустилась на них. Это в каком-то смысле объяснило отношение Розалин к Венти. Бард скривил губы и продолжил рассказывать: - Розалин освоила искусство владения жидким пламенем в совершенстве и стала Алой Ведьмой. Но за каждую силу надо платить… Пламя разъедало её душу. Это бы не кончилось добром для Розалин, если бы она не оказалась в Снежной. Я думаю, вы больше знаете её под именем Синьора, восьмая предвестница Фатуи. Послышались вздохи удивления. Анемо пользователи печально переглянулись; кусочки истории опять стираются и только немногие помнят прошедшие дни. - Кто такая Рейндоттир? – Тихо спросила Сахароза. Лицо Венти побледнело, в глазах пылала ярость. Стиснув зубы, он практически выплюнул: - Грешница. Одно слово, обозначающее так много. Но что именно означает это слово в глазах Бога? Какой ужасающий поступок она совершила, чтобы быть грешницей в глазах такого миролюбивого архонта, как Венти? Будто прочитав в их глазах незаданный вопрос, бард немного расслабился и попытался выглядеть менее разъяренным: - Она принесла в этот мир разрушение и смерть. Создала существ, никогда не предназначающихся жить, пошла против уговоров и навлекла свой народ на погибель. Дурин был её творением. Если бы… если бы Рейндоттир не решила быть ужасным человеком, то, возможно, Дурин и Двалин подружились бы…, - Тут голос Венти сорвался, - Дурин был всего лишь ребенком… - Она устроила катаклизм, - Пораженно прошептал Хейдзо. Никто не сказал о том, что именно барду нужно было убить Дурина. - …А Альбедо? – Жестко спросил Сяо. Венти посмотрел на него с немного прищуренными глазами: - Он не знает о том, что она сделала, - Бард тяжело вздохнул, - Думаю, меловой принц догадывается о Дурине. Не знаю, - Венти провел рукой по волосам и вздохнул, серьезно оглядев на детей, - Но вам зачем-то нужна эта информация, не так ли? Анемо пользователи были застигнуты врасплох. Пытаясь сделать хоть какое-то подобие секрета, они закачали головами и уже начинали что-то говорить, как Венти с доброй насмешкой посмотрел на них: - Я не дурак. Кайрос и маленький ветерок собрали вас здесь по какой-то причине. Я ничего не знал об этом. Поэтому ветер точно знает, с кем я летаю, и показывает моё прошлое вам. Тогда бы это не имело смысла. Тысяча Ветров, маленький ветерок, теперь вы… Вы все что-то задумали, - Венти наклонил голову, - Но что? Джинн поджала губы; Саю, Сахароза и Сяо отвели глаза; Казуха и Хейдзо переглянулись, не зная, как действовать. Венти наблюдал за этим взаимодействием и смягчился: - Вы можете не говорить об этом. То, что случилось 500 лет назад… Падение Кх’аэнарии, Дурин, катаклизм… Я рассказываю это, чтобы вам не пришлось смотреть это своими глазами. Даже если не могу рассказать про всё. Просто… не делайте никаких глупостей, хорошо? Пожалуйста. Я бы не смог смотреть, если с вами что-то случилось из-за меня. Его дети кивнули. Но дело в том, что анемо пользователи точно сделают так называемую глупость. Причем большую. Но если в глазах других это может показаться глупостью (никто достаточно соображающий не пойдет на Бога с одним мечом), но для них? Это сражение. За свободу. За друзей. За себя. Оно кажется бесконечным, но на самом деле конец сражения определяют только сами люди. Человек может остановиться посреди поля боя и перестать сражаться из-за… да чего угодно, а может сражаться за то, во что сам не верит. Несколько дней назад анемо пользователи решили сражаться за Венти. Тихо. Может быть, это можно считать за глупость. Ещё они сражаются друг за друга. Кто сказал, что сражение – это всегда физическая битва? Сражаться можно и с неуверенностью, стеснением, горем. Маленький ветерок сражался за свободу Мондштадта и своих друзей всю свою жизнь и делает это даже после смерти. Венти сражается за Мондштадт на протяжении 2600 лет, даже если это и не видно. Сражение за свободу. Даже если устал. Даже если хочешь решить всё более мирным путем. Хочешь защищать, а не нападать. Но всё равно сражаешься, потому что так правильно. Потому что тогда ты сможешь отдохнуть, удовлетворенный победой и свободой. Может, это как раз то, что и отличает анемо пользователей от остальных. Ветер шевелил траву и шумел в редких листьях деревьев. Солнце зашло за гору, окружающую Старый Мондштадт, но всё ещё светило ярким светом. Его дети мирно сидели рядом; никто не считал, сколько времени прошло. Венти устало покачал головой и сказал с кривой улыбкой: - Всё же, Ангел Смерти – подходящее имя для меня, - Казалось, это заявление подвергло в больший шок, чем остальные до этого. Сяо выглядел так, будто из него вышибли весь воздух. Саю быстро сократила то маленькое расстояние, что было между ними, и залезла к Венти на колени. Глаза Джинн наполнились болью: - Венти… - Я имею, разве это не так?.. Ветер всегда был ближе всего к смерти; он тот, кто проводит души мертвых. (Ветер действительно может быть разрушительным. Архонт Анемо был создан на трупах своих друзей. В Кх’аэнариа жили невинные люди.) Хейдзо яростно покачал головой: - А я думаю, ты слишком низко о себе думаешь. Да, можно считать, что в каком-то смысле те, кто дал тебе это имя, правы. Но, - Детектив поднял палец, чтобы никто не прервал его, - Но! Те, кто знает тебя лично, дадут тебе другое имя, я уверен. Как насчет, ммм… - Архонт Надежды, - Тихонько предложила Сахароза. Венти издал заикающийся звук, когда услышал это имя. Казуха наклонил голову и немного улыбнулся: - Мне кажется, это очень подходит. Архонт Надежды – тот, кто дает надежду, что ты не одинок в этом мире. Что там всегда будет кто-то, будь то ветер или человек. - Что никто никогда не будет забыт, пока ветер дует над Тайватом, - Прошептал Сяо. Глаза Венти в который раз наполнились слезами в который раз за день. Он раскрыл крылья и притянул своих детей к себе с их помощью. Венти мелко дрожал, но крепко обнимал своих детей, свой смысл жизни. Анемо пользователи не сопротивлялись и прильнули к нему, шепча утешительные слова и благодарности. Венти слабо засмеялся и сказал: - Я всегда говорил и буду говорить… Вы, мои дети, Мондштадт… сделали для меня намного больше, чем я для вас. *** В конце концов они проголодались. Рассевшись на кухне, они приступили к еде, больше не затрагивая темы, озвученные до этого. Были просто спокойные, отвлеченные разговоры. - Думаю, завтра моя очередь? – После ужина спросил Казуха. - Оо, это история того, как разыскиваемый преступник стал одним из самых популярных людей в Инадзуме, - Хейдзо хитро улыбнулся. Казуха шлепнул его рукой по голове. Джинн наклонила голову: - О? - На самом деле, ничего такого…, - Казуха смущенно почесал затылок. - Эта новость разлетелась по всей Инадзуме. Не думаю, что есть кто-то, кто не слышал этого. - О чём вы говорите? - Казуха отразил атаку сегуна Райден, - Самодовольно говорит Хейдзо, как будто это его заслуга, а не Казухи. Ошеломляющая тишина накрыла «кухню». Все, кроме инадзумцев и Венти, уже знавших эту новость, уставились широко раскрытыми глазами на Казуху, который смущенно смотрел на свою тарелку. - Но… как? – Джинн первая вышла из оцепенения. Казуха пожал плечами: - Я… не совсем уверен. Позже мне сказали, что…, - Самурай сглотнул, - Что потухшее видение загорелось на несколько мгновений. Может быть, дело в этом? - Потухшее видение? – Мягко спросил Венти. Казуха кивнул: - Примерно за год до этого… мой друг Томо вызвал сегуна Райден на дуэль перед троном. Тот, кто выиграет получает второй шанс, а проигравший… что же. Томо проиграл. Я пришел, как только услышал о каком-то глупце, вызвавшего сегуна на дуэль. Было… слишком поздно, и единственное, что мне оставалось, - это выхватить его видение и убежать. К концу речи анемо пользователи уже плотно сидели к Казухе, оказывая тихую поддержку. Самурай положил голову Хейдзо на плечо. Он зевнул. В ту ночь они спали очень плотно друг к другу. *** Прошлый Казуха бродил по прекрасным лесам Инадзумы. Жизнь странника была полна взлетов и падений. В некоторые дни было довольно сложно найти крышу и пропитание, в другие – встречались добрые люди и солнечная погода. Ветер был вечным спутником Казухе. Самурай прислушивался к нему и позволял бризу вести его в более лучшее место для сна. На своем пути он встречает друга. - Томо, - Тихо прошептал Казуха-наблюдатель. Венти встал по другую сторону от самурая; слева уже стоял Хейдзо. На самом деле, первая встреча Казухи и Томо была чистой случайностью. Кошка Томо, Тама, убежала от него (снова), и её владелец пытался её найти. Но Тама, непослушная негодница, быстро убежала от него и неожиданно запрыгнула Казухе на руки. - АПЧХИ! – Смачный чих послышался спустя секунду. Венти пытался вытереть глаза от резко набежавших слез, но это была неудачная попытка, - А-ааапчхи! Б-боже мой, а-а-апчх! - У Венти аллергия на кошек, - Скорее утвердительно, чем вопросительно прокомментировала Джинн. И ничем не помогала, смотря, как он мучается. - У Богов бывают аллергии? - Как видите. - АПЧХИ! К счастью для Венти, Казуха и Томо на заднем плане уже познакомились. Обстановка изменилась. Там всё ещё была Тама. - Бедный я… аапчхи… зачем меня втянууу-АПЧХИ – в это… когда всё это закончится, а-а-апчхи… Если я умру здесь, Монд передается Джииии- АПЧХИ! Со смущенной улыбкой Казуха передал ему платок, на что получил благодарный кивок. Не то, чтобы платочек сильно помог. Прошлый Казуха рассказывал Томо о Мусо но хитотати – легендарным искусстве владения мечом, аналогов которого нет в мире. То, которым владеет только сегун Райден. И тогда прозвучала фраза, послужившая спусковым крючком. Конечно, никто об этом не знает. Не догадывается, что это предложение может иметь более широкое, глубокое значение… - Всегда найдутся те, кто сможет противостоять молнии. …Которая прозвучала бы намного более пафосно, если бы Венти не шмыгал носом. Наконец, ветры решили пощадить Венти; через несколько минут он наконец-то смог вздохнуть полным носом. - Я могу дышать! Как славно снова дышать! Его дети посмеивались над выходками барда, но черт побери. Он действительно рад, что смог снова дышать. Казуха задумчиво стоял, глядя на открывшийся пейзаж. Казалось, он пришел к какому-то выводу: - Скажи, Венти… Может ли видение быть тем предметом, удерживающим душу в мире живых? Или абсолютное желание парировать Мусо но Хитотати? – Бард серьезно посмотрел на него. Нахмурившись, он произнес: - Я думаю… в теории, это возможно. Но что навлекло тебя на эти мысли, кленовый листок? Казуха немного помолчал, собираясь с мыслями. Наконец он ответил: - Когда я отразил атаку сёгуна… Мне казалось, там кто-то был. Будто Томо был рядом. «Но это было бы невозможно» - так я думал раньше. А с твоим рассказом о призраках… - Ты думаешь, душа Томо была не упокоена и ходила за тобой как призрак весь год, - Подвел итог Венти. Казуха кивнул: - Его видение горело в моей руке, - Самурай поднял забинтованную ладонь, - Мне казалось, что все амбиции Томо сгорали вместе с ним. Но… я не знаю. Это всё кажется слишком большим, чтобы переварить. - На самом деле, я тоже не до конца уверен, что произошло тогда, - Признался Венти. Он поморщился, - Но… оставить призрак Томо преследовать тебя? Я не думаю… это было бы так неправильно по отношению к тебе. У меня сейчас нет ответа на твой вопрос. Может быть, с течением времени тут, мы сможем найти ответ. Казуха слабо кивнул. Он надеялся, что сможет узнать ответ. *** - Могу ли я взглянуть на твою руку, Казуха? - Спросила Джинн. На вопросительный взгляд самурая, рыцарь уточнила, - У меня есть целительные способности. Может быть, получится исцелить, если ты не против? - Я тоже могу помочь! - Воскликнула Саю. Казуха немного удивлённо посмотрел на них, но протянул свою правую забинтованную ладонь: - Я благодарен за такое предложение, но не уверен, что обычное исцеление может сработать на ране, которая была сделана сгоревшим видением. Венти немного наклонил голову и прищурил глаза, обдумывая. Тем временем Джинн осторожно разбинтовала руку. Под повязками находилась уже зажившая, но всё равно красноватая кожа. Полоски ожога распространялись по всей ладони, образуя отпечаток, напоминающий круг. Похожие на огонь и молнии линии шли от этого следа. Несколько шрамов, не только от сгоревшего видения, украшали руку. Хейдзо сочувственно зашипел, на что Казуха только криво улыбнулся: - На самом деле, раньше было намного хуже. Большая часть уже зажила, но, как мне кажется, шрам никогда не уйдет. Джинн и Казуха присели на колени, чтобы Саю тоже смогла взять ладонь самурая к себе в руку. Две целительницы сосредоточились; самурай почувствовал анемо силу, текущую по его руке, но она смогла залечить только маленькие шрамы, оставленные кошкой Томо. Саю издала грустный звук, а Джинн нахмурила брови. Казуха лишь успокаивающе посмотрел на них: - Всё в порядке. Думаю, этого следовало ожидать. - Ну-ка! – Внезапно Венти плюхнулся между Джинн и Саю, положив свои руки им на плечи, - Давайте попробуем так. Рыцарь, ниндзя и самурай переглянулись, но попробовали снова. На этот раз анемо силы было намного, намного больше. Ветер струился, обворачивал руку Казухи, и в то же время силы Джинн и Саю действовали в несколько раз сильнее. Затаив дыхание, анемо пользователи смотрели, как рана потихоньку, но заживлялась. Струи молний и огня на пальцах медленно сходили на нет, заменяясь здоровой кожей. Силуэт круга уменьшался сложнее; Венти, Джинн и Саю влили ещё больше силы. Словно нехотя, красноватость начала уменьшаться. Шрам затягивался, хотя и с меньшей интенсивностью. Вдруг всё прекратилось. Джинн и Саю тяжело дышали, уставшие от такого сильного исцеления. Венти немного побледнел; глаза Казухи были широко раскрыты, когда он переводил взгляд с руки на напротив сидящих. Сахароза быстро присела рядом и дала вытащенные из сумочки колбочки с каким-то раствором. Передав их целителям и барду, она объяснила: - Это от сильной усталости. Эффект недолгий, но до ночи поможет, - Джинн и Саю с благодарностью приняли его, но Венти отказался, сказав, что скорее всего на него лекарство не подействует. Немного отдохнувши, Джинн посмотрела на притихшего Казуху: - Я думаю, что мы могли бы закончить лечение сегодня-завтра? – Самурая поднял на неё глаза: - Не стоит. Я благодарен тебе, Джинн, и Саю, и Венти за то, что исцелили руку, но… Больше не надо. - Но там остался след, - Ниндзя хмуро посмотрела на руку самурая, на что он лишь легонько улыбнулся: - Да. Пусть он останется напоминанием. Как зазубрины на любимом дереве, шрамы служат памятью о прошедших сражениях. Выигранные или нет… всё равно это отражение его истории на моем теле, - Казуха меланхолично смотрел на руку, но потом перевел взгляд на своих друзей, - Пусть воспоминания хранятся не только на ветру и в нашей памяти. Губы Джинн образовали букву «О», но потом свелись в легкую улыбку. Саю залезла к Казухе на колени и стала перебирать его пальцы, рассматривая узор ожога. Хейдзо подсел к самураю и положил голову ему на плечо; волосы детектива щекотали щеку Казухи. Сахароза складывала пустые баночки в свою сумку. Сяо сел рядом с Венти и посмотрел на него взглядом, в котором читалась надежда. Бард взял его за руку и начал водить круги по тыльной стороне ладони. Они думали об одном и том же. Если получилось исцелить след от ожога сгорающего видения, сгорающих амбиций, то возможно ли… Возможно ли исцелить крылья? Возможно ли, что Сяо снова сможет летать? Венти сжал руку адептуса. Тот поджал губы и опустил взгляд на их ладони. Волосы немного заслонили лицо; Сяо выглядел меньше, даже как-то по-детски. Надежда, которая не утихала только из-за упрямой настойчивости Венти, загорелась с необычайной силой. Полными любви, нежности и теплоты движением Венти заправил прядку волос за ухо Сяо, и тихо сказал: - Я думаю, хотя бы попробовать не помешает, маленькая птичка. Это может занять достаточно много времени, но… Сяо зажмурил глаза, так сильно желая, но боясь верить в такую возможность. Что если на этот раз всё получится… И это не будет ещё одним провалом… То он сможет снова взлететь. *** Они приземлились около огромной, недавно построенной статуи на главной площади Инадзумы. Наблюдатели стоят на помосте, который ещё не убрали. Венти наконец-то получил возможность взглянуть на статую без суматохи. На празднике Иородори он приходил сюда ночью и взбирался к ней на колени. Но инадзумские правоохранительные органы работают по-другому, поэтому ему крайне четко запретили залезать на статую. - Я так понимаю, это всё ещё время Охоты на видения, - Прокомментировал Казуха, смотря на крылья. Венти перевел взгляд от лица Астарот туда, куда падал взор самурая, и. - Почему, во имя бумажной работы Ванессы, видения помещены в статую Кайрос?! - Это – Кайрос? – Удивленно спросил Сяо. Венти резко кивнул, всё ещё недоверчиво смотря на видения в статуи и потирая глаза, до конца отказываясь верить в эту реальность. Хейдзо успокаивающе положил руку ему на плечо, привлекая внимание расстроенного барда: - Эта статуя – довольно недавняя постройка. Её сделали как раз для Указа об Охоте за видениями. Сегун Райден представила… Кайрос, как «Вездесущего Бога». Объявила, что она всё видит, слышит и следит за вечным порядком, - Венти лишь ещё больше нахмурился: - Это так неправильно… Да, Кайрос по сути знает всё, но вечный порядок? Что это за бред? Не думаю, что она когда-нибудь поддержала это. - А какая она? Кайрос? – Саю любопытно склонила голову, сидя на руках Казухи. Венти на мгновенье задумался, переведя взгляд на статую: - Кайрос… Добрая. Справедливая. Она как будто всегда знает, что надо делать. Ну, это логично, ведь Кайрос – Богиня Времени, но всё же… Сильная и жесткая, когда это надо. Она может быть реально страшной. Ты не можешь перечить ей в таком состоянии. Но она всегда выслушает и поддержит. Я думаю, что лучшее слово, которое может описать многое, чем является Кайрос – это…, - Венти на мгновенье замолчал; глаза превратились в щелки, голос совсем чуть-чуть, но сорвался, - Мама. Хейдзо крепче сжал плечо барда. В глазах анемо пользователей скапливались невыраженные словами эмоции. Венти только мягко улыбается им, говоря глазами «всё в порядке». Его дети не полностью согласны с ним. «Всё в порядке» - странное понятие. Никогда не будет полностью всё в порядке. Но, может быть сейчас, когда их друг и Бог спокойно произносит такое слово, обычное для смертных, но непостижимое для многих долгожителей… Может быть, всё в порядке. *** Ветра тревожно закружили между ними; предупреждение. Венти обеспокоенно посмотрел на наблюдателей, особенно инадзумцев. Казуха сжал кулаки, вспоминая атмосферу в тот день. У Тэнсюкаку начали собираться душины; вероятно, новость о каком-то смельчаке, вызвавшегося на дуэль, уже разнеслась. Среди них виднелся Хейдзо. Бард нежно положил руку на заднюю часть шеи Казухи. Пристально глядя в глаза самураю, он любяще произнес: - Я могу сделать так же, как и с Иори, хорошо? Тебе не придется видеть это снова, - Казуха втянул в себя воздух и кивнул. Венти ласково потрепал его по щеке и передал в объятия Хейдзо. Детектив крепко схватил самурая за плечи и быстро повел от Тэнсюкаку; желательно, как можно дальше. Остальные анемо пользователи последовали за ними, обеспокоенно оглядываясь на Венти. Тот проводил их обнадеживающей улыбкой, и, когда они скрылись, он решительно направился к месту дуэли. Нужно сделать свою работу и разобраться, что, черт возьми, делает Эи. …Представьте его шок, когда он посмотрел на то, что должно быть Эи, но было просто… куклой. Марионеткой. Пустой оболочкой без души. Ну, это хотя бы объяснило бы часть того, что происходило в Инадзуме. Но только часть. Венти болезненно смотрит на то, как Томо сражается с Кудзе Сарой. И проигрывает. - Томо Дачи. Призрак резко поворачивается и глядит широко раскрытыми и паникующими глазами на Венти. Бард пытается выглядеть настолько успокаивающем, насколько это возможно в суматохе, вызванной Казухой. Томо оглядывается по сторонам, но похоже понимает, что его видит только Венти. Хриплым голосом он спрашивает: - Я… я мертв? – Томо встречает лишь грустные глаза. Если бы призраки могли дрожать, он бы делал это. Запустив руку волосы, он бормочет, - Нет… А Казуха… Черт возьми, а как же Казуха?.. Боже, я такой тупой… зачем… Казуха… Венти осторожно подходит к Томо, убирая его руки с его головы; призрак не может навредить себе, но это всё равно неприятно. Обхватив щеки Томо своими ладонями (для этого призраку пришлось нагнуться) Венти начал говорить: - Хей. Привет, Томо. Меня зовут Венти. Я знаю Казуху. - С ним всё в порядке? – Практически прокричал Томо, схватив руками запястья барда и крепко сжав. Венти не подал виду: - Да. Казуха, он… Он в безопасности. Томо, сегун Райден отменила указы об Охоте на видения и Сакоку. Казуха во многом помог. Он такой сильный, Томо. С ним всё в порядке. Клянусь. В глазах Томо могли бы стоять слезы, если бы призраки могли плакать. С каждым предложением его глаза становились шире; неверие читалось в них, но также была и надежда. Что это всё закончилось. Что они победили. Томо выдохнул: - Значит… что? Что сейчас будет со мной? Венти поколебался. По всем правилам, призрак Томо должен был уйти. Он не должен оставаться в мире смертных. Но… Но там есть что-то, сказанное Казухой до этого. Что он чувствовал, что Томо с ним, отражая Мусо но хитотати. А это было бы возможно, только если бы призрак Томо активировал его. Потому что активированное видение было видением Томо, и никто бы другой, имея отличающиеся амбиции, не смог бы активировать видение. Не так ли? Но тогда ему пришлось бы оставить призрака Томо гулять по миру, что отягощало бы жизнь Казухи в несколько раз. Что было совершенно неправильно. - Венти? Что случилось? – Послышался обеспокоенный голос предмета его мыслей. Бард вынырнул из своей головы, и посмотрел в глаза Томо, - Разве я не должен идти… куда бы это ни было? - Да, но…, - Венти прикусил губу. Покачав головой, он сказал, - По всем правилам, я должен тебя упокоить. Нельзя, чтобы твое присутствие в виде призрака отягощало Казуху. - Но?.. - Но Казуха сделал кое-что, что считалось невозможным. И, возможно, там был твой призрак. Или нет. Я не знаю. Я не… не знаю, как такое вообще возможно. - Что он сделал?.., - С придыханием спросил Томо. Это начинало нервировать. - Он смог стащить твое видение во время… да. И таскал его с собой в течении года, пытаясь активировать. Но в итоге активировал сам, спасая подругу от Мусо но хитотати. Он использовал два видения и смог отразить атаку сегуна Райден. Ошеломление и гордость волнами исходили из Томо. Через пару секунд он, неожиданно для Венти, широко улыбнулся и счастливо рассмеялся, сказав: - Всегда найдутся те, кто сможет противостоять молнии. Я не смог, но Казуха… Отразил атаку сегуна. Отразил Мусо но хитотати. Я так чертовски горжусь им. Тут в голове Венти что-то щелкнуло. Томо… не присутствовал там. Не как призрак, нет. Как воспоминание. Память, отражение, цель. Желание и амбиции. История, продолжавшаяся в потухшем видении и раненой руке. Потому что амбиции Томо совпали с амбициями Казухи в тот самый момент времени. Потому что Казуха горевал, сражался и помнил Томо, и это привело к тому, что самурай думал, будто там кто-то был рядом. И они там были. Ветра и память о Томо. Его воспоминания, амбиции, счастье и грусть вспыхнули в тот момент, смешавшись с желанием Казухи защитить путешественницу, сражаться за свободу Инудзумы, и второе видение активировалось, подчиняясь самураю. - Я понял, - выдохнул Венти, - Я понял, Томо. Призрак лишь непонимающе посмотрел на него. Венти покачал головой, приводя мысли в порядок. Наконец, он сказал протянул руку Томо. Тот несколько секунд смотрел на неё, не зная, что будет дальше, но взял. Через секунду Томо растворился на ветру. Венти выдохнул. Ему нужно многое рассказать. *** Прошлый Казуха быстрым бегом, подгоняемый ветрами, мчится из города Инадзумы, с острова Наруками. Подальше оттуда, подальше от сегуна Райден. Где-то он слышит о сопротивлении на острове Ватацуми; Казуха бежит туда. Пока самурай из прошлого ведет свою преступную жизнь, Венти рассказывает Казухе и другим из настоящего про то, каким именно образом он смог отразить Мусо но хитотати. После этого самурай долго стоит с широко открытыми глазами и ртом. Это… много. Но… звучит логично. - Воспоминания и амбиции – действительно могущественные силы, - Выдохнул Казуха. Венти поучительно кивнул. Он знал об этом. Но… Чтоб настолько? Даже для него это было сюрпризом. Тем временем прошлый Казуха вступил в сопротивление, познакомился с Кокоми и Горо. Сяо немного больше уделил внимания другому генералу, чтобы посмотреть стратегии, выдвигаемые гео пользователем. Венти разглядывал остров Ватацуми и его людей. Забавно и иронично, что именно этот остров был началом сопротивления. Очень иронично. Прошлый Казуха… недолго пробыл в сопротивлении. Кокоми самолично выгнала его с острова, сказав, чтобы он не дрался в таком состоянии. Что самураю нужно время отойти от битв. - Думаю, она была тогда права… Хотя не очень вежливо прогонять бездомного человека, - Со смехом прокомментировал Казуха. Венти снисходительно похлопал его по голове: - Не волнуйся, кленовый листок. Мне запретили заходить в мою собственную церковь. Несколько раз. Оказалось, у Кокоми всё же был план. Она связалась с Томой, который с помощью Аято и Бейдоу смогли организовать Казухе побег из Инадзумы в самое ближайшее время. *** Они смотрели, как прошлый Казуха крадется по Риту, стараясь не попасться на глаза душинам. Вмешательство Венти, можно сказать, не требуется; супер-слух самурая и ветры уже сделали своё дело. Наконец, он добрался до порта. Алькор стоял, возвышаясь над остальными лодками. Рабочие корабля переносили груз с него на площадку. Самурай, не теряя времени даром, быстро проскользнул на корабль; несколько человек Алькора заметили его, но ничего не сказали. На корабле прошлый Казуха огляделся. Казалось, его появление заметили, но не придали значение. Скорее всего, они уже были оповещены о пассажире, и решили не привлекать внимания душинов суматохой. Один из матросов заметил желание Казухи слиться с поверхностью и указал на дверь, ведущую в нижние каюты. Самурай кивнул в знак признательности и поспешил вниз. Вскоре Алькор отплыл. Прошлый Казуха вышел на палубу, когда они были достаточно далеко от порта. К нему подошла капитан Бейдоу. Казуха в мгновенье выпрямился и поднял глаза, быстро взглянув на электро видение. Напряжение читалось в его позе, но, похоже, Бейдоу решила пока не заострять на этом внимание: - Привет, малыш. Господин Комиссар рассказал краткую историю твоего побега, но я не буду допытывать тебя в первый день. Надеюсь, ты хорошо устроился в своей каюте. Через пару часов мы будет пересекать штормовую стену, так что лучше находиться там, если ты не знаешь, как помочь. Потом воды будут более мягкими. - Спасибо, капитан Бейдоу. Я очень признателен за вашу помощь, - Несмотря на слова, Казуха не улыбнулся. Нервозность и напряжение исходили из его глаз, когда он смотрел то на капитана, то на её видение. Это было не слишком заметно, но если присмотреться, то Казуху как будто… пугала Бейдоу. Она, похоже, это тоже поняла: - Не стоит, - Отмахнулась от него Бейдоу, - Я, пожалуй, пойду распинывать этих лентяев, которым уже надо готовиться к преодолению штормовой стены, - Последнюю фразу она прокричала, повернувшись к команде. Все сразу же приступили к делу. Тело Казухи немного расслабилось. Интересно, как может поменяться мнение о определенной стихии. Хейдзо стукнулся плечом о плечо Казухи. Самурай оторвался от изучения дальнейшей сцены и посмотрел на него. Увидев обеспокоенные глаза, Казуха лишь наклонил голову и мягко сказал: - Признаюсь, сначала я… настороженно относился к носителям электро. Но команда Алькора и капитан Бейдоу относились ко мне только по-доброму, щедро предоставив место на корабле и побег из Инадзумы, хотя это могло крупно подставить их. Мы с Бейдоу решили тренироваться вместе, и это помогло мне смягчить то резкое представление об электро, которое у меня было после сражения перед дуэлью. Я бесконечно благодарен Алькору за то, что они стали моим домом. Губы Венти тронула легкая улыбка: - Похоже, пользователи анемо и электро опять сходятся вместе в том или ином виде. Интересное наблюдение, мм? Глаза большинства наблюдателей расширились. И впрямь, практически все из них знали и состояли в довольно тесных отношениях с кем-то из электро пользователей. - Это… вау, это же не может быть простым совпадением? – Настороженно спросила Джинн. Венти лишь легкомысленно пожал плечами: - Я понятия не имею, с чем это связано. Сяо фыркнул. Он помнил, как Венти и леди Макото летали наперегонки, пытаясь понять, какой элемент – анемо или электро – самый быстрый. Сяо не знает результатов, но помнит, какие разрушения это вызывало. *** Обстановка изменилась. Похоже, это было время, когда Казуха путешествовал по Ли Юэ. Самурай из прошлого закинул голову максимально вверх, но всё равно не смог охватить весь вид величественного дерева, представшего перед ним. Ветви уходили далеко вверх; оно было выше дерева Ванессы, но менее покрытое листьями. Если дерево в Мондштадте было летом, ярким, под которым можно спрятаться в знойную жару, то это – осенью, с желтыми и оранжевыми листьями, старым. Голубые вставки, чем-то напоминающие по цвету косы Венти, вплетались в ствол и ветвились в самом конце. Они как будто светились, хотя это скорее всего просто игра воображения. Желтые цветы окружали дерево. - Вау, - благоговейно прошептала Сахароза. - В последнее время не часто встретишь инадзумцев в Ли Юэ, - Проговорил новый голос. Прошлый Казуха повернул голову, а вместе с ним и наблюдатели, на прибывшего. Высокий мужчина в коричневом одеянии неспешно шел, не отрывая взгляд от самурая, - Позвольте спросить, если не секрет, что привело вас сюда? Венти усмехнулся. Старый болван не меняется. - Я всего лишь странствующий самурай, мистер. Путешествую по миру, открываю новые виды и знакомлюсь с интересными людьми. - Я вижу, - Мужчина наконец встал рядом с Казухой и тоже перевел взгляд на дерево, проводя рукой по подбородку, - Ах, извините, я не представился. Меня зовут Чжун Ли, я консультант похоронного бюро Ваншен. - Каэдехара Казуха, но зовите меня просто Казуха. Приятно познакомится, мистер Чжун Ли. - Взаимно, - Они вдвоем постояли некоторое время в тишине, пока самурай не прервал её: - Скажите, вы хорошо знаете историю Ли Юэ? - На утвердительный кивок Чжун Ли он продолжил, - Можете рассказать историю этого дерева? Оно выглядит таким величественным и необыкновенным, что нельзя не задастся вопросом, какие тайны хранит оно? Сколько эпох пережило это дерево? Что видели его корни? Губы консультанта тронула мягкая, но грустная улыбка. Глаза, напоминающие кор ляпис, сузились до щелок, когда он начал рассказывать историю об Аждахе и Рекс Ляписе. Прошлый Казуха внимательно слушал, впитывая информацию про древние времена. - Какая занимательная история… И какая печальная. Древо, сдерживающее старого друга… Каменный гроб, где последнее, что ты видишь, лицо того, кто тебя вытащил из-под земли. Действительно, трагично. Чжун Ли горестно кивнул: - К сожалению, Аждаха потерял рассудок. Рексу Ляпису ничего не оставалось, кроме как запечатать его. - О, не поймите меня неправильно, я не осуждаю погибшего Лорда Гео. Я вижу, почему ему пришлось так поступить. Я…, - Казуха замялся, пытаясь подобрать слова, - мне интересно, можно ли через действия одного Бога понять мотивы другого? Даже если они имеют разные ценности… Извините, это звучит как бред, я просто… - Вы хотите понять мотивы сегун Райден? – Чжун Ли склонил голову набок. Взгляд быстро переместился на видение анемо на спине самурая, а потом обратно на него самого. Казуха на секунду запнулся, но кивнул, - Не думаю, что кто-либо может ответить на этот вопрос лучше, чем она сама. Вечность – довольно сложное понятие. - Хм. Ещё мгновенья тишины. Казуха хорошо помнит разговор. Казалось, эта тема возникла из ниоткуда, но сейчас, смотря на это с другой точки зрения… Всё начало обретать смысл. - В древние времена люди рассказывали про Бога Восстаний. Мало кто знает про его существование. Ещё меньше знают о его достижениях. Он слишком редко появлялся, чтобы знать, как он выглядит. Да и не любил, когда его звали по этому имени. Но всякий раз, когда в восстании участвовали он или люди, любым способом благословлённые им, всякий раз они выигрывали. Острые глаза Чжун Ли посмотрели точно на скрытого ветрами Венти, но сразу же перевел взгляд на самурая рядом. Прошлый Казуха не заметил этого, задумавшись. Вероятно, о восстании на острове Ватацуми. - «Благословленные им»? Кем они могут быть? - Кто угодно. Люди, познавшие радость на его землях, или просто понравившиеся ему. Есть бесчисленное количество таких людей, но они и не знают об этом. Никто не знает настоящего имени или наряда Бога Восстаний. Но он так или иначе помогает тем, кто точно знает, за что сражается. Казуха поджал губы; прищуренные глаза немного меланхолично смотрели на дерево Аждахи. Руки нащупали потухшее видение в кармане. Чжун Ли молчал рядом с ним, вероятно, погрузившись в свои мысли. Солнце потихоньку клонилось к закату. Легкий ветер шелестел траву и листья. - Я верю, что вы могли бы быть благословлены Богом Восстаний, Казуха, - Самурай резко поднял голову вверх, скептически смотря на консультанта, - Не надо быть таким недоверчивым к моим словам. Назовите это… предчувствием. Прошлый Казуха решил просто принять это. С тяжелым вздохом он потянулся и слабо улыбнулся консультанту: - Спасибо за интересные истории, мистер Чжун Ли. Это был приятный день. - Было приятно вести беседу с вами тоже, Казуха. *** - Это ведь ты – Бог Восстаний, не так ли, Венти? – Спросил самурай, когда обстановка изменилась и они оказались на балконе, в Тэнсюкаку. - Это могу быть, а могу и не быть, я. Мистер Чжун Ли же сказал, что никто не знает, как он выглядит. - Мне кажется, это довольно очевидно, - Хейдзо скептически посмотрел на барда. Венти только развел руками, не опровергая, но и не подтверждая этого. Внезапно появилась сегун Райден. Венти точно мог сказать, что это Эи, но… Он быстро раскрыл крылья, перекрывая вид для своих детей. Один взгляд – и Венти заключает их в крылатые объятия. - Извините… Я… хотел получить ответы. От Эи. Думаю, поэтому ветры перенесли нас сюда, - Немного хрипло сказал Венти, - Но, если вы не желаете присутствовать, я скажу ветру, чтобы он отвел вас подальше от неё. Оставаться под защитой крыльев было приятно. И тепло. Но нельзя вечно находится в гнезде родителей. - Нас же не будет видно? – Спросил Хейдзо. - Нет. Я обещаю. - Мы останемся. Венти долго смотрела на них всех. Пытаясь найти хоть каплю сомнения в их решительности. Но его дети стояли на своем, не нарушая зрительный контакт. Ладно. Хорошо. Венти вздохнул, убрал крылья и повернулся к ним спиной. Пора действовать. - Привет, Эи! - Нет. - О твоём гостеприимстве будут слагать легенды, Эи! - Мне абсолютно не нужно было, чтобы ты знакомился с Мико. Уходи и не появляйся следующие тысячу лет. - Только после того, как я получу ответы! Эи раздраженно посмотрела на Барбатоса. Как он вообще пришел? - Что тебе нужно, Барбатос? - Я – Венти, большое спасибо, - Бард хлопнул в ладоши, - Хорошо. Эи, скажи мне на милость, зачем создавать марионетку и давать ей право править страной?! Сёгун замолчала. Она пристально смотрела на Венти, изучая. - Меня всегда поражало то, что ты знал больше, чем тебе надо было знать, - Бард лишь пожал плечами. Эи вздохнула и села, приглашая Венти сесть напротив, - Ты, должно быть, лучше меня знаешь, что произошло 500 лет назад. - Эи… Мне очень жаль. За Макото. И кицуне Сайгу. И других, тысячи детей Инадзумы… Они покоятся в мире. Райден закрыла глаза, опустив голову и сложив руки на коленях. Барбатос повторил движение. Они выглядели так, будто молились. Спустя несколько минут Эи прервала тишину. Голос был необычайно эмоциональным. Инадзумцы слышали только жесткий, пустой, роботизированный голос куклы сегуна Райден; слышать его же, но такой… живой и тихий было откровением. - Скажи, Барбатос… Зачем Макото это делать? Зачем ей отправляться в Кх’аэнрию? Без меня? Венти напрягся. Он несколько раз открывал и закрывал рот, но в конце концов беспомощно покачал головой и с горечью и печалью посмотрел на Эи. Та лишь смиренно вздохнула, предвидя такой ответ. - Ты знаешь, что наши с Макото взгляды на вечность различались. Я долгое время не понимала её; как может быть вечность в том, когда всё меняется? Какой могла быть вечность в её представлении, если сама Богиня Вечности умерла? – Эи повернула голову и теперь смотрела на небо, - Тогда… я пыталась сделать марионеток, чтобы они правили Инадзумой в моём представлении вечности. - Стазис, - Сказал Венти. - Стазис. Если ничего не меняется, то не будет никаких бед. Моим детям не придется пережить ту боль, что пережила я… И…, - Эи посмотрела прямо в глаза Венти. Взгляд пытался донести ту информацию, которую нельзя высказать словами. Эти глаза наблюдали, как страна без Бога, но с огромным техническим прогрессом падает, разрушается красными кубами. Барбатос кивнул, полностью понимая её в этом плане, - Так я думала. Но… теперь я не думаю, что это когда-нибудь будет возможно. - Из-за людей. - Из-за людей, - Эхом повторила Эи, - Думаю, мне ещё многому нужно будет научиться у них. Теперь я не думаю, что вечность – это стазис. Теперь я намного лучше понимаю Макото. И… надеюсь, я когда-нибудь искуплю всю вину, что причинила детям Инадзумы. - Только время покажет это, - Венти мягко улыбнулся. Он немного наклонил голову; напряжение в комнате спало, - Но мне всё ещё интересно – почему твоя кукла думала, что Кайрос, Богиня Времени, - будет прекрасным символом стазиса? Эи выглядела искренне удивленной: - Мне казалось… В старые времена её называли «Владычицей неизменного мира». Думаю, марионетка посчитала это подходящим для вечности. - О. Оо, - Глубокомысленно ответил Венти, - Да, это легко перепутать. Но, ээ, нет. Кайрос бы не согласилась со стазисом. Неизменность тут… Так же, как и представление Макото о вечности. Неизменность изменений. Всё в мире меняется; но само явление изменений остается. Эи склонила голову, обдумывая. Казалось, она пришла к какому-то выводу. - Я вижу. Думаю, теперь я ещё лучше понимаю это. - Замечательно! Спасибо за эту прекрасную беседу! - Запрет на посещение Инадзумы ближайшие тысячу лет всё ещё в силе, Барбатос. - Да, да, конечно. Мико говорила, что хочет навестить Гань Юй. Может быть, я встречу её в Ли Юэ, мм? - БАРБАТОС! Но Венти и его дети уже были в Старом Мондштадте, в настоящем. На лицах анемо пользователей было разные эмоции: от задумчивости до удивления. - Это… надо переварить, - Наконец выдавил Хейдзо. Казуха лишь кивнул в знак подтверждения. - Хорошо. Думаю, мы все устали после этого дня. *** Как существу ветра, Венти не нужно было спать в привычном для человека понимании. Люди ложатся спать, чтобы восстановить энергию и набраться сил для следующего дня. Зачем Венти спать, если можно подойти к дереву Ванессы или раствориться на ветру? Хотя спать было приятно. Когда он ходит среди своего народа в обличие барда, он как будто становится ближе к человечеству. И, волей-неволей, привычки людей передались ему. Спать было мило. Сон тоже был странным понятием для ветра. Позже, познакомившись с Руккхадеватой, он поймет и будет рассуждать над значением снов с ней. Но когда Венти впервые увидел сон, ещё только недавно принявший форму своего друга? Ну… Гуннхильдра и Имунлаукр несколько дней пытались доказать, что это не проклятье, что всё хорошо и сон – обычное явление для людей. Сейчас сны стали привычным для Венти, когда он находился в человеческом обличие. Ещё одна вещь, которая приближала его к людям. Конечно, кошмары тоже имеют место быть (он не хочет вспоминать, что было в первый раз, когда ему приснился кошмар, большое спасибо), но это нормально. Он справляется с этим. Так что, когда Венти оказался в месте, полным давно вымерших цветов, с небом, окрашенным в голубые и розовые оттенки; с постройками вдалеке, которые точно не мондштадские, а скорее сумерские, он сразу понимает, что это сон. И кто его вызвал. Венти мягко улыбнулся, когда из-за кустов вышла маленькая девочка в бело-зеленом платье. Она неуверенно топталась, но подошла и села, когда бард опустился на траву и похлопал рядом с собой. - Младшая властительница Кусанали? К чему обязан такой честью видеть вас? – Малышка нахмурилась: - Я… Извините, что так внезапно ворвалась в ваши сны, лорд Барбатос. И, пожалуйста, зовите меня Нахидой. - Тогда я – Венти. Не нужно формальностей, маленький цветочек. В конце концов, мы коллеги. Нахида поднимает на него глаза. Она выглядит такой растерянной. Как будто не верит в эти слова. Венти вздохнул. Он осторожно кладет свою руку ей на макушку, немного растрепывая волосы. С легкой улыбкой бард проводит рукой по руке Нахиды, вызывая мурашки и смешок от маленькой богини. Венти игристо прищуривает глаза: - Боимся щекотки, а? Берегись! С боевым кличем Венти нападет на Нахиду. По лесу разносится звонкий детский смех. Нахида ярко улыбается, пытаясь отбиться от проворных рук Венти. Но у барда было на тысячи лет больше опыта в войне щекоток, чем у Кусанали. Пока она не вспомнила, что это сон. Её царство. В момент передышки, она призвала зеленые растения и корни обвить руки и ноги Венти. Теперь он сам лежал на земле, а она встала и уставилась на него с триумфом в глазах. У обоих была огромная улыбка на губах; они тяжело дышали, хотя это был сон, и они не могли на самом деле устать здесь. Венти откинул голову, насколько это могло быть возможно в его положении, и засмеялся: - Ха-ха! Ты победила! Поздравляю, Нахида! Улыбка младшей властительницы всё ещё была широкой, но потихоньку потухла. Она присела около Венти, начав теребить кончик платья и опять погружаясь в свои мысли. Барду это совершенно не понравилось: - Хей, что тебя беспокоит, малышка? – Нахида немного поколебалась, но всё же ответила: - Скажите, лорд Барб- Венти, - Быстро исправилась она, - Что… что значит – быть свободным? Улыбка медленно сползла с лица Венти. Он знал ситуацию с мудрецами. Конечно он знал, черт побери. И он совершенно не одобрял их действий. Смотря на эту маленькую Богиню, Нахиду, он задавался вопросом, не это ли видит Селестия. Людей, желающих использовать силу Богов, себе на пользу. Алчных, жестоких, на самом деле верующих в силу, а не в самого Бога. Хотя, Селестии вообще всё равно на людей. Сал Виндагнир стал тому подтверждением. Глубоко вздохнув, он начал говорить. Для Нахиды; чтобы показать маленькому цветочку, что такой свобода. Она и так слишком намучилась за свою короткую жизнь: - Быть свободным… есть множество определений этого понятия. Как Бог Свободы, я не могу и не хочу говорить, что именно это такое; нельзя приказать быть свободным, тогда это не было бы свободой. Но, - Венти легко улыбнулся внимательно слушающей его Нахиде, - Я могу сказать, это то, за что стоит бороться. Чтобы ходить по полям, вдыхать запахи миллионов цветов, плескаться в океане. Смотреть на небо: как Солнце ослепительно сияет днём, и как Луна ярко направляет путников своим светом ночью. Летать свободной птицей и погружаться в глубины. Нет точного определения; я мог бы рассказывать об этом днями, но лучше всего самой понять, что для тебя значит свобода. Глаза Нахиды были широко раскрыты; в них стояли слёзы. Она быстро стерла их кулачками, и перевела взгляд на руки у себя на коленях, прошептав: - Я надеюсь, что когда-нибудь испытаю это чувство. Свобода звучит удивительно. - Как по мне, тебе придется ещё недолго ждать, - Малышка вскинула голову, широко уставившись на него, - Я не совсем посвящен во всё то, что происходит в Сумеру, но могу сказать, что зарождается что-то большое. Там есть люди, желающие бороться за тебя, Нахида. Против мудрецов, против Академии. Люди, верящие в тебя; желающие бороться за свою и твою свободу. Сумеру ждут большие перемены в лучшую сторону, я уверен. А ты, без сомнения, будешь прекрасным Архонтов, поддерживающим свой народ в этой непростой битве. - Но я не хочу… не хочу, чтобы мои люди пострадали. Венти поколебался. Нахида умеет озвучивать его мысли. Он сглотнул и сказал: - Это… это их выбор, сражаться за тебя или нет. Если ты прикажешь им не делать этого, то это не будет свободой. Даже если ты думаешь, что это ради их же блага. Это будет неправильно, - Венти немного подумал и усмехнулся, - И мне кажется, что они не послушают или найдут какую-нибудь лазейку. Люди вполне способны постоять за себя. Они не раз доказывали это. Большие глаза Нахиды были наполнены слезами; дрожащая улыбка расползалась на губах. Венти неловко пошевелил запястьем, положив свободную руку на её колено, насколько позволяло его положение в корнях. Нахида, кажется, поняла, что Венти был всё ещё связан лианами и корнями. С неловки «Прости!» она убрала их, на что бард только отмахнулся. Он наконец-то сел и, не теряя времени, притянул Нахиду к себе в объятия. Она ойкнула, но крепко вцепилась в него. Венти нежно проводил круги на её спине. Он чмокнул её в макушку и сказал: - Я хочу показать тебе Мондштадт, маленький цветочек. Знаешь, первая Семерка устраивала экскурсии; мы показывали свои нации друг дружке. Может быть, стоит вернуть эту традицию, - Нахида ярко улыбнулась: - Я бы с удовольствием. - Вот это настрой! Думаю, старый болван тоже не будет против… Но я первый! Моя идея, я должен начать! Ты обязана попробовать блюда Мондштадта – они просто объедение! Плачу я, за все прошедшие дни рождения. О, и нужно сводить тебя на утёс Звездолова! Там просто прекраснейший вид, особенно ночью! Может быть, на горы Буревестника? Или познакомить тебя с Кли? Только, пожалуйста, не дай себя заманить на её ловлю рыбы. О, а ещё… Нахида захихикала. Венти нежно улыбнулся; он был рад, что смог повеселить ей. Пейзаж начал потихоньку расплываться. Нахида печально нахмурила брови: - Моя сила кончается… - Тогда, думаю, я скажу до свидания, - Венти тыкнул своим пальчиком в нос поникшего лица младшего Бога, - Не переживай, Нахида, мы встретимся вновь. Я обещал тебе экскурсию, в конец концов! И праздник в честь твоего дня рождения! Нахида мягко улыбнулась: - Я буду ждать этого с нетерпением, Венти. *** Проснувшись, Венти понял, что он опять встал позже всех. Его дети уже начали готовить завтрак, вероятно решив не тревожить его. Он подошел к их кухне; на лице играла счастливая улыбка. Джинн вопросительно посмотрела на него. Венти ухмыльнулся: - Мне приснился хороший сон.