***
Проблема по имени Сайно прибыла в Гандхарву через два дня после письма. Тигнари усиленно работает дома, проводит давно запланированные эксперименты, фиксирует результаты и усиленно делал вид, что не знает о приезде Сайно, не слышит его шагов и не отвлекается на них постоянно. Рано или поздно их встреча произойдет, но лучше поздно. Получилось действительно поздно, Сайно появился на пороге его дома лишь вечером. — Привет. — Привет, — не оборачиваясь от своего рабочего стола произнес Тигнари. Если игнорировать проблему, то её как будто нет... хотелось бы, но это уже просто могло стать похожим на грубость. Тигнари глубоко вздохнул и повернулся к Сайно с дежурной улыбкой. Его взгляд тут же упал на открытый торс парня. Тигнари засматривался на него всегда с тех пор, как Сайно стал работать в пустыне и решил, что любая, хоть как-то прикрывающая тело одежда - это его главный враг. Тигнари на самом-то деле уже давно привык, но во время гона, когда сердце делало кульбит даже от звука его шагов, всё было по-новому. — Как тебе в лесу? Надолго здесь? — возможно, если он уедет послезавтра, то неприятностей можно будет избежать. — Думаю где-то на неделю, очень удачно удалось выкроить себе побольше времени, — Сайно сел на край кровати и разглядывал стоящие на столе колбы, ростки цветов и баночки с ядрами плесенников. Гормоны Тигнари шептали ему разложить Сайно на этой самой кровати сейчас же. Но нет, нельзя, он, в конце концов, приличный фенек. Что же, это будет не самая простая неделя в жизни ученого. — Виделся сегодня с Коллеи? Как она там? А то я сам весь в работе, почти не выходил из дома, — голову срочно надо занять разговором вместо непозволительных мыслей. — Да, она так подросла! А ещё стала намного лучше читать и писать с тех пор, как мы виделись последний раз. Ты действительно потрясающий учитель, — Сайно гордился успехами Коллеи так, будто это его собственная дочь. Впрочем, мысль такая не нова, даже некоторые лесные стражи между собой называли Коллеи дочерью главы лесного дозора и генерала махаматры. Тигнари слышал все их разговоры. Такая идея его смущала, но была в целом похожа на правду, они действительно заботились о Коллеи, как её опекуны. — Рад слышать, что её прогресс заметен. Тишина между ними раньше никогда не была неловкой, они могли заниматься патрулированием при свете луны, не проронив ни слова, и это всегда было комфортно. Но сейчас не как всегда, сейчас молчание ощущается в воздухе и оба понимают, что оно необычное. Тяжелое, неприятное. — Ты ведь нашел, где ночевать? — Тигнари на самом деле не хотел прогонять Сайно, он вообще обожал проведённое с ним время. Но обстоятельства и здравый смысл вынуждал говорить так. — Да, конечно, — Сайно без лишних уточнений всё понял и поднялся с кровати, проходя к выходу. Взаимопонимания за годы дружбы им было не занимать, многие вещи понимались без слов. — А что, боишься, что я прям тут у тебя на кровати пристроюсь? — с усмешкой спросил он, перед тем, как уйти. — Да, боюсь, — совсем тихо прошептал Тигнари, и дверь закрылась.***
Холодный ночной воздух ударил Сайно в голову, но трезвости мыслям это не прибавило. Он понимал, ощущал, что что-то не так. Тигнари часто бывает колким и неприветливым, но не для Сайно. Так ведь? Он хотел верить, что являлся особенным. Но сейчас что-то точно было не так. Обычно Тигнари сам бы предложил погулять под луной, может, заварил бы чай и начал рассказывать о своих экспериментах, новых зонах увядания, о своей жизни. Сайно нравилось слушать. Нравилось гулять по ночам. Ему нравился Тигнари, а вот пара сухих дежурных фраз, после которых он был вынужден уйти совершенно не нравились. Засыпать сегодня пришлось с неприятным осадком в груди.***
— Я немного волнуюсь за наставника, сейчас уже полдень, а он до сих пор не появлялся на улице. Вы не могли бы пойти проведать его? — Коллеи отчего-то выглядела смущённой, хотя просьба самая обычная. — Почему я, а не ты?.. — Сайно казалось, что после вчерашнего его не очень рады будут там видеть. Да и правда странно, у Коллеи никогда не было проблем в общении с Тигнари. — Я... извините, я не подсматривала, так случайно вышло. Вчера я увидела, как вы поздно ночью заходили к наставнику и возможно... он не выходит сейчас из-за этого... Извините! — бедняжка Коллеи совсем раскраснелась и убежала. «О, Архонты, она решила, что мы с Тигнари.... бедная ребёнка», — подумал Сайно. Но в целом переживания Коллеи были небезосновательны, сидеть, запершись у себя было вообще несвойственно Тигнари. Да и к Сайно он обычно более дружелюбен, что-то явно не в порядке. Нельзя это всё просто так оставлять.***
На стук в дверь ответа не последовало. Возможно надо было уйти, но растущее в груди беспокойство не дало это сделать. Сайно открыл дверь и увидел лежащего калачиком на кровати Тигнари, он обнимал собственный хвост и выглядел как-то нехорошо. Он быстро среагировал на звук и подскочил с кровати, правда что делать дальше не придумал. Так и встал посреди комнаты, растерянно бегая глазами, будто искал, куда спрятаться. У Тигнари прижатые к голове уши и красные щеки. — Ты плохо себя чувствуешь? — Сайно подошел и легонько коснулся его лба. — Ох, да тут явно температура. Обычно это ты тот, кто предостерегает всех от простуды, как так получилось? — Сайно находится непозволительно близко и непозволительно не догадывается о том, что происходит. — Ты не хочешь знать ответ, — сказал Тигнари, но вопреки всему разумному прижался к Сайно всем телом и обвил его ногу хвостом. От него приятно пахло солнцем и песком. Они стояли так пару минут. Кажется, Сайно тоже был не в порядке. Он сглотнул накопившуюся слюну и хаотично бегал глазами по комнате, стараясь смотреть куда угодно, но не на разгоряченного Тигнари перед собой. Его взгляд упал на настольный календарь с отмеченными днями. Тут уже не догадаться было бы совсем глупостью. — У тебя гон? — тихо спросил Сайно. Тигнари уткнулся в его грудь и промычал что-то, означающее согласие. В его голове происходило одновременно всё и ничего. Его сердце было в восторге от близкого контакта с любимым человеком, но из всего роя чувств и эмоций в голове не было ни одной связной мысли. — Я могу... я хочу тебе помочь, — тихо начал Сайно. — Но я не хочу, чтобы наш первый раз произошел вот так, из-за гона, когда ты в замутнённом сознании, и возможно вообще не хотел бы этого. Тигнари поднял голову и посмотрел на Сайно со всей серьезностью, на которую способен сейчас. — Я люблю тебя. Я влюблен в тебя ещё со времен обучения в Академии. Это не инстинкты, я без ума от тебя, даже если бы не было гона, но ты был бы также близко... я бы возбудился не меньше, — возможно это было самое кошмарное, но искреннее и наконец, спустя столько лет, произнесённое признание. Сайно не ответил, он прильнул к губам Тигнари, рукой поглаживая прижатые уши. Тигнари застонал в поцелуй, притираясь к телу Сайно, без слов прося о большем. Ему казалось, что достаточно вообще никогда не будет. Он целовал так отчаянно, будто Сайно вот-вот его оттолкнет и времени у него совсем мало. Сайно не оттолкнет, он заворожен настойчивостью партнёра и с радостью отвечает. Уши у Тигнари удивительно мягкие, раньше он никогда не разрешал их трогать, а теперь хочется делать это постоянно. Судя по всему, прикосновения к ушам особенно заводят Тигнари, но Сайно будет думать об этом потом. Сейчас были дела поважнее. Он прижал партнёра к ближайшей стене и опустился на колени, прижался сквозь ткань штанов щекой к уже вставшему члену. Тигнари кажется, что он задыхается, когда Сайно смотрит на него снизу вверх и расстегивает штаны. Стянув их вместе с нижним бельем он взял член в руку, размазав выступившую смазку, и оставил на нём пару лёгких поцелуев. — Какой же ты красивый, — прошептал он, смотря в раскрасневшееся лицо Тигнари. Румянец, прижатые к голове ушки, нетерпеливо покачивающийся в разные стороны хвост, и абсолютно не верящий своему счастью Тигнари вместе выглядели действительно потрясающе. Сайно взял член примерно до середины, помогая себе рукой. Сердце в груди колотилось как бешеное, а в ушах белый шум. Если бы Сайно не стоял сейчас на коленях, то точно упал бы. Сложно поверить, что ему дозволено вот так прикасаться к своему любимому лисёнку. Он не был опытным в подобных вещах человеком, но старался, вылизывал венки и головку, с осторожностью, чтобы не зацепить случайно зубами. А Тигнари невероятно отзывчивый партнёр. Дрожь в теле, невольный скулёж, стоны, всё это давало понять, что Сайно делает своему любимому хорошо. Он ускорил темп и почувствовал, как Тигнари напрягся, дышит чаще и скребёт руками по стене, будто пытаясь ухватиться хоть за что-то, найти опору, когда удовольствия слишком много, чтобы держать себя на ногах. Сайно отстраняется, но только для того, чтобы положить руку парня себе на затылок. Говорить ничего не пришлось, доведенный почти до предела Тигнари сам направлял его в нужном себе темпе, дело Сайно лишь расслабиться и раствориться в ощущениях своего лисёнка. Как тот нетерпеливо толкается в него, сжимает белые волосы, загнанно дышит и стонет. Он кончает через пару секунд прямо в теплый рот. — Глотать было необязательно, — пробормотал Тигнари, у которого, кажется, даже кончики ушей уже красные. Такое просто стыдно произносить. — Мне не противно, — Сайно поднялся и вновь припал к губам парня, целуя тягуче и медленно, зарываясь руками в волосы и как бы случайно задевая чувствительное основание ушей. — У тебя всё ещё стоит. Я знал, что одного раза тебе будет мало. Может, переместимся на кровать? Тигнари в ответ просто кивнул. Кажется, его мозг не способен осмыслить, что его многолетняя, как он думал, безответная, любовь сейчас рядом с ним, говорит и делает такие вещи. Обычно Тигнари не такой податливый. Он может быть колким, даже грубым, но сейчас его разум совершенно замутнён и он полностью доверен в руки Сайно. А Сайно любит его любым, и таким, конечно, тоже. Он посадил Тигнари к себе на колени, и парни наконец стали быстро стягивать друг с друга ненужную одежду. У Сайно её и без того было немного, что являлось причиной многих неполадок в ушастой голове, этот грёбаный открытый торс постоянно привлекал к себе внимание как Тигнари, так и всех вокруг, что не делало ситуацию легче. Но сейчас он наконец дорвался и трогал-трогал-трогал этот торс, грудь, кубики пресса, пока Сайно пытался раздеть завернутого в кучу слоёв одежды, будто капусту, партнёра и смущался его энтузиазму. Казалось, будто эти прикосновения обжигают их обоих, настолько от них жарко. Тигнари сложен достаточно худощаво, это понятно даже когда он в своей мешковатой одежде. Как ученый он практиковал куда меньше физических нагрузок, чем Сайно, хоть и сражаться, конечно, тоже умел. Сайно нравилось его телосложение, как и впрочем весь Тигнари целиком. Будучи наконец полностью раздетыми они набросились друг на друга. Целовали, гладили, трогали, кусали, спустя столько лет всё в первый раз, и не хочется пропустить ни единой детали, ни единой дрожи или стона партнёра. Они ждали слишком долго, чтобы сейчас куда-то торопиться. Сайно нравится кусаться. На бледной коже засосы красивые, заметные. На шее, плечах, груди, всё равно под одеждой никто не увидит. Да и не надо никому видеть Тигнари таким. Сайно сам налюбуется, прикусит это чудесное ушко, насладится очередным несдержанным стоном и никому об этом не расскажет. — На тумбочке есть флакон с маслом... — осторожно начал Тигнари. Сайно дважды повторять не требовалось, он потянулся за маслом и вылил побольше себе на пальцы. Оно приятно пахло, кажется, Тигнари использовал его для хвоста. Если он считает, что для таких целей масло тоже годится, то кто такой Сайно, чтобы спорить с учёным. Он прижал Тигнари к себе, тот послушно прогнулся в спине и оттопырил задницу, за что был награждён поцелуем в шею. Первый палец вошел легко. Даже слишком, а за ним и второй. — Это не первый день гона и я ну... думал о тебе... архонты, как же стыдно. Да, я думал о тебе и трогал себя... ни о ком другом не могу думать... — Тигнари ответил на немой вопрос самым прямолинейным образом, это настолько в его духе, что пересилило даже бесконечное смущение. — Не стыдно. Передо мной не должно быть стыдно, мне нравится, — горячо шептал Сайно в прижатые ушки, продолжая растягивать парня. Всё же, он не хотел причинить ему никакой боли, а растягивать его приятно. Тигнари отзывчивый, податливый, сжимает плечи Сайно и мило то ли скулит, то ли стонет. Возможно, они бы просидели так долго, Сайно нравилось раздвигать пальцами мягкие стенки и ощущать каждую реакцию, каждую дрожь своего парня. Тигнари был немного другого мнения. — ...хочу тебя, Сайно, хватит меня мучить. — Я не мучаю, а наслаждаюсь. Ладно, лисёнок, ты тут главный, какую позу ты хочешь? — Я сам, — выдохнул Тигнари, и нетерпеливо потёрся задницей о давно стоящий колом член Сайно, который сжал кулаки и шумно вдохнул в ответ на такое нехитрое действие. Тигнари без особых прелюдий направил орган в себя, он уже не хотел ждать. Они оба одновременно громко застонали. Сайно никогда не испытывал такого прежде, внутри Тигнари тепло, нет, горячо, чертовски горячо и узко. Тигнари слегка надавил, уложив Сайно на спину, упёрся ладонями в излюбленный торс и начал осторожно двигаться. Сайно, удивленный новыми ощущениями и таким напором партнёра стал хаотично водить руками по бедрам и спине Тигнари, то ли пытаясь поддержать его, то ли просто схватиться хоть за что-нибудь, найти опору во всём этом горячем удовольствии, пока случайно не задел основание хвоста. Тигнари взвизгнул. — Всё в порядке? — Сайно испугано убрал руку. — Верни... потрогай меня там снова. Сайно послушно начал поглаживать основание хвоста. Тигнари сорвался на скулёж и куда более быстрый темп, чем раньше. У обоих, кажется, искорки в глазах, быстрый темп добавил ко всем ощущениям ещё и неприлично громкий звук неприличных шлепков, который просто сносил голову. — Не знал, что ты там настолько чувствительный, — сквозь стоны усмехнулся Сайно. Ему нравилось, ему безумно нравилось открывать новые эмоции, ощущения и чувствительные места у Тигнари. Сайно поднялся, чтобы схватить губами прижатые к голове уши, прикусить, облизать их, кажется, он скоро станет зависим от этих невероятно мягких ушей и румянца на лице Тигнари, который появляется от прикосновения к ним. — Я люблю тебя, люблю так сильно, — шептал Сайно на ухо, сбивчиво повторяясь, будто в бреду. Этого было много. Много ощущений, много слов и звуков, которые Тигнари раньше только во сне мечтал услышать, много Сайно. Столько, сколько ему всегда хотелось. Тигнари быстро поднимался и опускался на члене, скулил, ощущая на себе столь желанные, любимые руки и губы, ощущая покалывания от стимуляции его самых чувствительных мест. Спустя ещё несколько сильных толчков Тигнари кончил, неприлично громко взвизгнув. Сайно еле успел вынуть член и тут же кончил себе на живот. Тигнари слез с него и лёг рядом, тяжело дышавший, взмокший, уставший, но абсолютно удовлетворённый. – Спасибо, что помог с гоном, – тихо сказал он и чмокнул партнёра в щёку. – Я не «помог тебе с гоном», – Сайно заглянул в глаза Тигнари и говорил максимально серьёзным тоном. – Помочь может кто угодно. Я занялся с тобой любовью. Потому что люблю тебя, понимаешь? – Сайно обнял опешившего парня. – Я никого так сильно в жизни не любил, я не хочу быть «помощником», я хочу быть с тобой всегда. – Я тоже люблю тебя. Извини, что так сказал... да, прошу, будь со мной. Всегда. Тигнари уткнулся носом в плечо Сайно, запах любимого успокаивал. Сайно почувствовал на своей груди слабую, но приятную вибрацию, а вместе с ней и мурчание. – О архонты, ты что, умеешь мурлыкать? – искренне удивлённо спросил Сайно. – Да... очень редко, когда мне слишком хорошо, это получается. Никому никогда не рассказывай, – смущённо ответил Тигнари продолжая мурлыкать. – Никто не узнает. Никому и не надо, таким тебя видеть буду только я, меня полностью устраивает.