Что, если даже после всего я люблю тебя?

У Феликса до сих пор как-то не сложилось совместной жизни. Он пытался успевать в университете, пытался сохранить друзей, пытался быть честным со своей семьей, но если он что-то и делал для себя, так это знал, чего хотел. Хотел парней. Ему было шесть лет, когда он понял, что ему нравятся другие мальчики, было двенадцать, когда он нашёл своего первого парня, а к шестнадцати годам он уже был закалённым, опытным и печально известным своей распущенностью. Феликс не делал различий. Ему было всё равно, спит он с высокими или низкими парнями, красивыми или уродливыми, ему было нужно от них только одно: чтобы они хотели его, желали его, считали его красивым. Пока парень может это делать, Феликс, конечно же, будет с ним. А почему нет? Он был молод, беззаботен и любопытен. Теперь, в свои преклонные двадцать два, Феликс почти уверен, что попробовал все типы мужчин. У него были парни средних лет, которые притворялись, что не женаты; «гетеро» парни, которые даже не встречались с ним взглядом на публике; парни, выглядящие невинно, но имеющие извращённые предпочтения; парни, которым нравился групповой секс; парни, которые хотели сводить его на настоящие свидания в кино, на катки, в парки, а потом небрежно трахали его в своих машинах. Он испытал всё это и был уверен, что ни один парень больше никогда не удивит его… думал так до того дня, пока не встретил Чанбина. Феликсу не нужно было прилагать много усилий, чтобы привлечь к себе внимание квир-парней, в конце концов, он был миниатюрным, кокетливым и обычно носил кроп топы, но Чанбин пришёл не по собственной воле, их как бы столкнуло обстоятельствами. В аудитории на паре экономики было больше 200 человек, и Феликс был почти уверен, что трахнул как минимум десять из них. После трёх лет в одном университете у него действительно заканчивались новые возможности, и было почти невозможно провести занятие без какой-нибудь неловкой встречи или чего-то ещё. В результате Феликс провёл первые две недели занятий, тихо сидя и занимаясь своими делами, пока не услышал самые нелюбимые слова, которые когда-либо слетали с губ профессора: — Групповой проект. Феликс внутренне застонал и откинул голову назад. Он ненавидел абсолютно всё в групповых проектах: ненавидел сотрудничество, ненавидел разделение труда и ненавидел вмешательство в его личную жизнь. Но в большинстве случаев с этим ничего нельзя было поделать, если профессор сказала «собиритесь в группы», то нужно просто взять и собрать группу. Затем она подробно рассказала о проекте и критериях оценивания, а затем дала 10 минут на то, чтобы студенты сформировали свои собственные группы. Феликсу хотелось растаять на месте, и хуже всего было то, что он видел, как один из парней, которых он уже успел трахнуть, пытался встретиться с ним взглядом с переднего ряда. Феликс сделал вид, что не заметил. Ему правда не хотелось снова открывать эту дверь. — У тебя есть группа? — раздался рядом женский голос, и Феликс обернулся, увидев круглолицую девушку в очках. На самом деле она обращалась не к нему, а к парню, сидевшему с другой стороны от неё, которого Феликс заметил раньше, но с которым никогда не общался. Он был низкорослым, но очень красивым. Феликсу нравились его черты, ямочки на щеках, разрез чёрных глаз. Феликс заметил его в первый день занятий, особенно потому, что, несмотря на свободную одежду, он мог сказать, что у парня действительно красивое тело. — Нет. — Не хочешь работать вместе? — спросила круглолицая девушка. Парень кивнул ей, и тут же появился Феликс. — Не возражаете, если я буду работать с вами? — Нет, всё в порядке, — ответила она, улыбаясь. — Кстати, я Йеджун. — Феликс… — перевел взгляд на красивого парня. — А ты? — Чанбин, — ответил он, и Феликс оценил низкий нежный тон его голоса и то, как он на него посмотрел. Феликс знал этот взгляд. Гетеросексуальные мужчины никогда не смотрели ему в глаза, если могли этого избежать, они боялись его, боялись того, что он может заставить их почувствовать. Нет, Чанбин смотрел на него с восхищением. Феликс улыбнулся про себя, уверенный, что с этого момента всё будет легко. Они встретились бы пару раз под предлогом проекта, и на одной из этих встреч Чанбин набросился бы на него, и Феликс позволил бы этому случиться. И все бы выиграли. За исключением того, что всё закончилось совсем не так. Они договорились встретиться на следующий день в соседнем кафе, но Феликс опоздал. Чанбин и Йеджун работали уже полчаса, когда он вошёл, и оба они, к сожалению, были сосредоточены на своей задаче. — Извините, что опоздал… — сказал он, усаживаясь между ними за маленький квадратный стол. — Нет проблем, — сказала Йеджун, наклонив свой ноутбук так, чтобы Феликс видел, над чем они работают. — На самом деле мы только начинаем исследование, — Феликс кивнул, читая, что они уже успели сделать. Феликс никогда не был хорош в учёбе, и ему это не особо нравилось. Что ему действительно нравилось, так это красиво одеваться и ходить на свидания, но он не мог сказать об этом своим родителям, поэтому старался изо всех сил. По тому, что написали Йеджун и Чанбин, он уже мог сказать, что они знают намного больше по теме, чем он, и их словарный запас намного шире. — Выглядит здорово… — нервно сказал он, когда насчитал уже шесть слов, которых вообще не знал. — Отлично! — она улыбнулась ему, а потом заговорила о том, как они собираются разделить работу. Феликс соглашался со всем, что она говорила, но его энтузиазм по поводу проекта уменьшался с каждой секундой, и он не достиг своего пика, пока Чанбин не спросил: — Могу я заказать тебе напиток? — Эм. было бы здорово, на самом деле. Холодный кофе с ванилью. — Скоро вернусь, — сказал Чанбин, вставая и направляясь к кассе. Феликс смотрел, как он уходит. У него действительно красивое тело и хорошая походка, а ещё он довольно мускулистый, что проливало свет на то, какие позиции они могли бы занять. К тому же Феликсу нравилось, когда с ним хорошо обращались и угощали напитками, что, безусловно, добавляло Чанбину баллы. Напиток был неплох, но, к недовольству Феликса, все разговоры оставались исключительно на теме проекта, пока они не собрались уходить. Они вышли из кафе вместе, и Феликс ожидал, что Чанбин пойдёт в том же направлении, что и он, но вместо этого они расстались на углу, и тот ушёл, кивнув и помахав рукой. «Может быть, он застенчивый», — подумал Феликс, направляясь в свою комнату в общежитии. Но это не имело большого значения, они всё равно снова встретятся через несколько дней, и, конечно же, когда они это сделают, Чанбин устроит всё так, чтобы они остались наедине вместе. Феликс сделал всё, чтобы быть на месте вовремя для второй встречи, но, к его ужасу, Йеджун уже была там, листая что-то в своём телефоне. Они заняли место на мягком круглом диване в библиотеке, где Феликс не раз кому-то незаметно отсасывал. Она говорила о задании, а он кивал, ничего не внося в разговор. Несколько минут спустя появился Чанбин с тремя стаканами разноцветных чаёв со льдом с засахаренной апельсиновой цедрой и коробкой пирожных. Феликс поблагодарил его, потягивая свой напиток. Это был день, когда он решил, что Чанбин правда очень привлекателен. Феликсу нравилась его улыбка, и у него была очень красивая кожа, и каждый раз, когда Феликс смотрел на его руки, ему хотелось, чтобы они были на его талии. Было трудно сосредоточиться, когда он продолжал думать о том, как они трахаются. В конце рабочего дня Феликс увидел своё начало. — А! Я опаздываю! — сказала Йеджун, вскочив на ноги и схватив свой рюкзак. — Увидимся на паре! — крикнула, выбегая из библиотеки. Феликс повернулся к Чанбину, который медленно собирал свои вещи. — Чем собираешься заняться? — Сегодня утром у меня не было возможности сходить в спортзал, поэтому я собирался пойти сейчас. Феликс кивнул. Да, он определенно выглядел как спортивный парень. Он собрал свои вещи, и они вместе вышли. — Я не хожу в спортзал так часто, как хотелось бы. Я действительно очень плохо следую графику. — Мы можем сходить вместе как-нибудь, если хочешь. — О, это было бы неплохо, — сказал Феликс. Он чувствовал, что спортзал — хороший шаг к тому, чтобы стать друзьями с привилегиями в виде секса. Кроме того, он был уверен, что вид тренирующегося Чанбина определенно заставит его двигаться. Они вместе дошли до конца квартала, и Феликс всё ждал, что Чанбин скажет что-то ещё, но он не сказал, и они разошлись, просто попрощавшись. «Ну ничего», — подумал Феликс про себя. — «Но в следующий раз обязательно». В следующий раз они встретились в аудитории на паре, что, как Феликс понял, было далеко не идеальным местом для знакомства. Чанбин всё время делал какие-то заметки и даже не взглянул на него, в то время как Феликс то дрыгал ногой, то теребил рукав и рисовал на полях пустой страницы. Он был разочарован тем, что Чанбин не сказал ему ни слова, и уже собирался пересмотреть, заинтересован ли тот в нём, когда почувствовал, как что-то легонько толкнуло его в плечо. — Я немного голоден… — прошептал Чанбин. — Не хочешь перекусить после пары? Феликс сразу же согласился, и когда пара закончилась, они пошли в барбекю-кафе недалеко от кампуса. Они заказали мясное ассорти с овощами и впервые заговорили не об учёбе, а о чём-то другом. — Я слышал, что ты австралиец, верно? — Да, я родился в Австралии, но мои родители хотели, чтобы я учился здесь, — сказал Феликс, а потом нахмурился. — Подожди, где ты это слышал? — Думаю, у нас есть общие друзья, — сказал Чанбин. Феликс покраснел. На самом деле у него не было друзей. Если у них и были общие знакомые, то, вероятно, это были парни, с которыми он трахался. Феликс решил, что будет лучше не задавать вопросов по этому поводу. — А ты? Ты родился в Сеуле? — Да, я прожил здесь всю свою жизнь, моя семья жила здесь в течение нескольких поколений. — Ты живешь с ними? — Да, — сказал он и назвал своё место жительства, которое оказалось одним из самых эксклюзивных многоквартирных районов в городе. Феликс старался не выглядеть впечатленным. — У тебя есть братья или сёстры? — Есть старшая сестра, и мы очень хорошо ладим, но я всегда хотел, чтобы у меня были младшие. Думаю, я бы хорошо заботился о них и всё такое. — У меня есть две сестры, и одна из них младше меня, но она просто настоящий ужас. Она очень упрямая и умеет добиваться своего, и ей никогда не требовалось, чтобы кто-то о ней заботился, даже когда она была маленькой. Когда принесли еду, они продолжили говорить о своих семьях: Феликс описал свою жизнь в Австралии, а Чанбин рассказал обо всех отпусках и поездках, в которые регулярно ездит с семьёй. Было классно. Это было похоже на свидание, но без какой-то свойственной обычно свиданиям неловкости или спешки куда-нибудь, где они могли бы уже потрахаться. После того, как они поели, подошла официантка, и Чанбин заплатил за еду. — Спасибо, — сказал Феликс, улыбаясь. Итак, он был красивым, милым и щедрым, что, безусловно, было выигрышной комбинацией в книге Феликса. Когда они встали, чтобы выйти из-за стола, в какой-то момент они оказались очень близко друг к другу, их плечи почти соприкасались, и Феликс обернулся, глядя ему в глаза. Это казалось интимным, чем-то значительным, и он ожидал, что Чанбин скажет, что им нужно пойти куда-нибудь за более интимным, но он этого не сделал. Он просто улыбнулся ему и вышел из ресторана. Их следующая встреча станет последней в рамках проекта. Всё складывалось в общую картину, хотя Феликс не преминул заметить, что Йеджун значительно переделала разделы, над которыми работала, внесла исправления и улучшения. Тот факт, что после завершения проекта у Чанбина не было повода общаться с Феликсом и дальше, беспокоил его больше, чем он мог выразить словами. Было ясно, что Чанбин более застенчив и более «традиционен», чем парни, с которыми обычно тусил Феликс. Но именно поэтому Феликс решил быть немного смелее, чем обычно. Теперь Феликс регулярно выделялся в университете. Он не стеснялся ни украшений, ни макияжа, всегда был женственным, и это ему нравилось в себе. Но было кое-что, что ему было некомфортно делать в кампусе. Например, он никогда не носил платья, каблуки или что-то, что принято в обществе как «только для девочек». И всё же Феликс знал, что ему это действительно идёт. Если быть честным с самим собой, он думал, что выглядел красивее, когда включал свою феминность на полную. Итак, для их последней встречи по поводу проекта он решил просто пойти на это. Феликс вошёл в кафе универа в лавандовом платье с высокой талией и мягкими пышными рукавами, белых гольфах до колен и туфлях на платформе. Ещё он немного изменил свой макияж, сделав более заметный, чем обычно, и накрасил губы плотным слоем блеска. Перед выходом он внимательно осмотрел свой внешний вид. Он знал, что выглядит великолепно, но также знал, что выглядит «слишком» для учебной встречи, но он надеялся, что Чанбину это понравится. Он привлёк много взглядов, пока шёл по кампусу. Феликс видел, как люди показывали на него, и видел девушек, перешёптывающихся за ладошками, когда проходил мимо. Феликс держал голову высоко и пытался вести себя так, как будто делал это каждый день. К его радости, Чанбин сидел один и листал телефон. Когда Феликс подошёл к Чанбину и тот посмотрел вверх, его реакция была очень приятной. Его лицо порозовело, а глаза расширились, как будто он не мог поверить в то, что происходит. — Привет, — небрежно сказал Феликс, садясь напротив. — Привет, — ответил Чанбин рассеянно, когда его взгляд блуждал по одежде Феликса. — Ты выглядишь… — повисла небольшая пауза. — Очень здорово. — Здорово? — Да, реально красиво, — сказал он и сразу после этого кашлянул, снова глядя в свой ноутбук. — Я только что посмотрел комментарии Йеджун о моей части работы. Не могу поверить, что мы почти закончили. Феликс кивнул. Он правда не верил, что они почти справились. Ему казалось, что он внёс очень мало. Он достал свой ноутбук из сумки и открыл документ Google, притворившись, что читает заключение, которое Йеджун добавила прошлой ночью, но его глаза то и дело поднимались от экрана, чтобы взглянуть на Чанбина. Он серьёзно читает прямо сейчас? Он не хочет поговорить с ним? Несколько минут Феликс пытался придумать, что сказать, что-то, что могло бы дать начало их разговору, но ничего не подходило, и тут появилась Йеджун. Последние детали проекта заняли час или около того, пока она и Чанбин делали большую часть работы, а Феликс чувствовал себя угрюмым и скучающим. Почему он так разоделся для простой учебной встречи? Он идиот? И что не так с Чанбином? Его не интересуют мальчики? Или у него уже есть парень? — Я думаю, всё хорошо, — говорит Чанбин, пролистывая готовую работу. — Думаю, мы можем сдавать. — Отлично! — воскликнула Йеджун. — Я пойду принесу нам чего-нибудь выпить, чего вы хотите? — Мятный чай, — не отойдя от восторга, сказала Йеджун. — А ты, Феликс? — О… ммм… — Феликс взглянул на него из-под ресниц. Чёрт возьми, он был очень хорош собой. — На твоё усмотрение, — сказал он. — Понятно, — Чанбин уже собирался уходить, когда сказал: — Хочешь что-нибудь сладкое? У них есть пирожные, печенье и всякое такое. — Да, пожалуйста, — сказал Феликс. Он не знал, откуда Чанбин узнал об этом, но он всегда был сладкоежкой, особенно он слаб на пирожные. Йеджун что-то напевала, печатая на ноутбуке, а затем торжествующе вздохнула. — Ну, мы только что отправили работу! — Хорошо, — сказал Феликс, глядя на Чанбина, стоящего у стойки. — Думаю, я просто возьму чай на вынос и пойду на встречу с друзьями, — сказала Йеджун, собирая свои вещи. — Удачи! — крикнула она, прежде чем уйти. «Удачи. Что это значит?» — подумал Феликс. Были ли его намерения настолько очевидны? Желала ли она ему удачи с Чанбином или в учёбе, потому что он явно понятия не имел, что там происходит? В любом случае Феликс был глубоко оскорблён. Чанбин вернулся с двумя капучино и маленьким серебряным подносом с брауни, печеньем и кусочком лимонного пирога. — Вау, ты серьёзно взял всё. — Тебе не нравится? Феликс взял маленькую серебряную ложечку. — Нравится, — сказал он, откусив первый кусочек брауни. Ему понравилась текстура, то, насколько оно было плотным, сладким и восхитительно сытным. Всё равно, что говорят другие, но брауни в тысячу раз лучше торта. Когда он принялся за второй кусочек, то понял, что Чанбин не ест, а смотрит на него. На этот раз, когда Феликс поднёс ложку ко рту, он пытался быть немного более соблазнительным, облизывая её и издав тихое мычание удовольствия. — Это очень вкусно, не хочешь попробовать? — Сначала кофе… — сказал Чанбин, беря в руку стакан. — Я так рад, что мы закончили этот проект, я думаю, мы хорошо справились. Феликс кивнул. Он тоже почувствовал облегчение, за исключением того, что это означало, что они больше никогда не будут вот так вместе проводить время. Он откусил ещё один кусочек брауни, наслаждаясь вкусом. — У тебя есть планы на вечер? Ты поэтому так одет? Феликс поднял брови. — Думаешь, мне нужен повод, чтобы так одеваться? — Я не это имел в виду. Ты просто выглядишь ещё лучше, чем обычно, поэтому я поинтересовался. Он улыбнулся комплименту. — Спасибо, но нет, у меня нет планов. — Значит, после этого у тебя, теоретически, будет время сходить со мной на прогулку? Прогулка? Это было совсем не то, чего ожидал Феликс. Он думал, что Чанбин скажет: пойдём в бар, пойдём потанцуем, не хочешь зайти ко мне? Местоположение сбило его с толку, но Феликс не собирался отказываться от предложения. И это была первая ночь, когда он по-настоящему узнал Чанбина. На самом деле, оглядываясь назад, Феликс должен был сказать, что это была одна из лучших ночей в его жизни, хоть он и не мог объяснить, почему. С самого начала их прогулка была абсолютно бесцельной. Они не шли по какому-то определённому маршруту, никуда конкретно не направлялись. Они начали кружить вокруг знакомых зданий кампуса, и Феликс снова почувствовал, что за ним наблюдают, о нём говорят. Но теперь его это волновало ещё меньше, потому что рядом с ним был Чанбин. Естественно, они оба начали рассказывать о своей жизни в университете. Феликс рассказал о вечеринках, на которых он был, и о своих любимых местах для встреч, а Чанбин рассказал ему истории о своей компании друзей. Феликсу нравилось, как он говорил о них. Как он не мог сдержать улыбку, когда произносил их имена или рассказывал ему о глупостях, которые они делали вместе. Он был так поглощён тем, как Чанбин следил за его губами, и искрой в его глазах, что даже не заметил, что они покинули кампус. Их путь продолжался, они делали петли вокруг города, и вскоре вокруг зажглись фонари золотым и сверкающим светом. Ему нравилось, как они отражались в глазах Чанбина. Он никогда не казался ему более красивым. И они начали говорить о своих семьях. — Я очень близок с ними, всегда был, что не все могут понять… — сказал Чанбин. — Дело не только в том, что они всегда были хорошими родителями или кормильцами, но и в том, что они мне нравятся как люди. Я думаю, что у моей мамы действительно хорошее чувство юмора, и мне нравится, насколько вдумчив мой папа, как он никогда не пропускает ни чьи дни рождения, годовщины или что-то ещё. Когда мы росли, он появлялся на каждом мероприятии, на каждой встрече, на каждом моём концерте, на каждом соревновании моей сестры по плаванию. Он даже помнил дни рождения всех наших друзей. — Это очень мило. — Да, и моя сестра мне вроде как лучшего друга. Я имею в виду, она на пять лет старше меня, поэтому, когда я был маленьким, такого не было, но чем старше я становлюсь, тем больше я её ценю. Она очень спокойная и умная, и я доверяю её советам больше, чем кому-либо ещё, — рассмеялся он. — Кроме того, она правда любит меня. Я как её ребенок. Иногда она до сих пор обращается со мной, как с маленьким. Феликс рассмеялся. Чанбин был на год старше его, большой и сильный, и мысль о том, что кто-то видит его маленьким ребёнком, была действительно очаровательна. — А ты? — Всё сложно, — сказал он и неосознанно коснулся пальцами края платья. — Я имею в виду, я люблю их, и они любят меня, но я не знаю, любили ли бы они меня, если бы по-настоящему знали меня, понимаешь. Он внимательно изучил выражение лица Чанбина. Интересно, понял ли тот, что Феликс имел в виду. — Это может быть трудно, — сказал он, сжав губы. — Ты говоришь с ними об этом? Феликс рассмеялся. — Нет, наверное, я вообще не говорю об этом. Но я имею в виду, что они не слепые, они видели меня, они видели, как я говорю и хожу, и всё такое. — И что они говорят? — Ничего, просто это не то, что мы обсуждаем. — Значит, ты не настолько близок с ними? — Наверное. Я очень отличаюсь от своих сестёр. Знаешь, моя старшая сестра очень прилежная и серьёзная, а я никогда не был таким, поэтому между нами всегда были какие-то разногласия. Она тоже всего на год старше меня, поэтому меня всегда сравнивали с ней. — Это было тяжело? — О, да, — сказал Феликс. — Раньше им нравилось вывешивать оба наших табеля успеваемости, и мне было так стыдно за это, потому что она опережала меня во всём, — прошли годы с тех пор, как он думал об этом, но теперь, когда Феликс сказал это, у него пересохло в горле, и все эти эмоции снова вышли на поверхность. Чанбин протянул руку и коротко коснулся его руки, его рука была теплой и мягкой. — Прости, если я слишком много спрашиваю. Феликс улыбнулся ему. — Вовсе нет. Он не сказал этого, но хотел бы сказать Чанбину, что уже много лет никто не хотел узнать его таким, и это было приятно. В конце концов они устроились на скамейке в парке, где над деревьями мерцали огоньки, а в ушах звучал шум уличного движения. Вместе с темнотой пришла прохлада, и Феликс вздрогнул, скрестив руки на груди. — Вот… — сказал Чанбин, снимая свою серую толстовку с капюшоном и накидывая её Феликсу на плечи. — О, спасибо, но разве ты не замёрзнешь? Чанбин покачал головой, немного придвигаясь к нему на скамейке. — Нет, я в порядке. Он был хорош. Он хорошо говорил, хорошо слушал и умел заставить Феликса почувствовать себя особенным. — Ты когда-нибудь скучаешь по дому? — Всё время, — сказал Феликс. — Я очень скучаю по пляжу. Скучаю по своим друзьям. Я чувствую, что здесь я другой человек. — Даже представить не могу, я никогда не проводил больше месяца вдали от города. Феликс улыбнулся. Он тоже не мог представить, каково это иметь такое постоянство, принадлежать одному месту, как Чанбин принадлежал Сеулу. С одной стороны, Феликс всегда чувствовал себя австралийцем, но с другой стороны он был чужим, и в Корее чувствовал то же самое. Он всегда будет меж двух лагерей. — Ты скучаешь по английскому языку? — спросил Чанбин. — Ага… — ответил Феликс. — Мы можем иногда говорить на нём, — сказал он, переходя на английский. Феликс улыбнулся. — Серьёзно? Тебя не затруднит? — Нет, это хорошая возможность… — он прервался, словно пытаясь подобрать слово. — Поупражняться. — Ты учил английский в школе? — Да, ещё ездил в США. — Никогда там не был, — сказал Феликс. — Я мало путешествовал. Я имею в виду, что мы приезжали сюда каждое лето, чтобы навестить семью, так что у нас не было возможности поехать куда-нибудь ещё. — А где бы ты хотел побывать? Феликс промычал и запрокинул голову, глядя в большое тёмное небо над ними. — Где-то, где видно звёзды, — сказал он. — Моя семья снимает отель, ммм, нет, а- — Чанбин усмехнулся, а затем снова начал по-корейски. — Каждую зиму мы снимаем хижину в горах Тхэбэк, и ты не поверишь, сколько там звёзд. Это правда очень красиво, так что, кажется, тебе не придётся далеко идти за ними. Феликс усмехнулся и чуть придвинулся к нему, так что их руки и плечи соприкоснулись. — Я бы хотел это увидеть. Никогда там не был, — и он попытался представить Чанбина в окружении семьи в маленькой хижине и снег вокруг, и звёзды над ними. В этом образе было что-то такое, что отвлекало его от самого себя и от обычного хода его мыслей. И остальная часть ночи была такой же сказочной. Феликс чувствовал себя пьяным, как будто он часами танцевал, как будто он испытывал ту же неподдельную радость, что и маленькие дети. Он даже не думал о том, чтобы поцеловать Чанбина или прикоснуться к нему, он просто наслаждался прогулкой, компанией и связью, которая явно формировалась между ними. Чанбин проводил Феликса до самой его комнаты в общаге, и у входа они попрощались, обнявшись. Феликс обнял Чанбина за шею и почувствовал, как тот крепко обнял его за талию.