Человечнее

      Рейден бесконечно стар и бесконечно мудр в ипостаси своей божественной, однако в теле человеческом он едва ли может опасения внушить на первый взгляд. Ошибочно, ведь только на первый. Поступь его легка, а улыбка коварна, взгляд холоден и безразличен ко всем живущим на этой земле. Пережив горечь утраты, бог грома приобретает великое и доселе неизвестное ему могущество — не любить, к существам, что слабее его в разы не привязываться.       Так о нём говорят. Таким он видится людям.       В теле человеческом всё иначе кажется и так странно ему, и так чуждо ему по земле ходить ногами, на мир смотреть глазами и запахи вдыхать носом. Мир перед ним словно становится тише и неприметнее, и сам он исчезает по частям, по крупицам в небытие растворяется. Облюбовав себе местечко под густой тенью раскидистой берёзы, он наблюдает за течением времени, за жизнью, что бьёт ключом в каждом стебле цветка, в каждом взмахе крыла птичьего и в каждом шаге зверька любопытного. Он неподвижен, лишь пальцы незаметно оглаживая бока особо смелого зайца.       Россия, смеясь, букет цветов протягивает. Смущена, взволнована, улыбается. Тёмно-русые волосы обрамляют румяное лицо, глаза радостью светятся. Рейден озадаченно смотрит на букет: здесь и васильки, и ромашки, и любимые Россией одуванчики. В их соке тонкие девичьи пальцы перепачканы и Рейден заставляет себя с трудом отвести взгляд.       — Это зачем? — тычет в букет пальцем, будто в мерзкую жабу, хотя, по мнению Рейдена, жабы отнюдь не мерзкие, но раз люди так говорят…       — Просто так, — смеётся. — Бери, это тебе. Подарок.       Их руки неловко сталкиваются, и Рейден спешно прижимает цветы к груди. Они рассыпаются, норовят ускользнуть, тянутся к земле и к России. К ней все тянутся. Вот и смелый заяц бога грома заинтересованно носом ведёт, ближе двигается. Россия присаживается рядом с ним, с Рейденом, не с зайцем, босые ноги вытягивает. Кожа белая, покрытая бесчисленными шрамами от долгой борьбы. Бог грома хочет помочь, исцелить, сгладить углы, потому что это в натуре его — помогать, защищать, но Россия отказывается, Россия хочет помнить, пускай её народ давно уже забыл об этом.       — Ты красивая, — вырывается у Рейдена помимо воли. Слова бога грома вызывают у страны смех, её плечи дрожат и она, обхватив себя руками, на Рейдена валится. Странно и непривычно чувствовать чужое тепло, но ему нравится. Россия свою голову на колени богу грома укладывает, ловит щеками и носом цветы, когда Рейден руки в разные стороны разводит.       — Что ты делаешь? — сдувает лепестки с губ, кончиком языка касается. Рейден свой взгляд на лице родном задерживает, ловит за собой мимолётное желание прикоснуться, подушечками пальцев бархат кожи ощутить. Сладости чужих губ лишённый, на что ему ещё остаётся надеется? Что чувства в скором времени изживут себя, атрофируются за ненадобностью. Боги, и старые, и совсем молодые, любить не умеют. Они и не должны любить. Просто Рейден исключение, просто у Рейдена так получилось.       — Ты красивая, — повторяет бог грома. В глазах его — человеческих — лучится ничем не прикрытая нежность.       У России тысячи и тысячи имён и лиц, и каждое из них для Рейдена особое знание имеет. Она всегда разная для него: то девчушка маленькая с корзиной полной грибов, в лёгком платьице и босая, то строгая девица с длинной толстой косой в кокошнике, то воительница смелая в кольчуге богатырской, на коне лихом. И очень редко, столь редко, что воспоминания эти Рейден бережней всего хранит, он видит её настоящей, не Родиной-матерью, а вот такой, девушкой, что мурлычет песни, голову уложив на его колени, пока сам Рейден вплетает в её волосы цветы.       Они знакомы не одно столетие, однако лишь сейчас, накрепко связав свою судьбу с человеческими людьми, на собственной шкуре ощутив какого это человеком быть, он наконец-то начинает понимать Россию — её переживания и страхи, её радости и надежды за свой народ. Её чувство ответственности за огромные земли, и за каждую людскую душу, которая на этой земле проживает. Она тоже защитница, как и Рейден, который не должен не думать ни о чём другом. Но он продолжает думать. Он продолжает говорить. Без умолку болтать, что никогда на него не было похоже.       Россия слушает, о жизни Рейдена слушает. О друзьях и врагах, о былых победах. О сложном выборе, что ему предстоит сделать. У неё самой судьба не легче. Она учит его терпению. Сложив руки у него на груди, Россия учит его дышать, молит на себя все беды и невзгоды не взваливать. Уж сколько бог грома в мире этом существует, а столь простых истин не знает. Вот и приходится России его уговаривать.       — Ты не обязан этого делать, — встаёт на пути, волосы растрёпаны, глаза гневом горят. А сама за плечи цепляется, словно вот-вот рухнет без сил. — Это слишком опасно, Рейден!       — Я уже всё решил, — отвечает резко, но слабостью одолённый, переплетает их пальцы, прежде чем отпустить самому.       Рейден обещал себе не привязываться. У Рейдена предназначение, важная миссия, у Рейдена Смертельная битва впереди и если земляне в этот раз проиграют, им планету родную не защитить, не отвоевать. Россия понимает всё, и каждому слову верит. Россия первой свой дом защищать пойдёт. А подвергать её опасности Рейден не хочет. Он о России заботится. Как о маленьком Лю, хотя он уже не маленький давно, но кто бога грома переубедит в этом?       А она противится, упорно доказывая своё. Боится, что он умрёт, глупости. Рейден её слёзы собирает, признаки слабости человеческой им несвойственны, но с каждым мигом они становятся всё человечнее.       Там вдалеке ветер гулом разносится по степям и лесам. Рейден слышит, Рейден понимает первым. Это брат его зовёт. Назад, к своим, подальше от России и чувств, которые она в груди бога грома вызывает.       — Тебе нужно идти, — отчаянно, всё ещё с толикой гнева произносит. Обида и упрямство, всё в одно. Если бы могла, вместе бы с ним отправилась, да только народ не оставит свой — нельзя. Вот и остаётся верить, что Рейден вернётся живым, к ней вернётся. Бог грома руку её держит крепко, глаза отводит, страшась мыслей и своих чувств, потому что отпускать не хочет, оставлять здесь одну. Но она справится, всегда справлялась.       Готовый в портал шагнуть, оборачивается, притягивает к себе, лицо девичье обхватывает осторожно. Сокровенное имя на повторе шепчет. Она улыбается сквозь слёзы, отвечая на поцелуй. Сокровенный и единственный. Больше плакать нельзя, ждать тоже.       — Ты совсем размяк, брат, — ветер смеётся, серебро волос разбрасывая по плечам, путая, играясь. Рейден фыркает, отмахиваясь, смотрит вдаль.       Пройдёт ещё несколько кровопролитных войн, прежде чем он сможет вернуться. За столько лет многое может измениться, но неизменным всегда будет одно — чувства России к нему и его чувства к ней.