Дело обычное
27 ноября 2022 г. в 14:03
В новостях уже успели написать об утренних мертвецах. Группа школьников, направлявшихся на уроки, заметили странную фигуру, издалека напоминавшую огромный мусорный пакет. Подойдя ближе, девочки прикрыли рты ладошками, один из мальчиков почувствовал тошноту, но сразу же абстрагировался, взяв в руки телефон. Второй мальчик стоял как вкопанный, смотря на мёртвое тело молодой женщины.
У неё не было половины лица, кровавые пятна уже остыли и прилипли к асфальту. Было очевидно, она сбросилась с крыши. Через день это подтвердила и полиция, получив записи с камер наблюдений. Это было делом обычным, и мужчина, просматривающий протокол, перед тем как сунуть его в архив, лишь устало выдохнул.
У неё было обычное имя, и сама она тоже была обычной, никак не отличаясь от других. Её случай также… был обычным. Скорее даже надоедливо обычным.
Родилась она в обычном городе, в котором потом родились и те дети, которые в итоге нашли её труп.
Отец на руках вынес её из роддома. Тогда, будучи маленькой и живой девочкой, она ходила в обычный детский сад, там были другие дети и воспитатели. Тогда девочка впервые заметила, что жизнь представляет из себя рутину. Люди говорили банальные вещи, по сто раз повторяя одно и то же.
Переходить дорогу нужно только на зелёный свет, но перед тем как идти, нужно посмотреть налево, а затем направо, чтобы убедиться, что нет машин, которые не собираются считаться с правом пешехода перейти на другую сторону.
Нужно быть вежливым, особенно с взрослыми: родителями, воспитателями и стариками, которые просят уступить место в метро.
Так говорили, когда злились. В столь юном возрасте, она только постегала эмоции, поэтому такие речи ей казались не столь избитыми, как все остальные.
Нельзя было брать у незнакомцев что-то и идти с ними куда-то, как бы они не уговаривали.
Лучше бы рассказали, куда ведут эти «незнакомцы», это было бы лучше. Но девочка всё равно не решалась узнать правду, скрываемую за словами родителей и воспитателей, потому что чувствовала страх, и тогда это ей не казалось банальщиной.
Это был звоночек, который нужно слушать. И не важно, насколько простые вещи он говорит. Не стоит возмущаться, что это дело обычное.
Но несмотря ни на что, обычные вещи в жизни девочки повторялись. И каждый день она проходила этот цикл. Полусознательное пробуждение, мама пытается просунуть её ноги в колготки, а руки в бадлон, который неприятно стягивал шею, тем временем по телевизору идут мультфильмы, содержание которых девочка помнила только по картинкам.
После была долгая дорога до детского сада, нужно было обязательно разреветься. Всегда больно расставаться с мамой. Именно тогда девочка начала понимать, что страх — вещь обычная, ведь взрослые к её истерикам относились просто.
Завтрак, дети, обед, учёба. Скоро нужно в школу. Так было у всех, по телевизору крутили мультфильмы про девочек, ходящих в школу. И это уже не казалось чем-то особенным. Так ведь у всех.
Девочка стояла на линейке. В руках она держала букет, который издалека казался больше её самой, а за спину зацепился огромный синий рюкзак. Она хотела розовый, как все девочки, ведь это обычная вещь, но родители решили взять что дешевле. Оказалось, что такое… тоже было у многих.
Её без спроса целовали в лицо, поздравляя с первым сентября. Девочка поморщилась, но ничего не сказала, это ведь обычное дело. Её обнимали, брали за руку и вели в класс. Она сидела за партой, взгляд был прикован к доске, на которой она могла разобрать надпись: «Поздравляю!». Сейчас она могла прочитать это только по слогам, но это тоже было обычное дело. Скоро всё измениться, но всё равно останется обычным.
Первая двойка, на глазах появились слёзы, но учительница только сильнее начала ругаться. Все молчали, кто-то с ужасом, кто-то с сожалением, а кто-то явно злорадствовал. Девочку пронимала обида, всё казалось таким острым, неправильным и несправедливым. Но она пока не поняла, что это обычное дело.
Только в четвёртом классе, когда все начали материться, а кто-то даже пробовал курить, девочка осознала, что самое главное в её жизни — не оценки. Оказалось, что вокруг живут люди, с которыми нужно дружить. Родителей и друзей с детских площадок, которые забывались сразу же, как придёшь домой, было недостаточно. Все разбивались по группам. И девочка примкнула к одной из них.
Шли годы, менялось многое. Девочку стали называть «девушкой», у неё появилась грудь, бёдра стали широкими, а раз в месяц её мучали боли в животе, о которых говорить было неприлично.
Именно поэтому пару раз она пачкала стулья, когда боялась попроситься у учителя в туалет. Ей повезло, и никто этого не замечал, или же ей так казалось. Наверняка она знать не могла, и говорить об этом как-то не приходилось… это уже стало делом обычным.
Вечерами она гуляла со своей компанией, которая не распалась ещё со времён начальной школы. Вроде бы все они выросли и стали чуть больше, но свои детские предпочтения не поменяли. Компании были едиными организмами, в которых каждый из органов врос в другой.
Они обсуждали обычные вещи. Как это принято у девочек. Парни, волосы, ногти… иногда речь заходила о неприличных болях, девушка старалась об этом не говорить, боясь, что кто-то скажет, что видел, как она оставила кровавое пятно на стуле в кабинете химии.
Обсуждались фильмы, изредка книги, одна из «органов» компании любила читать, и это было её отличительной чертой. Во время таких бесед это делало её особенной, но на самом деле, она оставалась обычной. И тогда… девушка поняла это впервые.
Девушка училась, стараясь быть прилежной дочерью, как хотели бы любые родители. Но даже если бы её выгнали из школы, она бы всё равно осталась обычной. Это она поняла только в университете, когда её отчислили, а родители это приняли, как дело обычное, лишь наругавшись. Но до этого ещё далеко, девушке нужно прожить ещё несколько лет.
Иногда она выходила из школы, чувствуя, как одним уроком учитель смог перевернуть всё её виденье мира. Такое было и раньше, просто сейчас ощущалось сильнее.
В детстве она была чистым листом, и каждая новая строчка, приписка и исправление, воспринимались как данное. Но сейчас она подросла, а лист ведь не бесконечный. Девушка не могла позволить каждому встречному исправлять что-то. Так пространство вовсе может закончится… именно поэтому, чтобы что-то поменять, нужно было по меньшей мере впечатлить её. Тогда воля девушки ослабевала, и люди могли вписывать в её лист, что хотели.
Со временем проделывать это становилось всё сложнее. Она воспринимала это, как нечто особенное. Но на самом деле, так не было. Если бы она могла заглянуть в чужие души, поняла бы, что это дело обычное и в той или иной форме происходит у всех.
Но она не могла, видела лишь изнанку. Честные, переполненные страстью глаза, с гордостью говорящие о любви. А через месяц кидающиеся оскорблениями. Девушке понадобилось лишь несколько раз испытать подобное, чтобы понять, это обычно так и происходит, особенно в их возрасте. Они слишком юны. Такое бывает, по молодости столько глупостей совершаешь, говорят, так у всех. Девушка стала бы особенной, или скорее ненормальной, если бы не делала ошибок, но такого не бывает. Поэтому это оставалось тем же обычным делом.
Девушка продолжала жить, готовилась к экзаменам, мучая своё тело недосыпом и голодом. Главной целью, о которой говорили все, стало поступление в институт. После уроков у неё был репетитор по математике, английскому языку и истории. Родители платили большие деньги, но это было делом обычным. Дочь должна сдать, и для достижения этой цели, не жалко и бросить монету.
Она сдала. Девушка была уставшей, но смотря в монитор компьютера, радостно завизжала, зовя своих родителей. Те обнимали и целовали её, гладили по плечу и хвалили ещё несколько дней. Выйдя на встречу с подругой, из компании, которая наконец развалилась, она узнала, что та не сдала.
Девушка опустила голову, стараясь разделить с той горе, но в душе предательски пылало счастье. Та в свою очередь пыталась порадоваться, но внутри было пусто. А главное терзал вопрос, как в этом признаться родителям…
Между ними появилась пропасть, их пути разошлись. Девушка уехала в другой город, а подруга начала работать официанткой, оставшись дома. Девушке казалось, что они стали слишком разными, поэтому и разошлись. Это ей льстило, ведь наконец… она перестала быть частью целого организма, она стала нечтом особенным!
Она не замечала, насколько быстро летит время. Общежитие стало родным домом, а родителей заменил голос из телефона и текст сообщений. Соседки по комнате стали новой компанией, в которую попала девушка. Всё повторялось. Как и раньше. Именно поэтому меланхолия медленно переросла в депрессию, которую ей так никто и не поставил.
Первый курс, второй. Разница между школой и университетом была колоссальной, и девушка всё не могла решить, что же ей больше нравилось. В любом случае, эти раздумья были бесполезны, одиннадцать лет школы, в которых она не чувствовала себя обычной, было уже не вернуть.
Она поняла, что что-то не так, когда одногруппники начали говорить о том, что ей нужно подготовиться к пересдаче. Девушка тогда подняла глаза, глядя на то, как все головы были повёрнуты к ней. На секунду она почувствовала себя центром вселенной, особенной. Одна из одногруппниц упомянула другого студента, записанного в список «на отчисление». Иллюзия пропала, девушка опустила взгляд, пообещав подготовиться.
Но не вышло. Она явилась через неделю, к концу первой пары. Нужно было попрощаться. Девушка говорила, захлёбываясь слезами, что эти года, что она провела тут… были по-настоящему особенными. И что одногруппники стали ей как семья.
Они ещё долго обнимались, не желая отпускать девушку. Но решение комиссии было не изменить. На следующее утро девушка уехала домой, думая о том, как признаться родителям.
Ругань, битая посуда. Девушка случайно задела стойку. На самом деле она не хотела. Уйдя в комнату, она легла в кровать. Для чего был весь этот путь? Для чего она родилась, столько страдала над экзаменами, испытывала столько чувств? Всё это было делом обычным, всё это было просто так? Просто потому что?
В ответ она ничего не услышала и злостно усмехнулась, поняв, что это тоже было делом обычным. Вся её жизнь стремилась к одному прилагательному. И это раздражало.
Она поменяла цвет волос, устроилась в бар, начала много читать, сделала татуировку. Но её всё не отпускало чувство, что ничего не изменилось. Люди и события быстро приедались. И когда-то захватывающий прыжок с парашюта теперь казался… обычным.
Годы шли, девушка стала женщиной. У неё не было детей, и это часто делало её «необычной» в глазах друзей. Но утешения это не приносило.
Ещё в юности она приняла решение не влюбляться, этого и не произошло. Также как и друзья, они покинули её, как только почувствовали, что в душе женщины разыгралась тьма.
Всё это было обычно… А она не хотела иметь ничего общего с этим словом! Жаль только, осознание, что какое уравнение она не поставит, ответ всегда будет один, пришло к ней потом. Как бы она не меняла свою жизнь, чтобы не делала, она не становилась особенной.
Она стремилась, умоляла жизнь подкинуть ей хоть что-то. Только бы это чувство прошло! Только бы с языка сошёл этот приторный вкус! Только бы снова почувствовать что-то кроме этой серости, увидеть мир теми яркими красками, обсудить ту стыдную тему, трясясь от стыда! Только бы…
В одну ночь она поднялась на крышу, вглядываясь в небо. Был ветер, довольно сильный, он колыхал её волосы и одежду. Сердце учащённо билось, было страшно вот так вот брать… и расставаться с жизнью. Но она ещё с детства поняла, что страх — дело обычное, и никто внимания не обратит. Только раздражённо цокнут или вообще накричат.
Она закурила, так всегда делают. Перед смертью ещё пишут записку, но даже если нет… это тоже дело обычное. Женщина села на край крыши, тело пробрала дрожь.
Ей всегда хотелось быть особенной. Но она была обычной.
Ей всегда хотелось разбить окно в порыве ярости, но она лишь открывала его, вдыхая успокаивающий воздух. Она понимала, что, если даже разобьёт — всё равно останется обычной.
Ей всегда хотелось наорать на того мерзкого мужика, который не может нормально припарковать машину, но она лишь выдыхала и искала новое место. Она понимала, что, если даже накричит — всё равно останется обычной.
Ей всегда хотелось переключить те мультики, что мама включала с утра, но она терпела.
Ей всегда хотелось отодвинуть лицо от навязчивых поцелуев взрослых, но она терпела.
Ей всегда хотелось не плакать из-за той первой двойки, но она терпела!
Ей всегда хотелось остаться с подругой, устроившись с ней в кафе или куда ещё… чтобы оставаться вросшим в её тело органом, но она решила, что должна пойти по своему… особенному пути.
Ей всегда хотелось прогулять репетиторов, но она старалась… ведь это её особенный путь.
Но его не было. Истина, что преследовала её, наконец растекалась кровавым пятном по земле.
И она, наверняка, поняла её.
Но теперь она лежала на асфальте, а половина её лица превратилась в кровавую кашу.