Драконья Кровь

Следующее утро для Деймона, ещё до его наступления, казалось пропащим. Сердце во время полетов на драконах вместе с Рейнирой, его маленькой, дорогой и единственной племянницей, давало странный ритм, от которого драконья кровь невольно разгоралась диким огнем в синих жилах. Они летали над заливами, утёсами. Добрались до Драконьего камня и обратно на необычайно большой скорости. На которой он, принц Деймон — младший брат короля и родной дядя принцессы — мог без малейших усилий разглядеть Рейниру. Ее пепельно-золотистые локоны, что развивались от не щадящих дуновений ветра, радостное личико с, насколько он мог понять, улыбкой на губах. Чуть посиневших от холода, после спуска на землю заметил Деймон, из-за чего Рейнира, хоть и пыталась по-детски сопротивляться, упала в объятья разгоряченного дяди. Наступила ночь, а в ушах начал нарастать звон. Он начал слышать, чувствовать кадыком несмиренное сердцебиение. Больше Деймон не мог оставаться в своих покоях в Красном замке. С ним происходило то, о чем он догадывался неоднократно, но признать, даже самому себе, не мог, как бы не пытался. Но тут, как на зло, в дверь постучались. Час бы как нельзя поздний, и никто не должен был появиться столь неожиданно у двери младшего брата короля. Стража не пускала неизвестного к нему за дверь, и Деймон, прикладывая одну руку к сердцу, а вторую кладя на лоб, не мог не радоваться этому. Даже будь это человек, на встречу с которым он опоздал и обещал когда-то вернуться. Томный вздох и громкое «Пустите». И на пороге покоев в одной ночной рубахе, появляется ее маленькая фигурка с распущенными волосами и ярко горящими глазами. Даже в полутьме, что освещали огарки от свечей, этот блеск можно было увидеть… Он, спустя время, понимал, что ничего с ним не сделается до тех пор, пока король не имеет и малейшего понятия о происходящем. Произошедшем после появления Рейниры на пороге его покоев. Какие бы страхи не обуревали его в начале. Пока его старший брат, во власти которого сейчас его, Деймона, голова и возможность её отрубить или, того хуже, скормить его целиком и полностью драконам, не знает о том, что его старшая и единственная выжившая от первого брака дочь, наследница престола Семи Королевств, приемница его собственной короны, находится в покоях своего дяди в том виде, от которого глаз невозможно оторвать. «Но так нельзя… Так, всё-таки, нельзя, » — вторил здравый рассудок Деймона, когда руки делали совершенно противоположное… Рейнира открыла глаза, чувствуя неладное. Она нахмурилась и насупилась так, будто бы «ее» покои наполнил смрадный запах с окраинных улиц Королевской Гавани. Быстро надев свое черное с красными вставками платье — оно висело среди выходных одеяний Деймона, — девушка вышла из спальни, миновав уборную, и пошла прямиком в Тронный зал, где уже должен был находиться ее отец, восседая на Железном троне и принимая людей из города. Погода стояла ужасная. Через щели дул противный ветер, а сквозь густые темные тучи не могли прорезаться самые мелкие лучики солнца. И замок будто опустел, несмотря, конечно, на прошедшего мимо предворного шута Грибка. На его губах, при виде Рейниры, появилась мерзопакостная улыбочка, от которой неприятно сводило скулы и сжимало желудок. Он что-то радостно напевал себе под нос, когда завернул за угол, продолжая исподлобья наблюдать за будущей королевой Семи Королевств. А в следующие мгновения, когда ее ноги ступили за порог Тронного зала, она поняла, почему этот поршивец себя так вел. Чему он так радовался и почему так веселился. Десница короля громко и злостно восклицал, а сам Визерис восседал на Железном троне, держа перед собой меч. В ногах у него сидел малыш Эйгон, игравший каменными фигурками драконов и волков. Наверняка, он стащил их со стола короля, но тот, из-за чрез мерной любви к единственному сыну, не обратил на это внимания. Когда двери в зал закрылись, Визерис поднялся с трона и спустился со ступеней, вставая рядом со своим десницей. Его взгляд был осуждающим. Порицающим старшую и единственную дочь. Но за стенами раздался рев дракона, облегающего, возможно, в последний раз Красный замок. И Визерис, смотря на растерявшуюся девушку, ухмыльнулся так, что по спине прошлась неприятная дрожь. - Тебе стоит быть благодарной, Рейнира. В любом другом случае, за подобную выходку с плах полетят все участвовавшие головы. Принцесса опустила голову, прислушиваясь не к тому, что говорит король, а к удаляющимся взмахам крыльев Караксеса. Она до сих пор не могла поверить, что принц... Ее принц Деймон покинул этот город. Король ничего не говорил, что могло значить лишь одно - ей пора удалиться в свои покои. Как можно быстрее. Рейнира, не поднимая головы, развернулась на пятках, остановившись на секунду спиной к королю. Она услышала еле заметное шуршание его одеяний, и потому не хотела себе бо́льших неприятностей. Да, они у нее появились. Теперь отец точно лишит ее права на трон Эйгона Завоевателя. Но Рейнира, помедлив, вышла из зала, задыхаясь от сердечной боли. - Надеюсь, ты не понесешь от него ублюдка. А если и так, то изгоню и тебя... Когда она пришла в свои покои не было слышно ничего. По щекам текли слезы, а глаза налились кровью. Не было слышно и малейшего всхлипа, хоть они и разносились по всему замку. Любой бы из живущих при дворе ужаснулся от того погрома, что раздражался звонким эхом по коридорам, но для неё ничего вокруг не издавало и малейшего звука. Звонкого стука каблуков ее аккуратненьких черных сопожек просто-напросто не существовало, а скрип кровати, когда она нее легла, чудесным образом, спустя столько лет, наконец-то пропал. Не было слышно и взмахов крыльев. Плачущего рева Караксеса, что уже был на полпути домой, на Драконий камень, где они должны встретиться вновь... Не было больше в этих кирпичных стенах утренней мольбы Деймона на коленях перед Его Величеством. За жизнь Ее милого и спящего Высочества...