Воспоминания о прошедшей любви

      − Обернуть галстук вокруг шеи швом внутрь. Широкий конец перекинуть через узкий. Продеть широкую часть под галстуком наверх. Так. Опустить широкий конец и продеть справа налево. Обернуть узкую часть широкой и пропустить ее наверх. Продеть широкий конец в петлю спереди. Не туго завязать галстук. И-и... нихрена. Сука, – Нико наклоняется, чтобы потрепать ластящегося о ноги Ромми. – Хорошо устроился, дружище. Тебе не нужны галстуки. – Кот тянется к его носу и уходит, потеревшись о него. – Ну вот, теперь брюки в шерсти.       Нико наблюдает, как Ромми выходит из спальни, и выпрямляется. Он обречённо смотрит на своё отражение в зеркале: волосы собраны в высокий пучок, чёрные костюм, белая рубашка, чёрный «мать его» галстук, узел которого никак не хочет завязываться ровно. Нико набирает полную грудь воздуха, шумно выдыхает, раздувая ноздри, и тянется к коварному аксессуару. Он бы с удовольствием забросил его обратно в дальний угол шкафа, но сегодня случай обязывает к соблюдению определённых правил.       Нико развязывает кривой узел и, смирившись с проигрышем, поправляет конец галстука.       − Подожди, я помогу тебе. – Мягкие ладони ложатся ему на плечи и разворачивают.       − Йоханна, не знаю, что делал бы без тебя.       Через несколько секунд всё готово, и он смотрит в зеркало на идеально завязанный узел.       − Спасибо. Ты меня спасла, − Нико тянется к ней и целует, прижимая к себе. Девушка обвивает его шею руками.       − Без меня ты пошёл бы на, возможно, самое важное судебное заседание в своей карьере с удавкой вместо галстука, – шепчет она ему прямо в губы, едва разорвав поцелуй.       − Не напоминай. И так весь как на иголках, – он отстраняется и присаживается на край тумбочки, стоящей под зеркалом.       − Нико, посмотри на меня, – она сжимает его лицо ладонями и приподнимает голову кверху, чтобы видеть его глаза. – У его адвоката нет шансов, это понимают все. Защита выстраивает свою линию ради приличия, даже самые отъявленные ублюдки имеют на это право по закону. Но Порко сядет очень надолго.       − Я знаю, – Нико сжимает её запястья. – Просто… не могу объяснить.       − Всё будет хорошо. Я рядом, – она утыкается лбом в его лоб. – Нам пора, надо по дороге забрать Йоэля и Вилме.       Йоханна выходит из спальни, перед этим чмокнув Нико в губы. Он оборачивается к зеркалу, ещё раз осматривает себя с ног до головы и, глубоко вздохнув, идёт за ней.       Вечером они вернутся к Нико, будут сидеть на кухне и обсуждать прошедший день, вспоминая малейшие подробности, и в первый раз за полгода смогут по-настоящему расслабиться. Это расследование, которое началось ещё в мае, грозовой тучей нависало над ними каждый день, вызывая тревогу. Чем дольше это продолжалось, тем в меньшей безопасности они были. А после покушения на Нико каждый из замешанных в этом деле чувствовал притаившуюся за углом опасность.       После того, как выстрел Нико вывел Порко из игры, а подоспевшее подкрепление задержало его, новость быстро разлетелась по Хельсинки. Первые страницы прессы пестрили громкими заголовками, и город смог наконец-то с облегчением выдохнуть. Но для криминального отдела полицейского управления всё только началось.       Ранение Порко было не критическим: пуля прошла насквозь, задев лишь мягкие ткани плеча, так что, после того как врачи зашили рану и накачали Йоонаса обезболивающим, его отвезли в управление на первый допрос. И в последующем их было много.       Порко не отрицал своей вины и шёл на контакт, отвечал на вопросы и выдавал всё с подробностями. Так он рассказал про Анну – бывшую девушку, бросившую его ради рок-музыканта. Он говорил о ней со страстью, граничащей с безумием: первая любовь, вместе со школы. Его жизнь была пропитана ею, и он верил: это навсегда. После академии Йоонас планировал сделать ей предложение, но когда до выпуска оставалось полгода, Анна собрала вещи и улетела, как она сказала, «за своей мечтой», в Лос-Анджелес. После её ухода ему казалось, что не осталось ничего, кроме бесконечной пустоты, одиночества и призрачного аромата красных роз, которые Анна так любила. Но потом он начал замечать её в лицах других девушек: зелёные глаза, каштановые волосы словно преследовали его.       Тогда всё и началось. Знания, полученные им в академии, позволили просчитать всё так, чтобы не оставить улик, а пароли отца от системы управления камерами, которому Йоонас помогал иногда, сделали его почти невидимым. Он ловко водил всех за нос и не вызывал подозрений, ощущая свою безнаказанность, особенно, когда смог войти в коллектив криминалистов.       − Для чего ты убил всех этих девушек? – Нико не узнал собственного голоса.       − Они навсегда остались со мной. Мои крошки, маленькие колдуньи. Такие красивые. Только мои. Видел бы ты их глаза в лунном свете.       При обыске того самого склада, зарегистрированного на имя Йоонаса, нашли фотографии Анны — счастливые воспоминания о любви — и убитых девушек. На этих кадрах можно уловить, как в их застывших глазах догорает жизнь.       Заключением психиатра Йоонас Порко был признан полностью вменяемым. Он понесёт ответственность за свои действия. Но впереди ещё будет заседание суда.       Сейчас же два друга и напарника плечом к плечу стоят у окна. Йоэль обнимает Нико за шею и притягивает к себе. Тот заводит руку за спину и похлопав его по спине. Они смотрят, как первый снег ложится на газон и засыпает верхушки деревьев и кустов. Ромми запрыгивает на подоконник и тоже смотрит на двор, разделяя эту минуту с ними.