Закон Барбатоса

      Холодные капли дождя скатывались по лицу, стягивая за собой местами засохшую кровь, когда-то белоснежная рубашка становится всё тяжелее от впитавшейся воды и крови, а коричневый корсет уже давно был разорван и выброшен где-то неподалёку. Ноги дрожали от усталости, а пальцы немели от холода, мешая нормально стрелять из лука. Растрёпанные и местами грязные от чёрной субстанции волосы подсвечивались голубым светом, привлекая внимание окружающих их врагов.       Венти поднимает в небо поток воздуха, отбрасывая чёрные сгустки некогда живого божества. За спиной появляется яркое, слегка зеленоватое свечение, а по земле уже идёт вибрация от появляющихся из земли копей Сяо. На их месте остаётся наконец чистая земля, без впитывающих, как губка, жизненную энергию слизи. Поляна вокруг них вся окрашена в болотно-чёрный цвет, а о цветах, что росли здесь ещё утром, и речи не шло.       — Я же сказал уходить! — привычный мелодичный голос Архонта отдаёт хрипотой, в которых звучит столько страха за любимого человека, что тело вновь начало бы дрожать, если бы уже не делало это. Парень помнил, что Сяо последний Адепт, последний защитник Ли Юэ и такие сражения с ним иногда происходят, но не на чужих землях. Адепты не получают подпитку от Моракса если находятся на чужой земле, он сам это прекрасно понимал, иначе бы хранители Мондштадта могли путешествовать по всему Тейвату без Барбатоса в их компании, — Сяо, ты ранен! Прошу тебя, я клянусь, что справлюсь! — на самом деле он нагло врал, сил почти не осталось и он даже не помнил, как изгонять такую мерзость без запечатывания её внутри себя. Слишком много столетий утекло с того времени, когда этим занимались архонты. Для этого и были созданы в своё время хранители ветров, из которых очнулся только Двалин, что был на другом конце региона в «Храме Ужаса Бури», занимаясь тем-же, что и они.       — Венти, я поклялся защищать тебя! Прекрати сейчас же и дай мне закончить! — Сяо не отвлекается на то, как очередной сгусток превращается в копьё и режет его побоку, он лишь слабо кривится от пришедшей боли, продолжая впитывать маленькими частями эту мерзость. Сяо не мог по другому, с тех пор как в его жизни появился Анемо Архонт, одиночному и устойчивому существованию пришёл конец. Игры на лире или флейте действовали как сильнейшее лекарство, избавляя от уже въевшейся, как пульс, боли, а постоянные рассказы и улыбки рушили привычный холод изнутри, заставляя задыхаться от непривычного тепла и комфорта. Нежные поцелую по утрам и страстные ночью срывали крышу, а ощущения чужих волос между своими пальцами действовали не хуже гипноза.       Парень не мог объяснить, в какой момент их отношения переступили стадию Архонт-Адепт, возможно, когда он впервые почувствовал слегка сладковатые от сока закатника губы на своих пересохших и искусанных за жаркий день. Может быть это было, когда бард уснул в его объятьях, а Сяо даже не почувствовал от этого физического контакта боли. Может быть, когда-то это произошло и в общем, Сяо правда был не против.       Небо вокруг Венти накрывают сгустки, образовывая своеобразную волну, стараясь похоронить под собой потенциальную подпитку в виде живого Архонта. Взмах рукой, пальцы дрожат, а из открытой ладони выходит ветер, принимающий чёткую форму бледно-зелёных перьев, создавая между собой и врагом щит, преграду, мешающую заточить Венти в ловушку. В мыслях проскальзывает грустная суть, что сегодня он так и не сыграл Сяо новую мелодию, и вряд ли у него будут силы сделать это позже.       Концентрируя своё внимание на щите и небе в частности, бард не замечает, как из-под земли вылезает такая-же атака, которую совсем недавно использвал Сяо. Лишь на доли секунды он успевает заметить, как рвётся от резкого столкновения чёрно-жёлтый бант на груди, а щёку опаляет жаром от прорезанной кожи. Крепкие и такие родные руки оттягивают его назад, предотвращая проткнутый насквозь череп. Осознание, что секунду назад он мог погибнуть, блекнет на фоне переживаний за ещё больше потрёпанного Сяо.       — Что-то я теряю хватку, да? — оглядываясь всего на доли секунд в жёлтые глаза парня, Венти не может сдержать привычных шуток и выступившего румянца. Только вся мимолётная радость гаснет, когда он видит, что одно из копий всё-же достигло адепта, пройдя на сквозь в его плечевом суставе. И без всяких медиков видно, что кость пробита и даже выбита из своего привычного положения. Следом он замечает, как бок вдоль этого же плеча весь в крови и Венти готов поверить, что видит мясо без кожи, — Сяо! — в уголках глаз выступают слёзы от поступившей боли, которую он испытывает, поглощая волю Архонта быстрее самого адепта, — Когда это всё наконец кончится! — парень старается хоть как-то пережать огромный поток крови, что впитывала одежда Сяо. Его волосы уже не горели, и даже совсем слабо не подсвечивались, он вливал почти всё, что осталось, в Сяо.       — Я... буду в порядке, — его голос звучит на грани шёпота, выдёргивая Венти из сумасшедшего состояния. Сяо честно не знал, сколько времени уйдёт, чтобы восстановился Венти, но уже понимал, что своё считать не придётся, — Лучше сосредоточься на впитке воли, я… понимаю… будет больно, но ты сможешь переделать её в силу лучше меня и закончить это, — он запинался через слово, но говорил так быстро, что Венти даже поверил в это. Поверил, что он будет в порядке, что у них всё будет в порядке.       — Тогда, тогда ты сможешь посидеть здесь, я поставлю щит, не переживай, ладно?! — он старался говорить это адепту, правда ему, а не себе. Сяо слабо кивает, оседая на уже подсвечивающейся от силы Архонта земле.       Дальше всё происходит слишком быстро для Венти, но недостаточно для Сяо. Венти садится на расшибленные колени, подставляя дрожащие руки захватить клочки земли вместе с осевшей на поляну слизью. Его волосы начинаются светиться всё ярче, пока и вовсе не перекрывают вид на Архонта, оставляя лишь яркое пятно на его месте. Сущность пытается повторить атаку с волной, но в итоге остаётся отброшенной раньше, чем сама бы начала действовать.       Ветер поднимается ярко-зелёными перьями, захватывая почти по несколько метров вокруг их своеобразного центра и это наконец происходит. Венти почти не видит через выступившие слёзы того, как вся божественная воля поднимается в воздух, но ощущает каждой клеточкой тела, как она запечатывается в нём образовывая длинную цепочку печати от самого основания шеи, становясь всё больше по мере приближения к локтю руки. Горло пересыхает на смерть от собственного крика, а рука с печатью сгибается пополам, утянув за собой барда на, пусть и сухую, но землю. Когда в лёгкие наконец поступает кислород, Венти даже не уверен в том, сколько времени прошло.       Открывая глаза, он понимает, что до сих пор лежит в том же месте на земле. Понял он это правда, потому что было слишком холодно и больно. Кое как бард оседает на колени, полностью жалея о желании пошевелиться. В мыслях мелькает резкая искра, заставляя тут же отбросить собственную боль и обернуться назад. Первое, что он увидел, было заходящее в закат солнце. Второе - лежавший ногами к нему Сяо.       — Сяо… — вместо крика вырывается лишь слабый хрип, вызывающий приступ кашля, что даже не удивляет Архонта, с кровью. Дождавшись, когда кашель перестанет сковывать его движение, он ползёт на четвереньках не в силах даже встать на ноги и сделать лишь пару шагов, — Сяо ты слышишь меня? — он останавливается и почти сразу падает рядом не в силах вообще поднять своё тело снова.       Он протягивает руку, и из горла вырывается облегчённый вздох, когда Сяо переворачивает свою ладонью вверх, соединяя их вместе. Можно было бы пошутить, что их руки просто вспотели после долго боя, но оба понимали, что это до сих пор не застывшая кровь и даже не понятно чья именно.       — Венти, — адепт открывает глаза, в которых уже успели лопнуть капилляры, а давно высохшие слёзы выступают вновь. Венти не успевает даже обрадоваться, что они оба пережили это, когда Сяо приподнимается на локтях, чтобы просто оставить легкий, почти неосязаемый поцелуй. Его губы оставляют ужасно холодный и солёный след, на его искусанных до крови, — Мне так жаль, — Сяо хотел бы сказать, что ему жаль за многое, за боль, что он испытал, за печати, что будут мучить его, за то что произойдёт дальше, но в глазах темнеет раньше, чем он хочет, а тело начинает пронзать боль сильнее, чем когда-либо.       — Я понимаю, — парень старается набрать как можно больше воздуха, игнорируя поступающую боль, — Сяо, ты можешь отдохнуть, ладно? Будет легче, обещаю, — он чувствовал, как слёзы скатывались по лицу, впитываясь в землю, а голос дрожал, как бы он не старался сделать его стойким. Это не должно было быть прощанием, но оно им было. Венти чувствовал, как холодела чужая ладонь, а печать одна за другой появлялась на его руке, что до сих пор держала адепта. Он мог видеть, как Сяо закрывает глаза, смотря именно на него, в его полные слёз глаза, и Венти было чертовски жаль, что Сяо запомнит его таким. Полностью разбитым, наполненным болью и сожалением.       — Спасибо, — последнее, что слышит Венти прежде, чем Сяо последний раз моргнёт и не откроет глаза, а он сам ослабнет на земле рядом, погружаясь в обморок от очередного болевого шока.

***

      Свет от луны мягко освещал Мондштадтские улицы, пока, даже с полным отсутствием ветра, воздух заставлял ёжиться от холода наступающей зимы. Медленно и почти не задумываясь о столкновении с кем-то, бард брёл к почти родному зданию таверны. Свет ярко выступал со всех окон, а разговоры, что становились всё громче как он подходил к зданию, раздражали. Несмотря на прошедшее время, как минимум сутки, линия от шеи до плеча продолжала жечь цепь из образовавшейся печати. Венти понимал, что боль будет, что она не исчезнет и не уйдёт. Пусть пройдут дни, недели, месяцы, но он понимал, что его организму без сердца бога будет очень трудно избавиться от всей божественной воли в себе.       В какую-то ничтожную секунду между слезами и отчаяньем Венти даже думал, что сможет продолжить дело Сяо. Будто запечатав в себе как можно больше мёртвой сущности он сможет через боль продлить память с чувствами и последним прикосновением его губ в этой чёртовой вечности под названием жизнь. Он знал, что такого не будет.       — Венти! Давно не виделись, сыграешь нам сегодня? — как только дверь таверны открылась, пропуская ссутулившегося Архонта внутрь, до него уже отчётливее донеслись множество голосов выпивающих сегодня жителей. Среди прочих, он явно слышал голос одного из постоянно присутствующих рыцарей Ордо Фавониус. Не удостоив пьяного рыцаря и взглядом, бард проходит к ближайшему от стены месту за барной стойкой, привычным жестом он подзывает к себе бармена, заказывая что-то из списка крепких и, в любом случае, горьких алкогольных напитков. Мужчина был удивлён его выбором, он успел зацепить напряжение в чужих руках, что попадали в его поле зрения.       — Тебя не было чуть больше месяца, — скорее констатируя факт, произносит бармен, двигая к нему полный стакан с алкоголем, а через пару секунд и саму бутылку, — Некоторые переживали, не забудь показать им, что жив, здоров, — жив? с усмешкой про себя думает Венти, это звучит настолько смешно, что он даже слабо смеётся, продолжая смотреть в собственное отражение на поверхности напитка. Покрасневшие и осевшие в своём роде глаза, вообще не сочетались с его полу-улыбкой, смехом и постоянно выступающими в такой момент ямочками. Архонт правда удивляется, что не заметил, как пролетел месяц со смерти Адепта, конечно, месяц это ничто по сравнению с вечностью. Парень вообще не думал, что появится в Мондштадте снова. Он бы с радостью отправился снова в небытие на пару столетий, лишь бы не вспоминать при каждой мелочи своего возлюбленного, но банальная совесть не давала так поступить, а ноющая душа наоборот хотела найти утешения в товарищах. Может, стоит пригласить сюда путешественника? Он ведь один из немногих, кто знал почти обо всём происходящем.       Рой мурашек проходит по телу, вызывая новую волну боли. На глазах наворачиваются слёзы и, решая не портить всем веселье, Венти хватает бутылку со стойки и оставляет на её месте пару монет моры, больше, чем нужно на самом деле, но барда это особо не волновало. На всё ещё ноющих от боли ногах он разворачивается к выходу, сталкиваясь в дверях с о чём-то болтающих Розарию и Кейю. Они мгновенно замолкают, с удивлением и каким-то облегчением смотря на парня, но не успев сказать и слово, он проносится мимо них, пропадая в темноте ночи. Лишь лёгкий, холодный ветер подгонял их в спину, заставляя уже обеспокоенно смотреть в след сорвавшегося на бег барда.