«Задавать вопросы в присутствии его величества непозволительно, однако государь не только снисходительно отнесся к такому вопиющему нарушению этикета, но и с всегдашней своей любезностью ответил сам: — Старинный, световой. Установлен на крыше дворца еще при моем прадеде, а в царствование деда оборудован электрическими огнями для темного времени и пасмурной погоды. С семафора можно посылать световые сигналы, которые видно почти из любой точки города».
— Тайна семафора известна только императорской фамилии из ближнего круга, — отчеканил Холмс. — Фандорин проигрнорировал это важное обстоятельство, а русский император не рассеян, а настороже. — Любой насторожился бы при таком раскладе, — задумчиво кивнул я. — И заметьте: Линд немедленно ответил Романовым по секретному семаформу, установленному в царствование прошлого императора Николая! Скорость изумительна, как и познания американца в русских делах. Теперь Ватсон, будьте внимательны, — сказал Холмс, — я зачитаю вам этот кусочек:— А что если заменить алмаз стразом? — раздался из угла голос полковника Карновича. — Можно изготовить такую копию, что не отличишь. — За столь короткий срок изготовить п-подделку такого уровня невозможно, — ответил ему Фандорин. — К тому же Линд пишет, что у него имеется собственный ювелир.
— У всех государственных реликвий такого уровня давно есть двойники, — поморщился Холмс. — И как же американский бандит определит, двойник это или подлинник? Или он блефует, или на него работает придворный ювелир, — заключил мой друг. — Второе, кажется, учитывая шифр и семафор. Но какая этому ювелиру выгода? — недоумевал я. — В отличие от Фандорина император понимает, о чем идёт речь, — заметил Холмс. — Читаю вам, другой мой, ключевой момент:— Два миллиона? — просветлел лицом император. — Но мы не пожалеем за нашего дорогого Мику этой суммы! Фандорин вздохнул: — Ваше величество, дело здесь вовсе не в двух миллионах. Я манеру Линда знаю. Это шантаж, причем г-гораздо большего масштаба, чем кажется на первый взгляд. Речь идет не просто о жизни одного из одиннадцати кузенов вашего величества. Линд покушается именно на коронацию, отлично понимая, что без «Орлова» церемония невозможна. А жизнь мальчика — лишь средство д-давления. Смысл угрозы даже не в убийстве великого князя, а в том, что Линд сорвет коронацию и опозорит Россию и династию Романовых на весь мир, подбросив части тела мальчика в самые людные места.
— Если бы Линду были нужны деньги, он бы ухватился двумя руками за предложение императора, — сказал Холмс. — Но ему зачем-то надо срывать коронацию русского императора. Зачем она американскому бандиту? Ответ очевиден. Это не Линд, а внутренний конфликт в семье Романовых. — Похоже, да. И дело с концом, — вздохнул я, поражаясь простоте решения. За окном стояла чудесное апрельское утро. Лучи солнечного света прорывались сквозь занавеску, играя на столике. Деревья уже покрылись зеленым весенним пухом, словно приглашая прогуляться и, напоминая, что все горести остались позади. — Кстати, Ватсон, обратите внимание, как русский император реагирует на рассказ Фандорина о поисках Линда и его связях с преступными группировками русской столицы.— Как-как? — заинтересовался государь. — «Сявкой буду?» Сявка — это беспородная собака, да? Расскажу Алисе, ей понравится. — Культя? — удивленно переспросил император. — Какое странное имя.
— Фандорин на этой основе считает, что император глуп. Боюсь, Его Величество думал точно также о Фандорине, — заключил Холмс. — А фразы-то правда странные. Мягко говоря… — я задумчиво выпустил кольцо дыма. — Ничего странного, — сказал Холмс. — Император Николай составил свое мнение о Фандорине как о самоуверенном и не умном американском сыщике, который верит в сказки и бегает ночами с пистолетом по трущобам, вместо того, чтобы задать простые вопросы. — Холмс, вы несправедливы к нему…. — вздохнул я. — Послушайте, что говорит Фандорин, — сказал Холмс: «Пендерецкий, успевший нацепить фальшивую бороду, так что я его не сразу и узнал, пошел за ними. Карета с остальными бандитами тихонько ехала сзади. Тогда мы с помощником зашли с д-другой стороны, и я пошел навстречу гуляющим. Все высматривал, не появится ли Линд…» Какой Линд, если Фандорин в глаза его никогда не видел и не знает о нем вообще ничего? — пожал плечами Холмс. — Ну есть же решение этого дела? — спросил я. — Да, — сказал Холмс. — Здесь почти открытым текстом сказано, что великий князь Кирилл, брат покойного императора, сам метил в императоры. Он был реальной властью при покойном императоре Александре и пока держит в руках своего молодого племянника Николая. Кому выгоден срыв коронации и династический кризис в России? — А молодой император Николай это понял? — опешил я. — Судите сами, — сказал Холмс. — По репликам «глупого» императора, который, боюсь, куда умнее Фандорина.— Двадцать миллионов! — Его высочество даже задохнулся. — А мне казна выделяет жалких двести тысяч в год! Это же в сто раз меньше! И он, мерзавец, еще смеет требовать у меня денег! — Не у вас, дядя Джорджи, — сухо заметил государь. — У меня. «Орлов» — собственность короны.
Или:— Однако если «Орлова» не отдать, — встрепенулся его величество, — этот Линд убьет Мику, и завтра подкинет тело на Красную площадь или к Храму Христа Спасителя. Это выставит меня, русского царя, на позор перед всем цивилизованным миром! — А с тобой и весь дом Романовых, — заметил Симеон Александрович. Кирилл Александрович хмуро прибавил: — И всю Россию.
— Великий князь Кирилл хочет сорвать коронацию? — спросил я, прищурившись. — Кирилл и не скрывает этого, — заметил Холмс, снова открыв закладку:— Ах, Ники, ради бога! — поморщился Кирилл Александрович. — Только без «помазанника Божия». Тебя, кстати, еще и не помазали. А если коронация будет сорвана, то и не помажут.
— Из прошлой книги про Фандорина мы знаем, что Кирилл организовал убийство генерала Скобелева, найдя международно известного убийцу Ахимаса, — размышлял Холмс. — Мы знаем, что у Кирилла есть связи в этих кругах. Кирилл, видимо, узнал сказки о докторе Линде, и они ему, видимо, понравились. Кирилл и организовал похищение маленького великого князя Михаила в присутствии Фандорина, дав тому побыть героем и спасти великую княжну Ксению. — Зачем? — опешил я. — Затем, чтобы Фандорин стал персона грата для семьи Романовых. Он приходит сразу после получения Романовыми письма от Линда — вернее, его приводит Кирилл и рассказывает о Линде. Звучит красиво и зловеще. — Но чего же хочет Кирилл? — я глупо держал трубку во рту не зная, что сказать. — Если бы удалось сорвать коронацию из-за похищения Ксении и Михаила или их гибели, то Романовы могли бы потребовать отречения от молодого императора. Его младший брат Георгий тяжело болен и недееспособен, а самый младший Михаил несовершеннолетний. Вполне можно ввести регентство Кирилла, — спокойно рассуждал Холмс. — А кто составляет послание Линду, предлагая за алмаз миллион отсрочки в день? — Кирилл, — опешил я. — Причём с помощью Фандорина, — подмигнул мне Холмс. — Как ведёт себя русский император? Ему якобы придётся отдавать главный алмаз страны и 10 миллионов в придачу за жизнь всего лишь одного из 11 великих князей — тем более, что Фандорин открытым текстом сказал, что Михаила все равно не вернут живым. Вы бы — согласились? — Нет, — вздохнул я. — А русский император, — сказал Холмс, — расслабился и сказал: «Делайте, что хотите. Вам и карты в руки». Все равно деньги пойдут из государственного кармана в государственный карман, — заключил Холмс. — Их будут передавать друг другу люди Кирилла, то есть Романовы… сами себе. — А что это ему дало? — закурил я. — Время. Теперь все стало наоборот, Ватсон, — сверунали глаза Холмса. — Романовы и Фандорин ловят Линда, то есть сами себя. А император тихо готовится к коронации, — развел руками Холмс. — День, другой, третий… Там и вынос государственных регалий. — А император оказзывается умен… — улыбнулся я. — Он-то прекрасно знает, кто стоит за всем этим, — кивнул Холмс. — И делает вид, что организует поиски, а это позволяет императору Николаю сохранить партнерство с велкиим князем Георгием, отцом Михаила. На его стороне великие князья Сергей и Георгий. Кирилл остался в одиночестве. А Фандорин ловит «Линда», борясь с бандитами, которых он зачем-то приплел к делу, что тоже выгодно императору Николаю. — Чем? — недоумевал я. — Во-первых, Фандорин чистит Москву от преступников, во-вторых, дает компромат на второго дядю — Сергея или как там его. Единственная ценная подробность — письма от Линда приходят не пойми откуда прямо в дом Романовых, — пыхнул Холмс. — Что говорит о наличии человека Линда в самом ближнем кругу императора. — Да и похитить великого князя и пытатья похтитить княжну Ксению можно было только, имея своих осведомителей близко к царской семье, — вздохнул я. — Вместо этого Фандорин бегает за какими-то жуликами в странном московским районе Хитровка… Черт, Ватсон, как же трудны русские слова… Хотя связь этих разбойников с Линдом не доказана никем и никогда. — Американец… Главное им — бегать с пистолетом… — Я вдруг понял, что сам заговорил словами Холмса. — Впрочем, возможно, я несправедлив к Фандорну, Ватсон, — размышлял Холмс. — Их с Кириллом, заметьте, связывали странные отношения. Кирилл простил Фандорину разоблачение организованного им убийства Скобелева и позволил занимать хороший пост в Москве при губернаторе. Сам Фандорин открыто сожалел о том, что император Александр, а не Кирилл… — Фандорин играет за Кирилла? — опешил я. — Почему нет? Симпатии Фандорина вполне очевидны, — заметил мой друг. — Он рискнул вернуться в Москву, зная, что ее новый губернатор настроен к нему враждено. Значит, у него есть мощная поддержка, мощнее, чем брат покойного императора. Кто же может ему дать такую поддержку? Или император, или Кирилл. Император отпадает: они не знакомы, как говорит сам император Николай. А вот Кирилл… — Боже… — покачал я головой. — Как просто. — Кирилл понял, что комбинация сорвалась, когда было уже поздно, — сказал Холмс. — Тогда его люди пошли на отчаянный шаг — они организовали волнения на поле для коронации. Они, видимо, ожидали, что… — Неужели Кирилл мог пойти на такое злодеяние? Великий князь? — воскликнул я. — Гм… У Кирилла, Ватсон, не дрогнула рука организовать убийство русского героя генерала Скобелева, — кивнул Холмс. — Люди Кирилла имеют разветвленное влияние в криминальном мире. Возможно, Кирилл не думал, что количество жертв примет такой масштаб. — В газетах писали, что русский император повел себя в этот день недостойно, — поморщился я. — Русский император повел себя, как положено умному и смелому человеку, Ватсон. Конечно, он первым делом успокоил свой народ и сбил накал страстей: «Да, не все так страшно! Разбираемся, дело идёт». Но разве американские президенты при их грандиозных пожарах в городах ведут себя иначе? Любая власть успокаивает народ, чтобы не допустить кризиса и погромов. Император Николай выдержал этот день, короновался и стал законным императором. — Я не мог понять: какая связь между давкой на поле и похищением мальчика? — прищурился я на весенний свет. — А оказалось… — Верно, Ватсон: кое-кто их великих князей раскачитвает лодку, — сказал Холмс. — Император выдержал бой. И Фандорин понял, что лучше убраться из России. Ставка Кирилла бита, а император считает его человеком Кирилла. — А помните, Зюкин был недоволен подготовкой к коронациии? — Вдруг вспомнил я. — Выходит, те, кто ее готовили, знали, что коронация не сосотоится? — А кто это мог знать, Ватсон? Уж никак не американский бандит, — подмигнул мне Холмс. — Это мог знать только человек, планировавший коронацию. То есть Кирилл. — Тогда выходит, Холмс, что мадемуазель Деклик была невиновна? — с горечью спросил я. — Гм… Тут, друг мой, мы с вами входим в зыбкую область догадок. Возможно, она была агентом Кирилла, точнее, его людей. Без ее помощи вряд ли можно было бы организовать похищение маленького князя Михаила. Пришло время — и ее пустили в расход. — Но за что? — не удержался я. — Надо же было людям Кирилла хоть что-то предъявить по итогам дела и кого-то пустить в расход, — пыхнул Холмс. — Ну не мог теперь Кирилл сделать вид, что ничего и не было. Или покрыть массовую давку людей перед коронацией. Допускаю, что мальчик погиб в суматохе. Допускаю, что его убили потому что понимали — он может дать зацепки. Мне ясно одно: американскому бандиту Линду было абсолютно незачем его убивать. — Ему бы прихватить драгоценные каменные букеты царской фамилии и жить графом Монте-Кристо до конца своих дней, — поднял я брови. — А Линд этого не сделал, — улыбнулся Холмс. — Вот о чем бы стоило подумать сыщикам, а не бегать по трущобам Москвы в поисках не пойми кого, — вздохнул мой друг. — Если хотите, Ватсон, то перед прогулкой в такой чудесный день, я исполню вам пару произведений Мендельсона!