Во имя порядка: кузница судеб

Спустя три дня. Маттоми осмотрелся. В центре военного лагеря было тихо, только долетали отзвуки погребальных служб и треск костров вперемешку с приказами патрулям. Охотник, сжимающий бренчащий мешок, продолжил идти по «улочкам» между множественных палаток. Вскоре он нашёл нужную, устроившуюся прямо в перемежье между насыпями и юркнул туда. Внутри его уже ждали. Пепельнокожая девушка-аэтерна, которая устроилась за импровизированным столиком – крышки от бочки, на которой уже были расставлены продукты из нехитрого легионного пайка. - Достал? – спросила дама. – Всё получилось? - Да, - парень вынул из мешка пару бутылок, внутри коих плескается светлой янтарной жидкостью. – Лучший коньяк. Кабаэтский. Аннкрат показал, где можно потратить чуток жалования. Да плевал я на эти сухие законы! Главное, когда выпьешь, не садиться играть. - Правильно говоришь, - острым подбородком кивнула девушка, чьей одеждой стала накидка тёмно-лилового цвета поверх рубах и штанин, тихо продолжив говорить. – Хоть ты человек, временами геройствуешь без ума, но сейчас ты верно говоришь. - Тебе ещё не надело меня поддевать? Я понимаю, что у тёмных аэтерна презрение к другим едва ли не в крови и прививается с малых лет, но мы с тобой такое прошли. Фариам, мы вместе сражались и лили кровь. Разве для тебя этого мало? - Это не отменяет того, что ты безрассуден, - улыбнулась аэтерна, наливая в деревянные рюмки. – Поэтому я и такого мнения. Все вы люди – безрассудны. - Ох, ты неисправима. Кровь Зораса вас всех делает столь высокомерными? – Маттоми берётся за рюмку, другой рукой поднимает хлебец. – Ладно, давай выпьем и отдохнём. - А где арп и ватир? Они к нам не присоединятся? - Они отправились по задачам. Оба заступили в патруль… прокляни эти наряды и командование. Парни только из битвы, только такое пережили, ан нет – заступите и плевать, что вы только из сущей преисподней выбрались. - Давай выпьем за то, чтобы всё пройденное забылось. Они с глухим стуком столкнулись рюмками, а потом обожгли гортани крепким напитком. Парень и девушка, разместившись в одной из передовых лагерей Легиона, стремились расслабиться, стремясь забыть очерки кровавой битвы, вытравить их из памяти. Алкоголь был заеден хлебом и мясом, наступило лёгкое облегчение, которое, впрочем, не снимало всей тяжести прошедшего побоища. Маттоми не мог успокоиться даже пятью тысячами медяков, которые ему выдали за храбрость и отвагу… не одно жалованье не покроет того, что он видел. Его радует одно – он собрал нужную сумму и вскоре сможет покинуть армию… да и после тяжёлого побоища Первый легион направят на отдых в Арк. - Ты видел этих новых легионеров? – взволнованно спросила Фариам. – Большие щиты и копья. Кольчуги. - Да. Это Второй легион из ламетонов, отозванный с юга страны. Их появление может означать одно – Эндерал заключил перемирие с Неримом и судя по всему за мир отдал им Коарека. - Кого ты ещё тут видел? - Легион Республики вместе с войсками Компании… элитными. Впрочем – всё, - Маттоми больше не мог вспомнить подразделений или сил, пришедших вместе с Велисарием. Пара снова налила до краёв коньяк и опрокинула рюмки. С каждой минутой ощущение покоя всё больше закрадывалось в их сердца, всё больше становилось спокойнее на душе. И всё же парень вспомнил то, что скрывала Фариам: - Тёмная аэтерна просто так не окажется в Эндерале. Это подтвердило то, что я увидел. Расскажи мне, зачем за тобой охотятся твои собратья? По-видимому, ты и бежишь от этого из своей родины. - Чужак ты мне всё ещё, чтобы такое рассказывать, - фыркнула девушка, поморщившись, глотая вяленое мясо из пайка. – Разве ты можешь понять меня? - Говори, - Маттоми улыбнулся. – Я всё пойму. Ты сама знаешь, что и я далеко не святой и не ангел. Мы сейчас в одной лодке, да и перед Собранием ты явно молчать не будешь. - Хорошо, - пара рюмок алкоголя развязали язык Фариам, и она подумала, что может довериться этому человеку. – Пять лет тому назад наши мудрецы обнаружили страшное – наш народ вырождается. Сила проклятья лишает расу жизни, делая каждое последующее поколение немного слабее. На огромном совете всех старейшин было предложено решение – основать новый род тёмных аэтерна, который был бы свободен от дьявольского влияния. - Подожди секунду, - Маттоми выпил ещё одну рюмку. – Я помню, как нам рассказывали, что ваш род пошёл от десяти тысяч аэтерна, которые разделили инфернальную «кровь», за что получил силу. Но как… эта кровь могла слабеть? - Да, но это стоило дорого. В наших душах поселилась злоба и ненависть к остальным, от нас отвернулись наши собратья, однако хитрые демоны поймали целый народ попал в ловушку – с каждым поколением из крови пропадала сила, а все души нашего рода принадлежат владениям зла. Договор… оформленный Зорасом… слишком дорогой, - печально закончила дама, наливая ещё коньяка. – Он приговорил к смерти целую расу. Дьяволы оказались коварны… - А как это связано с тобой? - Я уже говорила, что наш род нужно было исцелить от проклятья? Для этого на свет должны были появиться дети от благословлённых родителей, что были бы освобождены от даров Зораса, - Фариам слегка улыбнулась. - Да ну нафиг! Ты, наверное, шутишь! – смутился Маттоми, понимая к чему она клонит. – Разрази меня гром, да этого не может быть! - Мой отец был одним из старейшин, который страстно желал избавить наш народ от проклятья. И он предложил для этого самое дорогое, что у него было – меня, - на этот раз её речь полыхнула горечью. – Я не хотела, но ради спасения народа была готова. - И кто выступил… партнёром по избавлению от проклятья? - Царь тёмных аэтерна отдал своего сына мне в мужья, - Фариам вдохновенно улыбнулась. – Эта была прекрасная свадьба. Присутствовали практически все старейшины и вожди. Нам дарили самые дорогие подарки со всего Вина, звучала красивейшая музыка, а дворец сиял цветами и благоухал. Над нами совершили десяток обрядов, освобождая плоть от проклятья. Мой муж был прекрасен, а ночь с ним великолепна, но потом… начался ад, - её голос выразил беспокойство. – Через месяц старейшина сказал, что я забеременела, а значит мне нужны интенсивные испытания. Меня истязали заклятьями и поили зельями, после которых обычный смертный погиб бы. А муж стал холоден. Постоянные ссоры сменялись истязаниями, а потом… кто-то сказал, что я вообще изменила мужу. Да никогда! – обидчиво крикнула Фариам. – Возле мужа постоянно вились женщины, желавшие занять моё место, отец практически отвернулся, - из красных очей пролилась горячая слеза. – Я больше не могла так. Пару раз на улицах вылили помои, ссоры, боль… и я сбежала в Эндерал. - Не понял… то есть ты жена их царевича? И ты… беременна ребёнком, освобождённым от проклятья? - Насчёт второго я не знаю… может и так, а может старейшина и соврал, чтобы угодить отцу. Но за два месяца моя жизнь превратилась в подобие ада. Я ушла из дома, бежала от ужаса, - слёзы обильней потекли из её глаз, алкоголь растрогал сердце и Маттоми стало жалко её. Он положил ладонь на её руку, нежно погладив. «Бытовуха с привкусом мистики, проклятий и зависти», - подумал Маттоми, тут же удивившись в голос: - Вот эта история. Офигеть можно. - Я спряталась в вашей стране, бежала на север, перешла границу государств и попала в плен Королевству. А потом появился ты, - улыбнулась Фариам, погладив его ладонь… Маттоми знал, что девушка более открыта и эти прикосновения не более чем её жест доброжелательности. Они бы продолжили разговоры на личные темы и раньше, но палатка разверзлась и внутрь неё проник высокого роста мужчина, в роскошном, изумрудного цвета, кафтане. - Господин Аннкрат, - кивнул Маттоми. - Ну что ребята, отдыхаете? - Да… это был слишком тяжёлый бой, - потёрла ладонь Фариам. – Проходите, садитесь за наш стол и расскажите о том, каково состояние армии? - Слишком много раненных и прокажённых от чар, - покачал головой Аннкрат, проходя внутрь и беря ещё одну рюмку. – На севере Даль’Теорн со своим Маркизатом совершил прорыв – его войска вышли на границу с Тёмной Долиной, где не смогли преодолеть копейщиков-нежить. В центре мы выбыли противников из Галереи, а на правом фланге… были отброшены. - Как мы докатились до такого? Почему напыщенный Легион спустил все победы в утиль? – смутился Маттоми. – Армии страны стояли под Фогвиллем, но были отброшены. - Вы обещали рассказать о битве на проклятых полях, - попросила Фариам, устроившись поудобнее. Аннкрат побледнел. Он не ожидал этого вопроса, а память представила жуткие картины былого. В хранилищах воспоминаний предстали страшные картины смертоубийства, которые были подавлены неимоверным усилием воли. - Хорошо, - он взял в пальцы рюмку. – Легион вместе с армией Маркизата подходил, не встречая сопротивления. Через две недели мы планировали выйти к стенам Фогвилля и взять его сходу. Но разведка изрекла, что враг идёт с контрнаступлением, и мы приготовились к битве. - Сколько вас было? - Две тысячи легионеров пехоты, пять сотен всадников Легиона, ещё пять сотен инквизиторов, три сотни наёмной рыцарской кавалерии Маркизата и семь сотен панцирной пехоты маркиза и ещё полторы тысячи лучников и арбалетчиков, - рюмка была опустошена и тут же наполнена – Плюс к этому артиллеристы и инженерные подразделения из Киры. - Что было дальше? – с нетерпением спросила Фариам. - Мы развернули артпозиции, впереди встали линии легионной пехоты, вся кавалерия сконцентрировалась позади, а панцирная пехота на левом, стрелки заняли позиции между пушками и пехотой, - речь стала бедственнее. – Никто бы не прорвался, но мы не ожидали, что придёт сам Аркт. Когда появились первые шеренги врагов, пушки заговорили. Ух, каждое ядро оставляло кровавую просеку, а бомбы поднимали фонтаны грязи и плоти, - ещё одна рюмка была опустошена. – Но артиллерия не остановила врагов. Они шли словно проклятые… только потом мы узнали, что в бой их вёл сам Аркт, никто и не смел дрогнуть. Он безжалостно гнал наёмников на наши ряды. - И что вы там встретили во время битвы? - Кровавое месиво. Бесчисленные массы наёмников пёрли на нас, но щиты легионеров держались крепко. Пока не появились демоны. Твари вышли на поле боя по приказу Аркта, который сам бился в гуще сражения, - Аннкрат хотел было ещё выпить, но отложил рюмку, понимая, что ему хватит. – Я не забуду распотрошённых тел, того, как багровый архисерафим срезал головы, а демоны в капусту рубили ребят. Не забуду сотней жертв боевых колдунов… пронзённых и вывернутых. - Что же было дальше? - Центр дрогнул. Тысячи легионеров пали, панцирная пехота практически была разбита. Потом к битве присоединились требуше и лучники Королевства, быстро заткнувшие наших стрелков. Бочки с маслом взрывались, выжигая солдат, - воин слегка дёрнулся. – Я не забуду запаха горелой плоти. - Как вы отступили? - Чтобы спасти положение, чтобы дать остаткам отступить, маршал конницы Саликар и Верховный инквизитор Гедемин возглавили атаку кавалерии… сокрушительный натиск по центру, который опрокинул стройные роты эрофинских алебардистов, атаку, которая уничтожила стоундфилдских налётчиков, атаку, целью которой был сам Аркт, - Аннкрат поднялся. – Их наступление удалось отбить, прикрывшись латниками Ордена ночи и демонами. Такой мясорубки я давно не видел. Им удалось удержать орду врагов, ценой своих жизней. После того, как кавалерия отступила, мы уже достаточно отошли и стали считать потери, - Аннкрат с хандрой завершил. – В бой вошло больше пяти тысяч солдат, а вернулось около шестисот. - Во истину жуткое сражение, - Фариам выпила, заглушая собственную боль и плоды разбушевавшегося воображения. - Сигизмунд рассказывал о том, что это была страшное сражение, но я и подумать не мог, что это так, - сказал Маттоми. – Кстати, а где наш зануда-инквизитор и его таинственная спутница? - Они отправились в Кьярк, использовав пару свитков, - ответила Фариам. – И за какие деньги они гуляют… - Не знаю, - сказал Аннкрат. – Главное, чтобы они были готовы к Собранию. А в столице Баронства сейчас хорошо. Тёмный прохладный зимний вечер воцарился в южном Эндерале, неся обитателям могучей страны тишину, прохладу и покой. Добрые люди континента готовятся отойти ко сну, оставив дела и доверившись страже… в эти неспокойные времена доверие и покой в цене. Древняя держава испытала слишком много бед за последние времена, но народ смотрит с надеждой на будущее. Впервые за долгое время у них появился тот, кого можно назвать пророком новой эпохи, великим вождём и вершителем судеб. Флав Велисарий стал новой вехой в истории древнего феода Мальфаса, крутым поворотом в пути существовании теократии. Светловолосая девушка, облачившаяся в прекрасное чёрное платье, с высоким воротником и широкими рукавами, расшитое серебром и золотом, взирает изумрудными очами на статую великого героя. В очах странный блеск, а на благородно-бледном лице оттенок удивления, смешанный с интересом. Сложив руки на груди, она стоит прямо напротив статуи из грубого камня, изображающей воина в чешуйчатом доспехе, в гребневом шлеме и с широким щитом. - Этот Велисарий… я видела многое, но никого такого за всю историю Эндерала. Он выбивается из общей концепции. Он выступает за порядок… за явное противление истинному злу, за битву до конца и его дух несмиряемости… может быть это привлекает Аркта? Может быть поэтому он желает убить чемпиона порядка… он часть судьбы и Предопределения? Или их проявление, через которую можно избавиться и от рока определённости? – девушка тяжело выдохнула и прекрасные уста исторгли облачко пара. - Он действительно изменил Эндерал, - встал рядом с ней парень в элегантном камзоле, тёмных штанах и сапогах под колено; он был ниже её на голову, но всё же держал себя гордо. – Но я не знаю зачем за ним охотится первый предатель. Явно не ради его достижений, а… впрочем не знаю. - Сигизмунд, - ласково произнесла дама, повернувшись к нему. – Ты выполнил обещание… почти. - Как это понять? – серьёзно возмутился парень, тронув лысину. – О, Единый, помоги мне заполнить бездонную бездну желаний этой девушки. Кайль, только вера мне не позволяет ругаться. - Ой, да что ты всё берёшь в голову. Я говорю о том, что в город ты меня привёл, а дальше? Давай пойдём… прогуляемся что ли? - Так и говори. Пойдём в сторону гавани? - Только вот крайне разочаровывает, что вместе с нами по улицам пойдут и инквизиторы. Поверь, мой милый друг, их заметить не слишком и трудно, - девушка аккуратно показался на людей и аэтерна в серых плащах, смотрящих на них из вечерних теней, сгущающихся среди домов и узких улочек. - Пойми… это необходимо. - Мне это не нравится. Ваша конторка не доверяет мне после того, что я сделала… я убила тех ассасинов Либры, помогала вам в операциях и поимке отступников. А также приняла участие в сражении за центр страны. И после этого мне не доверяют? – смутилась девушка. - Я понимаю. Просто… таковы меры безопасности. Я верю тебе, Кайль и знаю, что ты отреклась от прошлого. - Может ещё возьмёмся за ручки? – внезапно спросила девушка. – И я ценю то, что ты мне веришь. - Прости… я верен лишь своей семье. И в жизни, и после смерти. Если Творец даст, то после смерти я с ними встречусь. Кайль ничего не произнесла. Девушка лишь кратко кивнула и на секунду посмотрела на небо. Прекрасное тёмно-синее полотно раскинулось над головами, с одной стороны усеянное россыпью серебряных звёзд, а с другой утопающее в полыхающем золоте заката. Вдохновение поселилось в её душе, ибо взгляд жадно всматривается в космос. Вселенная над головой ей своей бездонностью и бесконечностью загадок напоминает человеческую душу. Тяжело вздохнув она лишь коротко сказала: - Почему людям всё это нужно? Войны… кровопролития… разделения… не проще ли любить и быть в гармонии? – с этим вопросом Кайль пошла в сторону гавани, а за ней шагнул Сигизмунд. Кьярк явно не задавался таким вопросом и Сигизмунду даже показалось уникальным, что здесь прозвучали эти слова. Среди двух-трёхэтажных домов, крепостных башен, церквей и твердыни барона слышны молитвы, приказы, пьяный смех, безумные клятвы и коварная лесть, но не вопросы о необходимости войны. Подобные речи больше подошли бы для центра герцогства аэтерн, нежели практичной столице Фермерского берега. - Что насчёт этого говорит твоё учение? Ты же от него ещё не отреклась, - сказал парень, выходя с небольшой площади и вставая на мощёную улочку, стеснённую домами и накрытыми прилавками. - Это порождение наших страстей, которые зашли слишком далеко. Многие даже считают, что войной можно погасить войну, а смерив себя с низшими чувствами, мы станем «одного цвета» с тьмой и она нас не накроет. - А ты сама как думаешь? Ты же понимаешь, что в таком случае любой метод приемлем… даже убийства… массовые. Ты сама недавно… собирала войско в Златолесье… - Я помню, - минорно сказала девушка, поправив белоснежный волос. – И я каюсь в этом… догматы хаоса оказались слишком… жестокими, - Кайль осмотрелась и её сердце тронули картины городского быта и жизни обычных людей – вот мать ведёт ребёнка за руку, вот чета супругов следует, скромно приобнявшись, с другой стороны молодой священник кладёт подаяние больному… Всё это вселяет в душу уверенность, что люди стали лучше, терпимее. - Что такое хаос согласно вашей догматике? – спросил Сигизмунд, идя чуть впереди Кайль. - Он заключён в шести изначальных принципах, которые наносили на знамёна в виде шести шипов или жал. Первый из них гласит – «Нет никакого «светлого» и «чёрного». Есть лишь серая мораль». Второй принцип – «Главное – чувства и желания, которые не стоит стеснять канонами и догматами порядка, какими бы дикими они не были – главное состояние хаоса». «Третий – Сторон нет и главное благо – чувства и эмоции, реализуя которые, в том числе и в самых диких формах, можно спастись от голодных обитателей моря возможностей». Четвёртый – «То, что называется тьмой является буйным и опасным разумным проявлением наших чувств и эмоций, с которыми нужно смириться, чтобы не пасть под их явлением из иного мира». Пятый – «Поклонение хаосу есть высшая степень религиозной свободы, которой можно достичь». И шестой – «Хаос не одинок в себе, он не терпит слабости и милосердствования, а мягкость для него губительна», - договорив, Кайль снова стала рассматривать людей… милым ей показались игры детей, а смех двух играющих девочек отразился в сердце волной давно забытой радости. Кайль вспомнила, что в последний раз радость детей видела несколько тысяч лет тому назад. С момента побега после восстания и «причастия» к чёрным таинствам, дарующим долголетие и силу, она больше не ступала в тень шумных городов, а всё общество для неё составили инфернальные слуги тёмного измерения и её собратья по восстанию. Последнее, что она помнила о людях, так это острия мечей и копий, направленных в их сердца в свирепом фанатизме. А потом… вылазки на пустоши, где распинали преступников, налёты на каторги с политическими заключёнными и разорение тюрем с жестокими условиями только уверили её в мысли, что Эндерал под управлением силами порядка и мнимого света это одна из худших судеб страны. Но сейчас она видит нечто иное… то, что не следует отдавать под меч «Железной Короны», то, что страшно подпустить к слугам «Кузенов». Ведь войска, идущие неумолимым маршем из Златолесья под её руководством не просто бы обратили страну под знамя нового государства… они бы предали клинку всех непокорных, убили бы матерей и отцов, детей и стариков, а дома обратили бы в пепел. Разве она может так поступить? Её «собратья» по мятежу рады были перевернуть страну ради торжества своего порядка, но не она. Килра для неё был всегда романтичным безумцем, но она поняла, что победа Королевства и Либры приведёт Эндерал к состоянию тотального безумия, как-то было до порядка Светорождённых. Поняла, когда Сигизмунд ей читал сводки с полей сражений, когда он пересказывал страшные истории о сожжённых воинами «Короны» хуторах и деревнях, когда пугал «Мясником из Арка» и всеми безумствами Либры, с которыми спелись её «друзья» и поняла, когда её тысячелетние союзники отправили за ней убийц. - А ты сама… как думаешь? – выдернул из размышлений её Сигизмунд. - Я считаю, что хаос — это свобода… наших мыслей и идей. Шесть догматов… я их не признаю и презираю. В тот день, когда «Весы» отправили своих убийц за мной я отреклась от… «Кузенов», - с толикой омерзения закончила девушка, вспомнив, как она сражалась в холодных застенках тюрьмы Даль’Галар, как убийцы миновали все степени защиты и пробрались к ней в камеру… но они не ожидали встретить отпор от с виду хрупкой девушки, встретившись с воплощённой яростью севера. Охранники были сильно удивлены, когда прибежали по тревоге, но нашли три истерзанных трупа неудачливых мастеров тени и скрытого клинка. Кайль оказалась в гавани. Её лёгкие заполнил прохладный свежий воздух, отдающий морской солью. Глаза с толикой восхищения смотрели на покачивающиеся корабли и внимательно рассматривали символику. Сигизмунд прикоснулся к ладони Кайль и потянул её вперёд, где возвышалась небольшая стела, установленная в честь строителей сего города. Девушка не могла не заметить такого жеста инквизитора… и тут же списала его на машинальное движение, не более того. - Фермерский берег… красивое место, - радостно выдохнула дама, а её бледное лицо немного налилось румянцем. – Сколько я не видела его… я ведь помню это место, когда здесь были просторные изумрудные поля, чисто девственные и не тронутые. И жили здесь местные племена коренных эндеральцев. Но сейчас… он действительно стал прекрасен, - взирая на тёмно-синее, посыпанное серебром и золотом небо, твердит Кайль. - Я знаю… Селене и ребятишкам тут понравилось бы… мы всю жизнь провели в селе и такой большой город произвёл бы на них впечатление уж точно. - Твоя семья… почему ты так много о ней думаешь и рассказываешь? Разве… для тебя это всё ещё играет значение? Почему даже после стольких лет ты о них думаешь, Сигизмунд? – дама посмотрела вокруг и утончённой рукой показала на пару прекрасных молодых дев, гуляющих по гавани. – Посмотри вокруг и увидь – сколько же возможностей в любви тебя ждёт. Мне обидно, что ты даже не обратил внимание на такое сокровище, как я, - с иронией сказала она. – Хотя пару твоих помощников заглядываются на меня. - Тогда я поговорю с ними, чтобы они больше проводили времени в молитве и посте. А что касается семьи… всегда, Кайль. Мы… люди, лишённые даропроклятия вечной жизни, думаем о тех, кого потеряли. Посланные Творцом, они врезаются в наши скоротечные жизни, - оскомину горечи услышала Кайль в его словах, отчего её сердце тоже ощутило хандру печали. – За себя ручаюсь. Не прошло и дня, когда я не молился об их покое. Пойми, для меня они стали светом в жизни, серой как небеса над Тальгаардом. Разве у тебя у самой такого никогда не было? Этот вопрос заставил её задуматься. Несколько тысяч лет существования обозначены лишь боями, сражениями, изысканиями в далёком замке в северном море, философствованиями и размышлениями о хаосе. В последний раз душу терзала тяга к другому человеку нескончаемые века назад и больше напоминает сон, отдалённые и практически забытые грёзы. А сами чувства притупились, сделав её похожей на воплощение холодного севера. - Буду честна… я уже не помню, - один взгляд на гуляющих возлюбленных кольнул душу Кайль, она тоже желала бы почувствовать нечто подобное, хотела бы оказаться нужной и желанной, но тысячелетия борьбы отчасти перековали её дух, сделав прохладным ко всякой ласке. Они встали возле стелы. Кайль посмотрела назад, находя город весьма удивительным. Здесь она встретила всё – и жизнь простых людей, а пару ссор, и гарцующих рыцарей. Девушка увидела главное – убавление больного фанатизма и нетерпимости, а Святой орден, отравлявший жизнь людей и аэтерна, теперь низведён до организации по защите обычного населения, а власть принадлежит государствам. Память о тех, против кого она сражалась рождает вопрос: - Каково это место было ещё пару лет назад? - Во времена Святого Ордена это был один из самых богатых регионов, - позевав, заговорил парень. – Правил здесь Наместник Провинции при совете, состоящим из самых зажиточных крестьян и держателей земли. Самой значимой фигурой здесь был лендлорд Борек, который и возглавлял совет. - Это тот, который сейчас барон? - Именно он. В те времена не Святой орден держал все экономические потоки, а Борек. Он раздавал земли в найм и ренту, он и его совет собирал весь натуральный налог. - И чем же занимался этот «совет»? - Совет занимался внутренними делами крестьян и землевладельцев, содержал наёмников и частную охрану, организовывал сбор урожая и добычу морепродуктов, а также вкладывал деньги в добычу руд из гор на востоке. А также заключал торговые договора и придерживался крепких связей с Золотым серпом, - Сигизмунд углубился в память, цепляясь за кусочки истории, усвоенной из рассказов путешественников и вспоминая что этот прекрасный край пшеницы, ржи и моря овощей богат и рудой, и гранича с морем имеет широкий доступ к рыбе и жемчугу. - А чем тогда занимался Святой Орден? - Соблюдением религиозной жизни, поддержание лояльности населения и преследование инакомыслящих. - Я помню, как мельком была здесь… во время одного из заданий… я видела десяток казнённых людей. Как рассказали мои проводники – их повесили за поклонение идолам, которым некогда кланялись первобытные люди Эндерала. - Ты видела то… расскажи, какова была встреча? - Вассалы Мальфаса устроились практически в центре Эндерала, потом основали Арк, а затем стали постепенно вытеснять коренное население. Поэзия книги «Путь» не расскажет о сотнях лет резервации, о том, как проникая на север, восток и запад колонизаторы во имя Мальфаса вырезали целые деревни. Лишь дикари северных гор – те немногие, которые выжили после чисток Святого Ордена. Сигизмунд ничего не ответил. Он принял это за истину, зная, что старый Орден не отличался избирательностью и милосердностью методов. - Интересно, чем сейчас занимается сам Теалор Арантеаль. Помнишь, как ты и некий ассасин настигли меня в той крепости? - Помню, - улыбнулся инквизитор. – Единый нас свёл в схватке, а потом спас. Старик Арантеаль наверняка сейчас празднует победу и напивается. Если бы Арантеаль услышал, какое действие ему приписал инквизитор, то весьма рассмеялся бы. Но не в его положении предаваться смеху или радости, ибо ныне он попал в перепетию политики и эшафота прежних деяний. Кающийся за смерть сына, стремящийся исправить ошибку светоча, он готов броситься в горнило битв, лишь бы исправить положение. Тот Эндерал, который выступил против сил порядка, порождение его, результат действий и бездействий старой власти, стал его врагом. Ныне бывший магистр сидит на деревянном резном кресле, под покровом роскошного пурпурного и просторного шатра, укрытый простой рубахой и штанами. Старческое лицо отлично парой шрамов, благородное серебро на висках и бороде говорит о почтительном возрасте, а голубые глаза всё ещё не потеряли свет надежды на искупление грехов и исправление ошибок. В полутьме палатки три фигуры, огонь от костра и пары жаровен мистически освещает шатёр главы объединённой армии. Они собрались, чтобы разобраться во всём, чтобы дать ответы на большинство вопросов. - Итак, Теалор Арантеаль вышел на поле политической игры, - заговорил чуть выше среднего роста кучерявый мужчина, облачённый в красный камзол, сапоги и штаны; он стоит перед чёрными доспехами, инкрустированными золотыми узорами, а тёмно-красный широкий гребень красиво вершил всю композицию; у ног лежат два зеркально начищенных гладия. - Я смотрю ты добился выдающихся успехов, - Арантеаль подтянул себя в кресле, подставив кулак под подбородок. – Орден ушёл, и ты теперь ты у власти. Целых три легиона под твоим управлением, Сенат тебя слушает, ты ведёшь в бой несметные воинства и решаешь дела целого континента. Не так ли, Велисарий? Союз просто сменил Святой орден. - Дела решает Сенат, - прохрипел Консул. – На местах правят государства, религиозной жизнью управляют церкви, вся экономика в руках компаний, а я просто веду армии к победе и не даю высоким господам ссориться, - Велисарий развернулся, чуть усмехнувшись. – Даже Орден изменился. - Да, он просто распался, - недовольно фыркнул Арантеаль, - посмотрев на рядом сидящую девушку. – Я думаю, Калия Закареш может нам об этом рассказать? Дама с тёмным оттенком кожи, чьё слегка округлое лицо обрамлено чёрным волосом, посмотрела карими очами на Арантеаля. Туника цвета сапфира была заправлена в широкий пояс и кожаные брюки, в ножнах покоился короткий кинжал, а на груди медью сиял амулет-печать с символом ока. - В этом не моя вина, - тихо произнесла Закареш. – Таково было решение суда, которым и воспользовался Сенат. К тому же воины Ордена сами разделились внутри себя. Я всего лишь приняла то, что уже изменить нельзя. - При мне такого не было, - бодро произнёс Арантеаль, вдохнув тяжёлого прохладного воздуха. – Орден держался крепко. - Тебе напомнить, чем закончилось твоё правление? – смущённо посмотрел на Арантеаля Велисарий. – Напомнить, как ты едва не отправил Эндерал, да и весь Вин в могилу? Твоё и Натары правление привело страну к кризису. Арантеаль Теалор молчал. Пламя стыда разъедало его изнутри, которое он не мог унять. Сначала полдесятка побоищ мирного населения, потом история с Наратзулом, а затем ошибка в Арке, едва не стоившая жизни миру. Он понимал, что более неудачного магистра, воина и отца найти было невозможно, отчего его сердце сдавило словно тернистой цепью. Это понимает и Велисарий, который не хочет больше разжигать огонь в груди бывшего хранителя. Скользнув взглядом влево, он увидел старый комплект брони Ордена, исцарапанный и старый, говоривший о том, что Арантеаль всё ещё верен своему долгу. - Ты пропал после битвы у Дюнного. Куда ты ушёл? – спросил Велисарий, найдя третье кресло. – Тебя искали во всех государствах Эндерала чтобы судить за дела прошлого. - Отправился на север. В Златолесье я надеялся спрятаться от нового мира, переждать пару лет, а оттуда скрыться в Нериме. Но война распорядилось иначе. - Ты попал в пекло златолесского противостояния. - В один момент, откуда-то из-за моря пришли армии, ведомые беловолосой женщиной. - Кайль эль Эдлесса. - Она призвала легионы нечисти, подняла мертвецов с помощью чернокнижников Либры и призвала предателей, которые сейчас якобы сражаются за «исторический» Эндерал. Я был там и охотился на командиров их нечестивой армии, - во взгляде мужчины пробежал отблеск, а в голосе сильнее зазвучала уверенность. – Я уничтожил двадцать командующих, пока в лес не пришли герои. Вместе с инквизитором и ассасином мы пробрались в её крепость и отрубили голову змее. - А потом снова ты ушёл в тень, - Велисарий немного расслабился, распластался в кресле, давая остаткам дневного напряжения пройти. – В конце концов ты явил себя здесь, ради того, чтобы сразиться с королём? - Именно так, Велисарий, - Арантеаль усмехнулся. – Ещё два года назад ты был под моей рукой, а теперь я отвечаю на твои вопросы, как на допросе. - Это не допрос, - сухо произнёс и махнул рукой Велисарий. – Ты так говорил с тем королём, как будто это некто знакомый для тебя. - Это неважно, - с оттенком боли сказал Арантеаль. – Тот король… скажем так – это одно из побочных явлений жизни Святого ордена до тех пор, пока он всё ещё правил. Кстати, кто сейчас правит Святым орденом? - Совет хранителей, - ответила Закареш встав со стула и потянувшись к тёмной накидке. – Я его возглавляю. Честно признаться, мне надоело разбирать ссоры представителей пути огня и воды, да ещё и норовят повздорить между собой последователи Культа Семи и Церкви Единого. - Раньше… Орден был сильнее. Как можно было такое допустить, верный сын Мальфаса? – проскрипел сердцем Арантеаль. - Такова нужда нового времени, - твёрдо обозначил Велисарий. – Когда-то я тоже был в Ордене, тоже желал, чтобы он был силён и славен, но противоречия оказались сильнее. Силы, которые могли разорвать страну, были сильнее нас. Только дав им возможность взять своё, утолить древнюю ненависть к Ордену, можно было поставить стороны под одно знамя и дать отпор силам Коарека. - То есть ты хочешь сказать, что иного выхода не было? - Именно, Арантеаль. Святой орден в своих запретах и тотальной власти сдерживал колоссальные возможности страны. А если бы Орден дал послабления, но не удалился, как главная фигура в управлении, его бы попросту сокрушили, - Велисарий поднялся с кресла и сделал пару шагов в сторону тепла и света; походный алтарь встретил его таинственностью и мистичностью, серебряная чаша переливалась множеством разных оттенков, мраморная плитка под ней красовалась вырезанными надписями из Предания, у которой горело три фонаря. - Хорошо, - поёрзал старик и встал, направившись к столу, где красовалась пара графинов с вином, чаша с виноградом и расстелена веленевая карта страны. – Я всегда думал, что ты просто умелый парень, одарённый и смышлёный, наделённый недюжинной силой. Но скажи, почему сам Аркт тебя называет предком Рождённого Светом? Слишком ты силён и проницателен для обычного смертного, что смог противостоять самому мятежному архисерафиму, - подозрительно отметил Арантеаль, посмотрев на линии, испещрившие карту. - А ты взгляни на доспехи и скажи, что же мне помогло, - Велисарий указал на комплект. – Потрогай их, и ты поймешь. - Магия зачарований, - понял Арантеаль, коснувшись к золоту и чёрной стали, тут же ощутив небывалый духовный подъём. - Верно. А что касается моей жизни… я знаю, что адептам Культа Рождённых светом нравится думать, будто я потерянный предок семерых, что я продолжатель их дела, что я – наследник божественного порядка. И я, - Велисарий тяжело произнёс, - не собираюсь опровергать их идеи. Не потому, что они мне нравятся, а потому, что в них народ находит утешение и веру, так нужные для жизни ныне. - Интересно, а ты сам, что думаешь? - Я знаю ферму в Речном и помню, что моими родителями были обычные крестьяне… «заготовители», если говорить языком старой системы. Не более того, - отмахнулся Велисарий, вглядываясь чашу перед собой. Правитель, стратег и просто уставший от всего происходящего человек, желающий покоя – вот как можно описать Велисария. Утомленный взгляд касается огня и стихов на плитке, а рука обнаруживает в кармане что-то шершавое. Ладонь достаёт это, и мужчина видит веленевую бумагу, украшенную растительным орнаментом и рисунками; с печалью Велисарий вспоминает, как Фриджидиэн и Лишари вручили ему приглашение на свадьбу, как стояли оба радостные и полные надежд, протягивая конверт. Он помнил, что они давно готовились к свадьбе, но война, работа, да и состояние в стране всё откладывали сие сладкий момент… но пришло время двум сердцам стать единым и они решились. Помнил, как просил прощения у Фриджидиэна за то, что не смог опередить приказы Магистратума легионов, отправивший его в Талгард. История, которая, как помнит Велисарий, началась ещё неприязненной встречи, привела две души через суровые испытания, которые укрепили их любовь. Теперь же наступила кульминация их жизни, о которой Велисарий совершенно забыл… он полностью ушёл в политические разборки и войну, позабыв про скорую свадьбу своего друга, который поддержал его, когда практически все отвернулись. - Расскажи, зачем ты пришёл? – спросил Консул, не отрываясь от символов Церкви Единого. – Арантеаль, что тебя привело к нам? - Определённость. Только перестав играть в невидимку, только объединившись с вами я могу убить короля, завершить незавершённое и, - с придыханием остановился Арантеаль, слова будто бы завязли у него в горле, а он не в силах их произнести. - Ты желаешь оправдаться за прошлое, - понял Консул, читая строки из Предания – «Дорога цена искупления души». - Да, - с хандрой отчеканил Арантеаль, оторвавшись от карты и встретившись взглядом с Калией. – Я потерял всё, ради чего жил. Карьера, любимая, сын, страна… всё, что можно потерять, я потерял. Теперь у меня остался лишь мой меч, которым я вымощу дорогу к искуплению, - Ирланда… Наратзул… эти имена не забудутся никогда. Великая богиня и главный мятежник-революционер, который был убит Арктом. Ирония, не правда ли? Сын, восстающий против родителей и становящийся игрушкой более могущественных существ. Арантеаль, тебе не стоит винить себя за всё произошедшее. Пойми, тогда всё было направлено против тебя. В конце концов ты сыграл роль, отведённую «высшими», когда божественный порядок рухнул. Мало кто бы противостоял интригам инфернальных сил… практически никто бы. - Но ты смог, - Арантеаль взялся за яблоко и подтянул к себе, созерцая на зелёный фрукт. – Ещё одно доказательство в пользу самых безумных теорий о твоём происхождении. - Не думаю. Просто свет Единого и пламя истинной веры оберегает всех верных от сил тьмы, - Велисарий коснулся чаши, вдохновенно читая Предание. – «Пойду стезёй смертной тени и не убоюсь я зла, ибо Ты со мной». - Новая вера. Интересно, что мятеж против теократии привёл к опоре на новые догматы. Не того добивался в своё время мой сын. - Наратзул… как хорошо ты помнишь своего сына? Когда-то вы служили одному делу… а что потом? - Мой мальчик, - на губах Арантеаля пробежала болезненная улыбка. – Он всегда слишком эмоционально реагировал на происходящее в этом мире, да и сам не особо отличался спокойным состоянием. Хватило того, что на его глазах сожгли… «приёмную мать», назовём её так. Девушку обвинил в убийстве, которого она не совершала и… ты сам всё понимаешь. Это стало спусковым крючком, после которого он дал клятву – уничтожить теократию. - А почему её обвинили в убийстве, которого она не совершала? - Тебе это не нужно знать, - фыркнул Арантеаль, надкусив яблоко. – Зачем ты о нём спросил? - В своё время Наратзул якшался с Арктом. Если бы я лучше узнал историю и мотивы твоего сына, то мог бы и хоть немного узнать мотивы Аркта, - Велисарий сделал шаг от святилища. – Вот странность – методы борьбы против Рождённых светом в Арктвенде и Нериме разительно отличаются. - Пусть Святой орден с Инквизицией лучше устроят на него охоту и загонят как дикого зверя, - гневно заговорил Арантеаль, отложив фрукт. – На его руках кровь не только многих невинных. Из-за его действий умерла, - голос стал тяжелее. – Ирланда. А потом, как мне рассказали, от его длани пал и Наратзул. - Боюсь, Святой орден настолько сильно погряз в распрях, что наше вчерашнее объединённое наступление скорее чудо, чем обыденность, - с печалью произнесла Калия. - А ты почему не можешь повести Орден? – аккуратно спросил Велисарий. – У тебя недюжие ум и способности. Закареш, только ты являешься фигурой возле которой сплачиваются разбитые остатки Ордена. Мне рассказывали, как ты смогла на совете хранителей убедить отдать старые реликвии ради соглашения с Республикой. - Истинно, - поддержал того Арантеаль, вернувшись на кресло. – Я помню тебя, как одну из самых способных хранительниц, готовую броситься в самое пекло ради цели и идеи. С мечом в руке ты одинаково билась с неримлянами, боролась за светоч и сражаешься сейчас. В тёмных очах Калии промелькнула хандра, боль и страдание, которые трудно описать. Девушка потёрла ладони и сильнее укуталась в накидку. Велисарий чутким взглядом заметил, как смуглая кожа девушки побледнела, а ухо уловило дрожь: - Не с моим недугом. Поймите, мессиры, что с моими… приступами ярости, мне не седеть на троне грандмастера. В тяжёлый момент, критический, я могу потерять контроль. - Говори яснее, - потребовал Велисарий. - Это трудно объяснить, да и слишком… личное… будто бы вторая личность, тёмное «я» берёт верх и тогда… мне страшно об этом говорить, - Закареш тяжело выдохнула. – Грандастер должен быть идеален… по крайней мере не страдать подобными недугами. - Ладно, - Арантеаль поднялся. – Вот я здесь, и что решит по мне «новый Эндерал»? - Всё будет на Чрезвычайном собрании, через три дня. Там решат судьбу страны с учётом одних переговоров, которые должны вот-вот начаться… Велисарий не зря упомянул одно из дипломатических действий, которое должно погасить один из очагов смертельного противостояния. Арантеаль ещё долго продолжит расспрашивать Велисария о судьбе его и страны, Калия не перестанет их слушать, вспоминая о своей проблеме, а Консул говорить. Но не здесь решиться одна из важнейших проблем Эндерала, а на востоке, под золотыми кронами высоких деревьев, под взором множества воинов, где должны встретиться два мира – новый и старый. По дорожке идёт мужчина, на котором багрового цвета камзол, белые штаны и высокие сапоги-ботфорты, а голову прикрывает треуголка. За ним следует целая делегация их охраны – трое воинов-аэтерна, облачённые в золотые доспехи, вооружённые сверкающими ятаганами; за ними десяток солдат, вооружённых ручницами и палашами, защищёнными камзолами с лёгкими кирасами. Они медленно продвигаются вперёд, оставив позади речку, разделяющую центральное и южное Златолесье, пройдя в район, где земля предстает распоротой, перепаханной и полумёртвой. Воздух наполнен смрадом гниющего мяса, порохом и сыростью, а также висящим напряжением. Над головой стелется прекрасный тёмно-синий шатёр с серебряной россыпью. Картина небесного величия резко контрастировала с тем, что вокруг – баррикады, разворошённые поля, деревья, разнесённые в щепки пушечным огнём, траншеи и укреплённые позиции, ощетинившиеся кольями и орудиями, среди которых витают грозные знамёна. Последний оплот Железного Королевства в золотом лесу героически держится против захватчиков, но даже они на пределе возможного. - Господин Каддлер, зачем нам нужно договариваться с этими предателями? Они сами восстали против нас, когда их призвал король. Железное Королевство – живой труп, - сказал воин с ручницей. - Такова надобность, - деловито произнёс Каддлер. – Переговоры, инициированные Компанией, должны увенчаться успехом, ибо таковы требования нашего благополучия. Мы больше не можем тратиться на эту кампанию, а противник так и желает мира и покоя. У нас сошлись интересы. Делегация вступила на землю врага, где их встретили аркские копейщики… те, кто раньше был ими. Потускневшие цвета старого Эндерала на изодранном табарде, прикрывающей полуржавую кольчугу. В руках копья и щиты, прошедшие десяток битв. Они встали перед входом в ущелье, за которым выстраиваются целые вереницы изнеможённых солдат. Каддлер вспомнил, что если южную крепость удалось взять под контроль, то вот три попытки выбить противника с пушечных бастионов были встречены ураганным огнём орудийных расчётов, закрепившихся на возвышениях. Они пошли по узкому ущелью, стеснённые высоченными скалами. Тут и там Каддлер замечает позиции стрелков, развёрнутые лазареты, стойки с оружием и ящики с боеприпасами. Его глаз приметил, что большинство воинов тут – предатели из полков аркской стражи, наймиты и обычные люди, дерущиеся за старые порядки. Чувство удивления проникает в его душу, когда он примечает, что их холодным взглядом встречают воины, несущие доспехи Святого ордена, где выцарапана старая символика. Эмиссар Компании не может не заметить худобу, истощение и кости, проступавшие на тёмных лицах. У раненных он видел, как проступают кольцеватым узором рёбра, а места ранений покрываются нарывами и гнойными язвами. - Не думаю, что в таком состоянии противник может долго сражаться, - тихо говорит солдат Компании. - Они верны старым идеалам, верны старой политике и их ведёт фанатизм, который намного сильнее голода или болезней, - произнёс высокий аэтерна. - Даже когда мы разбили всю нежить, перебили арпов и перестреляли чернокнижников, они стоят, - восхитился солдат. – Одни против всех, маленький островок непокорности. - Сейчас мы сами всё увидим и решим эту проблему, - Каддлер ускорил шаг, как можно быстрее стараясь прийти к месту встречи. Ущелье между Пушечными бастионами тянулось на многие километры вперёд и могло обеспечивать защиту от атак очень долго – начиная от воды из маленьких ручейков и скрытых родников и заканчивая пищей – птицы, коренья, лунная морковь и небольшая дичь, а если учитывать разветвлённую сеть подземных укреплений и хранилищ, то малый гарнизон мог годами удерживать переход. И с этим что-то нужно делать – Ни Союз, ни Компания больше не могут тратиться на порох, пушки и ядра, которые в условиях горной войны становятся на вес золота. За этим и был послан эмиссар – потушить огонь сопротивления всеми возможными методами. Каддлер мирно подошёл к навесу, под которым уже собрались представители Королевства. Под золотом вечноогненных деревьев, под алой тканью навеса у стола с картой, они готовы говорить. Охрана осталась в стороне, подавив волнение, Каддлер продолжает идти, пока не останавливается у стола, где встречается взглядом парня, чья одежда выражает его статус. Тяжёлый красный плащ ложится на плечи, закованные в исцарапанную потускневшую сталь наплечников атлетического доспеха, на груди которого некогда было медное око. Голова заключена в причудливые формы шлем с пустым гребнем. Эмиссар выдохнул, исторгая облачко пара и засматриваясь на далёкие крепостные сооружения, выступающие прямо из скал… пушечные бастионы, чья история легендарна. - Хранитель Ордена ночи второго сигила, наместник южного Златолесья и командир гарнизона – Уонкон Даль’Верам-и эль Ро. - Каддлер Блэккет, - чуть поклонился мужчина, чьё начисто выбритое лицо выражает лисью хитрость. – Уполномоченный представитель Ост-Эндеральской Торговой Компании и эмиссар Союза в сегодняшних переговорах. Я не могу не заметить особенность вашей фамилии… вы связаны с Натарой Даль’Верам? - Двоюродная сестра моего отца. Наши древнейшие роды тесно связаны, - гордо ответил мужчина, чуть приподняв грязное шрамированное лицо. - Я знал её в своё время, когда только начинал торговый путь ещё при аффилированной с Золотым серпом Компании. Но да ладно, это всё лирика, давайте перейдём к делу, ради которого мы сюда и пришли. - Да, вы правы, перейдём к делу, - сурово произнёс эндералец, сложив руки на груди. – Под моим командованием ещё тысячи людей. Продовольствия мало, но с тем пайком, который мы имеем, можно ещё год держаться, - Уонкон опустил руки, сделав шаг в сторону. – Среди нас нет никого, кроме людей… ни ватиров с костоломами, ни арпов с нежитью. Проповедники Либры тоже убиты. Ваша артиллерия перемолола всех у моста и теперь мы… более открыты к переговорам. - К чему вы клоните? - Поймите, что тут собрались люди, которые не хотят, чтобы их страну, их родную землю разрывали на пользование мигрантам и пришельцам, - хранитель выполнил пальцем дугу, указав на аэтерн. – Посмотрите на них… разве они жили с нами от рождения? Разве делили землю, кров, беды и лишения? Они просто пришли на нашу землю и заняли её. А до этого? Мы жили в мире, который был словно крепость пред бушующем морем волнений. А ныне? Старая мораль попрана, наша культура продана торговцам с запада и юга, боги мертвы, а тысячи людей остались без работы из-за того, что Золотой серп был практически разорён. Тут половина людей – это работники маленьких мануфактур, которые от отчаяния и голода взялись за оружие… в своё время они просто не нужны были рынку. А идти в солдаты на убой в других странах или работать с иностранной поганью… тьфу, - сплюнул хранитель, - мерзость. Наши боги мертвы, и никто не позаботился о сохранении культуры и традиции. Всё заменила новая… вера, - недовольно обозначал мужичина, снова говоря о причинах того, что десятки тысяч вчерашних граждан Эндерала встали под знамёна Королевства. - Да, таковы были определённые издержки работы новой системы, которые мы исправили. Но, - Каддлер коварно усмехнулся. – Закрытость от мира, изоляционизм, – это вымирающее явление. Мир всё теснее, глобальнее, и нам либо придётся найти в нём место, либо сгинуть. Поймите, мессир – новая политика — это путь к процветанию и спасению страны. Закрытость – гибельна. - Мы встретились, чтобы обсудить мир и прекращение огня, а так же… мирную сдачу, но мы не согласны стать безвольными рабами под плетью Сената. - Есть условия, которые выдвигает Союз – полная сдача укреплений, отказ от всех прежних идей и стопроцентная сдача в плен, а дальше – ожидание суда. - Мы не можем пойти на такие условия, - фыркнул Уонкон, опершись на стол. – Тут огромное количество бывших солдат, крестьян и работяг, и вы предлагаете, чтобы их повязали вчерашние сослуживцы или они отрабатывали наказание на полях вчерашних соседей? - Союз так хочет, но не Компания. Каковы ваши условия? Хранитель потёр ладони и подтянул к себе пару листков, став озвучивать кривые строчки: - Эндеральский Союз отводит войска, прекращение огня следует немедленно, после чего мы получаем гарантию, что никого из нас не тронут. На территории, контролируемой нами – от реки Ифиран до границы с пустыней создаётся суверенное государство Южное Златолесье, которое войдёт в состав Союза и будет возглавляемо не падшими остатками верных последователей Святого ордена, - хранитель перевёл дух, смотря на неизменно хитрое и сдержанно-серьёзное лицо собеседника. – Нашими законами станут – вера в Светорождённых, национальная гордость и самодостаточность. - Весьма далеко идущие предложения, которые боюсь, Сенат не поддержит, - покачал головой Каддлер. – Он скорее отправит на штурм серафимов, чем признает подобное. - Мы не отступимся от… своего. Пусть даже ангелы падут с небес и извержена «Железная Корона», но мы не отступимся от того, ради чего подняли оружие, - крепко сказал хранитель, а в его взоре Каддлер не увидел ни тени сомнений. – Мои люди готовы сражаться до конца. - Посмотрите на своих людей. Они слабы, у вас слишком мало провианта, чтобы отбивать непрекращающиеся атаки. Союз пойдёт на всё, чтобы вас выбить с перевалов… он может даже пустит сюда энтропистов, чтобы ваша еда стала тленом, а потом серафимы спустятся с неба и устроят бойню, - грозно, но гранича с мягкостью обозначил Каддлер возможную судьбу этой части Королевства. - В таком случае мы лучше умрём. - Вы не дослушали… и есть условия, которые предлагает Компания. Союз много не понимает в делах политики. - И что же предлагает Компания? - Практически всё то же самое. Бастионы и ущелье будут переданы Герцогству Златолесскому, вы прекратите сопротивление и перестанете быть подданными «Короны». - И в чём же отличие от того, что предлагал нам Союз? – возмутился парень. - В том, что Ост-Эндеральская торговая Компания предлагает вам поступить на службу ей. Ваши воины сформируют особый корпус, вас не тронет ни один суд. Вы заключите контракты – кто-то станет солдатом, кто-то рабочим. Все будут обеспечены всем возможным. Мы даже пропишем в договоре, что гарантируем вам автономное существование, особый подбор кандидатов в подразделение. Свобода вероисповедания и сохранение культурных особенностей, - Каддлер завершил перечисление благ, сложив руки на груди и посмотрев на звёзды; где-то в глубине души он не мог поверить, что он зашёл столь далеко… от простого лавочника до эмиссара. И всё ради чего? Эта цель, с горьким привкусом тяжелейшего поражения, останется в его сердце навсегда. Задумался и Уонкон. Позади него воинство, стойко сдерживающие солдат Компании, кочевников Каганата и воинов Герцогства. Они проявили чудеса героизма, но они люди… голодные, холодные и полураздетые и если всё то, что описал Каддлер – правда, их ждёт бесславный конец. Его люди без сомнения верны историческим основам страны, но что они мёртвые смогут для неё сделать? Ему всегда было противно якшаться с мерзостью в виде арпов и маньяков из секты, но такова была надобность, которая отпала. Он свободен в выборе, свободен сохранить людей и дать им послужить против расползающейся мерзости, хоть и в таком урезанием виде. - Я забыл… вас может возглавить Теалор Арантеаль. Я слышал, что он вышел на поля сражений на стороне Союза и думаю, ваши люди будут рады присоединиться к нему. - Вы уверены, что Сенат пойдёт на подобное? - Союз нас послушает. Он хоть и не так давно освободился от большинства долгов, всё равно зависит от наших поставок оружия и продовольствия в армии. Компания – это кровь страны, это её экономика. - Крайне интересное предложение, - задумался хранитель, выронив листы с требованиями в грязь… они в принципе и не нужны. Оба знали, что если сейчас они ни к чему не придут, то вновь артиллерия заговорит, сжигая лоскутки надежды на мир. Хранитель обратился бы к совету своих людей, если бы не знал, что большинство из них дико устали и желают прекратить ужас войны, если на то будет малая надежда. И она есть – появилась возможность сохранить самобытность, быть одетыми и обутыми, не горбатясь на незнамо кого. Только шанс надежды заставляет согласиться молодого хранителя на договор: - Что ж, я думаю мы договоримся… только обсудим пару моментов, мессир. - Хорошо, - улыбнулся Каддлер. – Главное, что вы готовы начать процедуру мирного урегулирования, что послужит для нас общим благом. Каддлер не мог не обрадоваться данном исходу. Даже показалось, что мир стал чуть ярче и налился живостью красок. Тем не менее он вспомнил об одной просьбе, о которой его попросил Первосвященник. - Что вы можете рассказать о Весах? – спросил эмиссар. – Мне нужные хоть какие-нибудь данные по ней. - В смысле? - Что рассказывала Либра о своих храмах? Есть у них где-нибудь тайные убежища и логова? - Когда среди нас всё ещё ходили чернокнижники, то я помню, как они рассказывали, что есть отдалённый тайный культ на южном острове, который подготавливает что-то особое для Союза. - Бывший остров Кора? Этот тот, который стал плацдармом, для Островной Конфедерации? - Да. Там есть скрытый культ, который должен связаться с Конфедерацией судя по всему и склонить её на свою сторону. - Что ж, в таком случае мы должны решить эту проблему, - кивнул головой мужчина, поправив белый парик. – Это поможет на западном фронте и лишить короля и Аркта оперативного пространства. Златолесье больше не их. Слова Каддлера, по его мнению, бы интересны для владык Железного Королевства, но на самом деле до Золотого леса им особо дела не было. Сейчас от них зависит судьба страны, ставшей приютом для всех гонимых, для тех, кого считали монстрами и тех, кто хочет победы пути хаоса, одного из древних учений. Фогвилль предстал перед ними как на ладони – город, разросшийся до неимоверных масштабов, разделённый на зоны. В городской долине зажглись огни, литейные и кузницы на пару часов прекратили работу, чтобы рано утром снова наполнить град звоном молотом и шипением металла. Высокий бледнокожий парень, в чёрных прилегающих доспехах стоял у балкона и наслаждался видами города посреди серо-зелёной земли. Его чёрный длинный волос трепетал от вихрей ветра, залетавших в дворцовый шпиль. - Господин Аркт, вы обещали нашим армиям победу, но мы отступили. Мы позволили этим псам занять фронтовую линию после такой славной победы, - из темнённых глубин зала донёсся рык. – Как такое произошло? - Не беспокойтесь, господин Немерот, - не поворачиваясь отвечал архисерафим. – Я обещаю, что враг рано или поздно будет загнан в Арк, а сам город вы получите в свои руки. - Килана Хаммершлаг тоже обещала, что вскоре выиграет. Но она была в куда более выигрышном варианте – её войска не раз подходили к Арку. Ваши же армии бежали, - обвинительно закончил древний предатель. - Нам нужно заманить их наступательные войска в капкан. Если мы уничтожим их войска, не потеряв свои, то без труда подчиним весь Эндерал. Килана же попыталась захватить всю страну, но потеряла свои самые боеспособные войска в битвах у Арка, после чего была окончательно разгромлена, - Аркт развернулся, пройдя пару шагов вперёд и оказавшись в тронной зале. – Вы – первый хаосоносец, главный сторонник Килры и не можете не знать таких прописных истин войны. - Ты уже проиграл воину в Арктвенде, - грозно заметил Немерот, поднявшись с трона. Во тьме зашевелилась фигура, обдоспешенная тяжёлыми латами, при каждом движении едва ли не сотрясающая пол. Толстая броня, практически полностью скрывшее тело за чёрно-золотой сталью украшена множеством узоров и символов древности. Лицо, скрытое за капюшоном, сияет светло-ледяным взором безумных очей, внушая страх в каждого вокруг. - Но я и выиграл в Нериме. Рождённые светом пали, не так ли, - Аркт повернулся в сторону мужчины, закрытого рифлёными латами. – Сарагон’Ашар. - Именно так, - проскрежетал король, повернувшись в сторону сгорбленной фигуры старца в чёрно-зелёной мантии с широким капюшоном. – Джафар-Каддим рассказывал о том, как ты убил Наратзула, помог ему погубить и покусился на саму Саранту. - Аркт… ты жил, когда древние племена людей ходили по миру в шкурах, сделал то, о чём мы только могли мечтать, и я не могу понять твоих мотивов и целей, – глубоко заговорил спросил Немерот. – По своей сути, ты верный последователь пути хаоса, ты сеешь его, где только можно. За что ты сражаешься? - За свободу, - гордо начал Аркт, подняв голову и столкнувшись взглядом с Немеротом. – Я сражаюсь за свободу от всяких богов, предопределений и пророчеств. При Азатароне я понял, что нет никакой истины и опоры в королях-пророках, в тотальном навязывании благочестия… ибо это превратится в жестокое правление деспота-тирана, который догматами накинет на народ кандалы. При Рождённых светом я уяснил, что даже тень порядка не стоит тысяч кровавых жертв, сотен казней и религиозного мракобесия, которые всяко хуже «праведного» порядка. - Это одна из главных целей и идей хаоса, - учтиво отметил Немерот, пошевелив пальцами левой руки, увенчанных острозаточенными острыми когтями. – Азатарон и Рождённые Светом не устояли против исторической силы, пали под веянием естества. Говорят, даже, что они сами стали олицетворением безумия. Аркт же задумался. Его память, древнее и крепче, чем у любого человека, выдала образы картин, настолько далёких в истории, что лишь один он помнит об этом. Прекрасный лик Азатарона напомнил ему о столетиях мирного служения, о верности Истине и необычайной ревности в соблюдении обетов и крепости в благочестии. Вот он, великий архисерафим, глава полу-ангельской гвардии, стоит пред величайшим пророком, и ждёт от него приказа. Они, состоявшие в глубокой дружбе, более нескольких сотен лет, ныне холодно смотрят друг на друга. Внутри великолепной тронной зале, украшенной золотой лепниной, мрамором и драгоценными каменьями они встретились. Высокого роста, словно великан, обвешанный церемониальными изощрённой работы доспехами из чистого злата, под которыми роскошные атласно-красные одежды, он сидит на троне, сжав длинными пальцами в кольцах, холодное серебро посоха. - Аркт, величайший из моих слуг, и великий подданный, - Да, мой король, - склонив главу, с чувством неприязни и удивления произнёс архисерафим, понимая, что вот больше трёхсот лет для него титул Азатарона непривычен, он всё не может забыть того простого пророка, который направлял волю вождей, а не правил. – Я пришёл сюда по твоей воли. Ты вызывал меня? - Да-а, - король встал, и все подданный в зале рухнули на одно колено, склонив головы, что вызвало у него улыбку, лишь то, что Аркт стоит прямо, возмутило Азатарона. – А ты, мой друг, почему не преклоняешься пред своим повелителем? - Да, мой король, - опустился на колено и Аркт. – Простите, мой господин. - Хорошо… очень хорошо, - странно-отторгающим светом замерцал лик короля. – Я тебя вызвал для того, чтобы ты не словом, но огнём и мечом принёс в наши земли мир, порядок и безопасность. Отправляйся на далёкий север, и уничтожь племя Аммирит, которое предало нас, предало Его, отдав право правления собой на племенном совете не моему ставленнику, а язычнику из своей нечестивой чреды. - Но вы сами обложили их непомерными налогами, господин король. Я слышал об этом племени и знаю, что они отвергли вашего посланника, лишь потому что, что не могут терпеть его присутствие, - твёрдо сказал архисерафим, втрепенув пси-крыльями в знак несогласия. – Да и его содержание племени обходится слишком дорого. - Это приказ. - Но, король… - Ты смеешь ослушиваться меня? Мои повеления и приказы есть воля не только короля, но и Державного, ибо я пророк Его! Не я ли спас твой народ от гибели? Не я ли даровал тебе возможность парить над полем боя и быть сильнее, быстрее и ловчее любого человека? - Хорошо, мой король, - подавленно согласился «ангел». Аркт вспомнил это, как одно из вех безумия Азатарона. Он всё ещё, даже спустя долгие тысячелетия, не мог понять, как так случилось, что сподвигло сначала посвятить себя жизни с Сарантой, потом объявить себя королём, а затем и богом … понятна была лишь ненависть к подобному, желание мечом и огнём низвергнуть любой порядок, заявляющий о себе, как о божественном. - Кем ты был до Азатарона? – вопрос Немерота вывел Аркта из размышлений. - Это было столь давно, - протяжно сказал Аркт, будто бы смакуя прошлое. – Вождь-шаман города Нарсес на юге единого континента. Я говорил с духами, обитающими в море вероятностей и внимал приливам великого чародейского океана, так глубоко туда погружаясь… что мои считали меня пришельцем оттуда, из иного мира. - А когда пришёл Азатарон? Что он тебе такого предложил, что ты пошёл за ним? - Половина моего населения страдала от странной болезни, - Аркт вспомнил, как среди хижин и каменных домов падали люди, дёргались в конвульсиях, говорили не своими голосами и бесновались. И в один из тёмных дней на наши улицы ступил Азатарон, подле которого бесноватые обретали покой и становились нормальными, а улицы залил свет и радость. Он сказал, что для исцеления народа сделает всё, что годно, то покажет нам исцеляющую силу Истины. Но для этого должен был отречься от прошлого призвания, стать подданным новых истин. - А как так вышло, что ты стал архисерафимом? - За то, что с горсткой храбрецов защитил своё племя и храм Единого, им воздвигнутый в Нарсесе. После великой победы он предложил мне принять благодать Единого, став подобием ангела. Только сейчас… я думаю, - сомнение промелькнуло в голосе Аркта. – Что это была могущественная магия. - Против кого ты сражался? - Был у Нарсеса враг… племена Моркк и Иши, которые практиковали кровавые человеческие жертвоприношения и поклонение жестоким богам. Принеся в жертву полтысячи человек, они смогли разорвать врата между реальностью и обиталищем демонов, направив их на нас. Я с сотней воинов, которые решились сражаться, выступил на битву… если не помощь Азатарона нас б перебели, - Аркт усмехнулся, посмотрев на знамя «короны». – Азатарон долго меня хвалил, говорил, что не у каждого хватит мужества вступить против двух сотен порождений иного мира… не каждой ради ближних, ради света столкнётся с ужасами преисподней. - Так что же с Азатароном случилось? Почему ты восстал против него? – на этот раз баритон Немерота особо будоражащее прозвучал. - Он сошёл с ума, - Аркт с печалью об этом сказал, посмотрев в сторону балкона. – Ему показалось, будто бы он бог. Когда он отдал приказ убить часть моих подчинённых, якобы чтобы «принести в жертву неверных», я отказался. Это стало началом бунта. - Хорошо, ты поступил в точности с учениями нашего пути… а Саранта? Потемневшие строки пыльных манускриптов сообщают, что там была ещё и она. Ведь по её воли собрались все племена и царства севера. - Про это, - Немерот заметил странную, еле уловимую для смертного уха дрожь в голосе, - я ничего не могу рассказать. Она присоединилась… из-за притеснения своего народа. Но сражалась она хорошо, была отважной… грозной и прекрасной, как буря. - А что у вас было с Сарантой? – аккуратно спросил Немерот. – Ты так о ней… странно заворожённо рассказываешь. Она ведь встала не на сторону своего мужа, а помогала тебе и воззвала к звёздникам. Неужто вы имели между собой определённые… глубокие отношения? - Ты не знаешь ничего, - грозно произнёс Аркт, отойдя от предателя. – Саранта была не просто женщиной, ибо она разделила с Азатароном часть его силы. Это было ещё до того, как «бог» лишился ума. Между четверыми пробежала тишина, прерываема глубоким сопением старика и тяжёлым дыханием Немерота. Судьба Аркта действительно завораживает – древний герой давно сгинувшего города, за тысячелетия поправший два теократических порядка, ушедший в тень и отрешившимися от мира снова явил себя глазам сильных мира сего. Но на этот раз против него, не самоназванные боги, а великий правитель, полубог в глазах обычного народа. Впрочем, Немерот чувствует, что Аркт скрывает нечто большее, чем просто уничтожение порядка, опирающегося на религию… что-то более глубокое и личное ведёт его, отправляет снова и снова на битву, не даёт покоя. Немерот ощущает, что предательство Тира иль свобода народа, это всего лишь маска, за которой скрываются истинные мысли и чувства архипредателя. - А где ваши братья по мятежу? – спросил король, переводя тему. – Господин, где Косарр, Норри и Энро? - Я убил их, чтобы напитать меч силой хаосоносцев, - Немерот поднял широкий прямой клинок, сияющий кровавыми рунами смертоубийства. – Этим клинком я смогу сокрушить целые легионы… только им одним. Пора явить себя этому миру. - Это, - взбудоражился Джафар, пошаркав мантиями и подойдя к трону, - великая жертва. Вы уверены, что это было необходимо? - Да! Необходимо! – взревел Немерот, вздев меч. – Мой братья были слабы! Они хотели простить Кайль, подумали о том, чтоб заключить перемирие с Союзом. Они отошли от заветов Килры о бесконечной войне, - пол сотрясся, когда тяжёлые латы Немерота стали бренчать при движении. – Только лишь когда над континентом будет развиваться знамя «железной короны», когда Арк сгорит и его храмы будут осквернены, я прекращу войну. - Хороший план, господин, - сказал Каддим. – Когда-то я и сам б отдал душу, чтоб узреть гибель религии на Эндерале, хоть и приложил руку к этому в Нериме, - старец, натянув посильнее капюшон, усмехнулся. – Вместе мы пытались остановить апокалипсис, но посланница из перекрёстка миров рассказала мне о тщетности… показала, насколько это тщетно. - Хорошо… ты и король вышли из разных фракций, но стали едиными. Ненависть и железо вас свели, дали вам цель и ведут к победе, - заключил Немерот, поднеся к лицу широкий длинный меч. – «Высшие», те, против кого вы сражалась – во истину враги существования… если не найти с ними общего языка, который и предлагает древний путь свободы, ненависти и похоти… хаос нас сделает свободными от их угрозы. - Господин, сейчас следует сосредоточить внимание на плане боевых действий, - грозно заметил король. – Моё сердце скорбит по Хашариму и его кровь требует искупления! После сражения за центр, мы потеряли десятки тысяч раненными, мы потеряли восточную линию фронта. - Аркт, - прорычал Немерот. - Есть план… мы будем отступать, господин Немерот… мы поймаем их в ловушку. Пусть рассеются по территории, пусть попадут к нам в окружение. Весь их Союз держится на Велисарии… если они так желают подойти к столице, то пускай, - в тёмных глазах Аркта промелькнул зловещий блеск. – У Фогвилля мы окружим их и перебьём всё войско Союза, а потом начнём победный марш. - Что ж… «Мастер» Либры доложил, что во время налёта на столицы его агенты под покровом невидимости добыли «Слёзы Мальфаса», - Немерот посмотрел на Джафара и тот склонил голову в почтении и страхе. – Каддим, отправляйся в Вестгард и готовь алтари. Ещё немного и ритуал можно будет начинать, - Немерот убрал клинок в ножны, торжественно заголосив. – Я беру командование над Королевством. Аркт… ты, как и желаешь, убьёшь Велисария. И никакая проповедь, и вера не спасут Союз.