Одуванчики цвета электрик

Дэн ночь того же дня, где-то в десяти парсеках от Пирра «Не жалеешь?» Пинг от Маши пришел за шаг до каюты Теда. «О чем я должен жалеть?» — недоуменно переспросил Дэн: сама мысль о сожалении в самый прекрасный из всех трех тысяч вечеров, что он помнил, казалась ему кощунственной. «Гражданские права, должность начбеза космопорта, почет и уважение…» — вкрадчиво пояснила Маша. Дэн фыркнул, сам себе напомнив Котьку. «То есть никаких новых трасс и безумных авантюр, постоянное внимание со стороны чужих людей, скучная работа, десяток малоадекватных сорванных киборгов в подчинении, и главное — страдающий без полетов Тед. Я похож на идиота?» «Временами», — пинг сопровождался щекотным электрическим конфетти. «Но не сейчас. Если тебе нужно прямое подключение, так и скажи». «И ты мне его дашь?» «Дам. Но только если будешь молчать и не попытаешься перехватить контроль». «Как ты мог такое обо мне подумать! — возмутилась Маша, но как-то не слишком убедительно. И тут же вкрадчиво спросила: — А если…» «Никаких «если», Маш, — оборвал ее Дэн и чуть не рассмеялся: надо же, угадал! — Я не готов этой ночью быть сторонним наблюдателем». «Обещаю бы милой паинькой и вернуть твое тело в целости, сохранности и полностью удовлетворенным! Ты даже не представляешь…» «Как раз потому что очень хорошо представляю, на что ты способна — нет». «Не будь жлобом, Дэнечка, тебе не идет». «Я не жлоб, я зануда, — пожал плечами Дэн, и не думая прятать довольную улыбку. — Попрошу не путать. И не наглеть». Тяжелый вздох Маши, исполненный невыразимого страдания и нечеловеческой обиды чуть не сдул Дэна с ног. Ну а что вы хотели? Когда звездолету грустно, то хоть вентиляцию продуть… Хорошо хоть на жалость Маша не давит, всеми-то двумястами тоннами массы, такого ни один киборг не выдержит. «Ужасный зануда! Ну и иди к своему Теду один. А я буду стра-адать! И мучиться! И вообще!» «Ты меня ни с кем не перепутала, Маш? Ну там с Полиной, например? Жалобные глазки я и сам строить умею». «А я была уверена, что авшурских генов при вашем производстве не использовали…» «Именно. И вообще не учите меня жить, а лучше помогите материально». «Ох, и зачем я только тебе шедевры мировой литературы подсовывала?! Как-то слишком быстро ты очеловечиваешься, и куда-то не в ту сторону…» «Маша…» «Ладно, ладно, что же ты хочешь от бедной Маши, о меркантильное создание?» «А таки шо ви имеете мне предложить?» «Корзину печенья, бочку варенья и цистерну сгущенки», — голосом профессиональной соблазнительницы выдала Маша. «Не-а. Неадекватная замена. Ты подумай, Маш. Подумай. Не торопись. А пока — не отвлекай меня. У меня, может, первое в жизни свидание!» «Сви… чего? — От Машкиного смеха даже панели освещения замерцали, а вечно барахлящий биосинтезатор на камбузе хрюкнул и заклекотал биогелем. — То-то ты нарядный такой… ыыы…» Дэн опустил взгляд. «Что не так-то? Хорошее полотенце. Чистое. Или лучше без него? Капитан уже спит, так что не увидит и не расстроится». «Все так, Дэнечка, все просто замечательно!» Световые панели еще раз подмигнули, виртуальные искры пощекотали, и Маша злорадно отключилась. Ненадолго. Все равно же, едва Дэн перешагнет порог каюты Теда, подключится снова. Чтобы Маша добровольно отказалась от пополнения коллекции ощущений таким роскошным экземпляром? Ага, щас. Помнится, еще когда они летели на Степянку, она за возможность почувствовать вкус обычного армейского пайка и прикосновение душевых струй к коже обещала Дэну весь мир и коньки в придачу. Так что когда Станислав Федотович спрашивал у Маши «кто тут киборг», вероятность правдивого ответа была 0,02%, и те сотые приходились на статистическую погрешность. Дэн снова улыбнулся и пожал плечами — прекрасный человеческий жест, очень способствует ощущению себя живым, счастливым и в меру нелогичным. Ключевое слово «в меру». «Не влезай, убьет!» — пальцем написал Дэн на двери Тедовой каюты и пририсовал под надписью стилизованный череп. Для Ланса, все равно никто кроме него не увидит микроследов эпидермиса и пота на металлопласте. Судя по легкому ветерку из вентиляции, взъерошившему мокрые после душа волосы, Маша и увидела, и оценила. И — не обиделась, совершенно логично предположив, что раз прямое подключение ей разрешили, то и «не влезай» предназначено не ей. Все же насколько проще общаться с логичным искином, чем с любым, даже самым лучшим, человеком! Правда, настолько же скучнее. Позволив себе на три секунды зависнуть, наслаждаясь предвкушением, — все призы в конкурсах по нелогичности и нескучности можно без раздумий отдавать Теду! — Дэн постучал в дверь и тут же ее открыл. Еще одна человеческая нелогичность под названием «вежливость». Смысл стучать, если двери открываются сами, а Тед всегда рад видеть лучшего друга? Тем более сегодня, после трехчасового маневрирования в зоне астероидной опасности. Оставить пост Тед не мог, хоть вероятность того, что живой пилот сможет предотвратить столкновение там, где не справится Маша, составляла примерно те же 0,02% статистической погрешности. И тут Дэн был совершенно с ним согласен. С ним и с капитаном, который просидел за своим пультом до выхода из желтой зоны. Так что эти три часа пришлось «вести себя прилично», то есть не касаться друг друга, не шутить, даже почти не переглядываться. Ужасно долгие были три часа. Даже учитывая параллельный просмотр на внутреннем экране какой-то романтической комедии, настоятельно рекомендованной Машей. Все равно в этой комедии Дэн мало что понял, и двести тридцать две ссылки на дополнительные материалы по культуре и обычаям двадцать первого века дали меньше ответов, чем породили новых вопросов. В основном сводящихся к сакраментальному «как люди сумели выжить, будучи настолько нелогичными?!». Зато заданный почти беззвучно, за спиной уходящего к себе капитана, вопрос Теда «зайдешь ко мне?» искупил все три часа, семь минут и сорок восемь секунд страданий. «О, нас зовут на свидание, котик мой!» — обрадовалась Маша. «Меня», — из чистой вредности уточнил Дэн. «Несущественно! — отмахнулась Маша и принялась виртуально бегать вокруг Дэна с сантиметровой лентой, портновскими ножницами и большой пушистой кисточкой. — Нам надо собраться! Подготовиться! Первое свидание в жизни каждой девушки бывает лишь раз!» «Где ты здесь девушку нашла?» «А я, по-твоему, кто? Юноша?!» — Маша встала у Дэна на пути, уперев руки в боки. «Ты, Машенька, искин космического транспортника ЛВПК-430284», — с занудством, достойным лучших авшурских юристов, пояснил Дэн и прошел сквозь невидимый ни капитану, ни Теду образ: при общении с ним Маша частенько не пользовалась даже голопроектором. Ни к чему тратить лишние ресурсы, когда киборг — сам себе вполне и приемник, и проектор, и полностью интегрированное оборудование. «Фе! Как грубо!.. эй, ты куда это намылился?» Дэн сбросил ей маршрут «навигаторское кресло-душ». «Шалишь, парниша! У нас свидание, а не перепихон в душе по-быстрому!» «Одно другому чем-то мешает?» — искренне заинтересовался Дэн. Все же человеческие обычаи — это бездонный кладезь интереснейшей и нелогичнейшей информации! «Конечно мешает! А ну брысь в каюту, бесстыжее ты создание! Дай Тедичке спокойно помыться и трусы поменять». «Зачем? Что не так с его трусами? И зачем их менять, если все равно снимать?» «У, бестолковщина! Так, рули в каюту, сказала. Буду читать тебе лекцию по культуре…» «Трусов?» «Да! Потому что трусы — это архиважно!» «Потом. Архиважное про трусы завтра, Маш». «Завтра может быть поздно!» — предостерегающе прошипела Маша, пустив саундтрек из древнего, еще дополетного детектива. Дэн отметил, что параллельные малые секунды по нисходящей действуют на инстинкты почти как инфразвук, побуждая надпочечники активно вырабатывать адреналин. А спектр освещения, плавно сместившийся в синий тон, гармонично дополняет воздействие. «Круто!» — восхитился Дэн и добавил заархивированным пингом полторы минуты бурных аплодисментов с такого же дополетного концерта. «А то!» — Маша осыпала его ворохом щекотных искр. И отстала. На двенадцать минут, потребовавшихся сначала Теду, а затем Дэну на посещение душа. Без лекции о важности трусов.