oh my god

— блять, кайл, подвинься! ты тут не один вообще-то. картман двигается в сторону, пытается повернуться хотя бы на бок, но ничего не получается. он все равно продолжает лежать чуть ли не под брофловски и тяжело вздыхать. они несколько минут бежали к зданию, чтобы спасти стэна от долбанных, самоподавляющих даунов, что украли его вместе с кенни. маккормик точно выкрутился, ведь мальчики видели его убегающего от страшного строения. блондин убежал и даже не смотрел назад, так что только двоим пришлось туда бежать и эрик, не будь эриком, точно запыхался. к тому же их сразу схватили двое мужчин, похожих на охранников, и закинули в маленькое помещение. тут даже встать было невозможно, не то что уходить в другой угол от рыжего парня. картман снова попытался подвинуться и все бестолку, он только сильнее двигает кайла на себя и тот падает на его тело, упираясь руками о пол. — кто бы говорил, жиртрест. разлегся тут! — тут от силы пару сантиметров, кайл. где бы парни не были, они все равно найдут повод начать ссору. даже сейчас, когда они должны держать только спокойствие и думать как выбраться из непонятного места. на стенах не было никаких отверстий, кроме очень тонких щелей из которых пробивалась, хотя бы, тонкая линия света. картман был бы точно вне себя, если бы тут еще и лампу вкрутили, он не хочет видеть кайла перед своим лицом, наверное с огромным румянцем и растерянностью. шатен мысленно говорит, что еврей бы ни за что не сказал и слова при хорошем освещении, он был бы просто ошарашен и боялся слишком приближаться к телу своего обожания. эрик дает себе слово, что никогда больше не будет читать сраный, личный дневник кайла ночью, но все, что запретно очень хочется, ведь так? только лишь проблема в этих свиданиях с чужой тетрадкой могут заканчиваться очень плачевно, ведь брофловски мог проснуться и пойти попить воды, например, а такие случаи были же. поэтому картман точно выделил период времени, когда кайл засыпает и можно легко забираться в его комнату, спокойно читая черную тетрадь, на обложке которой несколько стикеров с комедийного шоу, который смотрит лишь еврей и парочку наклеек с мультяшными персонажами. эрик, дает слово, но не сдерживает и так постоянно. — надеюсь ты думаешь о том как нам выбраться. картман дергается от резкого голоса у себя над ухом и пытается впитать увиденное. глаза еще привыкают к темноте, но ведь семи минут не так достаточно, чтобы прям видеть кошачьим взглядом и различать каждое движение рыжего, но эрик точно видит как парень, до этого сидящий чуть ли не на паху, переместился к углу и не так сильно налегает на тело друга. их ноги до сих пор были очень прижаты друг к другу, что очень даже нравилось картману. ему нравилась эта близость с евреем, его забавляло романтизировать эту ситуацию. — нет, я думаю как придушить одного назойливого, рыжего парня из джерси, что сел так неудобно для меня! — я вполне нормально сижу, а то что тебя это не устраивает – мне все равно. картман злится и вспоминает до этого назойливые мысли. думать о тупом лучшем друге кайла теперь невозможно, мозг заплывается одним лишь брофловски и этой ситуацией. она кажется просто невозможной из-за одного только раздумья о существование, таких вот, комнат, смысла в них нету и прямо сейчас эрика это очень насторожило, ведь кто в здравом уме будет такое делать, а еще, для взрослых чуть больше коробка или нет? прищуриваясь, картман вглядывается в парня, чье лицо в паре сантиметров от другого и это его ну просто до чертиков раздражает. кайл переводит свои глаза на друга, до этого разглядывая стену рядом, чтобы понять из чего сделано это помещение. точно он не понял, но решил, что из металла, похожий на материал шкафов в школе. по брофловски пробегают мурашки моментально, впутываясь с его головы к штанам и дальше в трусы. парень расплывает как лужица от таких ощущений, просто плывя по воздуху и сильно утыкается ногтями в ладонь, что та начинает кричать от боли и моля о помощи. кайл затаивает дыхание и вглядывается, линия света, что выглядывала из щели падала на губы картмана и оголяла их. рыжий увидел несколько линий на них, даже заживших ранок и потресканные полосы, что так придавали брофловски уверенности приблизиться к этим губам, поцеловать, облизать, сделать все чтобы просто их освежить и убрать сухость. все это и прямо сейчас. кайл притаил дыхание и был уверен, что его румянец уже давно заполонил лицо и уши. парень отворачивается и хмурится, складывая губы в тонкую линию и покусывая кончик изнутри рта. — думай, что нам делать лучше, еврей. кайл дергается с места, ударяется головой о потолок, из такого же материала и шипит матерными словами вслух. откинув свои руки вперед, парень ненароком касается чужой ладони и медленно проводит пальцами по ней. брофловски двигается чуть ближе и падает, картман начал менять свое положение, дабы просто не касаться рыжего. вроде все получается, единственное, что он не учел это мнение кайла. — что ты сказал сейчас? парень переходил с шепота на крик. его очень вдохновило покричать на друга который не предупредив начал менять свое место. его также озадачило услышанное, не может же эрик читать мысли. — что слышал. картман снова пытается уткнуться спиной о стену, но благополучно скатывается вниз и принимает ту же позу, что была в первые минуты здесь. он будет проклинать богов, ииссуса, иудеев, стэна и самого кайла, у которого точно, блять, стоит. эрик выкатывается так что его ноги принимают не совместное существование, а раздельное, окутывая кайла с двух сторон. от удивления такой позы, брофловски не успел и среагировать как точно почувствовал картмана у себя между ног. господи, это было так отвратительно, что кайл решил для себя больше никогда не думать о эрике, выбросить чертов личный дневник и перестать восхищаться шатеном, главное просто стать счастливым без ощущения симпатии к другу. — кайл, оставь свой член на бабу, но никак не на меня, это мерзко. брофловски закипает, злится и смущается, так что помидор не сравнится с этим цветом лица парня. — чего? он приближается, опускает спину вперед и хватает свободной рукой за куртку парня, вторая же утыкается ему в живот и крепко сжимает, чтобы кайл не упал. от такой ситуации картман не то что разозлился, он лишь нахмурился и очень сильно смутился. эрик точно проклинает этот день и кайла, что после всего этого, он будет непрекращая дрочить на еврея. — неужто, считаешь, что никто не читал слова «как только я вижу этого подонка на остановке автобуса, то сразу замираю. не знаю как называть все это, я не считаю себя здоровым, мне так нравится его внимание» картман не успевает договорить свое повествование одной из недавних строк дневника, как кайл приближает его к себе одной рукой и взмахивает кулаком по лицу. — блять, картман! ты вообще обнаглел, долбаеб блять, нельзя, — рыжий запинается, он не может подобрать нужные слова. он просто ошаломлен тем, что услышал. эрик читал его дневник, походу весь, потому что произнес строки недавней записи, передал точные слова. — это же мое, это личное! шатен широко улыбается такой реакции, он и ожидал получить агрессию и кулаком в рожу. — «блять опять он, господи, как меня бесит его взгляды, они так заводят нахуй. его глаза так же очень красивы, мне нравится в них смотреть, но только удается это не часто. а если я и смотрю то ловлю очередные подколы про красоту картмана от него самого» оо, а так же, что там еще было «пиздец, это пиздец. я подрочил на картмана, блять» а потом ты перестал писать две недели. я уже отчаялся, думал больше не прочитаю истересного рассказа. картман оголяет клычки и чуть ли не смеется. нависший до этого кайл дергается, опускает тяжелую хватку и его руки легко падают на грудь эрика. сразу после этого последовала не менее тяжелая голова. брофловски уткнулся лицом в куртку и тяжело дышал, видимо чуть ли не на срыве эмоций. картман удивляется и теперь точно не знает, что ему делать. парень надеется получить хорошую трепку прямо здесь, удары, кровь, слезы, все это главное, чтобы кайл успокоился. — кайл? рыжий молчит, хватает куртку в ладошки и начинает ее мять. эмоции запутаны. то ли парень готов рассплакаться от единой мысли, что его секрет раскрыли и не просто стэн, венди, баттерс, а сам эрик, про кого пишется на каждое странице сраной тетрадки. сердце колотится очень сильно, мысли грядут все резче. брофловски накручивает себя, он понимает, что картман все читал, от обложки к обложке, возможно видел те попытки нарисовать, его самого, голого или просто в одежде, впитывал каждую информацию за день от лица кайла и продолжал существовать как и не бывало. он не подавал виду, что все видел, но делал только хуже, включая те долгие взгляды заострённые на кайле или то как стал пошло шутить, замечая ночью в дневнике запись про то, что брофловски очень желал этого. рыжий никак не замечал этой странности событий, не считал совпадениями или чем-то другим, он даже не подозревал об яростном читателе его дневника. все стало только хуже, кайл паниковал, ему было стыдно за себя, готов утонуть, сброситься с крыши или вскрыться, все это и прямо сейчас. парень начал всхлипывать от подступающих слез и всхлипывал когда воспринимал все очень близко. — кайл, спокойно, — картман поднимает свои ладони и взносит на друга, трогает щеки и тянет лицо вверх. — нет, нет, кайл! не плачь, не плачь пожалуйста. эрик мгновенно меняет эмоции, он явно не хотел доводить друга до такого состояния. парень, правда, не сильно понял инициативу плача, но походу слова о том какой картман дурак, что читал все это, пронзили его сердце и походу раскололо насмерть. кайл смотрит вверх, вглядывается в глаза напротив, те красивые глаза плывут, рыжий не сильно воспринимает реальность, из-за темноты и ухудшению зрения от слез которые раскидывали реальность в разные стороны, размывая. мгновение и тепло ощущается слишком близко чем должно быть. сухость губ слишком близко, чтобы казаться правдой, настолько сильно, что кажется нереальным в этом мире. кайл обещает, что умрет этой же ночью от горестных, потасканных и поваленных чувств. стыд приливает с сладких губ к слезам, которые продолжают течь по щекам и становятся такими же, вкусными и будто с добавлением сахара или того, что называется сахарозаменителем для диабетиков. кайлу нравится гладкость своих губ, что так ластятся на чужих и медленно гладят их, чтобы хотя бы на время сделать лучше чем были. эрик вздыхает во время поцелуя и утыкается лишь сильнее. он внимает к себе лицо парня, берет его верхннюю губу, целует и облизывает ее одновременно. картман обещает себе на этот раз следить не за тетрадкой и ее исчезновением в одном из ящике, а за кайлом. за брофловски чтобы знать жив ли этот мерзкий парень, учавствовать в его деятельности не из мечтаний тех же строк тетради, а в заправду, ходит с ним в кафе, гулять, целоваться, так как описывал кайл. эрик обещает и распрощавшись с рассудком взносит ладони в волосы рыжего, откидывая шапку в сторону и только напористее начинает целовать.