Обмани мою душу усталую

      Локи, вопреки расхожему мнению, не был лишён наивности и сантиментов. Ради краткого мига заполошного счастья, лозой оплетающего беспокойную душу, он был готов вырвать любое светило из собственного созвездия и бросить к ногам той, что одним словом лишила смысла его долгую жизнь. Будь бессмертие материально — он, не медля, преподнёс бы его в дар, чтобы осчастливить её.       Если бы ему было дозволено любить…                     — … по-настоящему?..       Горечь жжённых трав точно крючок зацепилась за краешек помутившегося сознания, вырывая из ночного кошмара. Локи сел в постели, с трудом подавляя усталый выдох. Жар подушки под щекой и тяжесть грубого одеяла доказывали, что он сумел вынырнуть из тёмных вод внутренних пороков. Полная луна выглядывала из-за крон увядающих деревьев, отчасти сокрытых в тумане, но даже этого хватило, чтобы понять: Локи явно спал более чем сутки. И явно не одни.       Хлипкая дверь, которую он поначалу не приметил, пропускала полоску света и отчётливо передавала обеспокоенный голос, по которому он не без труда узнал Кинану. Локи попытался подняться.       Ноги казались полыми, бескостными, точно конечности тряпичной игрушки.       Голова непривычно раскалывалась — Локи давно не ощущал такой слабости во всём теле. Это было так ужасно. Так… по-человечески.       Он потянул на себя ручку двери. Раздался противный скрип, проехавшийся наждачкой по острому слуху. Тёплый свет ударил по отвыкшим глазам.       Он был в гильдии. Неиронично подумалось, что Хвост Феи всегда открывал для него двери в самые тёмные времена, когда Локи начинал проваливаться в свой мрак, когда внутренние звёзды норовили пасть и сгинуть в бесконечности. Ныне гильдия находилась за пределами города и в разы уступала по своему размаху былому Хвосту Феи, но по-прежнему протягивала руку помощи.       В коридоре витал запах дыма — явно относительно недавно здесь проходил Вакаба. Сознание чуть прояснилось. Было спокойно в новой — чужой — гильдии столкнуться с чем-то до боли знакомым и привычным — это давало надежду.       — Локи! — ахнула Кинана.       Она выронила тряпку, которой ранее усиленно натирала пол. Локи, чуть пошатываясь, вцепился пальцами в дверную ручку, сфокусировал взгляд, с удивлением заметил, что, кроме них двоих, никого нет.       Обычно по коридорам гильдии всегда ходили люди, а в центральной зале с утра до ночи звучали раскаты драк и безудержный хохот зрителей, тишина и покой воцарялись исключительно в присутствии Мистгана. Тот, известный своим затворническим образом жизни, не любил привлекать к себе внимание, но, как ни парадоксально, зачастую был на слуху. И сейчас его помощь, откровенно говоря, не помешала бы. Если бы Локи мог пробиться сквозь пространство и время, добраться до Эдоласа и…       — Локи, ты меня слышишь? — Кинана очутилась рядом и обеспокоенно заглядывала ему в глаза. — Эй?.. Локи, очнись. Полюшка сказала, что ты очень ослаб, — по её бледным щекам растёкся неловкий румянец, — и, м-м-м… тебе вроде как запретили в ближайшее время куда-то выходить из комнаты. Исключение — если вернёшься в ваш мир. Хм.       Она отчего-то вжала голову в плечи и отступила, чуть поджимая губы.       В обычной ситуации Локи мог бы пошутить. В обычной ситуации он с удовольствием устроил бы театр одного актёра. В обычной ситуации он не довёл бы себя до истощения.       — О, да, мне очень понравилось заниматься тревожным ничегонеделанием, но…       — Ишь, какой прыткий, — сухой и холодный голос Полюшки, точно зимний ветер, вмиг остудил пламенную речь, что обжигающей лавой забурлила на кончике языка. — А от тебя больного нам какой толк? Думаешь, раз дух, так можно из огня да в полымя? Раны, поди, на твоём теле не остаются толком, а в головушке бедовой? Хочешь лечение закончить — вернись к себе, а хочешь тут остаться, так изволь лекаря слушать.       Голова заболела ещё больше. Стало понятно, почему Кинана за считанные мгновения до этой тирады выглядела такой потерянной — Полюшка могла выжать все соки из пациентов, если те хоть на градус отклонились от поставленного маршрута.       По губам скользнула едва заметная улыбка. Локи поднял ладони вверх, расслабленно опираясь спиной о стену, пробормотал, что он не так уж и плох. Полюшка, однако, его мнение не разделяла — в два быстрых, но беспощадных шага приблизилась к нему и совершенно не по-лекарски ткнула пальцем в лоб. От неожиданности непослушное тело качнулось, устояв на ногах лишь чудом.       — Марш в постель.       — Я ещё могу пригодиться, — упрямился Локи.       Он не хотел уступать. Его друзья пропали на острове — с островом — более семи лет назад. Всё время поиски шли тщетно, но разве это значит, что они должны остановиться? Локи знал, что обязательно найдёт след, ведущий к товарищам. Ему всего лишь нужно больше времени и меньше присмотра. И он был готов сколько угодно самовольно просачиваться в мир смертных.       — Будь это в моих силах — зашвырнула бы тебя в твои же врата, как котёнка, — в сердцах произнесла Полюшка.       Локи расстроенно, почти уязвлённо, выпрямился, не глядя ни на Кинану, ни на Полюшку, отрешённо моргнул. Его лицо в мягком свете настенных ламп казалось чуть оживлённее, словно не он без сознания лежал несколько дней к ряду. Он понимал, что ни тёмные круги, переходящие на впалые щёки, ни беспорядочно дрожащие пальцы не способны вызвать доверие, но разве нельзя закрыть на эти мелочи глаза?..       Кинана смотрела робко, почти с мольбой, но голос её звучал твёрдо.       — Локи, прошу тебя, озаботься своим состоянием. Это не займёт много времени, если ты окажешься в вашем мире. Подумай о себе.       И этот взгляд почти обезоружил его. Было в этом прищуре что-то похожее на упёртую заботу Люси. В груди зашевелилось тепло — даже на расстоянии она продолжала быть опорой и стимулом. Вероятно, Люси оценила бы его здравомыслие. Но её здесь не было. И не будет, пока они не придумают, где и как их найти вместе с затонувшим островом.       — В мире духов я потеряю много времени, как вы не понимаете? День в мире духов равен трём месяцам в мире смертных. Будет гораздо быстрее, если я встану на ноги именно здесь, верну ребят и…       — И снова полумёртвый найдёшься где-то на отшибе, — закончила за него Полюшка. — Тебе за те годы, что ты прожил, не хватило ума, чтобы понять: абсолютного бессмертия нет. Ты тоже уязвим. Пусть и не в том смысле, что другие. Твои звёзды не уберегут тебя от всех бед.       В её глазах было участливое понимание — и это задевало даже больше, чем хотелось признавать. Неужели он был настолько немощен, что вызывал у людей желание подтереть ему сопли?.. Да как она может!.. Локи крепче сжал пальцы, чувствуя треск дерева. Знакомый импульс скользнул от пят до макушки — и затих.       Он не мог точно сказать, что сломило его сопротивление: не то жалость во взгляде Полюшки, не то сосредоточенное сопение Кинаны, которая словно боялась его взвинченного состояния. Но он уступил.       — В таком случае я вернусь, как только мои силы восстановятся. И спасибо за помощь.       — Будем ждать, — хмыкнула Полюшка.       Кинана по-прежнему тихо смотрела на развернувшийся диалог из-под опущенных ресниц.       – Был рад встрече, — тепло улыбнулся Локи, стараясь мимикой передать признательность. Он действительно не мог — да не имел морального права — злиться на ворчливую заботу.       — Комнату мы тебе оставим, — кивнула Кинана.       Не прощаясь, Локи шагнул вперёд, параллельно призывая свои врата.       Это было почти легко.       Почти. Если не считать того, что, по ощущениям, каждая клетка тела буквально подожгла себя изнутри, лишь бы дать ему необходимое топливо для перехода. Когда Локи опустился на колени, качнувшись вперёд всем телом, то обнаружил себя уже в мире звёздных духов. Всего ничтожное мгновенье — и его лоб встретился с мраморным полом, вновь утягивая сознание во тьму.              

***

      «Я боевой дух — и не такое выдержу», — заезженной пластинкой поскрипывал собственный искажённый голос. По взмокшей спине с тихим шелестом скользнули чьи-то горячие ладони — даже сквозь шум в ушах Локи отчётливо расслышал удаляющиеся вскрики Люси, словно нечто уносило её против воли. Её вновь у него отбирали. Кровь, казалось, вскипала от одной только мысли. Но тело не слушало разум. Он хотел закричать, вцепиться руками в её хрупкий стан и бережно прижимать к груди, но вместо этого Локи снова бросался в колючие объятия кровавой драки.       «‎Я верю в тебя. Сделай же что-нибудь»‎       Он резко сел в постели. Кислый привкус трав до сих пор горчил на языке — фантомные лекарства Полюшки преследовали даже в мире духов. Он был в собственных покоях.       Локи пытался стряхнуть с себя дурман сновидений. Отмокал в ванной, пока сознание не начало проясняться. Уже одеваясь, он замер, встречаясь взглядом со своим отражением.       Озарение настигло неожиданно, словно дикого зверя выскочившего на свет фар.       Локи всё время, что они были знакомы, предпочитал убегать и сражаться, а не разговаривать. Он даже не пытался толком, боялся навредить, открыв природу своего сердца. Он не привык говорить искренне, без флёра шуток и флирта, не привык обнажать свою душу, за исключением того вечера на могиле у Карен, когда Люси едва не умерла. Она рисковала, чтобы дать возможность ему выжить — зная то, разве имел Локи право отказаться от её поисков? Он должен сражаться так же храбро, как Люси.       Она не отличалась физической силой или козырями в рукаве, но всегда шла плечом к плечу вместе со своими звёздными духами.       Раздражение окутывало сердце, заставляя чувствовать себя живым. Локи был полностью сосредоточен, когда полыхающее зарево поднималось по его руке. Вспышка была быстрой и резкой — альфа Льва нанесла удар. Локи безразлично смотрел на разлетающуюся по комнате пыль и треск огня, объявшего шторы.       Злость подобно нарыву требовала выхода.       Он вновь вскинул кулак, нанося удар. И снова, снова, снова. Локи потерял счёт времени.       — Брат! — громкий голос и увесистая пощёчина сделали своё дело.       Локи осоловело моргнул, осознавая, что находится на полу, а поблизости подозрительно пахнет гарью. Над ним возвышалась миниатюрная Дева. В её голубых глазах вместо привычной пустой смиренности отражалась лёгкая дымка смятения.       — Какого… — начал было Локи, но запнулся о свои же слова.       Позади Девы лежали костяные корешки обугленных книг. Чуть выше на стене зияли выжженные дыры. Локи сжал ладони в кулак — разметавшиеся остатки рубашек и пепел бумаг ощущались на коже тёплой шелухой.       — Удар Регула напугал Николя, я пришла проверить в чём дело.       Локи не обратил внимание на её бегающий взгляд. Злость уже покинула тело, и теперь он ощущал, как по спине пронёсся холодок от сосредоточенно-разгневанной интонации в голосе. Он кивнул, легко поднимаясь на ноги.       — Спасибо, что разбудила, мне пора, — преувеличенно бодро отрапортавал он. — Дела ждать не будут, я занят, хорошего дня.       — Не ходи, — цепи на запястьях беззвучно колыхнулись. — Мир смертных тебя истощает. Существование без сил — то ещё наказание. Нам нужно набраться терпения и ждать.       — Наши ключи всё ещё у Люси, контракты не разорваны. Она жива. Возможно, даже в плену или в опасности. Сама знаешь, какими хрупкими могут быть тела людей. Мы нужны ей. Им. И каждая секунда промедления может отдалять нас от изначальной цели.       «‎Их не смогли найти сильнейшие маги, наши возможности тоже не безграничны»‎, — читалось в её взгляде.       Локи не выдержал:       — И что ты предлагаешь? Сложить руки и смотреть на то, как Водолей милуется со Скорпионом? Записаться на стрижку к Раку? Что такого мне может предложить мир духов, что я не найду рядом с Люси?       — Мир духов тебя никогда не отвергнет.       — Вы отвергаете моё волеизъявление прямо сейчас. Я собираюсь уйти.       Голос Локи звучал подчёркнуто нейтрально. В нём не было хладной гордыни или инфантильной злости. Была боль, которая любой ценой требовала выход — боль всегда желает, чтобы её воспроизвели и зафиксировали, как редкий коллекционный образец.       Дева опустила руки, звякнув кандалами. Локи ушёл.       Они оба понимали, что едва ли она могла его остановить. Порой даже одному из лучших бойцов нужно бесчисленное количество раз столкнуться с поражением, чтобы признать, что он не всесилен. Локи на протяжении семи лет отказывался верить, что шансов нет. Он без устали рыскал по всему Фиору, смутно рассчитывая, что мог сработать какой-то талисман перемещения. А иной раз и вовсе забывал себя и в беспамятстве скитался по побережью, пока не валился с ног.       И всё время думал о том, как она спасла его от собственных ошибок. Как показала, что вместо отречения от жизни можно избрать другой путь — путь работы над собой и своими действиями, путь к исцелению. Она показала, что нет нужды разрушать себя, если можно направить усилия во благо для других.       Вспоминалось то скомканное и нервное объятие. Тогда он поддался порыву открыться. Она не оттолкнула, смущённая и удивлённая. Кончики пальцев подрагивали от восторга, касаясь её обманчиво хрупких плеч. То был редкий момент, когда он обнимал её просто так, а не под влиянием обстоятельств во время боя.       Иронично, что тогда он тосковал по небу, находясь с Люси, сейчас ему и небо не приносит радости, когда он знает, что в мире смертных его не будет ждать она.       Он не разбирал дорог. Не знал счёт времени. Лишь продолжал идти, пока ноги не ослабли из-за дрожи в коленях. Он остановился. Определённо, снова мир смертных.       Маленькие дома с красной черепичной крышей, небольшие клумбы с цветами. Локи стоял на просёлочной дороге. Пыль, взметнувшаяся было от его стремительных шагов, уже улеглась. Он сразу узнал это место — пригород, где они они останавливались перед тем, как отправиться на остров Небесного Волка.       Он поморщился, переминаясь с ноги на ногу, и медленно побрёл к ближайшему дереву, надеясь осесть в тени ветвей и отдохнуть. Следовало вместо бесцельной траты времени обдумать план действий и устремиться на поиски.       Как и предполагалось, ступни были стёрты в кровь, благо, звёздному духу это ничем опасным не грозило. Локи опёрся спиной о ствол и вытянул ноги. Шершавая кора впивалась в напряжённые лопатки, что без пиджака чувствовалось особенно остро.       Перед глазами насмешливо мерцали воспоминания: он обнимал Люси за плечи, когда они вышли на рынок, чтобы пополнить припасы перед отплытием. Она задумчиво вертела в руках список покупок, время от времени делая заметки. Он мог представить, что нет поблизости ни Каны, ни Грея — только они с Люси и безликая толпа. Мог вообразить, что они простые смертные, не связанные ни с магией, ни с гильдией — обычная пара, выбравшаяся за товарами. Мог, но не стал.       Люси, вероятно, сама не замечала того, насколько сильна. Хлипкий рай с маленьким садом и бытовой рутиной ей явно не подходил. Она стремилась помогать другим и совершенствоваться. Разве могла она бросить своих звёздных духов и товарищей по гильдии, чтобы в какой-то момент остаться в провинциальном городке, выращивая цветы и время от времени посещая рынок, который являлся единственной отдушиной местных жителей?       Локи тихо рассмеялся. Люси такой не была. Она рвалась на встречу приключениям.       В сердце Люси достаточно места для любви и добра ко всем друзьям, но особый уголок отведён Нацу. Локи мог бесчисленное количество раз флиртовать, балансируя на грани между искренним признанием и откровенной пошлостью, но Люси не воспринимала его всерьёз. Однако случайные касания Нацу, в которые тот по определению не вкладывал никакого подтекста, кроме пресловутой «‎дружеской дружбы»‎, оказывали на неё куда более сильное воздействие.       Даже понимание того, что Нацу мог бы стать достойной опорой для Люси, не давало освобождение от глухой тоски, прогрызающей грудную клетку.       Люси безоговорочно доверяла Нацу и готова идти за ним куда угодно. Они оба заклинатели из плоти и крови, никто не привязан к другому с помощью договора, чего не скажешь о Локи. Локи же как звёздный дух был именно эфиром, малой частицей чего-то большего, в то время как Люси и Нацу являлись цельными сами по себе.       Локи был и будет частью неба. Не стоило обманываться внешним сходством с людьми. Он не часть этого мира.       Во время редких призывов он пытался вдоволь насмотреться на Люси, запоминая мельчайшие детали: от неловкой улыбки до воинственной позы, когда она готовилась броситься в бой. Локи был готов поклясться, что её лицо оттиском закрепилось в его подсознании. Он время от времени прокручивал в голове те смелые и, откровенно говоря, невозможные варианты развития событий, если бы Люси ответила ему взаимностью.       Эти мысли были сладки, но стоило ему начать их смаковать, как сладость обращалась в стекло, осыпалась на языке и губах, застревала в горле.       Она с добродушной насмешкой отмахивалась от подначек Хэппи и сводила к шутке завуалированные приглашения на свидание, которые Локи вскользь бросал. Всякий раз замечая румянец на её щеках, он позволял себе поверить, что это хороший знак. Чтобы вскоре ощутить кислинку уксуса от того, что ровно с таким же добродушным лицом она принимает и комплименты Тельца.       Было невероятно глупо столетиями бегать от чувств, чтобы затем полюбить свою хозяйку и не суметь спасти её. Он не оказался рядом, когда пропала Люси. Точно так же, как его не было рядом, когда погибла Карен.       Нет. Не так.       Карен мертва. Люси жива.       История ещё не окончена.       Локи поднялся на ноги и направился в сторону порта — возможно, торговцы или путешественники могли заметить или услышать что-то важное.       Внезапно он замер, в неверии подняв взгляд вверх. Врата Царя зверей подрагивали. Локи чувствовал, как где-то появился его ключ. Он больше не был отрезан от этой связи. Хозяйка вернулась. Люси была жива.       Локи устало улыбнулся, шагнув в свои врата.