Хрустальный мир

Снова кошмар. Дрожащей рукой включил маленькую настольную лампу, сажусь на край постели и делаю два глубоких вдоха и выдоха. Раз-два. Меня немножко знобит, но в целом я в норме. Так всегда. Стоит уснуть, забыться, как разум вновь и вновь бросает меня в гущу страшных событий где-то в Мексике, зарывает меня в могиле в еле заколоченном гробу, швыряет в мокрую грязь. Мне холодно. Лампа на столе не способна снять с глаз пелену сна и ужаса. Будто пытаясь согреться, я чиркаю спичкой раз за разом и прикуриваю, за простыми действиями скрывая тревогу и боль. Красиво. За окном так красиво, что мой взгляд застывает в стеклянной агонии поздней зимы, выплевывающей из своих обмороженных легких последние остатки снега. Красиво. Только темнота настораживает и возвращает меня обратно в кошмар. Мой маленький персональный ад, в котором я вынужден казнить себя снова и снова, до бесконечности. Поэтому у дыма гадкий привкус таблеток. Словно память издевается надо мной. Больничные койки, сраные медики, пули, застрявшие в кости. Там, в этом ужасе, я надеялся только на то, что за мной придут, меня заберут. Я ничего не хотел, никого не пускал. Пока за мной не прислали тебя. Ты. Как хорошо, что теперь у меня есть плечо, на которое в трудную минуту можно опереться. Я бы назвал тебя ангелом, честно, но тогда бы ты одарил меня странновато-удивлённым взглядом и обозвал бы сумасшедшим. Снова затягиваюсь, смотрю в окно. Наконец поднимаюсь на ноги и сонно бреду до закутка с раковиной, где медленно и осторожно открываю холодную воду. Моё отражение в треснутом зеркале смотрит на меня осуждающе сквозь сизый табачный дым, словно говорит мне – «Ты просто слишком много думаешь». Прости, но не могу иначе. Замер. Небрежно потушил бычок и бросил прямо на пол. Окатив лицо ледяной водой, снова смотрю в зеркало и вдруг боковым зрением замечаю тебя. Джон. - Какого хрена, Райли? Третья ночь подряд… Словно только что совершил убийство и стою по колено в крови, я аккуратно поворачиваюсь и вытираю руки о предложенное полотенце. Джон. Прости. Я даже сказать ничего не могу, мне снова очень холодно, и ком в груди давит прямо на сердце. Раз-два. Два глубоких вдоха и выдоха. Я в норме. - Саймон… Тебя снова мучают кошмары? – подходишь ко мне и ласково за плечи обнимаешь. У тебя тёплые руки. Это единственное, что я хочу сказать сейчас, но не получается. - Гоуст… - зовёшь меня – Гоуст, что с тобой? - Я в норме, Соуп. В норме… - встретив твой взгляд, я внезапно замолкаю и привычно щурюсь, пытаясь сонно разглядеть в голубых глазах намёк на сострадание. Вот. Опять. Ещё немного и сорвусь в пропасть. - Меня это пугает, Райли. Хватит мне тут мозги парить, что у тебя всё в норме. Ты похож на грёбанного, блин, зомби! Помолчи. А я уткнусь носом в твою шею и немного успокоюсь. Мне крайне не хватает твоего тепла, МакТавиш. - По-моему… - говорю – Не стоило мне тогда говорить, что я в деле… - О чём ты? Сильные руки обнимают меня и постепенно вытаскивают от ледяного плена собственной безнадёжности. Держи меня, пожалуйста, Соуп. Только ради тебя я ещё существую, только благодаря тебе дышу. В своём иллюзорном хрустальном мире, прикрываясь сарказмом и наигранной лестью. Ведь, знаешь, под маской я прячу свои кошмары. Похороненный заживо. И найденный тобой. - Джон… Я ещё не отошёл после Мексики. Но я… - Так уходи в самоволку, я отпущу! – ты порывисто хватаешь меня за руки, смотришь так отчаянно, с невыносимо тяжёлым бременем ответственности и любви. Да. Только со мной ты можешь быть таким. Для остальных ты злой беспринципный и совершенно неуправляемый герой. Не остановить. - Я не хочу уходить. Раз-два. Вдох. Выдох. Пульс успокаивается, пора отчаливать от холодных берегов. Я ведь всё тот же, Джон. Твой Саймон Райли. Который везде поможет, везде прикроет и, если надо, закроет собственным телом. Призрак. Твоя хрустальная тень, Соуп. - Хорошо. Тогда давай ты сейчас возьмёшь себя в руки и перестанешь вести себя, как чокнутый, идёт? – ты хмуришься и ведёшь меня обратно к моей койке. Заставив сесть, ты опускаешься передо мной на колени и берёшь мои руки в свои. Очень бережно. - Слушай меня внимательно, Саймон… Прошлое позади. Что бы с тобой ни случилось там, в Мексике, ты жив, и ты снова с нами. Со мной. Я медленно качаю головой и улыбаюсь. Пора надеть любимую маску простачка. - Всё в норме, Джон. Можешь идти спать. Мне не нужна помощь, Джон. А сам всё ещё дрожу от холода. Обними меня, шепчу одними губами и хмурюсь. Мой, читающий мысли, слышащий меня сквозь расстояния, ты мой в этот момент. И я верю, что ты сможешь помочь мне справиться с кошмарами. - Тавиш… Только не говори мне, что делаешь это потому, что хочешь спать… - Райли… Заткнись. Увидь нас кто, сказали бы что-то нелестное. Мы целуемся рьяно и беспощадно. Каждый раз, как в последний. И наша доля, наш ОТГ 141, всё это исчезает, оставляя лишь осадок приближающегося утра. Зато от твоих губ на моей шее становится жарко, как в Сахаре, и хрусталь трескается, рассыпается, уходит в темноту. Тревога плавится. И все эти медики, пули, бессонные ночи становятся такими неважными, что… - Тавиш… Наши губы снова встречаются. - Пообещай мне, что это всё закончится. - Рано или поздно. Так или иначе, Саймон… - ты улыбаешься – Главное научи себя жить сегодняшним днём. - Дай бог… - я нервно засмеялся – Прости, что я в очередной раз… - Ничего… - хлопаешь по плечу и встаёшь на ноги – Плёвое дело. Ты только спать ложись. Нам завтра рано. - Знаю. Ты уходишь к своей койке, ты на расстоянии жалкого метра, а мне до сих пор жарко. Мой капитан. Вдох. Выдох. - Тавиш. - Да? – на этот раз твой голос чуть-чуть раздражён. - Спасибо, что ты рядом. Я обернулся и увидел твою улыбку. - Плёвое дело, говорю же. Спи, Гоуст. Конечно. Главное, найти слова и мысли. И не сойти с ума от страха. А ведь… Если бы не ты, Джон, я бы точно покончил с собой. И утонул бы в своём хрустальном аду. Навсегда.