Записки из дневников Эйвери Хиддлстон

Впервые я полюбила когда мне было двадцать. Его звали Арман. Он любил выпить вина, хорошо обращался с оружием и был до ужаса холодным человеком. Тогда он отдал мне половину своей души, чтобы как он это называл «вернуть меня к жизни». У Армана был самый грустный и вникающий взгляд который я только видела, он пытался проникнуть в саму суть человека с которым имел дело. Мы познакомились с ним за два года до этого, когда я случайно столкнулась с ним, оступившись на ступеньках железнодорожного моста, и впечатавшись во впередиидущего человека потянула его за собой до ближайшего лестничного пролета. Сказать честно я тогда ужасно разозлилась и накричала на него как последняя сумасшедшая оставив растерянного парня сидеть на мосту. Уже спустя несколько часов мы снова встретились в очереди у травматологического кабинета : он с вывихом ноги и я с сильным ушибом руки, тогда у меня появился шанс извиниться и Арман, будучи человеком благородных намерений принял мои извинения сказав что после такого обязан на мне жениться ( что и случилось спустя пару лет, но о этом позже). Домой мы уже поехали вместе, задорно посмеиваясь с этой ситуации, жили мы, как оказалось в соседних домах. С тех пор мы стали руками и ногами друга. Ему тогда было двадцать четыре года и он поступил на службу в ряды жандармерии, а я все чаще прозибала жизнь на больничной койке в надежде как можно скорее оттуда убраться любым из способов. Мое сердце тогда понемногу сдавало, и все чаще я видела эти грустные глаза с натянутой улыбкой отчаянно пытающиеся меня развеселить. Понемногу мое состояние улучшалось, к тому времени в грустный глазах появился едва заметный веселый огонек. Я была благодарна этому человеку и иногда задавалась вопросом для чего это все ? Я не любила этого человека, тогда еще нет, но знала, что он тот, кого я смогу полюбить. После того как меня выписали родители настаивали на моем замужестве. Время тогда было сложное.Папенька мой был важным человеком, но волновался о женском счастье дочки. Мы много ссорились, он все беспокоился, что я останусь старой девой, что после его смерти никто обо мне не позаботится, если хворь моя вернется. В тот вечер я злилась, и сказав что есть Арман мой жених выбежала из дома. Холодно тогда было - близился дождливый ноябрь, я долго бродила по городу, а когда вернулась, стоя около дома не имела никакого желания в него заходить. Я тихо пробралась в дом к молодому человеку жившему по соседству, стараясь чтобы никто нас не увидел. И рассказала жениху о произошедшем. Тяжелый взгляд стал еще более задумчивым. Мы много молчали. Арман принял эту новость удивлением но как ни странно спокойно. Не знаю о чем он думал в тот момент и чем руководствовался, возможно, из благородных побуждений но он предложил нам поженится. Оправившись от шока, мне все же объяснили о фикции данной сделки, дав честное слово, что наши отношения никак не изменятся. Как же наивно. Спустя неделю папенька привел к нам в дом выгодную по его словам партию, оказалось, что в мой поздний возраст и болезнь сердца никак не портят невесту, если папенька министр. В тот вечер я снова оказалась в доме соседа и руководствуясь эмоциями приняла его предложение. Через несколько дней мы тайно венчались в неизвестной церквушке в каком-то пригороде. Я не любила его когда выходила за него. Я не любила его когда говорила что согласна. Я не любила его когда он впервые поцеловал меня стоя в той же церкви. Спустя пару лет он признался мне что ходил просить моей руки к папеньке, и зная мой характер они все это спланировали вплоть до выбора церкви и причины ухода из дома. Так мой лучший друг стал моим мужем, а позднее другом моего сердца. Мы были мужем и женой, но он не смел ко мне прикасаться, не смел делать что-либо чтобы меня огорчало и как бы того не хотел не смел мне признаться, ибо знал что я не смогу ответить взаимностью. Не было никаких запретов или дозволенных норм. Не было никаких обязанностей. Но я была ему благодарна. Мы жили в доме подаренном нам папенькой и маменькой. Каждое утро он уходил на работу, и каждое утро я готовила ему завтрак. Я, право, ужасно готовлю, но каждое утро слышала о его восхитительности. Это был мой способ сказать спасибо за все что он делал для меня, пусть и такое паршивое. Мы много проводили времени вместе, бесконечно посещая разные заведения и выставки. Гуляли, танцевали, развлекались. Он заставлял меня смеяться и я чувствовала жизнь прекрасной, а он говорил что это потому что он положил на мой алтарь половину своей души. Когда близился мой двадцать первый год, несколько недель бушевала ужасная гроза. Я зажигала свечи в доме в тот вечер, когда погода была куда ужасней чем за последние несколько лет, Арман должен был вернуться с работы около часа назад и в моем сердце поселилось волнение, но вот его силуэт уже подбегает к входной двери. Он был насквозь мокрый, с него буквально стекала вода, а при ходьбе издавал хлюпащие звуки, будто мимо проходила утка. Я тогда очень с этого смеялась а он улыбнулся и извинился что так сильно задержался. Пока он впопыхах снимал с себя мокрую одежду, я принесла ему плед. Помню как в следующее мгновенье молния ударила в наше любимое дерево стоявшее не далеко от дома, под которым мы устраивали пикники и читали друг другу книги. Сильный дождь на удивление справлялся с пожаром, позволяя нам не предпринимать никаких действий. В тот момент я подумала что задержись он на лишь на пять минут дольше оказался бы как раз под тем деревом. Помню то безумное чувство страха, как тряслись мои руки, как не могла поверить, не могла представить, что когда-нибудь этого человека не будет в моей жизни. В следующий момент я ощутила как теплое мокрое тело сжимает меня в объятьях. Тогда я осознала что на самом деле полюбила этого человека . Когда пришла в себя, он смотрел на меня, с той нежностью которую я не замечала раньше, с тем волнением, с тем диким желанием которое пробудила в нас эта ночь, от чего его глаза казались темнее и еще глубже. Это была наша первая ночь. Первая ночь как желающих друг друга людей. Первая ночь - разрушающая все рамки дозволенностей и условностей. Годы текли свои чередом, мы все еще любили друг друга, но горячая кровь страсти утихала давая ход долговременности чувств и привязанности. Арман быстро продвигался по служебной лестнице и казалось бы все счастливы. Так оно и было. Но по закону жанра никогда не бывает все хорошо, ведь так? Моя болезнь вернулась неожиданно и куда более сильным ударом чем раньше. Это было тяжелое время для всех нас. Арман все чаще стал возвращаться к вину, порой упиваясь так что выглядел куда хуже меня, а на утро просил прощение и клялся в вечной любви. А я прощала, будь так неладно, делая вид что ничего не замечая. Два года мне потребовалось чтобы найти наименьших улучшений в состоянии. Тогда мы были женаты немногим более десяти лет когда я вернулась домой узнав о похождениях моего мужа. Помню пронизывающую боль когда узнала что интрижка моего мужа закончилась ребенком от неизвестной девицы бросившей дитя и ушедшей в закат. Обида съедала меня изнутри. Я любила его так же сильно как ненавидела. Да и маленький мальчик именуемый Валери не был виноват. Он постоянно плакал требуя родительской защиты. Он был прекрасным ребенком, но мне не хватило сил. На следующий день я собрала вещи и уехала в загородное имение моего папеньки . Со временем боль моя утихла, а чувства притупились, но дня не было чтобы память моя не возвращалась в те дни, вспоминая о счастливых днях с мужем, а после вспоминая образ маленького Валери . Я давно простила своего мужа, но время было упущено и возвращать что-либо не было смысла. В следующий раз я увидела Армана спустя три года когда приехала проведать родителей . Мы встретились на той же лестнице на которой когда-то и познакомились. В это раз меня сбил маленький мальчик , по случайности оказавшийся маленьким Валери. Помню когда увидела его в тот день, волос его уже немного коснулась седина, он выглядел исхудавшим, но он нашел утешение в этом мальчике и посвятил свою жизнь ему, а глаза были все так же глубоки и пропитаны вселенской печалью. Не знаю какой дурости я поддалась тогда, но тот день мы провели вместе, а в последствии и ночь. Осознание все же пришло ко мне следующим утром, и я так же поспешно уехала. Кто же знал что любовь не способна утихнуть даже спустя протяжность лет. И как одна ошибка способна перечеркнуть все хорошее что когда-либо было. Но и в этот раз судьба оставляет свои сюрпризы. В следующий раз мы встретились спустя десять лет, на похоронах папеньки. Мы смотрели друг на друга, и не нужно было говорить слов. Мы понимали молчание друг друга. Печаль утраты, боль и сожаление проносились немыми отражениями наших лиц. Тогда череду переглядок разрушил девятилетний мальчишка стоящий по левую руку с таким же глубоким и грустным взглядом , расспрашивая маму о дедушке утраченном сегодня. Вскоре мы переехали в дом покойного папеньки . Теперь все казалось таким глупым. Столько лет немого молчания. Столько утраченных лет возможного счастья. Со временем сил оказалось больше. Мы не были так молоды как раньше. Но теперь у нас хватало сил на прощение собственных и чужих ошибок . Нам хватало сил чтобы начать все сначала. Возраст украсил нас благородностью черт и спокойствием душ и характеров. Вскоре мы так же читали друг другу книги под деревом и танцевали в саду подобно легким каплям дождя капающим на покос крыши. У нас появились силы забыть. И силы любить друг друга и двух дружных мальчишек по имени Валери и Камиль. Это была история любви и преград длинною жизни, мои тихие семейные записки. Возможно годы отведенные нам дальше в корне изменят события, ну а пока мы будем счастливы в друг друге настолько насколько это возможно. Но мы знаем что оставим все сожаления в прошлом. Записки из дневников Эйвери Хиддлстон