Как я тебя люблю.

Арсений уехал три месяца назад и больше не возвращался. А ведь обещал. Обещал, что будет звонить и писать, будет приезжать хотя бы раз в месяц и никогда не забудет Антона. Никогда не забудет те утренние поцелуи, страстные ночи, прогулки на свежем воздухе и прятки от прохожих, чтобы те не заметили влюбленную пару и их нежный поцелуй. Арсений клялся, что всегда будет любить только зеленоглазое чудо, что будило его по утрам, но сейчас совсем о нем позабыл. Сейчас у него есть Алена, которая встала на замену Шастуна, полностью перекрывая собой парня. Антон плачет. Листая ленту Инстаграмма — он уже несколько раз наткнулся на выложенные посты Попова со своей новой пассией. Они мило сидят на лавочке в парке, обнимаются и целуются, укрывая друг друга от сильного и холодного ветра. А сердце шатена от такого вида больно сжимается, теряя последнюю надежду окончательно. Его любимый Арсений теперь не его. Это нужно понять и отпустить, но Шастун не может. Он никогда не сможет забыть свою первую и самую искреннюю любовь. Никогда не сможет забыть, потому что маленький человечек, что поселился внутри него именно три месяца назад, прямо перед уездом альфы, каждый раз будет напоминать о своем отце, ведь Антон так и не сказал Попову о том, что беременный. — Как я тебя люблю, Арсений, — всхлипывая и вытирая слёзы, проговаривает Антон, чувствуя, как истерика подступает к горлу. — я так сильно люблю тебя, что жду до сих пор. Прошло три месяца с того самого дня, как мы последний раз с тобой пообщались. Ты мне не писал и не звонил. Не отвечал на мои сообщения и просто забыл меня как сон. А я не могу. Пытался, пробовал с другими, хотел переключиться, но не смог. Все потому, что только ты на уме, — найдя фотографию, где Арсений сидит за столом и о чем-то усердно думает, говорит Антон, пальцами щупая экран телефона, пытаясь вспомнить бархат чужой кожи, что, кажется, совсем недавно покрывалась мурашками от прикосновений младшего. — Ты так и не узнал, что у нас будет малыш. А я ведь хотел тебе об этом сказать. Хотел, ведь ты должен это знать. Но ты не отвечаешь. Я не могу с тобой контактировать, ты сам выбрал такой исход событий. — пуская горячие слёзы по щекам, говорит Антон, поглаживая свой живот. За что судьба так сильно над ним глумится? Но когда-то всему приходит конец. Так и пришел конец терпению Антона. Воспитывать ребенка одному без стабильного хорошего заработка — нереально. Ребенка и себя нужно кормить, одевать, обувать, содержать, а Антон не может. Родителей у омеги нет — погибли ещё в детстве парня, о чем Арсений прекрасно знал, а друзей не стало ещё после студентческих годов. — Мне не нужна такая жизнь. Своему ребенку я ее тоже не хочу загубить из-за своей беспомощности. Бог даст — может и простит. И ты меня прости. — говорит Антон и вновь нажимает на кнопку вызова абонента, ожидая того, что так и не услышит знакомого и когда-то невероятно родного голоса, что всегда был успокоительным для младшего в сложные времена. Как Шастун и предполагал — трубку никто не взял, прося перезвонить позже. Последняя осознанная капля боли и горечи упала с щеки младшего. Будто в тумане Антон доходит до кухни. В его осознании точно упускается момент, когда он взял остро наточенный нож в свои руки. Он просыпается лишь тогда, когда делает глубокий надрез вдоль своей кожи на руке, в области вен и громко стонет от боли, что пронзила все тело. Страх резко сковывает тело, паника и окончательный нервный срыв наступают мгновенно. Через пару секунд он вновь начинает говорить себе под нос слова, надеясь, что его хорошо слышит его малыш, что сейчас прячется под его сердцем. — Прости меня, мой маленький. Прости меня, ради Бога. Я не смогу тебя обеспечить, я не смогу быть хорошим папой. Прости, что я не дал тебе шанс стать хорошим человеком. Прости, что так и не смог дозвониться твоему отцу и сказать, что ты появишься на свет. Прости меня, а если не сможешь, то вини. Вини, малыш, только меня. Именно я во всём виноват, никто другой, маленький мой, — проговаривает Антон, пока соленые ручьи вытекают из глаз безостановочно, а кровавые руки держатся за живот, что уже успел заметно округлиться и зародить в себе жизнь, что могла появиться на свет и радовать своих родителей. — Господь, прости меня. Я не смог. Но вини ни ребенка, ни Арсения, вини только меня. Я виноват во всех грехах и неудачах. Я солгу, если скажу, что не хотел. Я и сейчас хочу покончить с этим всем. Но лишь запишу последние слова отцу малыша. Беря в свои трясущиеся руки телефон, Антон находит один контакт, заученный наизусть и нажимает на небольшой микрофон в углу дисплея, начиная записывать свой голос: — Арсений, привет, — здоровается Антон, вновь кладя телефон на стол и возвращаясь к делу, что только недавно начал. — я не буду долго распинаться и просто скажу тебе, что жду ребенка. От тебя. Третий месяц, Арсюш, представляешь? — голос предательски дрожит, сдавая собеседнику состояние омеги. — я носил под своим слабым сердцем все три месяца нашего с тобой ребенка, но больше не смогу. Это моё последнее сообщение тебе, обещаю. Ведь скоро меня не станет. Понимаешь, я не смогу так больше. Тебя нет, никого нет, я последний хлеб без соли доедаю и еле-еле концы с концами свожу, понимаешь? А тут ещё и ребенок. Я просто не смогу его содержать, — всхлипывая и издавая протяжный болезненный стон прямо в микрофон телефона, говорит Антон, нанося себе глубокие повреждения, вонзая лезвие глубже в вену. — я тебя очень сильно люблю и буду любить всегда. Прости, что не смогу показать тебе нашего малыша больше никогда. Так будет лучше для всех. Я больше никогда не буду тебе мешать, а сам с ребенком страдать не буду, мы и так многое пережили. В общем, это все, что я хотел сказать. Спасибо за все проведенные вместе дни, я очень ценю это. Прощай, мой лисёнок, — отправляя голосовое собеседнику в пустом диалоге, Антон наконец отключает телефон и заканчивает начатое.

***

Бездыханное тело лежит на холодном полу кухни, с лезвием в руке. Кровавая лужа рядом с головой и руками, многочисленные порезы, и самое жуткое, что бросается в глаза — ужас в глазах трупа и мертвая цепка одной руки на округленном животе. Всё это увидела полиция, когда приехала на вызов соседей, с жалобой на жуткие крики за стеной. В этот день умерло две невинных жизни, что просто хотели человеческого счастья и спокойствия, а Арсений узнал об этом лишь из новостей, когда вечером включил телевизор. Позже он увидел чат с когда-то давно любимым человеком и единственное сообщение, только после прослушивания которого узнав, что у него мог родиться малыш. Мог быть шанс, могла быть семья, но он сам его упустил, бессовестно предав своего омегу пару месяцев назад и сбежав от него как трус. У него мог быть любимый муж и собственный ребенок, но он выбрал любовницу и ушёл, оставив после себя лишь тяжёлый отпечаток на сердце Антона, что всего лишь пару часов назад ещё билось.