Сахар любви давно растворился в ложке

      Длинные блестящие шторы плотно задернуты. Ни одна капля света не должна проникать внутрь. Небольшая комната мрачна и бездушна. Черный шкаф, стоящий вдоль стены, полностью выпотрошен на пол. Каждая полка и каждый ящик открыты, а всё содержимое валяется в куче рядом, создавая и в без того неуютном помещении дополнительный хаос. Напротив на полу сидит Микаса, облокотившись на кожаный диван спиной. Её угольные волосы, которые она сама отстригла себе несколько дней назад, сейчас спадают на глаза из-за наклона головы. Ноги сильно поджаты к груди, а коленки шатаются от нарастающего с каждой секундой напряжения, которое та отчаянно пытается сдерживать. Лицо обволакивают девичьи ладони, будто поддерживая тяжёлую голову по обе стороны. Некоторые пряди прилипли к вспотевшей коже, а остатки туши на нижних ресницах окончательно потекли. Девушку трясёт и знобит. Стараясь успокоить своё тело, она сильнее вдавливает ступни в пол и впивается в бледную кожу лица, отчего на некоторое время появляются красные следы от ногтей. Она сидит, вжавшись в холодный материал дивана, и мысленно проклинает всё вокруг. Ей кажется, что сейчас её на мелкие кусочки разорвёт адская боль, которая идет изнутри, приступами, то слабее, то сильнее, но не отступает уже вторые сутки. Вторые сутки она не спит, не ест, а лишь четно пытается совладать с собой в этом, к сожалению, реальном мире. Вторые сутки она ничего не употребляет. Попытка бросить пагубную зависимость обернулась крахом, потому часть комнаты уже была вывернута, но не до конца, так как пришёл новый приступ и помешал этому действу. Постепенно становилось немного легче дышать и существовать в этом теле. И как только боль стала терпимее, девушка резко поднялась и сделала пару шагов в сторону, припав на колени около придиванной тумбы. Зрение отказывалось фокусироваться на чем-либо, а руки никак не переставали трястись, раз за разом подергиваясь в больном танце.       — Чёрт! — раздраженно выкрикнула брюнетка, обращаясь к стенам этого пропащего дома.       Резким движением она открыла верхний ящик с такой силой, что он вылетел на пол. Микаса моментально переключилась на него и сначала шарилась внутри руками, но потом просто перевернула его вверх дном, и когда содержимое оказалось вывалено, продолжила искать хоть что-то полезное. Так на сером, и местами отходящем ламинате, следом оказались все оставшиеся ящики. Девушка копошилась в куче оберток и фантиков, открывала каждую найденную коробочку, сама не помня откуда они у неё, выворачивала косметички и упаковки от пустых салфеток.       — Чёрт, ну хоть что-то, умоляю, — бормотала она в пустоту.       Микаса уже оставила мысль о завязке, и сейчас её настигла сильнейшая ломка, которая требовала найти хоть какую-то дозу для ослабления своего разрушающего действия. И почему раньше никто не предупредил о таких последствиях? Почему никто не остановил?       — В жизни нужно попробовать всё, — кричали они.       Почему в это понятие попробовать всё входило лишь попробовать всё плохое? Если пробовать все, одной жизни точно не хватит. Да и самой жизни никто не увидит, потому что наркотик оборвёт её. Кто-то говорил: «Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее». Так вот, наркотики именно убивают. Они, как оказалось, не развивают и не делают сильными личностями, не открывают новые границы возможного, а лишь безвозвратно забирают жизни.       — Микаса, это всего лишь лёгкие наркотики, они практически безвредны, не ломайся, давай с нами, — кричали они.       И где теперь все они, кто так жаждал её компании в курении очередного косяка с травой? Почему они не заперли её в комнате или не прогнали прочь, когда девушка впервые захотела попробовать что-то большее? Наркотики — это наркотики. К лёгким тоже привыкают. От легких наркотиков так же, как от тяжелых, умирают или сходят с ума. Что опаснее рогатка или пистолет? Убить можно и тем и другим, если точно прицелиться. Наркотики, как оказалось, бьют без промаха.       — Всего один раз, — говорил кто-то в эйфорическом тумане, — зато отвлечёшься от проблем.       Одна затяжка, одна таблетка, одна инъекция. Почему никто из них не сказал, что потом этот один раз и станет самой главной проблемой. Наркотики просто на какое-то, очень небольшое, время заглушили чувство тревоги за завтрашний день, вытеснив из сознания мысли о трудных, но необходимых поступках или вопросы, ответы на которые не являлись простыми. И это чувство лёгкости действительно оказалось таким приятным, что хотелось находиться в нём всегда. Жить, как птичка в клетке и очередной прерванный полет раз за разом. Ваш способ решения проблем помог создать видимость благополучия, спасибо и низкий поклон.       Наркотик — это цепкая ловушка. Наркомания, как акула с загнутыми во внутрь зубами. Попасть в пасть легко, а выбраться практически невозможно. Врать здесь некому. Если бы её предупредили обо всех последствиях, девица задумалась бы хотя бы на секунду?       Девушка еле переползла на диван, заново принимая удар усилившегося приступа. Помимо невыносимых болей по всему телу, она чувствовала нарастающую тошноту. Было ощущение, что её желудок и кишечник сжались и ссохлись до размеров сухофрукта, заставляя вырываться остатки пищи наружу. Трясущимися руками она выворачивала карманы одежды на себе, надеясь найти хоть какой-то пакетик с белым содержимым или на крайний случай манящую таблетку. Но нигде в квартире она так и не смогла отыскать столь необходимое ей вещество. Сейчас мозг работал лишь в одном направлении и, не получая желаемого, вгонял в страшную тревожность и нервозность, заставляя пытаться снова и снова. Ранее девушка слышала о симптомах героиновой ломки, куда входили жёсткие перепады настроения, агрессия и другие виды нестабильности поведения, но эту стадию она весьма умело преодолела, благодаря своему самоконтролю, который так чётко отложился в ней ещё с жизни до употребления. Она сидела на наркотиках совсем недолго и понимала, что нужно как можно быстрее это оставить. Но эта попытка прекратить была первой и единственной, потому с крахом провалилась. Делать было нечего, собрав все оставшиеся силы в кулак, она поднялась на ноги и пошла к выходу из квартиры. В коридоре тускло светила лампочка, свисающая с потресканного потолка на тонких чёрных проводах. Хватая ключи с вешалки в прихожей, она дополнительно и словно невольно провела рукой по полочке наверху, дабы удостовериться, что там ничего не завалялось.       — Да провались всё пропадом! — со всей злостью крикнула брюнетка, ударяя ладонью по стене рядом.       По щекам покатились слёзы от боли, что пожирала её тело всё больше с каждой секундой. Но она терпела, ведь уже направилась туда, где найдёт помощь. Выйдя на свежий воздух, Микаса глубже задышала и устремилась прямо по улице, минуя поворот за поворотом. Рваные попытки заглотить как можно больше кислорода, как ни странно, не помогали. На небе мерзким холодным цветом светила луна, и девушка старалась не поднимать взгляд вверх, ведь её высохшие и уставшие глаза буквально ослеплял любой свет. Наконец она зашла в нужный двор, состоящий из таких же старых девятиэтажек, что и её. Вновь немного отпустило, когда дрожащая замёрзшая рука набирала номер хорошо известной квартиры на домофоне. Хотелось взорваться от гнева, когда слух пронзал писк от нажатия кнопок и рингтон звонка. Она не знала, откроют ли ей, ведь мужчина, к которому та шла, требовал строгого порядка от своих посетителей. Перед тем как прийти нужно было обязательно написать ему, сказать когда и зачем ты придёшь, дождаться согласия и лишь тогда отправиться. Иначе он мог просто вышвырнуть тебя из квартиры или всё-таки отдать последний товар, но чётко дать понять, что больше здесь тебя не ждут. Район в целом неблагополучный, так что ссориться с уважаемыми здесь людьми было опасно для жизни. Но упустить единственного дилера, которого Микаса знала, в этот момент она не могла. Пока шли гудки домофона, девушка уперлась лбом в холодную железную дверь, ухватилась за ручку и изо всех сил пыталась не оставлять последних надежд. Прохладный металл отдавал морозцем по всему лицу, а в носу чётко ощущался кислый запах ржавчины.       — Кто? — наконец послышался сухой вопрос по другую сторону.       Этот голос был ей неизвестен, но от одной мысли, что ей ответили, по всему телу прошёлся разряд, дающий понять, что сегодня она точно останется жива, в какую цену это не встало бы. Вновь из глаз просочились слёзы, моментально превращаясь в настоящую истерику.       — Прошу пустите, — немощно простонала она в домофон, ‐ мне срочно нужно.       Мужчина на другом конце далеко не первый день варился во всем этом и знал, в каком состоянии сейчас находится человек на улице, плачущий в трубку. Но ему было глубоко всё равно на неё, и проблемы эти его никак не касались. Его задача была просто передать информацию о посещении и получить ответ.       — Входи. Жди на этаже три минуты, если я не открою, то уходи и больше не возвращайся.       Пока девушка, стиснув зубы и впиваясь руками в ржавые перила, как могла спешила подняться, то просто молилась всем богам, чтобы над ней сжалились. Она уже не каялась за свои проступки и не обещала сама себе бросить. Брюнетка остановилась на нужном пролёте и скатилась вниз по стене, усаживаясь от бессилия на бетонный пол около квартиры и вытирая остатки слёз. Невольно все силы организма были перенаправлены на слух, и на секунду она перестала ощущать что-либо, лишь вслушиваясь в шорохи за стеной. Брюнетка ещё не успела полностью сосредоточиться, когда посышался звук поворота замка и дверь медленно открылась от легкого толчка коленом. На лестничную площадку выглянул светловолосый мужчина с ничего не выражающим лицом и тихо цокнул себе под нос.       — Он тебе не рад, — бросил тот и удалился обратно вглубь квартиры, но дверь всё же оставил открытой.       Микаса живо поднялась на ноги, подавляя приступы тошноты и головокружений, шагнула за порог, прикрывая за собой. Она уже бывала тут, причём нередко. Но каждый раз это место менялось своим наполнением, словно величайшую галерею периодически обновляли новыми выдающимися экспонатами. Это была не совсем коммуналка, скорее просто огромная квартира, поделённая стенами на несколько небольших комнат. Но все здесь живущие и сюда приходящие подчинялись правилам главного дилера, который являлся хозяином этого логова. Странная и широко известная в узких кругах квартирка притягивала к своим дверям множество разнообразных людей, объединяя их общей целью. Разве не дар божий?       Хозяин убежища неугодных всегда передавал наркотики только собственными руками. Хобби у него было явно не из престижных, но человек он был ответственный и порядочный в каком-то роде, просто так сложилась жизнь. Сам тот уже не употреблял. Смог слезть ещё много лет назад, потому знал, какого это. Не хотел он никого подставлять в случае если его контора накроется, потому все грязные дела совершал собственноручно. Когда Микаса приходила сюда несколько дней назад за последней дозой, то перекинулась с ним парой слов, где сказала, что собирается бросить и больше не придёт. Тот лишь усмехнулся и довольно грубо её выпроводил.       — Потом кровью подпишешься под каждым своим словом, — кинул он тогда ей вслед.       Ему не нравилось, что люди, которых он снабжал, уходили с этой дорожки. Но также понимал, что это есть правильно и мало кто додумывается до этого так скоро. Обычно первые полгода каждое употребление приносит только больший и больший кайф, такая розовая, сладкая жизнь. А у этой девицы был даже меньший стаж. Он точно знал, как и где она впервые попробовала, потому что её жалкие друзья тоже закупались у него и никогда не скупились на подробности своих вечеринок. Потому и не удивился, когда несколько месяцев назад она сама пришла к нему готовая выложить на стол все деньги. За такой короткий период употребления никто, наверное, не бросает. Тогда он даже на момент слегка восхитился, приподняв одну бровь в немом удивлении, но почти сразу засомневался в ней. Тем не менее быстро забыл заядлую покупательницу в куче других дел.       Сейчас она стояла облокотившись на стену в прихожей и чего-то ждала. Чуда или милостыню? Сегодня в квартире было явно неспокойно. Из одной из ближних комнат исходила музыка, сотрясающая прилежащие стены, а из-под двери тянулся шлейф кальянного дыма, что расстилался по коридору ровным слоем. Из ванной слышались тихие голоса, нарочно заглушаемые звуком текущей воды. Тут из второй жилой комнаты вышел молоденький паренёк в одних штанах и медленно поплелся в помещение напротив, взглядом сверля дверь.       Микаса пустым взглядом провожала его до нужного места, когда их глаза на секунду встретились, и он остановился ровно напротив неё, перед дверью, куда собирался войти.       — Ты красива, — заметил он, медленно доставая из кармана зелёный пакетик и небрежно отправляя его в рот.       Она молчала.       — Правда, красоту твою я вижу плохо. Я занят красотой, что срывает крышу, — сказал он хрипло и нелепо пожестикулировал руками возле виска, пытаясь изобразить сумасшедшего. После он вошёл в комнату, скрываясь в дыму и выпуская его наружу в больших количествах. Микаса подметила его убитые пустотой глаза. Казалось, все стены здесь впитали голоса и отчаяние людей.       Наконец из самой дальней комнаты неспешно вышел невысокий темноволосый мужчина и направился к ней. Он остановился чуть ближе, чем тот парень, скрещивая руки на груди и смотря на Микасу в упор.       — Ну, что, бросила? — равнодушно спросил тот.       Его взгляд был холоден. Глаза рассекались спадающими на лицо прядями, не давая смотреть чётко в зрачки. Хоть ей и было не до игры в гляделки, но прямой взгляд мог бы лучше описать её чувства и сильнее разжалобить. Девушка медлила с ответом. Она думала, какие слова подобрать. Ей не хотелось выглядеть жалко, хоть это уже было так, и не хотелось быть выставленной вон. Ему же было абсолютно все равно на то, что она скажет в своё оправдание. Если бы каждый мог просто построить глазки и получить желаемое, он бы непременно стал посмешищем среди коллег.       — Почти получилось, — ответила она, слегка скрючившись от резкой, пронзающей боли в груди.       И всё же в прошлом столь сильная морально и физически девушка не могла свыкнуться с тем, что обычная человеческая боль в теле может быть столь отвратительной.       — Не лги лжецу, — отстраненно проговорил мужчина, но не смог удержаться и слегка скривил лицо в неприязни.       Идеальные незнакомцы встретились вновь, поэтому не пытались скрыть друг от друга искренних эмоций и намерений. Каждому было ясно, для чего они оба сейчас стоят друг перед другом и какая роль у каждого из них.       Внутри мужчины клокотало неприятное чувство ответственности перед другим человеком. И всё же перед ней могли быть открыты любые двери, но благодаря этому мерзкому району, где её дурная голова решила снять жилье подешевле, а также компании, в которую она неизбежно здесь попала, сделали своё дело. А спровоцировал это именно он, ведь никогда особо не задумывался о том, кому продаёт свой товар. Невольно дилер понял, что будь он немного строже в своих принципах, эта девица сейчас не сгибалась бы в приступах боли на его глазах. А с другой стороны виновата сама. Для него дни тянулись один за другим, особо не отличаясь друг от друга, так почему же не разнообразить их хоть раз, если теперь для умирающей от зависимости девушки единственный ключик к спасению — он сам.       Мужчина наконец оторвал от неё взгляд и начал возвращаться в своё помещение.       — Пошли, — тихо озвучил он, будто надеясь, что эти слова проскочат мимо ушей девушки.       Когда спустя пару минут брюнетка смогла разогнуться, то проследовала за ним сквозь уже затянувшийся дымом коридор. Столь желаемые слова она уловила максимально отчетливо. Брюнетка вошла внутрь его личной комнаты и осталась стоять у двери. Мужчина уже сидел в мягком кресле у окна, на подлокотниках которого лежало множество книг и обрывков каких-то бумаг. Было мрачновато, но свет из окна и напольная лампа, к большому сожалению девушки, довольно хорошо освещали помещение. Здесь стояли шкафы, стол и стул, диван и кресло, а на стенах во всю высоту красовались рисунки красками. Она не была тут ранее, и вообще никто не был. Ей очень не хотелось распыляться в длинных речах или вступать в какой-либо контакт, но раз выдалась возможность получить столь необходимое, то она была готова на всё.       — Что употребляешь? — спросил тот, демонстрируя, что не нуждается в её унижениях.       Конечно, он сам всегда продавал ей наркотики, но в потоке людей быстро забывал, что конкретно и кому отдал. Люди пишут — он даёт. На этом точка. Никогда он не был рад обществу наркоманов, на которое работал. Тем не менееименно это общество самозабвенно отдавало ему всё до копейки, а он в свою очередь выделил им большую часть своей квартиры, чтобы каждый день не принимать одних и тех же по несколько раз, а сразу предоставить пастбище для тусовок.       — Что ты употребляешь? — прошипел он в ответ на длительное молчание.       Излишняя медлительность девушки страшно раздражала, но она просто не могла быстрее соображать. Он прекрасно понимал это, но никакого сочувствия проявлять не собирался.       — Да боже, дрянная девчонка! Как я тебе помогу, если ничего не знаю?       Дилер резко поднялся и подлетел к ней. Он вскипел лишь на мгновение, а после снова приобрёл безжизненное выражение лица. Ему нужно было узнать ответ на вопрос самому, что в теории было нетрудно. Мужчина собирался отметать возможные варианты, начиная с самого худшего. Он схватил и сжал ладонью одно из её запястий и поднял рукав толстовки. Бинго! Это было быстро, а она даже не успела сообразить. Но радости в собственной маленькой победе на его лице заметно не было. На тощей руке, в районе локтя, виднелись ещё не зажившие точки инъекций.       — Фу, могла бы и что-то поприличнее выбрать, — скривившись бросил он, грубо отталкивая от себя её руку и отправляясь к шкафу.       Микасу накрыл новый приступ боли, поэтому все действия дилера были как в тумане, пока она пыталась сконцентрироваться на своём теле. Небольшая манипуляция с её рукой окончательно лишила девушку сил сопротивляться, и она прислонилась плечом к стене, после чего сползла вниз, усаживаясь на полу и подгибая ноги под себя. Казалось, что если заниматься меньше места в пространстве и сжаться насколько это возможно, то будет легче перетерпеть боль и подавить тремор.       Это было далеко не его дело, что она там предпочитает. Но всё равно он оставался мужчиной и больше всего в жизни не мог терпеть девушек, которые кололи внутривенно. Как-то это было слишком сильно для молодых девиц. Со шприцами у него ассоциировались только заядлые мужики-наркоманы, которым в жизни уже точно ничего не светит.       Микаса просто не знала, что отвечать. Извиняться? Благодарить? Она хотела получить помощь, а он это и так делал, потому покупательница просто отдала свою тушку в его властное распоряжение.       Мужчина достал из шкафа зиплок с белым содержимым, чистую ложку, жгут и бросил рядом с ней на кафельный пол, добавляя сверху зажигалку из своего кармана.       — У меня есть, — наконец тихо подала она голос, мельком взглянув на этот набор.       — Кто бы сомневался.       Мужчина стоял над ней, ложно предполагая, что она самостоятельно поднимется. Сил и желания ожидать чуда не было, поэтому он наклонился и взял её под руки, поднимая и силой устанавливая на ватные ноги. После чего одной рукой сгреб в охапку всё то, что только что бросил и всучил ей. Благо боль немного притупилась, и она пришла в себя.       Из кучи он выудил свою зажигалку и убрал в карман. Брюнет осторожно направился к двери, поддерживая Микасу за талию, пока её рука покоилась на его плече. Новое чувство ответственности за чужую жизнь только начало откладываться на задворках сознания, но уже вовсю раздавало команды, заставляя мужчину тащить слабое тело на себе.       Довольно медленно, словно разрабатывая ноги после операции на позвоночник, они шли по коридору в обнимку, пока девушка наконец не оторвалась. То ли воодушевленная пакетиком в своих руках, то ли не понимающая такой заботы, перед дверью в ванную она наконец почувствовала себя лучше и начала убирать руку с его шеи, а после и вовсе отошла на пару шагов в сторону. Мужчина остановился и смерил её брезгливым взглядом, после чего резко открыл дверь в ванную, где до сих пор находились местные постояльцы.       — С глаз моих исчезли, — утомленно сказал он, потирая переносицу холодными подушечками пальцев.       Когда сладкая парочка, состоящая из парня и девушки, шатаясь покинули место, он толкнул брюнетку внутрь.       — Делай всё там, не желаю видеть, — грубо бросил тот, — да прибудет с тобой солнце счастья и покоя.       И он захлопнул за ней дверь. В повторе нужды не было, ведь она чётко помнила последние двое суток мучений и желала лишь скорее покончить с этим. Мышечная память удивительное явление, которым Микаса сейчас собиралась воспользоваться во всей его силе. Девушка живо затянула жгут выше локтя, капнула в идеально чистую ложку воды из-под крана и высыпала содержимое пакетика туда же.       «Дал ровно на один раз, ублюдок» — пронеслась мысль в её голове.       Отыскав в своих бездонных карманах фирменную зажигалку продуктового у дома, она нагрела всё до нужного состояния, набрала в шприц и отправила иглу прямиком в свою кожу, медленно вводя внутрь. Как жаль, что эйфория приходила не по мере введения наркотика, а лишь позже, поэтому таинство момента совсем отсутствовало. Микаса ввела всё до последней капли и, выбросив лишнее в мусорку под раковиной, сполоснула ложку, скрутила жгут и направилась назад в комнату. Оказавшись внутри, она слегка неуклюже плюхнулась на диван, позабыв о присутствии сурового мужчины. По лицу её медленно расплывалась ухмылка, ведь тело наконец переставало приносить ей столько боли.       — Не расслабляйся. Тут клуб самоубийц, — озвучил мужчина, сидящий в кресле около дивана. Он понимал, что сейчас его слова пустые и даже не фиксируются в её голове.       — Как тебя зовут? — медленно проговорила та, разглядывая свои руки, протянутые к потолку.       — Леви. Моё имя Леви, — ответил мужчина, с некой усмешкой глядя на её развлечение.       — Это настоящее имя? Не боишься, что тебя сдадут?       — Кто? Ты что ли? Конечно, ты этого не сделаешь, я тебе жизненно необходим. А если что, я тебя просто убью, — сказал он, и подняв кофту, указал на пистолет за поясом.       Он сам не до конца понимал, почему позволяет девчонке находиться здесь до сих пор. Как минимум следовало бы выгнать в общую комнату, а не рассказывать о себе, пока она валяется на диване в сладком блаженстве.       — Лучше умереть, чем пережить это ещё раз, — равнодушно ответила девушка, — просто дай мне еще пакетик и делай со мной всё что хочешь.       Она села на диване, сбросила кроссовки, улыбнулась, и теперь он понял. Несмотря на ствол за поясом, в этой комнате вооружена только она. Хоть эта улыбка, вероятно, была обращена не ему, а дозе наркотиков, что уже циркулировала в её теле, но Леви всё равно пришлась её фраза по душе. Мужчина резко встал и медленно подошёл к сидящей, а затем протянул большую ладонь к её шее. Сначала совсем легонько обхватив её горло рукой. А она только глядела на него широко распахнутыми глазами и даже слегка ластилась к руке. А в этих серых глазах было все меньше серости. А чёрные зрачки становились всё больше и чернее. И кожа её давно бледнее, чем снег. Он сильно сжал руку, что занимала почти всё пространство на хрупкой шее и наклонился к ней, резко притянув девушку к своему лицу так, что между их глаз мог пройти электрических разряд.       — Всё, что захочу? — повторил он, слегка ослабляя хватку, чтобы дать ей возможность ответить.       — Всё, что захочешь, — вторила она ему, прищуриваясь в ответ на его вызов и ничуть не страдая от руки на глотке.       Девушка чётко ощущала поток тёплой волны, что шла от головы к животу, приятно растягиваясь по телу. И приняла это за возбуждение, которое её пьяное тело выдаёт на действия дилера. Но проблема была в том, что это были волны эйфории от принятых веществ. Страха в ней не было, ощущения опасности тоже, и мысли текли так легко. Она грезила обо всем, чего хотела достичь и казалось, что любая цель ей по зубам. И целью девушка уже избрала его, когда он резко впился в её высохшие губы. Поцелуй был груб и настойчив, а она отвечала тем же. Микасу так манили каменные джунгли и их яркие огни, в которых Леви был предводителем. Она нырнёт с головой в этот трехцветный мутный мир, чтобы променять всё, что делает людей людьми на него одного. Но вместо принца получит только золотой шприц. Он оттолкнёт её от берегов отчаяния, и её лодка отчалит в никуда.       Они кусали губы друг друга с той страстью, что была не знакома ни одному из них. У Микасы была передозировка накрывающих с головой чувств. Мужчина сперва не спешил залезать ей в рот и не давал сделать это ей. Но упёртая девица быстро проскочила внутрь своим языком, встречаясь по дороге с его. Поцелуй быстро перерос в глубокий и мокрый, когда в один момент мужчина выпрямился, грубо дёрнув за собой девушку, всё ещё удерживая за горло. Не переставая раздирать её губы и ловко орудовать языком в этой жестокой борьбе, второй рукой отправился под кофту в поисках женских прелестей. Отыскав скрытое, сильная рука не скупилась на разного рода прикосновения. Он активно сжимал округлую грудь время от времени ухватываясь пальцами за сосок и слегка оттягивая его, пока их губы вновь и вновь пожирали друг друга. В поцелуй вмешались тихие постанывания, но Леви было мало чувствовать и слышать, ему хотелось видеть. Потому он разорвал очередной глубокий поцелуй и наконец оторвал руку от глотки брюнетки, собирая оба её тонких запястья в ладонь и выпрямляя женские руки вверх. Микаса всё сообразила, и послушно оставляя их наверху, позволила мужчине стянуть с себя кофту и футболку под ней. После чего она почувствовала резкий толчок в плечо, отчего и без того мутное сознание на секунду полностью отказало. Затмевающие чувства кайфа и эйфории смешались с сильными эмоциями от близости, слишком перегружая нервную систему. Голова сильно закружилась, а в глазах пятнами поплыла темнота. Она полностью потеряла ощущение положения тела в пространстве и казалось, что органы равновесия и слуха полностью отключились. Мозг отказался принимать команды, как бы точны они ни были. Когда разум вновь вернулся в тело, она уже лежала на диване, а мужчина стягивал остатки своей и её одежды. Она схватилась руками за голову и сжалась в клубок, будто желая устаканить плывущую картину перед глазами. Дилер лёг сбоку от неё на диван, сильнее притесняя девушку к стене.       — Что, плохо тебе? — риторически и надменно спросил тот.       Он с силой разогнул её ноги обратно в прямое положение и отправил заранее смоченные слюнями пальцы к интимному месту, начиная перебирать половые губы.       — Ты мистическое дерьмо, точно не физическое. То, что у нас с тобой есть — это отголоски твоих фантазий, — тихо сказал он над самым её ухом.       Когда девушка чётко ощутила грубое проникновение внутрь, то окончательно пришла в себя, слегка вскрикнув от резкости его движений и вцепившись в мужское запястье, не давая совершать новых движений.       — Я сейчас полностью на твоей стороне, так что чти меня, прими моё покровительство, — шептал он, — будь тихой.       Микаса отпустила руку и притянула его к себе за шею, впиваясь в раскрасневшиеся тонкие губы. Леви вновь сделал поступательное движение и ощутил, насколько мокро и узко внутри. Девушка слегка извивалась от каждого нового проникновения, прижимаясь к нему ближе. Мужчина быстро набирал темп внутри женского влагалища и слушал приглушённые поцелуем стоны покупательницы. Она же старалась сделать ему максимально больно и неприятно, сильно кусая сухие губы и не давая глотнуть лишний раз воздуха, за то, что он запретил ей выражать эмоции и заставил сдерживаться. Ему такое проявление протеста приходилось даже по душе, и когда она на момент затаила дыхание, а после громко выдохнула, замирая под его рукой, он постепенно остановился и разорвал поцелуй. Леви самодовольно глядел на её беспечное лицо, когда его рука потянулась вверх, минуя живот и прибегая вновь к соску. Мужчина не понимал до конца, как юной героинщице удалось испытать оргазм, ведь опиаты безвозвратно забирают эту возможность. Тело Микасы, как и сознание, разгорячились, позволяя проводить с собой любые манипуляции, а в голове расстилался туман эйфории, что и спонсировал всё происходящее. Пальцы принесли с собой женскую смазку, что заставила красноватый сосок встать от игры влажной рукой. Тут девушка свободной ладонью резко обняла Леви за торс, притягивая своё тело к нему так, что каждый участок кожи соприкасался с его. Закинув ногу на бедро дилера, она потихоньку тёрлась о мускулистое тело, чем только сильнее возбудила мужчину. Микаса максимально приблизилась к его губам, но так и не оставила на них поцелуя.       — Теперь говорю я, — процедила та, желая отомстить.       Она отцепилась от него и, взяв за оба плеча, расположила мужчину ровно по центру дивана, сама садясь сверху, чуть ниже окрепшего члена. Девушка показательно сплюнула в руку, давая тонкой струйке эротично растянуться до ладони, и обвила её вокруг горячего органа, массируя только головку. От влажности чувствительность мужчины усилилась в разы, и каждое движение женской руки отдавалось разрядом по телу, заставляя его издавать приглушенные стоны раз за разом. Но она не дрочила ему, а просто дразнила, потому ожидать было нечего. На лице Микасы мерцала шальная улыбка. Тёмные волосы спадали на лицо, скрывая одну половину лица. Абсолютно голая она сидела на нём и наслаждалась своим превосходством. Узкие плечи, тонкая талия, мягко переходящая в округлые бёдра и упругие ягодицы. И все же для него оставалось загадкой, как она могла сохранить такие формы. Он приподнялся и схватил её за локоть, отдергивая руку от члена и резко притягивая на себя, отчего Микасе пришлось привстать на коленях и нависнуть над ним. Её руки оказались упертыми в подлокотник по обе стороны от головы мужчины, когда он положил широкие ладони на бедра, подавая их назад и усаживая девушку на член, дополнительно поднимая таз для максимально глубокого проникновения. Дилер не убирал рук, сжимая её тело с двух сторон, не давая подняться. Брюнетка ощутила горячую плоть, вошедшую до самого конца, и с губ сорвался громкий стон. На лице секундно пронеслась эмоция страха, и она резко глянула на Леви.       — Да плевать мне на твои указания, — зло сказала она, сменив выражение с пугливого на недовольное и уставившись на мужчину, что уже собирался сделать очередное замечание.       — Ну раз так, — начал он.       А закончил уже не словами. Леви согнул ноги в коленях, плотно упираясь ступнями в диван, и начал двигать бёдрами вверх и вниз, самостоятельно входя и выходя из девушки, пока она, запрокинув голову, издавала громкие стоны. Всегда ранее, когда девушка в сексе с ним была сверху, это означало, что он отдыхает, а она делает всё сама, лишь создавая вид доминирования. Но сейчас мужчина решил пойти другим путём и указать таким образом на своё превосходство. Девушка позой сверху хотела лишь поиздеваться над ним, тем не менее, быстро вошла во вкус и уже диктовала свои просьбы. Он совершал толчок за толчком, ловя взглядом приоткрытые губы Микасы, которые она периодически облизывала длинным языком.       — Глубже, — задыхаясь сказала она.       И Леви стал дополнительно надавливать на женские бедра при входе, чтобы проникать ещё дальше. В её голове уже разрушились все табу и нормы, теперь в крови циркулировала только похоть. Невероятный контраст ощущений: жарко, мокро, изумительно. Стоны всех присутствующих заполнили комнату. Он вбивается в неё до предела, наслаждаясь сладкими протяжными стонами и с силой хватая руками задницу. Эта грубость и ощущение удовольствия возбуждают, а внизу живота тянет от каждого движения члена, достающего до упора. Одна рука Леви обхватывает ее грудь, а вторая начинает массировать клитор, пуская по телу новые заряды электричества. Она буквально плавится, течет под горячими прикосновениями своего покровителя, так безжалостно трахающего её. Её бьет крупной дрожью, в горле окончательно пересыхает от громких рваных возгласов, когда мужчина чувствует пульсацию вагины и полностью усаживает её член и больше не двигается, оставляя пару секунд на передышку. Он с лёгкой самодовольной улыбкой ощущал дрожание ног и впивавшиеся в его плечи пальцы.       — Ещё не всё, — отрезал тот, выходя из неё, и рывком меняя их положение относительно друг друга.       Теперь девушка находилась под ним, а он продолжал совершать манипуляции. Вставая на колени чуть позади её ног, дилер заставил Микасу перевернуться в позу собачки и встать на локти. Но девушка не мешкает и лишь толкает его бедрами назад, выгибаясь перед ним раком и оттопыривая пятую точку. Тот тихо рычит от открывшегося вида и возбуждающей самодеятельности девушки. Леви начал пристраиваться сзади, попутно поправляя позу девушки под себя. Её ноги он раздвинул шире, чтобы зад немного опустился, и жёстко надавил рукой на поясницу, заставляя прогнуться подобно кошке. Когда его устроила поза, он без труда вошёл внутрь всё ещё мокрого женского лона и вновь стал набирать темп. Наружу вырвался судорожный крик от неожиданности и удовольствия, смешанных в этом наркотическом коктейле эмоций. Одна рука держала бедро девушки, периодически рассекая воздух для шлепка по заднице, а вторая сжимала талию сбоку. По комнате больше и больше распространялись хлопающие звуки вперемешку с громкими девичьими возгласами. Микаса стонет что-то непонятное, чуть ли не рыдая от количества эмоций и гормонов в своей крови. Сердце кажется сейчас не выдержит и просто остановится, послав все эти блаженства.       Когда мужчина почувствовал приближение оргазма, он схватил брюнетку за волосы, наматывая их на кулак, насколько это было возможно и оттягивая её голову назад. Мышцы влагалища непрерывно сжимались вокруг крепкого члена, заставляя девушку снова и снова неестественно выгибаться от оргазма. Член пульсировал внутри, и брюнетка чувствовала горячую сперму, наполняющую её и стекающую по ногам.       Леви слегка огладил женское бедро и вышел. Девушка бессильно плюхнулась на живот, поворачивая голову и следя за действиями дилера. Тот отошел к одному из шкафов и, достав оттуда небольшую таблетку в одинарном блистере, что была средством экстренной контрацепции, он передал её в руки лежавшей в эйфории девушке, а также добавил сверху пачку салфеток. Леви знал, что это точно был самый яркий секс в её жизни, и если физическое удовлетворение ей удалось как-то получить, то моральное явно нет. Для неё это был просто этап, действие, навеянное героином желание, потому никаких отношений, обязательств и того подобного он себе не пророчил.       — Назови своё имя, — обратился тот, обматывая пояс большим белым полотенцем.       — Микаса.       — Я сейчас пойду в душ. Выпей это, вытрись и уходи до моего возвращения. Больше не появляйся тут, Микаса, — равнодушно кинул он на прощанье.

***

      Дилер сидел в комнате, освещаемой ярким солнцем, что проникало сквозь лёгкий тюль. Он листал в телефоне список чатов с покупателями, чтобы вспомнить, кто должен прийти следующим. Очередной жаркий день страшно изводил, не давая мыслям собраться в кучу. Тут в дверь постучали, и внутрь заглянул светловолосый напарник.       — Там к вам опять без предупреждения, — недовольно оповестил он.       — Кто? — поинтересовался Леви, не отрываясь от дел.       — Новенькая.       — Пусти, — кинул тот, поднимаясь с кресла.       Ничему жизнь его не научила, и он всё также пускает к себе неизвестных заблудших душ, стремящихся к наивысшему успокоению. Когда мужчина услышал звук закрывающейся изнутри двери, то вышел в коридор, как это делал всегда. Он прошел вперёд, и перед ним предстала ещё совсем юная особа, явно переживающая. Её длинные черные волосы рассыпались по плечам, а взгляд бегал туда-сюда, стараясь нигде не задерживаться. Тонкая бледная кожа предательски демонстрировала чуть ли ни каждую венку на веках и висках. Высохшая кожа на руках и слегка покрасневшие костяшки. У неё анемия? Чем она больна? Слишком много открытых участков тела для такого района, даже в столь жаркие дни девушкам, а тем более девочкам, не стоило пренебрегать одеждой.       — Сколько тебе лет вообще? — спросил дилер, бросив единственный взгляд и сразу закатив глаза. Ему было по-прежнему всё равно кому продать, но ради интереса и некой статистики он узнал.       — Пятнадцать. Я хочу попробовать первый раз, — ответила та.       — Тогда травка?       Мужчина терпеливо дожидался ответа, уже готовясь развернуться и направиться в комнату за товаром, когда она наконец обратила чёрные блестящие глаза на него.       — Да, немного, — серьёзно ответила та.       Внутри Леви на секунду всё сжалось. Страх в момент сменяемый уверенностью. Этот переход чётко виден по взгляду. Тысячи мыслей, одна за одной влетали и вылетали из его головы. В архивах подсознания воцарился минутный хаос. Девочка всё еще следила за ним, не спуская глаз с тревожного лица дилера. Её тонкая бровь изогнулась в немом вопросе, и тогда его резко осенило. Мысль о продаже медленно начала растворяться в голове.       Сколько суток дождя прошло с того дня? Двое суток дождь. Сколько суток длился внутренний шторм? Двое суток шторм.       Двое суток ночь без сна — чёрт знает что это было. Мысли тихонько дрожали в голове: «Мы же ещё живы, значит: всё отлично!». Как-будто весь мир просто вымер. Лишь иногда молния вскрывала силуэт, что стоял у штурвала и глазами слепыми смотрел за горизонт. И если это не его вина, значит — это не его война.       — У тебя есть семья?       — Да, мать и отец, мы живём неподалёку, — настороженно ответила она, — у меня есть деньги заплатить.       Но дилера не интересовала её платежеспособность.       — Как зовут твою мать? — наконец спросил Леви. Это был его последний вопрос, благодаря которому тот смог бы доказать или опровергнуть свою догадку. — Микаса, — хмуро ответила та.       Точное попадание. Ноги вросли в пол, каждая ступня будто прибита на гвоздь.       Его роскошный мундир отстранённости уже пропитан насквозь морской водой, и сам командир так же пропитан солью, но не только морской. Он сам стал деталью своего могучего судна. Раньше сражал толпы пиратов и девок распутных, пережил свист свинца и золота груды. Скрывала его каюта, но вот настал день судный. В этом подростке он верно смог рассмотреть долю той строптивой девицы, что многими годами ранее закупалась у него, и однажды отдалась ему под дозой героина. Всего лишь два дня он думал о ней после этого. Старался забыть и умыть руки от этой ответственности, но те дни оказались грозовыми. И в каждом проблеске света он видел её тень. Вновь старался снять с себя все путы, обвиняя её саму в такой судьбе. Но теперь девчонка пришла сюда волей случая и одним только материнским взглядом окунула его в те времена. Как бы быстро Леви не бежал от той девушки, как бы не снимал с себя ответственность, он всё равно знал, кто виноват. Настал час расплаты. Мужчина глядел на дитя сквозь пелену тех долгих лет и понимал, что не готов даровать ей возможность повторить страдания матери, свидетелем которых стал сам.       — Нет. Я тебе ничего не продам. Уходи, — лишь шепнул дилер и удалился назад в свою комнату.       Возможно теперь бурю сменит нежный бриз, и тучи растолкают ясное солнце, стирая страх и усталость с постаревших лиц. Только он один смерти дождя не дождётся. Кто-то заметит труп за бортом, но потом радостно крикнет: «Земля!». И мир навсегда забудет труп за бортом.