Когда расцветают розы

Этой ночью Кохаку не спалось. Он всячески менял положение, но уснуть никак не удавалось. Бросив все попытки пожилой худощавый мужчина, поднялся с кровати и заглянул в приоткрытую дверь, за которой мирно посапывали взрослые дети и внуки. Кохакунуси невольно улыбнулся, подумав о том, как же быстро летит время. Глядя на них, он испытывал чувство, что ощущает каждый родитель, глядя на детей, что многого добились в жизни. Прикрыв дверь спальни, Кохакунуси приблизился к кофейному столику, на котором красовалась ваза с увядшими розами. «Надо бы нарвать новых» — мелькнула мысль, но внимание Кохаку тут же переключилось на портрет молодой женщины, что висел поблизости. — Тихиро… — с тоской прошептал Нигихаями. Вот уже десять лет, как еë не стало. Он никогда не забудет тот миг, когда врач сочувствующим голосом произнëс: «Мне очень жаль». Розы были еë любимыми цветами, а потому в доме неизменно красовался алый букет. Всегда. С тех пор много воды утекло, уже нет раздирающей на части боли и оглушающей пустоты внутри. Лишь временами ощущается тихая тоска. Вначале было больно даже дышать и по утрам отсутствовали всякие силы даже на то, чтобы подняться. Но постепенно после вëдер тайно пролитых слëз — ведь Кохаку не любил показывать эмоции на людях — он начал подмечать мелочи, что напоминали о ней. От воспоминаний щемило сердце, но в то же время они дарили некое облегчение. Будто Тихиро незримо находилась рядом с ним. Но вопреки всеобщему мнению, время вовсе не лечит. О нет. Время лишь притупляет боль. В голове дымкой пронëсся мир духов. Как он позабыл собственное имя, позабыл абсолютно всë кроме одной милой девчушки, что так отчаянно врезалась в память. И это красивое имя. Тихиро. «Бездонная глубина». Губы растянулись в слабой улыбке от нахлынувших воспоминаний. Они повстречались трижды. В речке Кохакугаве, в мире духов и снова здесь. В мире людей. Очевидно их связала красная нить судьбы, раз они сталкивались друг с другом столько раз. В любом из миров. Он не в силах забыть, как еë прекрасная улыбка озаряла весь его мир. Внезапно тело пронзило дикой болью. Кохаку, схватившись за сердце, упал на прохладный пол. Из последних сил, он пытался доползти до шкафчика с лекарством. Но вдруг боль испарилась, будто еë не было и в помине. Всë тело налилось необычайной лëгкостью. Кохаку поднялся, но застыл в смятении, услышав за спиной нежный голос: — Хаку… Хаку повернулся, его глаза расширились от удивления. Прямо перед ним в светлом кимоно стояла…она. С горящими глазами и счастливой улыбкой на лице. Что за игры воображения? Это совсем не смешно. В горле застрял ком. — Что... — невнятно пробормотал он, но продолжить фразу не сумел. — Хаку — еë голос чуть дрогнул. Тихиро коснулась его руки и нетерпеливо сжала. Словно вечность ждала этой встречи. Хаку ощутил почти обжигающее тепло её ладоней — Обернись. Хаку медленно обернулся и замер от охватившего ужаса. На полу лежало его бездыханное тело. Он бы так и стоял, не отрывая шокированных глаз от, леденящего кровь, зрелища, если бы бы плечо не накрыла хрупкая ладонь. Кохаку медленно перевёл взгляд на Тихиро. Он пытался осознать увиденное, отогнать сумбурные чувства и думать холодной головой. На губах застыл немой вопрос, который Хаку не решался задать. — Я пришла за тобой — тихо произнесла Тихиро после долгого молчания. Кохаку пристально заглянул в еë карие глаза, будто не веря собственному зрению. Словно ожидая, что вот-вот сладкий мираж испарится, оставив его наедине с горьким разочарованием. Однако теплая ладонь, сжимающая его руку, ясно давала понять, что это не сон. В горле застрял ком, дыхание стало тяжëлым. «Я тосковал» — хотел сказать он, о сколько всего он хотел сказать, но из горла вырвался лишь неопределённый хрип. Он был не в силах вымолвить и слова, всë что он мог это крепко прижать её к себе и зарыться носом в каштановые волосы. Волосы в которых ощущался столь родной, знакомый запах, что щëки обожгло слезами. Женщина крепко обвила руками его талию, положив голову ему на плечо. — Милый... — еë щëки покраснели от слëз. В темной комнате царила тишина, что нарушалась лишь всхлипами и тиканьем часов. — Нам пора — произнесла Тихиро, мягко отстранившись. — Но как же они? — Хаку посмотрел на дверь, ведущую в спальню. Воображение нарисовало сцену, как утром Отохимэ и Мицуру обнаружат его тело. Как всë осознают. Родительское сердце больно дрогнуло. — Мы ещë увидимся с ними. Обязательно. Хаку посмотрел ей в глаза и, как ни странно, все сомнения испарились. Они взялись за руки и исчезли с первыми лучами рассвета, а завядшие розы вновь расцвели.