***
Прежде чем осознал это, он уже оказался на выжженном поле. Ужасающий пожар поглотил все. Родной ему городской квартал превратился в руины, словно поле битвы из фильмов. Когда рассвело, ярость пламени угасла. Простирающиеся высоко над землей пламенные стены сошли на нет, а бесчисленные люди потеряли свои дома и жизни. …Это было просто чудо — быть единственным живым существом во всем этом аду, оставшимся в своей первоначальной форме. Он был единственным живым человеком вокруг. Был ли он везунчиком, или его дом был построен в очень удачном месте? Он не мог сказать, что было правдой, но в любом случае, он еще мог дышать и ходить. «Я все еще жив, значит, я должен продолжать жить», — вот что он думал. Оставаться здесь надолго было опасно — и поэтому он бесцельно шел дальше. Но даже в этом случае в нем не было ничего похожего на надежду. Это было чудо, что он дожил до этого момента, поэтому он не думал, что теперь его спасут. Начнем с того, что он не может быть спасен. Что бы он ни сделал, он никак не может покинуть этот багровый мир. Это было чистилище на земле, и даже маленький ребенок знал свою судьбу. И вот он рухнул. Возможно, у него закончился воздух; возможно, он уже просто не мог дышать. Во всяком случае, он упал, глядя на небо, которое начало заволакиваться тучами. Вокруг него были человеческие фигуры, обгоревшие до черноты и совсем съежившиеся. Темные тучи заволокли небо, сообщая ему, что скоро пойдет дождь. …Хорошо бы. Огонь потухнет, если пойдёт дождь. И вот, тяжело вздохнув, он взглянул на облака. Даже если он не мог больше дышать. — «Просто — как же больно». Он с чувством произнёс эти слова за людей, которые даже пожаловаться на это не могли. Просто очень больно. Жить больно. Так больно, что он даже подумал о том, чтобы исчезнуть и освободиться от этой боли. С затуманенным рассудком он бесцельно вытянул руку вверх. Он вытянул руку не потому, что искал спасения. Просто — небо было так далеко. Вот о чём он подумал в последний момент. И вот его сознание истаяло, и вытянутая рука внезапно упала на землю… Нет. Должна была упасть. Обессиленная падающая рука была поймана большой рукой. …Он запомнил это лицо. Образ мужчины, который был обрадован до глубины души, когда он нашёл живого человека, и те слёзы, что хлынули у него из глаз. …Просто он выглядел таким счастливым. Настолько счастливым, словно только что был спасён не мальчик, но он сам. И вот. Словно завидуя тому, кто, находясь при смерти, лежал перед ним — мужчина сказал «спасибо», как будто благодарил за что-то. Спасибо за то, что позволил мне его найти. И вот, когда он выражал кому-то свою благодарность за то, что ему позволили найти и спасти всего одного человека — он улыбнулся самой что ни на есть счастливейшей улыбкой. И мне тоже захотелось испытать это чувство…
***
В палату вошел мужчина средних лет, на его устах мелькнула неловкая улыбка, и он спросил: — …Привет! Ты Широ-кун, верно? Меня зовут Эмия Кирицугу. Это слишком грубо, но… Ты предпочтешь отправиться в приют для сирот, или остаться с дядей, которого ты не знаешь? Привстав и согласно кивнув, я отправился с ним. Уже в коридоре, мужчина продолжил: — О, да… Я забыл сказать кое-что важное. Будет лучше, если сказать сейчас. Хмм… честно говоря… я вообще-то волшебник.***
Пять лет спустя
Красивая ночь, залитая лунным светом. Эмия Кирицугу молча стоял у окна и смотрел ввысь. Хотя уже стояла зима, но температура была не очень низкой; было достаточно холодно, чтобы кожа почувствовала легкое покалывание озноба. Это была идеальная погода для наблюдения за ночным светилом. Рядом с ним сидел мальчик. Он также спокойно смотрел на луну вместе с Кирицугу. Его звали Широ. Он был единственным, кого Кирицугу удалось спасти из пожара, в котором он потерял все. С тех пор прошло пять лет. Широ, который был ребенком, тоже постепенно взрослел. Кирицугу усыновил Широ, которому не на кого было положиться из-за пожара, и ему едва удалось выжить после того, как он привел в порядок разрушенный дом с кладовой, которую купила Айрисфиль. Что касается того, почему он это сделал — даже он сам не знал. Ему больше некуда было идти. Неужели у него тоже больше не осталось причин продолжать жить? Все цели и убеждения, которыми когда-то обладал человек по имени Эмия Кирицугу, были сожжены дотла этим злобным огнем. Человек, вернувшийся с того бесплодного поля, было просто трупом, у которого сохранилось бьющееся, пустое сердце. На самом деле, если бы он не спас Широ, то Кирицугу, возможно, действительно умер бы давным-давно. Однако он встретил Широ. Он встретил этого ребенка, который, к счастью, спасся от бушующего пожара, унесшего неисчислимое количество жизней. Это было чудо, что воскресило его из мёртвой оболочки, которую когда-то звали Эмия Кирицугу. Даже если бы он сейчас оглянулся назад, это была очень удивительная жизнь. Человек, потерявший жену и дочь, снова стал отцом. Ребенок, потерявший своих родителей, снова стал сыном. Теперь, когда он думал об этом, он повторял эту неизменную жизнь день за днем. Широ теперь называл Кирицугу «стариком», в то время как последнему не исполнилось и 40 лет. Может быть, ребенок чувствовал, что так будет лучше. Но правда заключалась в том, что жизнь, все еще остававшаяся в теле Кирицугу, была не более чем трепещущей свечой на ветру. По правде говоря, в конце концов, он мало чем отличался от старика. После этого он мирно и спокойно проводил свои дни, как будто жил в мечтах другого человека. В тот день пять лет назад была проведена черта сквозь его жизнь, которая уже отсекла все. Будь то Широ, Тайга, Райга-сан или молодежь из группы Фудзимуры; никто из них не бросил его с тех пор, как они встретились, и они все еще были вместе даже сейчас. Встречи, которые он проводил с другими людьми, были просто началом разлуки. Однако такое счастье было не спроста. Потому что-то, что он потерял в прошлом, никогда не вернется. Кирицугу неоднократно использовал предлог «путешествия за границу», чтобы заставить Широ остаться дома, пока он путешествовал к Айнсбернам. Он хотел спасти свою дочь, которая осталась совсем одна в ледяном замке. Однако независимо от того, как упрямо Кирицугу повторял свои визиты, Джубстахайт все еще не желал открывать защитный барьер. Это было понятно. Все усилия, которые Айнсберны приложили, чтобы добиться победы в четвертой войне, ни к чему не привели из-за предательства Кирицугу в последнюю минуту. Такой человек, как Кирицугу, должен был бы хранить молчание, даже если бы его наказали, но Ахт этого не сделал. Неужели он хотел отправить предателя в изгнание, как бездомную собаку, и позволить ему бороться на последнем издыхании и носить этот позорный титул до конца своей жизни? Или он планировал позволить Кирицугу никогда больше не встретить свою дочь и использовать это как самое суровое наказание, которое только может быть применено? Несмотря ни на что это уже было фактом. Если бы он был Кирицугу прошлого, печально известным «Убийцей Магов», тогда он, возможно, смог бы силой прорваться через это ледяное поле и броситься к своей дочери. Однако нынешний Кирицугу был затронут «Ангра Майнью» и уже был разъеден этим проклятием. Его плоть становилась все слабее и слабее. Его конечности атрофировались, зрение начало угасать, и он полностью потерял способность использовать магию. Он мало чем отличался от неизлечимо больного пациента. Он даже не мог найти начальную точку ограниченного поля и мог только блуждать в метели, ожидая смерти. Он понимал, что все его попытки были напрасны — в последнее время Кирицугу уже смутно чувствовал, что его время, вероятно, вышло. Другими словами, у него, вероятно, осталось не так уж много времени с того момента, как он был проклят черной грязью. Поэтому в последнее время он все время оставался дома, погружаясь в воспоминания и проводя время в оцепенении. Чем была его жизнь раньше… Думая об этом, он молча смотрел на луну вместе с Широ. —…Когда я был ребенком, я очень хотел быть героем справедливости. Внезапно он бессознательно пробормотал это. Подобно кораблю, который давным-давно ушел под воду, эти нетронутые и забытые слова внезапно сорвались с его губ — это было правильно. Кажется, некоторое время назад он сказал что-то подобное кому-то другому, хотя в конце ему не удалось это исполнить. Но когда же это произошло? Однако когда он услышал речь Кирицугу, Широ внезапно выказал недовольство. — Что? Ты говоришь, что раньше хотел этого, а теперь сдался? Поскольку мальчик питал глубокое восхищение Кирицугу, Широ, казалось, ненавидел, когда Кирицугу говорил такие самоуничижительные слова. Кирицугу часто испытывал крайний стыд из-за этого чувства. Мальчик считал своего приемного отца несравненно великим человеком. Он не понимал прошлого Эмии Кирицугу — включая ту катастрофу, из-за которой этот человек потерял все. Он просто-напросто сделал Кирицугу целью, достойной восхищения. Дух самопожертвования и чувство справедливости, которые Широ хранил в своем сердце, были настолько велики, что казались извращенными, и все это проявлялось в крайнем уважении и восхищении, которые он проявлял к Кирицугу. Это также было единственным сожалением за те дни, что отец и сын провели вместе. Широ хотел стать Кирицугу. Он хотел следовать по дороге, по которой прошел Кирицугу. Хотя Кирицугу хотел сказать ему, насколько глупой была такая идея, ему не удалось сказать это даже до конца. Если бы Широ жил как Кирицугу и шел навстречу разрушению так же, как он, то эти пять мирных лет жизни в конце тоже стали бы проклятием. — Твое желание исчезло? — переспросил Широ в ответ. Это заставило сердце Кирицугу заболеть — верно, как было бы замечательно, если бы это могло постепенно исчезнуть с течением времени. Кирицугу притворился, что смотрит на далекую луну, и спрятал печальные воспоминания за горькой улыбкой. — Хм, это довольно прискорбно. Когда ты взрослеешь, то больше не можешь стать героем. Было бы лучше, если бы я понял это раньше. Если бы он понял это раньше — тогда он не был бы обманут сладкой ложью о чудесах, которые развевались под знаменем судьбы. Кирицугу однажды выпустил демона, достаточно могущественного, чтобы уничтожить мир из-за своих идеалов. Было слишком поздно, когда он наконец осознал свою ошибку. Из-за этого погибло бесчисленное множество людей, включая родных Широ. И этот предвестник Ада все еще скрывался под горой Энзо даже сейчас. После той битвы Кирицугу неоднократно посещал это место с динамитом и потратил годы, чтобы наметить ситуацию с несколькими духовными венами. Он тщательно создал «бугорок» в месте, ведущем к горе Энзо. Возможно, это последний раз, когда он использует магию в своей жизни. Прана, образующаяся в результате соединения многочисленных духовных вен, со временем будет собираться на этом «бугорке». Когда его предел будет достигнут, в глубине горы Энзо произойдет локальное землетрясение. Потребуется минимум 30 лет и максимум около 40 лет, чтобы ‘шишка’ сломалась. Если все его расчеты были верны, то пещера внутри горы Энзо рухнет и навсегда запечатает «Великий Грааль». Хотя он не смог бы дожить до этого дня, Кирицугу сделал все, что мог, чтобы предотвратить появление «Пятой Войны» шестьдесят лет спустя. Широ, казалось, погрузился в глубокое созерцание из-за небрежных слов Кирицугу. Тем не менее он, казалось, принял точку зрения Кирицугу и ответил кивком. — В самом деле? Тогда ты действительно ничего не сможешь сделать. — Верно. Я действительно бессилен. Кирицугу также ответил с легким намеком на сердечную боль. Ты ничего не можешь сделать. В этой фразе не было особого плача или печали. Кирицугу посмотрел в ночное небо. — Ах, какая прекрасная луна… — как будто это была единственная ночь в его жизни, когда была такая красивая луна, и Кирицугу был вне себя от радости, что поделился таким прекрасным воспоминанием с Широ. — Хм. Если ты больше не можешь исполнить мечту, тогда позволь мне выполнить ее за тебя! Юноша небрежно дал клятву под яркой луной. Он сказал, что на месте Кирицугу добьется чего-то, к чему тот стремился, но не смог осуществить. В этот момент Кирицугу вспомнил. Он тоже дал подобное обещание. Он так же сказал нечто подобное перед человеком, который был для него важнее, чем кто-либо другой. Тогда он твердо верил, нечто, что было в его сердце, никогда не будет потеряно. Но эта уверенность — теперь была забыта, забыта всего мгновение назад. — Папа уже взрослый, так что, может быть, ты больше ничего не можешь делать. Но я в порядке. Так что доверь это мне! Широ продолжал повторять эти слова, которые звучали как обещание. Его слова вместе с сегодняшним представлением стали незабываемым воспоминанием, которое врезалось в сердце Кирицугу. Верно. Если бы это было при такой прекрасной луне — тогда он бы никогда этого не позабыл. Самая первая мысль Эмии Широ и эта драгоценная и невинная молитва, безусловно, станут самым прекрасным воспоминанием и навсегда сохранятся в его сердце. Однако если бы мальчик действительно унаследовал мечту своего глупого отца, он, вероятно, начал бы бесконечно причитать и испытал бы бездонное отчаяние. Но он определенно смог бы вспомнить то «я», которое существовало в этот момент, до тех пор, пока он помнил эту ночь. Он будет помнить это сердце, которое было у его юного «я». Это сердце было бесстрашным, не знающим печали и полным стремлений. Это тоже было бы спасением, на которое надеялся Кирицугу, потерявший себя, сам того не зная, и мало-помалу стираемый временем. — Да. Ах, тогда я буду спокоен сейчас. Даже если Широ пойдет тем же путем, что и он, он никогда не станет тем же человеком. Все шрамы в его сердце, казалось, зажили, когда он понял это. Эмия Кирицугу закрыл глаза. Затем этот человек, который ничего не добился в своей жизни и не одержал ни одной победы, перестал дышать. Его последние минуты были полны облегчения, и он скончался, как будто просто заснул. — Керри, кем ты хочешь стать, когда вырастешь? — спросила она под ослепительным солнечным светом. Он никогда не забудет ее улыбку и нежность. Этот мир так прекрасен. Как бы ему хотелось, чтобы время навсегда остановилось в этот прекрасный момент. Думая об этом, он произнес свое обещание, сам того не зная. Я никогда не забуду, что чувствовал сегодня. — Я хочу быть героем справедливости!