Запах свободы

Это случилось накануне рождественских праздников, в декабре. В Японии уже праздновали начало нового года. Тэхён решает сходить в ближайший храм, чтобы помолиться и купить парочку талисманов «на счастье и удачу» ранним утром, дабы в обед не тесниться с огромным количеством людей. На самом деле, Тэхён — не верующий — не разбирается в многочисленных богах и никогда не интересовался местными достопримечательностями. Кому принадлежит храм (или что это, монастырь?), кого просить о счастье, что делать — кто знает. Однако после того года Тэхён теряет покой, он больше не может вернуться в привычное русло жизни, что уж там до счастья и удачи.

Его звали Чонгук.

Такая невинная и чистая с виду душа в белоснежном кимоно. В тёмных волосах парня растут вишнёвые цветы сакуры. В то тёплое рождественское утро Чонгук подметал лестницу храма, звеня цепями, которые крепко обхватывали запястье правой ноги. Он удивлённо смотрит на то, как человек уставился на него. Вероятно, Чонгук совершенно не ожидал, что кто-то из людей его увидит. — Кто… кто Вас привязал? — Тэхён опускается на колени, потянув за цепь, конец которой дёргается с внутренней части храма. — Спокойно. Я вызову сейчас полицию, — твёрдо говорит парень, достав мобильный. — Сумасшедший мир. Интересное начало года, блин, — ругается Тэхён. — Что Вы, не надо, — Чонгук опускает ладонь на руку Тэхёна. Ким переводит на него внимательный взгляд. Чёрные большие глаза пронзительно смотрят на него. Чонгук улыбается ему мягко и нежно, произнося: — Я маленький слуга Бога. Здешние порядки не спасут моё положение. Тэхён сглатывает. — Но я благодарен за этот порыв, — Чонгук улыбается. Так Тэхён знакомится, как он думает, с человекоподобным видом Баку — добрым привидением, которого держат в заложники высшие Боги вроде Инари или Вишну. Чонгук почему-то именно такую ауру и источает — лёгкую, весеннюю, яркую. Он похож на стерха: сияет на солнце во всём белом. Цветы сакуры в его волосах делают Чонгука очаровательным. Тэхён знает, что существа не из этих земель должны быть невероятны, но не настолько же. Парень бесповоротно влюбляется в его улыбку, в нежный смех, в мягкое «буду молиться за Вас каждый день». Тэхён не верующий, но храм он посещает теперь настолько часто, что у людей закрадываются сомнения насчёт его религиозности. — Ты веришь в Будду? — спрашивает Хосок. — С чего ты так решил? — Тэхён удивлённо смотрит на него. — Ну, — Хосок пожимает плечами. — Или у тебя проблемы? Ты знаешь, что можешь мне всё рассказать, — друг ободряюще улыбается. — Помогу чем смогу. Всяко лучше, чем какие-то призрачные Боги и их вечные обещания снизойти с небес до твоего жалкого существования. — Всяко лучше, — повторяет за ним Тэхён. Он вздыхает. Чонгук, к сожалению, с храма отходить не может. Цепь на его ноге вызывает у Тэхёна ощутимую боль в груди. Странно видеть как практически человека держат в заложниках, заставляют прибираться за людьми, так ещё и иногда враждебно тянут в храм, отвлекая от бесед с человеком. Чонгук выглядит таким опечаленным в такие моменты. — Мне пора, — грустно говорит Чонгук. — Сегодня было приятнее, чем вчера. Это заставляет меня ждать каждый божий день, — прижимает к груди кулаки. Тэхён касается его руки тёплыми пальцами. Чонгук улыбается ему. — Я буду молиться за тебя. — Ты единственный источник счастья для меня, — Тэхён сжимает его руку. — Спасибо. Ну как спокойно принимать то, что ты ходишь, радуешься жизни, когда чья-то душа навсегда запечатана в одном месте? Плюсом ещё то, что ты, вероятно, любишь того, кто с тобой свободу разделить не может в силу обстоятельств. Тэхён не знает, почему он Чонгука видит, почему Баку, пожирающий все его кошмары и плохие сны, полубог, с которым Тэхён ощутил спокойствие, является чьим-то пленником. — Обычно, их запечатывают в сосудах, — пожимает плечами Хосок, когда Тэхён спрашивает у него про это. — Баку, говоришь? Почему бы Баку быть в дацане? — Ну я предполагаю, — Тэхён смеётся. — Что такое дацан? Почему ты непонятно говоришь? — Ну место, куда ты ходишь. Монастырь. Да и где ты такое аниме увидел с этими сосудами? — Хосок лезет в телефон, вбивая в поисковике что-то. — Вот. Сосуд запечатывания. Сломаешь — освободишь. Если я только что проспойлерил тебе твоё аниме — мне жаль, — смеётся друг. — Да всё нормально, — Тэхён улыбается. Чонгук — его эфемерное, воздушное чудо. Он краснеет, когда Тэхён тянется к цепи и следует за ней в храм. Полубог даже пытается его остановить, дрожащим голосом произнося «они будут злиться, не надо». Тэхён думает в этот момент, что небеса не многое потеряют от одного подметающего лестницы храма привидения. Что изменится в устоях мира? Ничего. Зато Тэхён каким довольным станет, когда его Бог наконец-то сможет просто пойти с ним домой, начать жить с чистого листа, быть рядом и радовать его чаще, чем парочка часов перед храмом. — Я освобожу тебя. Не бойся, — Тэхён улыбается, взяв в руки лицо Чонгука. — Даже если ты потом растворишься и станешь ангелом. Я буду доволен хотя бы тем, что ты в этом мире свободен. — Тэхён, — Чонгук касается его щеки. Он гладит указательным пальцем висок. — Ты сделаешь это ради меня? — Конечно, — Тэхён опускается на колени, поднимая на руки сосуд. Он выпрямляется, смотря в глаза Чонгука. Его полубог ему мило и нежно улыбается, смаргивая слёзы счастья. Ох, какая она прекрасная, эта свобода. Чонгук ощущает её в жилах, словно он снова начинает вдыхать, существовать в этом мире. Тэхён разбивает сосуд. Цепь моментально исчезает. С глубин храма тянутся сразу дополнительные цепи. Тэхён заслоняет собой Чонгука. И высшие Бога перед человеком останавливаются, не переходя черту дозволенного. Чонгук с улыбкой смотрит на то, как Брахма опускает руки, как Вишну вздыхает. — Как пахнет, — Чонгук обнимает Тэхёна сзади, вдыхая его аромат, — свободой, — шепчет он. — Нравится? — Тэхён смеётся. До тех пор, пока сердце не проламывает чужая рука. Ладонь с кровью проходит насквозь. Тело парня дрожит из-за резкой боли. Тэхён медленно теряет сознание. Он смотрит в чёрные глаза своего нежного Баку, не веря, что с минуты блаженства свободы не прошло и пяти секунд, как тот уже порывается к убийствам. И что-то потом шепчет на ухо Тэхёну, что Баку не водятся в храмах буддизма, что поклоняется существование Чонгука Брахма, Вишну и другим подобным высшим Богам совершенно другой религии. Это не храм, точно ведь. Поэтому сюда никто не ходит. Это дацан. Хосок же ему говорил. Действительно. Что же делать добрым Баку в монастыре? Чонгук прижимается губами ко лбу Тэхёна, любовно шепча: — Ты такой хороший человек. Помогаешь даже ашуре. Демону, — смеётся, проливая слёзы, словно находится в восхищении и восторге одновременно. — Я впечатлён. Спасибо, — Чонгук улыбается мягко и нежно. — Ну, что ты? Не плачь. Ты обещал радоваться за мою свободу. Тэхён закрывает глаза. Чонгук открывает рот, всасывая душу человека в себя. С его волос цветы вишни увядают. Белоснежное кимоно окрашивается в красный. Свобода пахнет кровью.