Кейнари

Богатый караван вереницей белых слонов плывет к столице королевства Аютии, везет щедрые дары правителю Сун и его сыну. В парчовом паланкине едет на встречу с судьбой черноглазая Ти, принцесса северных земель. Красотой подобна она Солнцу, что обжигает беспечных и одаривает теплом достойных. Дар бесценный везет принцесса — сердце свое, даждущее любви. Ждет её союз с горделивым воином и будущим правителем во благо благополучия и мира двух государств. Но не слышит беспечный Майл призывных труб каравана. Сладко спит он в объятьях кейнари после жаркой ночи любви. Нет больше места в сердце его для иных, кроме узкобедрого Апо. Дурные слухи плывут по королевству, что забылся отважный воин в колдовских, бедовых чарах. Видит правитель Сун лишь один выход для принца — женитьба. А безделушку, пойманную сыном прочь отправить, в дикие земли. *** Их заселяют в огромный дом: множество комнат и коридоров. Робкие взгляды и рукопожатия открывают каждый новый день. Апо чувствует тревогу. Мутной волной поднимаются воспоминания о золотой клетке в далеком королевстве, о долгом заточении. И о том, что случилось после. Ему хочется прижаться к Майлу, через тепло тела передать хоть частицу прошлых мгновений, но тот ведет себя сдержано и почеркнуто вежливо, как и положено будущему главе мафиозного клана. Вживается в роль. Следит за словами. Радость от встречи сменяется для Апо тоскливой грустью. Ожиданием чуда, крошечным шансом на взаимность. В отчаянии Апо выбирает беспечность и смех. Так он ярче, звонче, заметнее и, наконец, все чаще ловит на себе любопытные взгляды партнера. Пусть увлечение не любовь, но Апо радуется и этой малости. Репетиции складываются в часы, смешивая мысли и чувства актеров, сплетая в общий клубок сердечные ритмы. Прикосновения все чаще обжигают, сладкой болью разливаются по телу. И вот уже Майл касается его лица, медленно проводит пальцами по идеальной линии скул, трется щекой о висок. Апо почти не дышит, впитывая забытый запах и кажется ему, что время несется вспять ураганом. *** Щедрый пир для дорогих гостей устраивает правитель Сун. Полон стол всевозможных блюд и рекою льется сладкое вино. Скромно сидит черноглазая Ти, но свет ее красоты слепит гостей. Подле нее, скручившись змеей, в бархатных подушках примостилась старуха — кормилица, самая сильная ведьма по ту сторону тибетских гор. Злобно глядит она вокруг, все ей не мило, а наследник особенно. Майл равнодушно взирает на пир и не трогает его красота принцессы. Еще свежи на теле жаркие прикосновения кейнари, еще звучат в сердце сладострастные стоны любимого. Скучно наследнику земель на приветсвенном пиру и мысли его тягостны. Противится сердце Майла отцовским планам. Предлагает владыка Аютии подивиться дорогим гостям на редкое чудо, насладиться изящным танцем диковинного создания, пойманного доблестным сыном. Белет яростью лицо наследного принца, сжимает рука рукоять меча, но не смеет он перечить отцу при подданных и чужеземцах. Легкой поступью в прозрачном шелке выступает божественный Апо в центр зала. Золотом расшиты рукава его одежд, в обнаженной груди бьется сердце в такт барабанам, звенят колокольчики с каждым шагом. Жемчужный венец украшает голову кейнари, а глаза его смотрят только на Майла. В руках у Апо флейта из тонкого бамбука и летит песнь любви под высокими сводами замка. Смотрят с восторгом на волшебный танец гости, а старая ведьма и вовсе не спускает глаз с юноши. Знает старуха, что живое сердце кейнари дарит вечную красоту и бессмертие. *** — Что не так? — ловит за руку Майла встревоженный режиссер, — ты выглядишь уставшим. Актер только пожимает плечами. Волнение. Новые лица. Он плохо спит, будто вбирает в себя все звуки и события дня и они бродят в нем полуночными часами, рождая странные, яркие образы. Майлу снятся водная гладь и стая диковинных птиц, каменные стены храмов потемневших от времени, чей-то крик и алая кровь на собственных руках. Он просыпается в гнетущей тишине и долго стоит у окна, вдыхая свежий воздух. Кажется, что в сердце ворочается нечто важное, необходимое, но пугающее собственной тьмой. Перед началом съемок на рассвете вся группа едет в Ват Бенчамабопхит — Мраморный храм, заручиться благословением у каждой из пятидесяти статуй священного Будды. Белый карракский мрамор хранит людей от растущего зноя, а тишину внутреннего двора нарушает размеренная вязь молитвы. На церемонии Апо стоит прямо перед Майлом и вдруг луч солнца падает на него словно кто-то на небесах направляет на землю яркий софит. В первое мгновение мысль о красоте Апо не приходит Майлу в голову. Его охватывает сильное, почти религиозное оцепенение, трепет, с которым он смотрит, как молодой человек объятый светом точно пламенем склоняет голову для молитвы, пронизывает все его существо. Это длится всего секунду и, оглушенный, Майл едва не падает на колени. На выходе из храма он решительно берет Апо за руку и пальцы их сплетаются как молодая лоза. *** Черным пологом падает ночь на королевство, крадет острожные шаги, что тянутся к покоям властителя Аютии. Мышью летучей пробирается в комнату ведьма северных земель и смиренно предстает перед гостеприимным хозяином. Вкрадчивый голос её наполнен лилейным ядом. «Знаю печаль твою, великий царь» — говорит старуха, — «знаю, что терниста будет дорога к сердцу принца у моей госпожи, солнцеликой Ти. Однако может презренная раба твоя на склоне лет помочь в этой беде, отвратить от наследника дьявольские чары, рассыпать прахом любовную власть кейнари». Молча слушает речи ведьмы владыка Сун. Никогда не был строг он к сыну, лишенному матери, и не в чем не мог упрекнуть его, послушного отцовской воле. Но с недавних пор волнуется войско, смута зреет среди дворцовых подданных, да и сам он, отец, озабочен пагубной страстью принца. И теперь обещает заморская ведьма освобождения от напасти, а в замен просит малое: волшебное оперенье кейнари, скрытое в сундуке у наследника, что отдаст он ей сам, добровольно, обретя равнодушие к бесполезной птице. Честная сделка. «Скрепим рукопожатием наш тайный договор» — бормочет ведьма протягивая повелителю сухую, словно обоженную огнем руку. Как во сне владыка Сун касается черных, скрюченных пальцев и на ладони его пурпурной змеей расцветает жгучая метка. Дрожащей тенью возвращается старуха туда, где спит чутким сном улыбаясь в роскошных покоях черноглазая принцесса Ти. Снится девушке танец прекрасного юноши в одеждах из шелка. Сделало выбор свой девичье сердце. А на другом краю замка тонет в сладкой истоме молодой кейнари. Бьется в крепких руках принца гибкое тело, горячий шепот обжигает сердце. И пусть знает ясноглазый Апо, что счастье не длится вечно, но надеется, что молчание убережет их от проклятья.