☆ ☆ ☆
С момента их первой встречи проходит чуть больше недели. Чонсон продолжает жить свою привычную жизнь, которая больше походила на день сурка — дом, университет, работа, дом, — часто отвлекаясь на мысли о милом посетителе. В тот день, как только закончился дождь, а одежда парня немного просохла, он спешно попрощался с Паком, поблагодарив его за бесплатный кофе и пообещав вернуться. Чонсон каждую свою смену ждал новой встречи. Сегодня была суббота, и у него впервые полноценный выходной. Ни учебы, ни работы. Только отдых. Парень был неописуемо счастлив такому долгожданному выходному. Выспавшись и провалявшись в кровати до обеда, он неохотно поднялся с теплой постели и поплелся на кухню в надежде отыскать хоть что-то съедобное. Но его надежды беспощадно разбились о пустые полки холодильника. Не оставалось ничего другого, кроме как на скорую руку собраться и пойти в супермаркет. Было бы куда легче и приятней заказать доставку, но к зарплате еще четыре дня, а на счету осталось как максимум на две пачки лапши и банку энергетика. Накинув на голову серый капюшон толстовки, Пак воткнул в уши наушники и включил первую попавшуюся песню, громкость повышая до максимума. Осенняя прохлада сразу же пробрала до костей, заставив парня сильнее укутаться в тонкую ветровку, а опавшие оранжево-красные листья рябили в глазах. Чонсон всегда любил осень, несмотря на частые дожди и «голые» деревья. Он находил свою романтику в ранних закатах, потускневшей листве и больших лужах, которые часто приходилось перепрыгивать. В супермаркете было немноголюдно, он неспешно выбирал лапшу, находясь в плену собственных мыслей. В наушниках играла любимая песня, а глаза бегали по прилавкам магазина. Чонсон наконец-то чувствует умиротворение. Сегодня не надо куда-то бежать, спотыкаясь из-за снующих по улицам людей; вычищать после кого-то рабочую поверхность и кофесистему, в очередной раз обжигая пальцы из-за собственной невнимательности; заставлять себя улыбаться порядком надоевшим клиентам. Расплатившись на кассе самообслуживания, чтобы до минимума уменьшить какое-либо взаимодействие с людьми, парень решает наведаться в кофейню, чтобы выпить кофе и забрать фартук, который давно нуждается в стирке, но вчера вечером был успешно забыт в подсобке. Дорога до кофейни не заняла много времени, ведь он снимал квартиру в соседнем квартале, а супермаркет был в пятнадцати минутах от дома. На смене сегодня Сола, которая безупречно готовила кофе и покоряла гостей своей солнечной улыбкой, а еще чертовски ленивый Хосок, который, как обычно, был везде, где только можно, но не рабочем месте. — Ух ты, кто-то соскучился по работе? Игривость в чужом голосе вызывает улыбку на лице Чонсона. Он подходит к барной стойке, опираясь на нее локтями и стягивает с головы капюшон, беспорядок, творившийся на голове, его абсолютно не интересует. — Мог бы и расчесаться, — Сола тыкает указательным пальцев в чужой лоб и улыбается еще шире, возвращаясь к своей работе. — Как дела, Чонсон-а? — Жить можно, — отвечает парень, незаинтересованно рассматривая новые визитки на барной стойке. — Хосок в подсобке пересчитывает бутылки с сиропом? — И как ты угадал? — девушка заразительно хихикает, отвлекаясь на подошедшего покупателя. — Чего желаете? — Американо, пожалуйста. Незаинтересованный до этого Чонсон вдруг ощутил пробежавший по позвоночнику рой мурашек. Голос посетителя был знаком ему. Мысленно чертыхнувшись из-за отвернувшейся от него фортуны, он постарался руками пригладить растрепанные волосы, пальцами зачесывая челку назад. Пак кожей чувствовал на себе чужой лучистый взгляд и нерешительно оглянулся через плечо, натыкаясь на уже знакомые карие глаза. — Привет, — робкая улыбка тронула чужие уста, а мягкие щеки совсем чуть-чуть покраснели. — Привет, — на выдохе отвечает Пак, снова запуская пятерню в свои волосы. Он наверняка выглядит таким неряшливым в глазах этого обворожительного парня. Они недолго смотрят друг другу в глаза, прежде чем Сола прерывает их немой монолог и с широкой улыбкой протягивает стакан с кофе. — С вас четыре тысячи вон. — Я обещал угостить вас в следующий раз, — все еще не отрывая взгляд от лица Чонсона, незнакомец только гуще покраснел, неловко переступив с ноги на ногу. — Могу ли я сделать это сейчас? Пак стеснительно отводит взгляд, кажется, его сердце сейчас не выдержит всего происходящего, и он мелко кивает, смотря уже на коллегу. Девушка загадочно улыбается и снова обращается к гостю: — Чего желает ваш друг? — Американо, пожалуйста, — копирует заказ Чонсон. Они продолжают стоять возле барной стойки, еле-еле соприкасаясь руками из-за компании друзей, рассматривающих меню. Пак впервые чувствовал себя настолько уязвимо в компании кого-либо. Он не мог оторвать изучающего взгляда от красивого лица, необыкновенного разреза глаз и аккуратного носика, кончик которого был малинового оттенка. Шестеренки в его голове активно крутились в попытке придумать тему для разговора, только бы оттянуть момент прощания, но ничего не придумывалось, а Сола уже поставила перед ними второй стакан с кофе. Получив еще один штампик на карте клиента и рассчитавшись за кофе, незнакомец снова взглянул на Чонсона. — Не хотите составить мне компанию? — он кивает в сторону свободных столиков. Пак сразу же согласился, отзеркалив чужую улыбку на своем лице. Взяв свой кофе и пропустив парня вперед, он все еще пытался привести в порядок свои волосы, которые непослушно продолжали торчать в разные стороны, одежда, к счастью, была чистая. — Мы можем перейти на «ты», — это первое, что говорит Чонсон, как только они присаживаются за столик. — Хорошо, — гость пододвигает свой стул поближе и подпирает своим небольшим кулачком подбородок. — Меня зовут Ян Чонвон, — он протягивает ладонь, в которой секундой ранее сжимал горячий стаканчик с кофе, и с мягкой улыбкой ожидает на дружелюбное рукопожатие. — Пак Чонсон. Разговор, на удивление, завязывается очень легко и непринужденно. Они обсуждают кофе, который одинаково сильно любят, Чонвон искренне восхищается умением старшего готовить такой вкусный американо и своими словами смущает его, говоря, что лучшего ему еще не приходилось пить. За недолгий разговор Чонсону удается узнать о том, что Ян на два года младше его и учится на первом курсе факультета современного танца. День, когда он впервые переступил порог кофейни, не задался с самого утра, он проспал свою первую в этом году пару по истории хореографического искусства, случайно налетел на компашку неприятных старшекурсников, а после занятий вообще пустился ливень, и зонтика, конечно, в его сумке не оказалось. Промокший насквозь телефон стал конечной для его нервной системы, поэтому понимающий взгляд старшего и бесплатный кофе были для него ярким лучиком надежды в этот пасмурный день. Чонсон внимательно слушал Чонвона, пытаясь не пропустить ни одной детали, и сам изредка рассказывал что-то о себе. В компании младшего было спокойно и комфортно, казалось, что весь окружающий мир в один миг перестал существовать и на пережившей апокалипсис Земле остались только они вдвоем. Но момент прощания подкрался незаметно. Неожиданно сработавший будильник на чонвоновом телефоне стал причиной грустной улыбки на красивом лице и слегка виноватого блеска в карих глазах. Чонсон понял все без слов. — Прости, мне надо идти. — Конечно, — старший понимающе кивает, не отрывая взгляда от поднявшегося со своего места Чонвона, который, закинув на плечо лямку сумки, топтался на месте. — Если снова захочется вкусного кофе или побеседовать, ты знаешь где меня найти. — Хорошо, — младший всем своим видом показывает, как сильно ему не хочется уходить, но снова разрывающийся из-за будильника телефон, принуждает его в последний раз взглянуть на Чонсона и, скромно улыбнувшись, попрощаться. — Спасибо за компанию, хен. Пак машет рукой на прощание и смотрит вслед удаляющейся фигуры. Внезапно зародившееся где-то между ребер тоскливое чувство заставляет уже мечтать о новой встрече, чтобы снова иметь возможность узнать поближе, заглянуть в глубокие океаны темных глаз и, возможно, пригласить на свидание. Если, конечно, ему хватит смелости. Но перед этим Чонсону не мешало бы разложить по полочкам собственные мысли и разобраться с чувствами, к которым он обычно не прислушивался.☆ ☆ ☆
— Да что тебя так привлекло в этом мальчишке? — с нотками непонимания спрашивает Джеюн, успешно передвигаясь по заполненному студентами холлу университета. — Делая выводы с твоего рассказа, я бы не сказал, что он отличается чем-то от других первокурсников. — Ты не понимаешь! — возмутился Чонсон, слабо толкнув лучшего друга плечом. — Он — особенный. Шим скептически посмотрел на друга, хмыкнув себе под нос, и решил, что у старшего точно поплыли остатки мозга из-за ослепительной любви с первого взгляда. Еще вчера она казалась какой-то фантастической и скорее надоевшим клише в сериалах, а сегодня он смотрит на лучшего друга и понимает, что нет. Сейчас они неспешно идут на задний дворик университета, чтобы скоротать время между парами. Пак продолжает тараторить о Ян Чонвоне, который никак не хочет покидать его голову, а Джейк, потупив взгляд в телефон, что-то быстро печатал, улыбаясь во все тридцать два. — Хэй, — он прервал монолог друга, кивнув ему куда-то влево. — Не будешь против, если мы проведем время еще с одним парнем? — С кем это? — игривая улыбка заиграла на чонсоновом лице. — С Сону, с кем же еще, — раздраженно ответил Джейк, закатив глаза. — Только прошу, ничего лишнего не должно вывалиться из твоего рта! Чтобы ни слова о том, что мы обсуждали раньше. Скорчив расстроенную рожицу, Пак похлопал младшего по плечу и поплелся вперед, взглядом ища тайную любовь лучшего друга. По правде говоря, он завидует Джеюну. Завидует тому, что предмет своего обожания он может видеть в университете в любой день, да и номер его у него есть, всегда может написать или даже позвонить. А Чонсон может разве что постучать по батареям в надежде, что каким-то образом достучится до Ян Чонвона. — Приветик! — просиял Сону. Оба парня не смогли сдержать ответных улыбок. Ким Сону напоминал Чонсону солнышко, у которого никогда не бывает пасмурных дней. Он всегда ярко улыбался и сеял радость вокруг себя, мило хихикая и маленькой ладошкой смущенно прикрывая нижнюю часть лица. И что самое удивительное, его лучший друг, Шим Джеюн, рядом с этим мальчишкой улыбался также широко и счастливо, будто скачет на радужном пони по мягким облачкам, а не кидается с крайности в крайность в поисках ответов. — Как дела, Сону-я? Джейк садится рядом с младшим, и Пак не находит причин для осуждения, молча садится напротив и достает из рюкзака тетрадь и ручку. Нужно доделать семинар по практической стилистике и доучить новое осеннее меню в кофейне. Голова гудела из-за большого объема мыслей, а глаза мусолила эта счастливая парочка напротив, которая каждый раз ведет себя, как детский сад. Так открыто заботятся, флиртуют и перешептываются о чем-то, а в чувствах так никто и не признался. Передружба-недоотношения, так сказать. Чонсон этого не понимал, но и не считал нужным влезать в чужие отношения. Ему бы со своими разобраться… которых пока что нет. Сосредоточившись на семинаре, Пак начал что-то черкать в своей тетради, полностью отключившись от реального мира. Большую часть его мыслей занимала не столько учеба, как Ян Чонвон, который поселился в его голове. Чонсон не понимал, что с ним происходит, и его это несколько раздражало, ведь каждую смену на работе он, как Хатико, ждал и надеялся до последнего, что именно сегодня парень придет, что он сможет разобраться с собственными чувствами, взглянув на него еще раз. Но Чонвон не приходил, а Чонсон не прекращал ждать. Вернуться в реальную жизнь его заставило какое-то движение рядом. Кто-то случайно зацепил коленом его локоть и ручка выскользнула из пальцев, оставив неровную неаккуратную линию прям в центре листочка. Легкое раздражение прильнуло к горлу неприятным комом, который пришлось проглотить, чтобы не нагрубить. Черточка не так смертельна и замазкой с легкостью исчезнет. — Мне так жаль! — похоже, у него уже начались галлюцинации, ведь сейчас он готов поспорить на все свои деньги, что обращается к нему никто иной, как Ян Чонвон. — Мне стоило быть аккуратней. Старший неуверенно отрывает взгляд от тетради и поворачивается лицом к собеседнику. — О, так вы знакомы? — весело полюбопытствовал Сону, хлопнув в ладоши. — Д-да, — расплывчато ответил Чонсон. — Чонвон иногда посещает нашу кофейню. Ян в утверждение чужим словам закивал головой, а затем невесомо положил руку на чонсоново предплечье, наклонившись поближе к нему и заглянув в тетрадь. Густые брови соскользнули к переносице. — Надеюсь, этот конспект ты не сдаешь на проверку, хен, — нижняя губа была виновато закушена верхним рядом зубов. Чонсон скользнул быстрым взглядом по чонвоновому лицу, а затем отрицательно качнул головой, неловко прокашлявшись. Чужое прикосновение обжигало кожу сквозь ткань поло. У Пака все мысли снова смешались, а во рту пересохло. Он никак не ожидал увидеть младшего в университете. — Так вот, какой ты, Ян Чонвон, — произнес Джеюн, открыто рассматривая младшего, который продолжал «висеть» на плече его лучшего друга. — В каком смысле? — в замешательстве переспросил Ян, но Джейк, словив на себе убийственный взгляд старшего, нервно хихикнул, махнув рукой. Сону, жевавший до этого яблоко, решил присоединиться к разговору. — Мы с Чонвоном познакомились совсем недавно, — начинает свой рассказ Ким, незаметно пододвинувшись поближе к старшему, — наши группы оказались вместе на лекционных занятиях по социологии. — Сону-хен сел рядом со мной, — продолжил Ян, убрав свои руки с чонсонового предплечья и чуть отодвинулся, перестав внедряться в чужое личное пространство. — У нас оказалось много общего, и мы быстро сдружились. Чонсон пытался выглядеть заинтересованным в чужом рассказе, но все это время только рассматривал сидящего рядом младшего и пытался утихомирить быстро бьющееся сердце. Чонвон сегодня был очаровательней, чем когда-либо. Мягкий плюшевый свитер, накинутый поверх белой рубашки, и маленькая брошка в виде кошачьей лапки; темные волосы были слегка завиты и аккуратно спадали красивыми прядками на карие глаза, спрятанные под пушистым веером ресниц, а на губах блестит тонкий слой малинового блеска. Его хотелось украсть из серых студенческих будней, увезти куда-то далеко, где солнечные лучи игрались бы на лице, а теплый ветер трепал отросшие волосы и не было бы скучных лекций в совокупности с незаканчивающейся домашкой. Но Пак с трудом отводит свой взгляд и снова возвращается к семинару, краем уха слушая чужой разговор и иногда уклончиво отвечая. От младшего пахнет чем-то сладким, кажется, что глюкоза оседает на кончике языка, а бабочки между ребер предательски порхают, смешивая все чувства в непонятный коктейль. Спустя некоторое время Чонвон прощается первым. Он машет рукой на прощание, желает хорошего дня и до неприличия долго смотрит в глаза старшего. Чонсон считает секунды, не решаясь разорвать зрительный контакт, но на седьмой говорит негромкое «До встречи» и снова смотрит в след удаляющейся фигуры. На следующих двух парах Пак считает минуты до начала рабочей смены, где-то глубоко внутри себя питая надежды, что младший в этот раз придет.☆ ☆ ☆
Октябрь сменяет сентябрь, а за ним пришел ноябрь. Дни становятся короче, а ночи длиннее. Чонсон продолжает жить по старинке, изредка добавляя в жизнь ярких красок. В этом году он вместе с Джеюном попал на вечеринку по случаю дня первокурсника, где оторвавшиеся от маминых юбок детки часто творили что-то аморально веселое; записался на дополнительные курсы по ораторскому искусству, ведь продолжал замечать за собой привычку проглатывать мягкие окончания слов, когда быстро разговаривал; продолжал работать в любимой кофейне, впервые обучил новенького бариста. В его телефонной книжке наконец-то появился номер Ян Чонвона. И Пак с уверенностью во все двести процентов мог сказать, что они друзья, при этом предпочитая умалчивать о том, что чувства его далеко не дружеские. Но младшему об этому знать не нужно. Они стали чаще видеться в университете с тех пор, как Джейк и Сону на официальном уровне начали встречаться и каждую перемену или же окошко между парами бегать друг к другу. Легкая неловкость, витавшая между ними, совсем скоро улетучилась, наполняя их общение пониманием с полуслова. Они смотрели одинаковые аниме, при встрече обсуждая новые эпизоды, пока парочка по другую сторону стола продолжала ворковать друг с другом; слушали в одних наушниках музыку, пока дописывали конспекты, и ночью иногда переписывались, когда днем встретиться не удавалось. Чонвон стал чаще заходить в кофейню, задерживаться подольше рядом с барной стойкой, каждый раз стеснительно отказывался занимать свободный столик, ссылаясь на то, что у него мало времени. Он рассказывал о каких-то мелочах — будь то маленький котенок, которого он встретил утром по пути в университет, или же неудовлетворительная оценка по тесту, которую предстояло пересдать. За недолгое общение Чонсону удалось создать некий образ младшего в своей голове. Чонвон не только с виду, но и изнутри мягкий и ранимый. У него спокойный и слегка мальчишеский тембр голоса, который ранним утром звучит сипло. Он любит большие свитера и кардиганы, в которые можно кутаться, рубашки в нежных пастельных тонах и у него есть своя небольшая коллекция брошек. Обычно он учится во вторую смену, так как любит поспать подольше, но до безумия влюблен в свою специальность, с упоением изучает материал, тренируется и совершенствуется. Ян любит американо без сахара, а пончик с пломбирной начинкой покорил его сердце на четвертый визит в кофейню. Паку нравится то, как очаровательно выглядят кудряшки на его голове и как сверкает дружелюбная улыбка на лице; как он смущается каждый раз из-за случайных прикосновений и нерешительно заглядывает в чужие глаза; его привычка теребить в пальцах подол кардигана, когда он расстроен или нервничает; как он звонко смеется, превращая свои глаза в красивые полумесяцы; да и его яркие маркеры, которыми он выделяет важные части конспектов, тоже вызывают легкую улыбку на губах. Чонсону нравится Чонвон. И это, кажется, понимает каждый, кроме этих двух. На сегодняшней смене Чонсон вместе с Каем, который не так давно работает в кофейне. Именно его он обучал полмесяца назад. За окном лил привычный осенний дождь. Посетителей было мало, изредка останавливались машины, чтобы купить на вынос согревающих напитков. В кофейне сидело несколько школьников, которым полюбился тыквенный латте, а еще пожилая дамочка, читающая какой-то роман. Пак скучающе осматривал помещение, подпевая себе под нос слова играющей песни. Кай рядом с ним мельтешил, перемывал посуду и пополнял полочки с сиропами. — Скучно сегодня, — жалуется старший, взглянув на коллегу. — Еще и смена так долго тянется. Кай кивает и решает отдохнуть немного. Присаживаясь рядом с Паком на высокий стул, парень отодвигает стенд с чаями подальше и достает планшет из-под барной стойки, начиная переключать песню за песней. Чонсон, подперев подбородок рукой, устремил свой взгляд на дверь, невольно мыслями возвращаясь в день, когда промокший насквозь Чонвон впервые переступил порог кофейни. Он помнил все до мельчайшей детали и ненавидел свое сердце за то, как оно сжималось каждый раз, когда перед глазами всплывал четкий образ промокшего младшего, который продолжал дрожать, сильнее сжимаясь в попытке согреться. Колокольчик над дверью оповестил о новом посетителе, и Пак сфокусировал поплывшее зрение на человеке. На мгновенье все показалось сном, ведь на пороге кофейни снова стоял промокший до нитки Ян Чонвон. Только в этот раз с виноватой улыбкой на губах. — Я отойду на минутку, — невнимательно бросает он, соскользнув со стульчика и ринувшись к младшему. Чонвон весь дрожал, его волосы прилипли ко лбу, а зубы то и дело стучали друг об друга. Сегодня вместо кардигана на нем, наконец-то, была надета ветровка, которая, к сожалению, от дождя не спасла. Он крепко обнимал себя руками и доверчиво смотрел на старшего, продолжая улыбаться, несмотря на то, как сильно колотилось все внутри из-за холода. — Я забыл зонт, а дождь застал внезапно, — оправдывается он. — К тебе было ближе всего. Пак недовольно сжимает губы и еле сдерживает себя от того, чтобы не начать нравоучение о том, что перед выходом из дома нужно смотреть прогноз погоды. — Можно американо, пожалуйста? — чонвонов голос звучит совсем хрипло. — Сначала мы тебя переоденем. И прежде, чем младший успевает что-то понять, Чонсон перехватывает своей теплой рукой чужую и аккуратно скользит от запястья к ладони, неуверенно сжимая ее в своей. Чонвонова ладонь заметно меньше и чувствуется она настолько правильно, что у Пака по ощущениям кожа плавится. Старший бросает несколько слов коллеге и проводит Чонвона в комнату для персонала. Он просит его побыстрее снять мокрую одежду, тихо бурчит о том, что такими темпами младший простудится, а затем достает из шкафчика запасную одежду. Черные спортивки и большое худи выглядят намного теплее, чем чужие ветровка и рубашка. Чонсон бросает вещи на потертый кожаный диван и поспешно отворачивается, словив чонвонов слегка перепуганный взгляд. Спустя несколько минут чужого пыхтения и неловкого смеха из-за того, что мокрые джинсы почти невозможно снять, Ян предстает перед старшим в сухой одежде и со счастливым блеском в глазах, а у Чонсона мир сужается до одного человека. Младший выглядит так мило в заметно великих вещах, у Пака под ребрами что-то ныть начинает из-за вдруг зародившегося собственничества и чувства правильности всего происходящего. Чонсону удается найти свежее полотенце, и он подходит непозволительно близко, так что чонсоново дыхание касается чужого лба, а Чонвон устремляет свой взгляд на нервно скачущий под тонкой кожицей кадык. Они впервые находятся так близко друг к другу. Ян готов поклясться, что он всем телом ощущает исходящее от старшего тепло, а еще его легкие уже наполнились терпким ароматом чужого одеколона. Смущение сразу же залило его щеки, а в голове поселилось желание сделать еще один шаг, чтобы была возможность уткнуться замерзшим носом в чонсонову крепкую шею. — Если ты не против, то я попытаюсь немного высушить твои волосы. — Буду благодарен. Полотенце слабо впитывало влагу волос, и Пак как можно аккуратней вытирал им чужую голову, со всех сил пытаясь не обращать внимание на то, как волшебно подрагивают чонвоновы длинные ресницы и как кончик языка то и дело облизывает обветренные губы. Младший рассказывает о чем-то, но тот его не слышит. В ушах только стук собственного сердца. — Вот и все, — откинув полотенце на диван, Чонсон сразу же отстранился. — Думаю, за время пока будешь пить кофе, они высохнут окончательно. Ян расплывается в благодарной улыбке. — Спасибо, хен, — он делает пару шагов навстречу старшему, а затем, став на носочки, оставляет невинный поцелуй на чонсоновой щеке. — А теперь я хочу американо. Младший убегает под собственное милое хихиканье, а ошарашенный Чонсон так и остается в комнате для персонала. С глупой улыбкой на лице и яркими красными щеками. Место поцелуя приятно покалывает, а сердце, сделав кульбит, возвращается к привычному ритму.