По утру

Утро субботы. Что может быть прекраснее на свете? Разве можно ощущать себя счастливее, чем в момент, когда ты осознаешь, что тебе совершенно не надо никуда торопиться? Не надо вскакивать в семь часов, переживать по поводу опоздания, да и вообще можно нежиться в уютных и таких родных объятиях кровати, закутываясь в кокон из одеяла по самые уши, чтобы потом с довольным лицом и по-идиотски счастливой улыбкой чуть-чуть раскрыться, ощущая недостаток кислорода. Пожалуй, вот он — рай на земле. Но, к сожалению, есть и исключения, когда ты надеешься, что утро никогда не наступит, и тебе не придется с колющей опаской отгонять от себя тяготящую сонливость. Для Фурихаты в последнее время все было именно так, потому что происходящие с ним события никак не вписывались в понятие "удачные" или, как бы это странно ни звучало, "безопасные". С затаившимся в сердце беспокойством Коки приоткрыл заспанные глаза, пытаясь сфокусироваться на окружающих предметах, и по привычке потянулся, слыша до жути приятный хруст костей. Но не прошло и минуты, как паренек резко замер, боясь сделать хотя бы одно-единственное движение, а в голове моментально возникла мысль, невольно вступившая на передний план, отбросив куда-то в потаенные уголки сознания все остальное: "Пожалуйста, только не снова!". В чем же было дело? Ну, как бы это правильнее сказать? Просто Фурихата вот уже около недели каждое утро просыпался не в своей постели и даже не у себя дома. Однако все было бы не так плохо, если бы не более страшное "но", открывшееся еще в самый первый день незабываемого пробуждения... На второй половине кровати постоянно оказывался — хах, даже и поверить-то в это, казалось, невозможно — никто иной, как грозный Акаши Сейджуро, от одного вида которого Коки всегда хотелось забиться куда-нибудь в угол, закрыть лицо руками и притвориться частью интерьера. В повседневной жизни Фурихату то и дело бросало в дрожь, как только ему приходилось всего лишь случайно натыкаться взглядом на по-особенному гордо шествующего Акаши, а тут он буквально просыпается в одной постели со своим ночным кошмаром. И ведь черт сломит ногу в догадках о том, как такое вообще могло произойти. Фурихата не пьет, на лунатизм не жалуется, да и проблем с памятью он никогда за собой не наблюдал. Магия? Телепортация? Развлекающийся внеземной разум? Да уж, более сумасшедшие предположения еще придумать надо... Конечно же, в первый раз Коки около пятнадцати минут находился в эдаком пространственном шоке, когда в голове не возникало ни единой мысли, и для полноты картины не хватало только перекати-поле и парочки кактусов. Оно и понятно. Как-то более адекватно реагировать на столь неожиданную — и это еще мягко сказано, очень мягко сказано — картину после пробуждения почему-то не получалось. "Я сплю, я сплю, я сплю", - упорно твердил себе напуганный и совершенно ничего не понимающий Фурихата, стараясь откровенно не пялиться на повернувшегося к нему спиной и мирно дремавшего Сейджуро. Ущипнув себя пару раз и удержавшись от желания побиться головой об стену для окончательного убеждения в подлинности ситуации, Коки не нашел ничего лучше, кроме как по-тихому сбежать, надеясь, что ни он, ни Акаши никогда не вспомнят о произошедшем. Хотя Фурихате показалось, что Сейджуро вообще был не в курсе присутствия в своей кровати кого-то лишнего, иначе просто так шатен точно бы улизнуть не смог. Радовало хотя бы полное присутствие собственной одежды. Бежать в трусах по улице — не самая лучшая затея, не находите? Этой же ночью, вновь ложась спать, Фурихата сумел убедить себя в том, что ничего на самом-то деле и не было, просто слишком правдоподобный сон. Даже чересчур правдоподобный. И угадайте, что случилось на следующий день? Правильно думаете. И вот сейчас, на шестое треклятое утро, Коки реагирует на свое новое местоположение более спокойно, чем раньше, хотя чувство медленно разъедающей тревоги и бурлящего, словно забытое на плите молоко, волнения никуда не делись, скорее даже наоборот, усилились, разрастаясь с каждой секундой, будто на дрожжах. Приподнявшись и приняв сидячее положение, Фурихата обреченно вздохнул, всеми силами пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь подробности прошедшей ночи, но в результате в память врезалось только "многообъясняющее" ничего. Это напоминало ему кратковременную амнезию, при которой сознание услужливо прятало что-то, способное травмировать психику своего обладателя, в укромное местечко, дотянуться до коего казалось невозможным. Поэтому вместо воспоминаний приходилось лицезреть в своей голове эдакий черный экран, явно не собирающийся транслировать желанные жизненные моменты. Буквально тут же Коки схватился за голову, совершенно не понимая, за что ему такое наказание. Черт, неужели он теперь будет постоянно просыпаться вместе с Сейджуро, от одних мыслей о котором артерия на шее начинала ощутимо пульсировать, а сердце так и вовсе норовило с хрустом пробить грудную клетку. Почему все самые ужасные вещи происходят именно с трусами? Карма такая что ли? Но от неудержимого и быстро сменяющего друг друга потока мыслей Фурихату отвлекло какое-то странное шевеление рядом, возвещающее о не совсем вовремя проснувшемся соседе по кровати. Коки пришлось вновь мысленно расхаить себя за несвоевременную задумчивость и забывчивость, ибо он всегда сбегал раньше, чем Акаши успевал очнуться. Так оставалась хоть какая-то надежда на то, что о нем так и не узнают, а следовательно не убьют. Пытаться улизнуть было уже поздно. Да и видя медленно привстающего сонного Сейджуро, Коки сам не мог пошевелиться, и не мог понять от чего точно: от волнения, страха или невольного восхищения. Пареньку казалось, что ему не оставалось ничего другого, кроме как молиться. В принципе, он был уверен, что Акаши даже не знает его имени, но это не отменяло факта пробуждения в одной постели с незнакомцем. Одно лучше другого, ей-богу. Кричи, не кричи — никто не услышит и не поможет. Все. Очень. Плохо. Акаши все это время находился спиной к напуганному до смерти Фурихате, а посему и не замечал оного. Ну, или просто очень умело делал вид, что не замечал. Коки лишь нервно мял скользкое одеяло, опустив голову и исподлобья наблюдая за встающим с кровати Сейджуро. Щипающее опасение смешивалось с липким страхом и приправлялось невыносимым стеснением. Только отвести взгляд от величественной, аристократичной фигуры никак не получалось, сколько бы Фурихата ни силился это сделать. Сам же Акаши не обращал совершенно никакого внимания на забившегося в угол кровати Коки, совершая давно привычные по утру вещи. Он встает, чуть потягивается, потирает глаза и легкой поступью направляется к шкафу. И ведь черт поймешь, к добру такое тотальное игнорирование или же, наоборот, к необратимому кровопролитию. Фурихата, прикусив нижнюю губу, боялся даже шевельнуться, предпочитая находиться в неподвижном состоянии, словно только что вырезанное изваяние. Может, его так и не заметят? Ну, а вдруг Акаши воспринимает окружающий мир так же, как и змеи? То есть, пока ты не двинешься, они тебя не увидят, а следовательно и нападать не будут? Это была бы просто прекрасная новость в данный момент! Кажется, на нервной почве у Фурихаты начали возникать абсолютно безумные предположения, которые, тем не менее, сумели вызвать невольную легкую улыбку на побледневшем лице. — Тебе смешно? — довольно неожиданно обратился к нему Сейджуро. Обратился. К нему. Коки зажмурил глаза, пытаясь усмирить участившееся дыхание. И почему он не умеет театрально падать в обморок или притворяться мертвым? Ох, как бы это пригодилось. — Я... Н-не... П-п-р-о-о, — Фурихата даже договорить не мог, так как у него просто-напросто не получалось прекратить заикаться. Спрятать дрожащий голос казалось непосильной задачей, а посему парень не нашел варианта лучше, кроме как замолчать. Все равно он был не уверен, что слова как-то помогут в сложившейся ситуации, а, может, только хуже сделают. Акаши на неразборчивую фразу ничего не ответил, лишь сделал пару шагов по направлению к Фурихате, заставляя последнего невольно шарахнуться назад и оттого удариться со всего размаху макушкой о стену. Почти беззвучно заскулив, Коки схватился за ушибленную голову, на мгновение даже позабыв о присутствии другого человека в комнате. Вспомнил он об Акаши только тогда, когда чужая рука покровительственно легла на его взъерошенные после сна волосы, вгоняя тем самым Фурихату в краску и откровенное недоумение. Что. Это. Вообще. Значит? Коки поднял непонимающий взгляд на Сейджуро, уже не замечая покусывающей его тревоги и царапающей опаски. Все это отошло куда-то на второй план, услужливо уступив лидирующую позицию отчего-то взявшемуся смущению и робости. В то время, пока Фурихата старался прийти в себя, Акаши опустился рядом с ним, продолжая медленно водить рукой от макушки до шеи, будто оценивая. Из прострации Коки вывело чужое горячее дыхание, непривычно обдувающее его оголенные ключицы. Коки от этого чуть ли не втянул голову в плечи, искренне не понимая смысл всего происходящего, а когда сухие губы коснулись покрасневшей от стыда ушной раковины, Фурихата просто-напросто не выдержал свалившегося на него, словно рояль из окна, напряжения. Он тут же резко подскочил, чем слегка удивил даже Акаши, и, пискнув что-то нечленораздельное, слишком быстро даже для себя выбежал из комнаты, судя по звукам падающих предметов, направляясь к выходу из треклятого дома. Побег — это так предсказуемо. Тем более, для Коки, за коим Сейджуро наблюдал вот уже месяц с лишком. — Я еще ночью дверь закрыл, — со скукой зевнул Акаши, услышав громкий "Бум" из коридора. Все-таки надо было дать Коки еще денька два для того, чтобы он до конца привык просыпаться с Сейджуро. Теперь ведь придется приводить этого труса в себя, ибо наверняка уже сознание успел потерять от шока... Да уж, не совсем так Акаши представлял себе "совместное утро", во время которого он хотел приказать Фурихате вступить с ним в отношения. Впрочем, так даже интереснее.