Аве Мария

Все мы мечтаем поступить на миллионера и ни в чем себе не отказывать. Но жизнь диктует свои правила и настойчиво доказывает важность других разнообразных направлений. Как говорится: «Все профессии нужны, все профессии важны». Именно с таким лозунгом в голове Леви Аккерман и устраивался на должность официанта в ресторан столицы. В элитный ресторан, прошу заметить. Изначально это задумывалось, как временная подработка параллельно с учебой. Но спустя два года выяснилось, что хороших экономистов много, а обслуживающего персонала — нет. Главное — есть, на что жить, а дальше по ситуации. Естественно, первое время было нелегко. Самым трудным оказалось научиться улыбаться, а не вежливо скалиться. Леви долго не понимал, почему гости, которых он обслуживал, начинали заикаться и заказывали только воду. Благо в такие моменты Фарлан всегда оказывался рядом и наглядно демонстрировал, как правильно себя с ними вести. Леви мало что понял, но заикаться люди перестали. Но меньше бесить — нет: — Молодой человек, мы заказали риттато, а не ризотто. Зачем вы нам это принесли? — Риттато нет, — спокойствие, только спокойствие. — Как это нет? У вас в меню? — В мире. Но одним летним утром Леви всерьез задумался о смене места работы. Он тихо-мирно завтракал чаем и не планировал ничего, кроме созерцания чистых полок, когда раздался телефонный звонок. Ему сообщили, что Фарлан заболел, и его необходимо срочно подменить. На вопрос «Почему срочно?» был дан исчерпывающий ответ: «У нас сегодня свадебный фуршет», после чего администратор положил трубку. Леви чертыхнулся, но чай допил и поехал в ресторан. Впрочем, неприятные неожиданности на этом не закончились. Помимо того, что он где-то час простоял в пробке, какой-то кретин занял его парковочное место. Леви оставлял свою машину именно в этой части заднего двора, и все прекрасно об этом знали. Но сегодняшним утром ему пришлось лицезреть синий Мерседес на несчастном куске асфальта, а потом кататься по всей округе, чтобы найти, где припарковаться. Но это, мать вашу, самый центр, и за парковочное место люди готовы драться. Поэтому, потратив еще полчаса и кучу нервов, Леви оставил машину за несколько кварталов от ресторана и, хмурый, потопал на работу. Видимо, погода решила соответствовать его настроению и окатила водой с ног до головы. Ливень начался такой силы, что когда Леви добрался до ресторана, его можно было выжимать. Челка намокла и неприятно лезла в глаза, из-за чего он казался еще более недовольным. Хотя куда уж более. Как только Леви оказался на кухне, до него наконец дошло, к чему такая срочность. — Если он через минуту не вернется, я его самолично в гроб засуну! — Отец, утихомирься, он совсем недавно вышел. Дай ты человеку покурить спокойно. — Нанаба, не буди во мне зверя! У нас полная посадка через час, а закуски еще даже свежего воздуха не чуяли! Я не осьминог, мне без горячкина не справиться! Запара на кухне была страшная. Кто-то занимался деталировкой блюд, кому-то досталось шинковать овощи, кого-то закрепили за мясом, а Майк единственный стоял столбом и поминал какого-то нерадивого трехэтажным матом. И Леви даже мог предположить, кто этот таинственный нарушитель кухонной дисциплины. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, Леви осторожно подкрался к Моблиту и положил руку ему на плечо. Тот вздрогнул, занятый десертом, и резко обернулся. Леви приложил палец к губам, призывая к молчанию. — Я видел Оруо на заднем дворе. Сходи за ним. А то его и пустят на закуски. Моблит тихо рассмеялся и без лишних слов отправился за товарищем. Когда Леви только устроился на работу, ему было абсолютно до лампочки, что там происходит за маятниковыми дверями. Главное научиться грамотно справляться со своими обязанностями, и тогда будешь получать приличные чаевые. Лишь спустя какое-то время он осознал, что эффективная работа зала напрямую зависит от эффективной работы кухни, и наоборот. Поэтому важно сохранять гармонию в коллективе, дабы избежать неприятностей. Решив, что ничем больше помочь кухонным работягам он не в силах, Леви отправился переодеваться. Волосы по-прежнему были влажными, но зато от мокрой одежды удалось избавиться. Повязав фартук, Леви отправился в бой.

***

Подготовка к фуршету шла полным ходом. Поскольку предстоящее мероприятие не являлось банкетом, все столы убрали, за исключением того, что для молодоженов, — его установили в центре зала. По углам организовали лаундж с диванами и креслами, а по периметру барной стойки расставили больше стульев. Все это украсили живыми цветами, что в общем-то смотрелось торжественно. Скатерти были разложены, оставалось принести салфетки и холодные закуски. Так как на фуршетах гости часто забывают, где оставили тарелку или бокал, посуды требовалось в два раза больше, и именно этим Леви поспешил заняться. Помимо всего прочего, на фужеры необходимо было прикрепить именные карточки, чтобы гости их не путали. Одним словом, работы дохуя. Уже ближе к концу вечера Леви опомнился и обнаружил себя облокотившимся на барную стойку. — Эй, коротышка, плеснуть тебе чайку? Леви оторвал взгляд от танцующих людей и лениво посмотрел на Ханджи. — Ну, попробуй. Только учти: если я найду хоть один развод на чашке, то надену ее тебе на голову, — даже для самого Леви угроза прозвучала не очень убедительно. Барменша заливисто рассмеялась, запрокинув голову: — Ага, конечно. Чтобы ты, да устроить бардак! Вот умора! Леви цыкнул и отвернулся, но спустя какое-то время горячий напиток все же принял. Это не первый раз, когда Ханджи пыталась задобрить его чаем, и у нее получалось. Леви в целом все устраивало. Поскольку фуршет подходил к концу, и гости уже собирались расходиться, Леви позволил себе расслабиться и насладиться чаем. Внезапно тихая фоновая музыка остановилась, и в зале погасили свет. Разговоры резко стихли, звон бокалов прекратился, а Леви замер с чашкой в руках. Несколько мгновений ничего не происходило. Леви слышал лишь свое собственное дыхание, как вдруг загорелся один единственный софит, и звуки исчезли полностью. Луч света выхватывал из полумрака мужчину, что расположился на высоком барном стуле в самом центре маленькой сцены. Леви потребовалось чуть больше времени, чтобы заметить у него гитару, лежащую на колене, и микрофонную стойку по правую сторону от лица. Прежде чем запеть, незнакомец ласково улыбнулся и прикрыл глаза. Аве Мария, стань под звездой, Сердце хранила, закрывала собой, Аве Мария, кровь и вино Как ты любила, как то было давно Пальцы, — как будто по карте, выученной наизусть, — перемещались по ладам, переставляя аккорды. Свет софитов солнечными лучами запутался в белокурых волосах. Низкий бархатистый голос… голос… Леви не знал этого человека. Аве Мария, топот сапог Грязные лужи, грозный зверь возле ног Где пропала надежда, Слёзы высохнут в соль Видишь свежие раны, Тихо капает боль, Тихо капает боль, Этот голос… Что способен вести за собой людей на верную смерть. Этот голос… что не раз доводил его до исступления. Этот голос… Не имел ни малейшего понятия, откуда он здесь взялся. Аве Мария, ты осталась одна Его не сохранила, но зажжется звезда, Как не билось сердце, не смогла ты понять, у любви столько силы — только смерть не унять. …такой родной, что аж больно. Но его сердце отчетливо помнило, что однажды уже последовало за ним. Только знает Мария — мы воскреснем опять Только знает Мария — мы воскреснем опять Музыка прекратилась. Незнакомец поднял голову и посмотрел прямо на Леви. Его ясные голубые глаза — с поволокой воспоминаний — выбили весь воздух из легких. Всего один миг что-то связывало их крепче любого обета, но уже в следующую секунду магия рассеялась, — и Леви оглушило громкими аплодисментами. — Леви? — Эй, Леви! — чьи-то руки настойчиво трясли его за плечо. — Да что это с тобой? На тебе лица нет. Обеспокоенные нотки в знакомом голосе заставили его обернуться. Леви растерянно моргнул и уставился на Ханджи, будто видел ее впервые. Вдруг резкая боль пронзила ладонь. Кровь алыми дорожками побежала по руке и закапала на пол. Как не странно, это отрезвило. С трудом узнавая свой голос, Леви извиняющимся тоном пробормотал: — Прости, кажется, я сломал твою чашку.

***

К тому моменту, как Леви пришел в себя, в ресторане уже никого не осталось. Предпоследней ушла Ханджи. Она задержалась, чтобы перевязать ему руку, параллельно ворча себе под нос одни ей известные проклятия. Леви так и не понял, кого конкретно она проклинала. То ли его, то ли фарфоровый завод. Оказавшись во внутреннем дворе, Леви захотелось громко материться. Дождь как начался с утра пораньше, так и не заканчивался. От осознания, что до машины еще нужно добраться, захотелось закурить. А потом резко засмеяться. И, несмотря на все переполняющие Леви эмоции, голос его оставался спокойным: — Так это ты. — Я? — недоумение на этом великолепном лице было поистине волшебным. — Да, ты. Ты тот самый кретин, из-за которого мне пришлось парковаться у черта куличках, а потом еще пиздохать полчаса под дождем на работу. Поистине тебе благодарен, знаешь ли. — Кретина зовут Эрвин Смит. Кретин Эрвин Смит закрыл багажник своего авто и поспешил быстрее оказаться под навесом. Он весь промок, из-за чего светлые волосы напоминали жеваную пшеницу, а рубашка облепила тело. Проведя ладонью по лицу, он спросил: — А тебя? От всего этого диалога попахивало дежавю. Это пугало и будоражило одновременно. — Леви. — Просто Леви? — Просто Леви. Эрвин хмыкнул куда-то себе в плечо, после чего хитро улыбнулся. — Раз так, просто Леви, то я приношу свои самые искренние извинения и прошу позволить мне загладить вину. Леви вопросительно выгнул бровь, требуя продолжения. — Я бы мог подвезти вас до дома, а завтра подкинуть к черту на куличики, чтобы вы смогли забрать свою машину. Как вам мое предложение? — этот плут даже не скрывал, что ему откровенно весело. Глаза светились, как у малого ребенка. — Звучит вполне сносно, Эрвин Смит.