Равноценный обмен

Михоук трет виски и в очередной раз отвешивает болезненный удар Зоро по ноге. Мальчишка запоздало реагирует, но делает это медленно и неуклюже. Он все еще полагается на слух и интуицию, а тренируют они сейчас совершенно иное. Михоук всерьез думает подрядить на эту работу Перону, потому что сутками избивать мальчишку, пока у того завязаны глаза, было совершенно неспортивно. И даже скучно. — На сегодня довольно, — Шичибукай отходит, без труда уклоняясь от выброшенного наугад клинка Ророноа. — Я только начал понимать! — в отчаянии кричит мальчишка и слепо делает шаг в неправильном направлении. Он все еще стоит, сжимая в руках Вадо Ичимондзи, и пытается увидеть то, о чем говорил его наставник. Но он только обманывает себя. — Ророноа, ты пытаешься предугадать мой удар сам, а не увидеть его с помощью воли наблюдения. И за сегодняшний день ничего не поменялось, — жестко отсекает Михоук и прислоняет деревянный меч к стене, разминая затекшие суставы. Все же возраст и промозглая атмосфера Курайганы начинали давать о себе знать. — Но я могу продолжить тренировку! — о, эта старая песня о главном. Сколько бы они ни тренировались, как бы сильно ни был ранен мальчишка, он обязательно говорил, что может продержаться еще дольше. Будто признать, что он устал — это слабость, достойная порицания. Михоук вздыхает и качает головой. — Можешь, — соглашается он, — но завтра не будешь стоять на ногах. Снимай повязку и возвращайся в замок. Я не буду тебя ждать. Зоро сдирает ленту с глаз и угрюмо заталкивает ее в карман. Он недоволен собой, хотя и старается изо всех сил. И, честно признаться, Михоук начинал думать, что парень безнадежен. Ророноа совершенно не ориентировался в пространстве и, должно быть, этот уникальный порок распространялся и на способности к воле наблюдения. Мальчишка просто не мог представить пространство, а значит, не мог увидеть в нем и намерения противника. Возможно, в этой области Ророноа был бездарен. И, пожалуй, этот аспект расстраивал Михоука едва ли не больше, чем самого Зоро. Без этого типа воли из Ророноа очень навряд ли выйдет достойный соперник. Мальчишка угрюмо плетется позади, обивая носки ботинок о встречные камни. Он подавлен и, должно быть, сам понимает, что не может добиться даже самых малых успехов. — Не забудь, что тебе еще готовить себе ужин, — одергивает Михоук ученика, когда тот в очередной раз выбирает неверное направление. Питался Ророноа исключительно бутербродами и изредка тем, что приготовила Перона. Если оно не было сладким и, желательно, розовым. А это случалось крайне редко. Собственные кулинарные способности у Ророноа были развиты немногим лучше, чем чувство направления. То есть практически отсутствовали. Михоук оборачивается на ученика, прежде чем свернуть в сторону своих покоев. Парень выглядит так, будто его только что настиг один из негативных призраков Пероны. Голова низко опущена, плечи ссутулены, а глаза подозрительно блестят. Должно быть, он действительно начал осознавать, что воля наблюдения никогда ему не дастся. Причем не из-за того, что он мало старался или жалел себя. Нет. Просто он от природы был обделен внутренним компасом, позволяющим выбирать верный путь. Так распорядилась природа, поставив для Зоро этот ограничитель роста. Должно быть, это отвратительное чувство. Михоуку даже жаль, что остальные таланты мальчика пропадут зазря. — Ророноа, кухня, в другой… — Я не голоден! — рявкает мальчишка и быстрыми шагами направляется в необжитую часть замка, в очередной раз спутав дорогу. Михоук качает головой: парень не ел с самого утра, отказавшись сделать даже крохотный перерыв во время тренировки. И в очередной раз этот глупец пошел на поводу собственного упрямства. Что ж, может, голод будет ему лучшим учителем. Михоук не идет за ним. Он направляется к себе в комнату, решив занять свободный вечер книгой. Завтра он сменит план тренировок для мальчишки — нет смысла топтаться на одном месте. Ближе к ночи по окну начинает барабанить дождь. Явление на Курайгане нередкое, но Михоуку всегда нравилось наблюдать за тем, как пузырятся лужи во дворе замка. В какой-то момент по одной из них пробегает тень, бесцеремонно разбрызгивая воду тяжелыми ботинками. Кажется, Ророноа опять решил остаться без вина, раз отправился тренироваться после того, как ему было сказано остановиться. Что ж, эта новость ждет его к следующему утру. По небу пробегает молния, и через мгновение за ней следует оглушительный раскат грома. Кажется, Курайгана решила показать себя во всей красе сегодня. Почему-то вспоминается, что на Зоро не было даже дорожного плаща. На следующий день Михоук ждёт Ророноа неприлично долго. Даже с учетом того, что тот никогда не мог найти дорогу из замка сам. Солнце уже прошло зенит, а мальчишка так и не появляется. Михоук решает отправиться обратно. Нужно будет преподать Ророноа урок вежливости — некрасиво заставлять других ждать, если решил сменить планы. На второй день, ему приходится глушить беспокойство вином. Зоро снова не явился на тренировку, его постель была нетронута, а еды в холодильнике не убавилось — не той, которую обычно ел Ророноа. Но Михоук успокаивает себя тем, что Зоро при всех его недостатках нельзя назвать слабым. А значит, что бы ни случилось, он сможет за себя постоять. На третий день Михоук вспоминает о тайных ходах в его замке и начинает сходить с ума. Может, Зоро забрел в один из секретных проходов и теперь не мог найти выход? Или попал в ловушку и просто не может выбраться сам? Пусть Михоук и жил тут какое-то время, но о потайных ходах и комнатах узнавал постепенно. Скорее всего, многое он пока так и не обнаружил. Зато это мог сделать Ророноа, пока искал выход из замка. Соколиные Глаза обходит каждый угол огромного здания, который только ему известен, проверяет каждую ловушку, ищет секреты с помощью воли наблюдения. К вечеру он отчаивается настолько, что готов просить помощи у девочки-призрака. Но она находит его первой. — Там Зоро! — кричит одна из ее копий, едва завидев Шичибукая. — Я не дотащу его сама! Он ранен, и ему нужна помощь! Михоук не задает вопросов и не сетует на твердолобость ученика, но еще никогда он так не боялся опоздать, как сейчас. Ророноа лежит на камнях, весь в царапинах, ушибах, залитый кровью так, что живого места не осталось. Он едва дышит, а сердце бьется слабо, едва ощутимо. Когда Михоук берет его на руки, мальчишка глухо стонет, но не приходит в себя. И ему придется потерпеть, потому что носилок у Дракуля нет. И не то чтобы было время их мастерить. Справляться с ранениями приходится в четыре руки. Каким чудом Ророноа не повредил ничего важного остается загадкой, но даже относительно небольшие повреждения в том количестве, что их получил Зоро, могут стать фатальными. Сломанные ребра, ушибы по всему телу и кровь. Чертовски много крови. Михоук сбивается со счета, сколько раз пришлось поменять воду, прежде чем она перестала напоминать по цвету самого Ророноа, когда его только нашли. И все же, как бы ни был удачлив мальчишка, совсем целым ему выйти из этой передряги не удастся. Свой левый глаз он потерял навсегда. И это просто чудо, что он не подхватил никакой инфекции, пока валялся в лесу. Михоук старается чередоваться с Пероной в дежурствах, но вся эта история волнует его слишком сильно. Он не может заснуть. Поэтому все чаще отсылает девочку раньше положенного срока и свободные часы проводит у постели нерадивого ученика. Состояние парня стабилизируется где-то через неделю. Зоро потерял чудовищно много крови, но восстанавливался он темпами, которые удивляли даже Михоука. Впрочем, ему ли жаловаться. А в один из спокойных дней мужчине даже удается задремать на стуле. Ему снится что-то вязкое, неприятное. И он постоянно возвращается к тому месту, где нашел ученика. Бледного, израненного, больше похожего на труп, чем на живого человека. Когда вокруг ни души, только вороны глумятся где-то под облезлыми елями. Иногда Михоук приходит туда, а Ророноа уже мертв. Иногда мальчишка умирает у него на руках, а иногда от него и вовсе остается лишь пятно крови и измазанная рукоять его любимого клинка. Но просыпается он не от кошмара. А от назойливого ощущения, что на него кто-то смотрит. — Ты уже не спишь, — голос у Ророноа слабый, сиплый. Признаться, Михоук с трудом различает слова. — А еще ты чертовски злишься. Шичибукай медленно раскрывает глаза и осматривает Зоро. О, он не просто злился. Он был в бешенстве. По многим причинам. И Ророноа непременно свое получит, как только встанет на ноги. — Верно, — соглашается мужчина и делает паузу. — И если твои оправдания меня не устроят, ты отплывешь с острова, едва поправишься. Ророноа молчит, заставляя своего наставника — теперь уже, видимо, бывшего — горько усмехнуться. Почему-то мысль о грядущем расставании, куда более скором, чем было задумано, бьет больнее ожидаемого. — Я понял. То, о чем ты говорил на тренировке. Мне кажется, что у меня получилось ее освоить, — наконец произносит Зоро. Михоук бросает на мальчика скептический взгляд и поднимается со стула. До чего же упрямый. Просто не способен остановиться, когда нужно. От этих отчаянных попыток Зоро найти лазейку в собственной неспособности освоить нечто столь простое, как воля наблюдения, сердце Михоука болезненно сжимается. Кажется, он не только привязался к ученику, но и начал ему сочувствовать. Не самые необходимые чувства для соперников. — Ты мне не веришь, — Зоро кряхтит и поднимается на локтях. — Но я не выдумываю. Все это время я боялся получить удар и пытался избежать его старым способом. Неосознанно, рефлекторно. Основываясь на том, что уже знаю и умею. А это мешало. Поэтому… Поэтому я и позволил чертовым обезьянам меня избить. И это помогло! Я понял. Михоук привык к нестандартным выходкам Зоро и его полнейшему отсутствию опыта в некоторых вопросах. Но это было нечто совершенно новое. До такого еще же и додуматься нужно было. Упрямый мальчишка! Что ж. Если и расправляться с детскими надеждами, то лучше быстро. Стоило вырвать их сразу и не убеждать Зоро, что у того еще может что-то получиться. Михоуку горько так, будто неудача ученика — его собственная. Он неуловимым движением обнажает Когатану и наносит быстрый удар вперед. Он целится в ухо мальчишки. Если Зоро отклонится назад, как, наверняка, велят ему инстинкты и опыт, то клинок войдет ему в плечо. Если бы Зоро обладал волей наблюдения, он бы это понял и выбрал иную стратегию. Михоук не жалеет сил и скорости, не собираясь больше нянчиться с Ророноа и его упрямством. Ведь так будет лучше для них обоих. Но клинок проходит мимо, по рукоять увязнув в дубовом изголовье кровати. Зоро увернулся. Мальчишка лишь слегка повернул голову, позволив лезвию пройти вдоль его головы, срезав несколько волосков, и попасть в стену. Ророноа смотрит на него единственным уцелевшим глазом, и на дне серой радужки загорается почти детский восторг. — Видишь! Я ведь правда видел, что ты хочешь сделать! — Зоро приподнимается ещё выше, безжалостно уничтожая их личное пространство. Губы у него подрагивают, потому что парень пытается скрыть радостную улыбку. А глаз будто наливается серебром и начинает сиять изнутри. Очаровательное зрелище, если не считать того, что мальчишка с ног до головы замотан в бинты и вот-вот снова отключится. — Отдыхай, Ророноа. Мы продолжим, когда ты восстановишься, — Михоук вынимает Когатану из изголовья кровати и убирает ее в ножны с коротким вздохом. Он явно такого не ожидал, но, кажется, мальчишка и правда ухватил суть. Вместе с облегчением на Михоука разом наваливаются и все те бессонные ночи, что он провел в этой комнате. Он чувствует себя чертовски уставшим и, пожалуй, все же стоит попросить Перону подменить его. Шичибукай выходит из комнаты и прикрывает за собой дверь. Последнее, что он слышит — как со счастливым вздохом его ученик валится обратно в постель. Он в очередной раз недооценил Ророноа Зоро. Кажется, пора перестать удивляться тому, насколько невероятных людей Мугивара собрал в свою команду. Невозможное для них было просто словом, не имеющим абсолютно никакого смысла. А еще нужно срочно что-то делать с теплом, растекающимся по груди от облегчения и гордости за ученика. Иначе у Михоука будут большие проблемы.