1999 год
Фред отпустил Верити ровно в шесть. Они оба были довольны проделанной работой: уже совсем скоро «Всевозможные Волшебные Вредилки» снова распахнут свои двери для покупателей. Как раз в начале летних каникул. Верити была счастлива вырваться из офисного плена и примчалась после первого же письма Фреда, в котором он предложил девушке прежнее место. И теперь волшебница в таком же предвкушении и так же не жалея сил, как хозяин магазина, готовилась к открытию. Как только они наложили на входные двери охранные заклинания и распрощались до завтра, Фред заметил приближающуюся к магазину девушку. - Эндж, привет! - Привет, Фред, - ослепительно улыбнулась волшебница. - Я знаю, мы договорились встретиться уже в баре. Но я не утерпела, извини. Давно здесь не была и не видела ваш магазин. Они обменялись дружескими (хоть и немного неловкими) поцелуями в щеку. А в мыслях у Фреда мелькнуло, что ему почему-то никогда в голову не приходило подобным образом приветствовать Эбби. - Ничего страшного. В этом случае любопытство не наказуемо. - Да? Очень жаль. Они оба услышали подтекст этой шутки, и Джонсон тут же пожалела о сказанном. Фред, внезапно смутившись и за Анджелину, и за себя, подумал, что мог бы ответить на эту шутку пару лет назад, а потом всего лишь сказал с улыбкой: - Все-таки потерпеть придется до официального открытия. Я попридержу интригу, если ты не против. Сейчас мы с Верити начинаем распределение товара по залам, а Эбигейл заканчивает их оформление. - Эбигейл Латимер? - Да. Она не отказала в помощи, и ее рисунки будут еще одним украшением магазина. Давай поднимемся пока ко мне? А потом уже двинем в бар. Первое после огромного перерыва настоящее свидание начиналось довольно странно. Но в гостиной они вернулись к непринужденной беседе. За чашкой чая Анджелина рассказала новости об однокурсниках, Фред кое-что рассказал о семье, избегая упоминаний о том, как всем живется после потери Джорджа. Они уже собирались покидать квартиру, когда на лестничной площадке раздался хлопок трансгрессии, а затем в открывшуюся входную дверь спиной вперед осторожно зашла Эбби. Пятилась она потому, что попутно контролировала плывущий по воздуху ящик, который доверху и даже больше был наполнен различными вещами. - Фред, это я! – крикнула Эбигейл громче, чем нужно, думая, что гостиная пуста. –Можешь со мной не разговаривать, если ты занят! Фред, еле сдерживающийся, чтобы не засмеяться в голос, кашлянул в кулак и спокойно произнес: - Ну, совсем не разговаривать не получится. Только сейчас Эбби обернулась, отвлеклась, охнула, - и ворох пергаментов, несколько кистей и коробка с пастелью упали с верхушки ящика, будто того и ждали. Анджелина первая бросилась на выручку, и все, что оказалось за бортом, быстро было собрано в еще один из пустующих ящиков, которых у Фреда даже в квартире накопилось много. Девушки тепло поприветствовали друг друга, как положено старым приятельницам. Но обе, в отличие от Фреда, были явно удивлены. Парень действительно не знал, что сегодня к нему решит заглянуть Эбигейл, но он сразу, как только отдал мастерскую в единоличное пользование подруги, заявил, что предупреждать о своем приходе письмом с уведомлением о вручении не нужно. А вот Анджелина была обескуражена таким беспардонным появлением Латимер. Она терялась в догадках, почему Эбби могла просто так заявиться домой к парню, с которым у самой Анджелины было назначено свидание. И вид неожиданной гостьи тоже вызывал вопросы. Эбигейл была одета в потрепанные светлые джинсы, плотную майку и свободную клетчатую рубашку, рукава которой были явно ей длинны, и поэтому волшебница закатала их по локоть. Уже начинающие отрастать волосы Эбби собрала в узел и закрепила на затылке обыкновенным карандашом. Несколько прядей выбились из этой импровизированной прически. Такую Латимер – свободную, открытую, настоящую – Фред уже привык видеть за последний месяц и сейчас даже не отдавал себе отчета, что не может оторвать от нее взгляда и просто молчит, любуясь. Хотя именно он должен был хоть что-то объяснить по поводу этой внезапной встречи. Когда Фред все-таки открыл рот, чтобы рассказать Анджелине про мастерскую на крыше, Эбби его уже опередила. Первоначальное смущение прошло, и девушка вполне правдоподобно объяснила свой приход: - Ну что ж… Я принесла, что обещала. Тут кое-что для оформления отдела сладостей и остальное – так по мелочи. – Эбигейл махнула в сторону стоящих на полу ящиков и встала так, чтобы их особо никто не разглядывал. – Вы ведь с Верити все сами определите, куда нужно? Не хочу вас задерживать просто. И мне самой нужно быть сейчас в совершенно другом месте, если честно. Основную работу я уже закончила, Фред, поэтому на днях пришлю тебе счет. Шучу! - Да, я понял, - поспешно кивнул Фред. – Но ты разве не хочешь… - Сама закончить оформление? Я бы с радостью, ты знаешь. Но послезавтра меня отправляют…, - запнулась девушка, не зная, как определить поездку к предполагаемой части Часов Годара, - …в командировку. Поэтому я не смогу. Фред прекрасно понял, что делает Эбби. Изображает специально для Анджелины занятость, чтобы показать, что заскочила к нему домой лишь на секунду. Но Фреду совсем этого не хотелось. - Ты ведь работаешь в «Аркануме», верно? – спросила Джонсон. - Да, все верно. Командировки у нас не редкость. Где только не находят артефакты, - улыбнулась Эбби. Она была рада увести беседу в другую сторону. - О, я тебя понимаю. Я уже не помню, что такое жизнь не на чемоданах. Очень часто выезжаю на сборы. - Точно! Тебя ведь приняли в команду по квиддичу? - Да. «Сканторпские стрелы». Правда, это пока второй состав. Но к нам сейчас хорошенько присматриваются. В основном составе скоро должно освободиться место охотника. - Уверена, ты отлично себя проявишь, - искренне сказала Эбби. – Но все равно желаю удачи! - Спасибо, Эбби. – Улыбка Анджелины тоже была теплой и искренней. – А как ты поживаешь? Все в порядке? Фред, который все это время наблюдал за вежливым обменом репликами между девушками, видел, что улыбка с губ Эбби не пропала, но в глазах застыли льдинки. Было понятно, что имеет в виду Анджелина. - Да. Все хорошо, - кивнула Эбби, а потом встрепенулась, как птица, которую спугнули. – А теперь мне точно пора бежать. Фред, надеюсь, ты не забудешь отправить мне приглашение на открытие магазина. Анджелина, еще увидимся. Отличного вам вечера! Волшебница исчезла так же быстро, как и появилась, оставив после себя только сиротливые ящики и легкий флер духов. Фред догадался, что Эбби собиралась провести несколько часов в мастерской, и очень надеялся, что девушка вернется через некоторое время, когда в квартире уже точно никого не будет. Но зная Эбби, всерьез на это рассчитывать не приходилось. - Здорово, что вы общаетесь, - первой нарушила молчание Анджелина. – Я слышала, что она целый год ни с кем не выходила на связь, как и… - Точно так же, как и я, - закончил Фред. – Но мы все приходим в себя. Снова неловкое молчание. - Извини за такое наблюдение, но мне показалось, что на Эбигейл была твоя рубашка. На ней действительно была его рубашка. Парень надевал ее на недавнюю короткую прогулку с Анджелиной в лондонский парк. Но на самом деле – она принадлежала Джорджу, а Фред не вылезал из нее неделями, не в силах расстаться с такой обычной деталью гардероба своего брата. Он не думая отдал рубашку Эбби, когда еще одним неудачным опытом была безнадежно испорчена ее футболка. Возвращать рубашку Фред не собирался – ему нравилось видеть в ней Эбигейл. Так она была еще более родной. Всю длинную цепочку мыслей и чувств передавать Анджелине он, конечно же, не стал. И ответил просто: - Это рубашка Джорджа. Я подарил ее Эбби. Мы выдвигаемся?***
Фред удержался от того, чтобы написать Эбби тем же вечером, как только он вернулся домой после свидания. Все время, проведенное с Анджелиной, он возвращался мыслями к сцене, разыгравшейся в его гостиной, и пытался понять, почему он так взволнован и раздосадован. А когда сел на диван в темной гостиной, до него дошло – он боялся, что Эбби больше не придет сюда вот так запросто или вовсе откажется от мастерской. Не придет из страха помешать его личной жизни. На следующий день (предшествующий отъезду Эбигейл – он это запомнил четко) Фред опять ничего не написал, получить записку тоже не особо надеялся. Поэтому вечером, ближе к закату, трансгрессировал в Лавенхем. До дома Эбби, спрятавшегося в старом саду недалеко от реки за невысоким холмом, нужно было еще пройтись. Но места здесь были живописные – жалеть не о чем. Да и хозяйке нужно было дать время: Фреда-то никто в гости не приглашал. Ограждающие чары без проблем пропустили волшебника. Границы Фред не увидел, но по коже магия прошлась легкой щекоткой. Парень остановился у двери, отгоняя воспоминания о последнем из двух посещений этого милого домика на окраине деревни. Постучать Фред не успел – Эбигейл открыла дверь раньше. Уставшая после рабочего дня, но все же она рада была его видеть. - Я без предупреждения и даже без супернабора разных суперсредств, но надеюсь быть принятым. - Твой авторский супернабор точно распугал бы всю деревню, - улыбнулась девушка. - Поэтому просто проходи, Фред. Эбби хотела предложить место в маленькой гостиной на первом этаже, но Фред наотрез отказался. - Я не какой-нибудь там «дорогой гость», которого заставляют три часа ждать в гостиной, пока готовят шедевр кондитерского искусства. Я твой друг или кто? Только кухня, только совместное кипячение чайника и совместное же распитие всего, что у тебя найдется в шкафах. Сыпать остротами Фред начал прямо-таки с порога. Так он думал разведать обстановку – в каком Эбби настроении – и заодно показать, что между ними ничего не изменилось в худшую сторону и не должно измениться. На уютной кухоньке уже оказалось все приготовлено для чаепития. Волшебнице только осталось к уже разрезанному пирогу добавить сыра, орехов, тарелку с сэндвичами и достать из шкафа еще одну кружку. И конечно – убрать со стола книгу, за чтением которой Эбби и застал звоночек Ограждающих чар. Фред с неким чувством вины взглянул на эту аппетитную картину, развернувшуюся на белоснежной скатерти. Эбби действительно выставила угощения как для долгожданного гостя. - Про все, что у тебя найдется в шкафах, я пошутил, Латимер, - сказал Фред, не решаясь сесть за стол. - Не волнуйся, я и не думала опустошать свои запасы, - успокоила девушка, положила ему руку на плечо и почти заставила опуститься на стул, а потом у него за спиной достала в довершение всего вазочку с песочным печеньем. – Просто ты пришел к обычной вечерней трапезе человека, пропадающего целыми днями на работе. Поэтому большую часть я съем сама. А доставать из тайника дедушкин огневиски я и не собиралась. - Для особых случаев бережешь? - Скорее, для не очень хороших дней. За чаепитием Эбби, конечно, улыбалась и шутила вместе с Фредом, но волшебник все равно заметил, что льдинки из ее глаз никуда не исчезли. Она была здесь – с ним, на кухне собственного дома, - но в то же время до нее невозможно было дотянуться. А ведь Фреду казалось, что лед начал таять. - Глупо вчера вышло, - сказала Эбигейл, когда поняла, что больше не выдержит изучающего взгляда Фреда. – Я не хотела помешать вашему с Анджелиной свиданию. - Я потому и пришел, чтобы лично сказать: ты никому не помешала. И наш договор про мастерскую сохраняется, - безапелляционно заявил Фред. – Сделка есть сделка, помнишь? - Какая еще сделка? - В смысле какая? Я помогаю тебе с помещением под художественную мастерскую, а ты потом будешь делиться своими гонорарами. - Мерлин, ты опять об этой сказке! – в досаде Эбби отодвинула от себя кружку. – Я о реальных вещах тебе говорю. Вчера я заявилась к тебе в квартиру, как к себе домой, совершенно не думая о том, что действительно могу помешать. И я даже не постучала! - Да, я сам об этом попросил, потому что мне надоело подрываться каждый раз на твой вежливый стук в дверь. Так намного проще! У меня нет привычки ходить голым по квартире. - Ага. Зато есть привычка разбрасывать Икотные подпрыжки по гостиной. - За это извини… - Да не в этом дело! – разозлилась Эбби на саму себя. – Просто я… я… расслабилась, переступила границу… много себе позволила. Будто мы снова в школе и… - Подожди секунду. – Фред поднял руки, останавливая самобичевание Эбигейл. – Ты ждешь, чтобы я тебя отчитал, что ли? Установил какие-то границы и правила? - Да! Именно это ты и должен сделать. – Эбби даже обрадовалась, что ее так быстро поняли. Фред замер на несколько мгновений, будто ожидая, что Эбби что-то добавит и развеет подозрения насчет ее душевного нездоровья. - В последний раз я слышал такой бред, когда поставщик запросил полсотни галлеонов за бочку жаброслей. И это было совсем не остроумно. - Может, потому что я и не пытаюсь шутить? Парень откинулся на спинку стула. Взял одно печенье из вазочки, сунул в рот и начал медленно жевать, глядя на абсолютно спокойную Эбигейл. Дожевал. - Вкусное печенье. - Спасибо. Я старалась. Бери еще. - И долго ты размышляла перед тем, как такое придумать? Нет, не отвечай. Это чисто риторический вопрос. – Фред поднялся и пошел обратно в гостиную, на ходу запуская руку в волосы и в сердцах взлохмачивая себе шевелюру. – Я не буду устанавливать никаких правил для нашего общения, Латимер. И не потому, что хочу возвратить школьные времена с их вечными нарушениями всего и вся – а это не так! – а потому что мы – это мы. И тебе никаких границ строить тоже не позволю. Какие между нами могут быть правила? Или тебя опять волнует больше всего, что скажут другие? Что скажет Анджелина? Эбигейл остановилась в невысоком дверном проеме. Она уже не улыбалась, как и не вполне понимающий, что происходит, Фред, и холод отчуждения во всем ее облике стал еще более заметен. Девушка с грустью произнесла, будто не хотела признаваться: - Меня волнует не то, что скажут другие, а что скажешь и сделаешь ты сам. Я имею в виду тот момент, когда наша… наши близкие отношения не смогут оставаться прежними. Из-за Анджелины или любой другой девушки. Фред услышал. И понял, чего боится Эбигейл. Его странно обжигающее недоброжелательство по отношению к Догерти, который все чаще начал появляться в рассказах подруги, имело свои причины. Ведь это он – Фред – должен быть рядом с Эбби, а не непонятный мракоборец, не знающий о том, кто такая настоящая Эбигейл Латимер, не знающий, что она любит, чего терпеть не может и как ее рассмешить. Не знающий, как ей помочь. А волшебница заглянула дальше. Они, конечно, не перестанут быть нужными друг другу, не перестанут быть друзьями. Но их сегодняшние близкие отношения действительно не всегда будут таковыми. Эбби говорила о привязанности, которой нельзя позволить зайти слишком далеко. Даже если они оба потеряли дорогого им человека. - Я очень благодарна тебе за то, что ты уже сделал для меня, Фред. Может, ты сам не отдаешь себе отчета, как много ты сделал. Но когда ты вытащишь меня, я все равно должна буду оставаться на плаву сама. Я правда долго думала об этом. Меня в последнее время часто упрекают, что я много думаю, - горько усмехнулась Эбби, вспоминая что-то личное. – Но эти ненавистные тебе «правила» помогут нам. И в них нет ничего трагичного или разрушительного. Да, Фред услышал. Да, он понял. Но с его упрямством все было куда сложнее. - Ничего трагичного, ты права, - ответил парень с вновь проснувшимся сарказмом. – Вот только это будем уже не мы с тобой, а постоянно думающие о границах и правилах люди. Люди, которые боятся сделать больно себе и друг другу, но даже не в настоящем, а в неком необозримом будущем. - Что плохого в том, чтобы беспокоиться о будущем? - Ты не беспокоишься о будущем, Эбби, а выдумываешь его, не разобравшись при этом с настоящим. Ты все время боишься сказать лишнее. Ты разозлилась, что я подслушал ваш с Ма разговор, но именно тогда ты проговорилась об очень важном для нас обоих. Мы снова общаемся с тобой год спустя, но ты все еще прячешься. С каждым произнесенным словом Фред ощущал, что стена льда между ним и Эбби становится все толще и холоднее. Он ощущал это почти физически, хотя девушка даже не смотрела на него, устремив взгляд в окно, за которым жил и шумел сад. - А себя самого ты считаешь образцом откровенности? – В голосе волшебницы пока еще не было злости, но и спокойствия тоже. – Не отвечай. Это риторический вопрос. Что правда – то правда. Откровенность была и его болевой точкой. Совсем не к месту Фред подумал, что, как бы там ни было в будущем, он одинаково будет скучать и по их легким остроумным беседам, и по их язвительным перепалкам, в которых слова были не хуже копий. - Я тогда не успела сказать свою третью правду, - вдруг произнесла Эбби все тем же отчужденным тоном. – Когда мы обедали вместе, помнишь? На самом деле это нужно показать. Если ты не торопишься. Фред кивнул и последовал за Эбби на второй этаж, в небольшую комнату, служившую, как волшебник догадался по стеллажам и письменному столу, рабочим кабинетом. На створке приоткрытого окна сидела серая Сагитта, прилетевшая с вечерней прогулки-полета. Сова, покачнувшись на своем насесте, негромко ухнула то ли в знак приветствия, то ли в знак удивления. Но Сагитта узнала гостя. Она перелетела на плечо Фреда и слегка сжала его лапами с острыми коготками. - И я тебе рад, Сагитта. А Эбигейл в это время выставила на письменный стол широкую чашу с начертанными рунами - по ободку и на внутренней стороне. Это была очень старая чаша, вырезанная из серого камня, с неровными краями, бугорками и щербинами. Местами она потемнела от времени, но своих волшебных свойств явно не утратила. Сосуд был наполнен полупрозрачной серебристой жидкостью, над которой зависла тонкая дымка, подобно туману над вечерним прудом. Фред никогда не видел воочию Омут памяти, но догадаться было нетрудно. Откуда у Эбби был такой редкий артефакт, парень не знал. Возможно, еще одна часть наследства от дедушки. Эбби стояла над чашей с видом человека, решившегося отодрать от наполовину зажившей ссадины пластырь и осознавшего, что сделать это лучше быстро. А еще Фред понял, что она боится. Этот страх передался и ему. - Этот Омут памяти оставил мне Имре Новак, когда пришел в «Арканум» и передал нам всю свою коллекцию, - решила объяснить волшебница. – Омут памяти не фигурирует ни в одном из документов. Профессор просто сказал, что этот артефакт должен быть у меня до поры до времени. И ничего больше не объяснил и не уточнил. Очередной его странный поступок. Я собиралась его вернуть, как только… все закончится. Но потом возвращать стало некому. Дымка над чашей стала рассеиваться, открывая гладкую поверхность серебряного озерца, и Фред увидел, что в глубине вихрятся бесформенные тени. - Ты погрузила в него свои воспоминания. - Он не спрашивал, а утверждал. - Да. Именно там я и прячусь. И об этом хотела тебе рассказать. Фред совсем не был уверен, что ему нужно видеть воспоминания Эбби. Что он хочет это увидеть. Но его невольно потянуло к Омуту памяти, который, казалось, уже давно их ожидал. Сагитта вспорхнула с плеча Фреда и вылетела в темное окно, задев крылом волосы Эбби. Девушка коротко кивнула Фреду, и волшебник склонился над чашей, в которой увидел, как будто с высоты, зеленый сад. А в следующий миг он уже падал в объятия густых ветвей. В этом воспоминании ярко светило солнце и пели птицы. Между кронами деревьев неясно виднелся какой-то дом, очертания которого показались Фреду знакомыми. В этом обильно цветущем летнем саду сначала он никого не увидел, но потом вдруг услышал судорожный вздох у себя над головой. На толстой ветке огромного красного дуба сидела девочка, крепко вцепившаяся в ствол дерева. Высота была около десяти футов, и забраться туда (а тем более – спрыгнуть обратно) девочка самостоятельно не могла. Она с ужасом смотрела на землю, боясь сдвинуться даже на дюйм. Девочка в желтом платье. Девочка с искрящимися на солнце волосами и карими глазами. В саду. Фред почти это помнил. Парень оглянулся в поисках подсказки, потому что за его спиной уже стояла тоже нырнувшая в Омут девушка. Волшебница молча улыбнулась, подтверждая догадку – перед ними была семилетняя Эбигейл Латимер. Внезапно сверху послышался вскрик и треск веток. Продравшись сквозь густую листву, на траву грохнулся рыжий мальчишка, приземлившись прямо на спину, а следом – его видавшая виды метла, едва не стукнувшая хозяина древком по лбу. - Жеееесть! – выдохнул мальчик, имея в виду то ли свой эпичный полет, то ли забравшуюся высоко маленькую Эбби, на которую он и уставился во все глаза. Вихрастый незнакомец долго разлеживаться не стал. Кряхтя и потирая мягкое место, поднялся на ноги и спросил девочку: - Что ты там делаешь? - Сижу, - пожали плечами девочка, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие достоинства. Сознаваться соседскому мальчишке в том, что ей страшно, Эбби явно не хотела. - Ага. Понятно, - кивнул мальчик, почему-то беспокойно оглядываясь кругом. - То есть это план такой? Посидеть на дереве, с которого потом не слезть? - А ты сам что здесь делаешь? – Эбби решила перейти в наступление. – И откуда ты взялся? - Ну… Мы тут летали вообще-то. Поспорили, кто быстрее долетит до сада. Но я, кажется, залетел немного дальше… И там дерево дерется! - Это Ясень Животрепещущий. Он не любит, когда к нему приближаются, - охотно пояснила девочка. - Откуда ты знаешь? - Это мой сад. Получился очень гордый ответ девочки, застрявшей на дереве. И взрослые Эбби и Фред невольно рассмеялись. - Так ты Латимер! – выкрикнул мальчишка, тут же осознав, что вломился в чужой сад на глазах у дочки хозяев этого сада. - Меня зовут Эбигейл Латимер. Еще меня зовут Эбби. Или Гейл. Незваный гость выслушал все варианты имени. Моргнул. И сделал вывод: - То есть Латимер. Я так и сказал. Девочка поджала губы. - Так что ты делаешь на дереве? Маленькая Эбби еще раз окинула взглядом нахального мальчишку и сдалась. - Я хотела поближе рассмотреть листья на дубе. Красивые, красные, с зелеными прожилками… Я просто руку подняла, но не достала. А потом меня что-то подняло наверх. И теперь я застряла на ветке. - Ясно. Значит, так проявляется твоя магия, - со знанием дела объяснил мальчик, став до смешного серьезным. – Ты только подумала, а она уже сработала. Говоря это, юный волшебник вскинул руку, в которой тут же оказалась метла с листьями между прутьев. Он ловко вскочил на метлу, поднялся в воздух и оказался вровень с ошарашенной Эбби. - Тебе уже разрешают летать? - Конечно. Мне ведь уже исполнилось семь. Давай я тебе помогу слезть отсюда, а ты не скажешь родителям, что я без разрешения был у вас в саду. – Мальчик протянул руку. - Идет? Внизу громко зашелестели кусты, и на вытоптанный пятачок травы перед дубом выбежал еще один запыхавшийся мальчишка, как две капли воды похожий на того, что был на метле, и со своим «Чистометом» в руке. Не заметить сходство между мальчиками Эбби не могла. - Так вы те самые близнецы! – воскликнула она. - Ого! О нас уже ходят легенды, - загордился оседлавший метлу близнец. – Я Фред Уизли. А тот, что внизу, Джордж Уизли. Девочка, услышав имена братьев, о которых много слышала от отца, внимательно рассмотрела их обоих, что-то подмечая про себя, заметное лишь ей, и серьезно кивнула: - Хорошо. Я запомню. Фред из будущего, стоящий под этим же дубом, почувствовал, как внутри разливается тепло. А с губ не хотела сходить улыбка. Он много бы отдал, чтобы по-настоящему оказаться в этом солнечном дне. Снова рядом с братом. Волшебник впитывал каждую черточку, каждый штрих в облике троих детей, стремясь запомнить все в мельчайших подробностях. - А это, Джорджи, Латимер-Застрявшая-На-Ветке. У нее есть еще какие-то имена, но я в них запутался. Возмутиться девочка не успела, потому Джордж тут же радостно затараторил, помахав Эбби: - Да знаю я, знаю. Ты Эбби Латимер, дочка соседей. А мы, Фред, получим хорошую трепку. Чарли нас засек, и ему совсем не понравились пропавшие из сарая метлы. И сейчас он летает здесь, в окрестностях. Нам нужно валить отсюда. - Уже разрешают летать, значит, да? – ехидно спросила девочка. - Я умею летать, - не растерялся Фред. – А тебе как раз это и нужно. Давай быстрей. На лице девочки отразилась целая буря эмоций: и страх остаться одной на дереве, и боязнь полетов, которые были для нее в новинку, и недоверие к хулиганам-близнецам. Но все-таки она решилась и медленно начала отодвигаться от ствола дуба. - Не смотри вниз, - предупредил Фред. – Я буду крепко тебя держать, не бойся. Вместо того чтобы смотреть на землю, Эбби глядела на самого Фреда, который широко ей улыбнулся и ободряюще подмигнул. Когда, преодолев страх, Эбби соскользнула с ветки и неловко села позади мальчишки, «Чистомет», хоть и не очень резво, рванул с места и описал пару кругов вокруг дуба. Вопреки ожиданиям Фреда, девочка не закричала, не заревела, только крепче обхватила его сзади руками, а, когда они оба оказались на земле, восторженно вздохнула: - Здорово! Джордж рассмеялся, увидев обескураженное лицо брата, который хотел и впечатлить, и напугать девчонку Латимер. Получилось только впечатлить. - Спасибо. Обещаю ничего не говорить про вас родителям. Если вас не поймают, конечно, - сказала Эбби. - Выкрутимся, - ответил с улыбкой Джордж. – Пока, Эбби. - Пока, Латимер. Братья вскочили на свои метлы и улетели, стремясь поскорей убраться из чужого сада. Взрослый Фред и маленькая Эбби вместе проводили глазами уносящиеся прочь фигурки близнецов. Волшебник повернулся к девочке, не обращающей на него никакого внимания и даже не подозревающей, что он здесь есть. Ему вдруг захотелось что-нибудь сказать ей – смешной растрепанной ведьмочке, которая в тот день впервые почувствовала в себе магию, впервые села на метлу и на долгие годы запомнилась Фреду Уизли именно такой. Но девочка уже бежала к дому, и между деревьев мелькало ее желтое платье. Почти сразу же теплый летний день начало заволакивать туманом, стирающим воспоминание. Эбигейл взяла Фреда за руку. Здесь, в Омуте памяти, она была его проводником. - Мы идем дальше. Они переходили от одного воспоминания к другому, как будто открывая одну за другой главы книги, перемещаясь в пространстве и во времени. И это были очень счастливые воспоминания, к которым убегала Эбигейл, когда становилось невыносимо. Почти всегда из тумана всплывали картинки, где обязательно были они трое: Фред, Джордж, Эбби. Иногда в окружении семьи или школьных приятелей, в окружении членов Ордена Феникса. Фред и Эбби побывали в «Норе» и со стороны посмотрели на свои попытки спрятать партию Лихорадочных леденцов от миссис Уизли. Навестили школьную лабораторию близнецов на втором этаже Хогвартса, где Ли Джордан и братья Уизли до хрипоты спорили о пропорциях зелий в новом изобретении, а Эбби спокойно доделывала все так, как считала нужным, потому что ей нужно было еще выполнить разгромную домашнюю работу по рунологии. Фред от души хохотал, вернувшись на место их совместной отработки, и с радостью наблюдал одну из сцен на Святочном балу. Потом была одна из встреч Отряда Дамблдора, затем – ссора Эбби и Джорджа и их прощание накануне грандиозного побега Уизли из школы. Эбигейл прошла мимо этих двух воспоминаний, уводя за собой Фреда, и они в этот раз так и не увидели, что скрылось за серебристым туманом. Зато воспоминание о создании магазина, которое далось с таким трудом, никуда не скрылось, как и свадьба Билла и Флер. И даже было одно счастливое воспоминание в тот год, когда они втроем ударились в бега и помогали Ли Джордану вести «Поттеровский дозор». Еще пару раз Эбби прятала сцены из своего прошлого, поскорей двигаясь дальше, переправляясь по невидимому мосту через временные промежутки в недели и месяцы. Здесь и сейчас, забыв, где на самом деле находится, Фред был снова счастлив, хотя впервые за долгое время осознал, что жил после гибели Джорджа будто на половину. Он снова видел брата рядом с собой, слышал его смех и шутки, и дороже этой иллюзии не было ничего. Фред подозревал, какая картина возникнет перед ним последней. Она пугала его и в то же время притягивала. Волшебник почти оказался прав. Однако Эбби не поместила в Омут памяти воспоминание о рухнувшей во время битвы за Хогвартс стене. Она сделала по-другому. Когда туман рассеялся в очередной раз, они оказались перед открытыми настежь дверями Большого зала. На полу лежали тела убитых в сражении за замок, за мир без Волан-де-Морта. Отовсюду слышались плач, всхлипы и причитания. Оставшиеся в живых переговаривались вполголоса или утешали тех, кто потерял близких. Фред окинул взглядом весь огромный Большой зал, ставший тогда, второго мая, главным местом скорби. Он не верил, что вернулся. Он увидел Джорджа. Его брат тоже неподвижно лежал на полу. Бледный. Немой. Миссис Уизли гладила мертвого сына по голове. Фред увидел себя, стоявшего поодаль и поддерживаемого отцом. Того себя, который еще не понимал, что с этого дня начнется новый отсчет его жизни. Он очень хорошо помнил день похорон, когда последний раз видел Джорджа. Помнил неизбывное одиночество, навалившееся на него, когда брата опускали в землю. В землю. В землю… А помнить нужно было этот день. Горе потери согнуло Фреда, исковеркало. Но не убило. Он недоумевал – почему. А теперь понял. Понял, когда увидел свою семью возле тела Джорджа. Они всегда были вместе, даже если были врозь. Всегда были друг за друга, даже если смотрели в разные стороны. И даже Перси всегда оставался частью Уизли, несмотря на то, что заплутал. Его возвращение – главное тому доказательство. Благодаря семье Фред не оказался окончательно раздавлен. Самую тяжкую ношу все равно нужно будет держать именно ему. Но только благодаря родителям, братьям и сестре он справится. И благодаря тем, кто рядом. Когда Рон отошел чуть в сторону, Фред увидел сидящую в ногах у Джорджа Эбигейл. С кровоточащей скулой, со спутавшимися волосами и дорожками слез на серых щеках. Ее слегка покачивало, а губы беззвучно повторяли одно и то же слово: «Нет». Билл осторожно коснулся ее плеча – возможно, хотел помочь девушке подняться с пола, - но она не обратила на друга никакого внимания. Теперь среди всех звуков Фред слышал только ее дрожащий плач и видел ее согнувшуюся фигуру. В этот час Эбби тоже была с ними. Фред наконец отвел взгляд от страшной картины, стряхнув себя оцепенение. Он хотел сказать Эбигейл, как важно все то, что она ему показала. - Эбби… И только в этот момент волшебник почувствовал, что его лицо залито слезами. Они тихо и свободно лились из широко раскрытых глаз и страшно удивили его самого, потому что не сжимали тисками горло, а приносили облегчение. Он заозирался кругом, вытирая слезы. Он думал, что Эбби все это время стояла рядом. Но девушка отошла подальше и, обхватив руками колени, села спиной к Фреду - на ступеньках, ведущих из холла к выходу из замка. На лестнице алел кровавый след от протащенного здесь тела, валялись выбитые из стен камни и осколки статуй. Вместо того чтобы смотреть, волшебница слушала – стенания скорбящих, собственный плач… Фред представил, как много раз Эбби приходила сюда и просто сидела на ступеньках, глядя на разрушенный двор родной школы и зная, что за спиной у нее лежат погибшие близкие. Она постоянно себе об этом напоминала. Потому и поселился в ней лед, который безошибочно почувствовала во время ужина в «Норе» Мюриэль и недолго думая объявила об этом. «Девчонка Латимеров – настоящий кусок льда». Эбби отдала Омуту памяти очень важные воспоминания. Да, она возвращалась к ним снова и снова, но не училась с ними жить. Отрезав от себя часть, девушка разучилась плакать, как прежде, и разучилась создавать живые картины. «С Эбби все будет хорошо, потому что она справится. А даже если и нет, то ее никто не оставит». Так ответил Фред Мюриэль. И он сказал правду. Парень подошел к замершей на ступеньках Эбби так, чтобы она его увидела, и протянул руку. - Думаю, нам пора. Когда девушка взяла Фреда за руку, их обоих потащило вверх через темноту и серебристую дымку. Они вернулись в домик на окраине Лавенхема, в маленькую комнату на втором этаже. Окно было распахнуто настежь, ворвавшийся ветер раскидал повсюду бумаги. Фред, взмахнув волшебной палочкой, собрал листы в две стопки на столе. Эбби тоже почти пришла в себя. Она убрала бумаги в ящик, чтобы они не разлетелись снова, но окно, откуда веяло уже ночной свежестью, закрывать не стала. - Спасибо, что показала мне. Это правда было нужно. - Для кого? – почему-то решила уточнить Эбби. - Для нас обоих. И для сегодняшнего разговора тоже, - убежденно ответил Фред. – Эти воспоминания как раз и доказывают, что никакие глупые правила нам не помогут. Точнее – помогут не они. Эбигейл как-то странно взглянула на Фреда, возможно, только сейчас поняв, что он плакал. А потом вдруг сдавленным шепотом произнесла: - Забери Омут памяти. - Что? Я не… - Фред, забери его, пожалуйста. – Эбби говорила с отчаянием в голосе. - Я знаю, что так до бесконечности продолжаться не может. Это замечательные воспоминания, но они меня мучают. Если Омута памяти у меня больше не будет… Я больше не могу его хранить… Забери его, пожалуйста! Может быть, твои воспоминания… Волшебница кинулась к чаше на столе, будто собираясь прямо сейчас вручить ее Фреду и тем самым избавиться от вещи, которая так к себе тянула. Но ее остановил окрик Фреда. - Эбби, не надо! Меня это тоже не спасет! Я многое бы отдал, чтобы видеть Джорджа рядом с собой, как видел сегодня. Но это, к сожалению, не реально. А я и так всюду ношу его с собой… Всегда. Девушка снова замерла возле стола. Кивнула, стыдясь после этого нелепого порыва смотреть Фреду в глаза. - Прости… - Да не за что мне тебя прощать, - в досаде перебил Фред, не зная, куда деть руки и куда деться самому. - А мне все время казалось, что есть за что. Подожди, дай мне сказать! – Эбби вскинула руку. – Та взорвавшаяся стена, которая рухнула прямо на нас… Я все думаю: что, если бы я не осталась на месте и обеспечила щитом себя и Джорджа? Мы ведь были рядом друг с другом… Или если бы он не помчался вперед, под камни, стремясь защитить своих братьев… - Прекрати! – Фред резко сделал шаг вперед, оказавшись рядом с Эбби, и схватил ее за плечи; он хотел, чтоб она перестала издеваться над собой и над ним, хотел снова увидеть блеск ее медовых глаз, а не отталкивающий лед. – Прекрати сейчас же! Твоя выдуманная вина настолько же права, насколько и я прав, когда хочу погибнуть вместо Джорджа. Потому что я забываю, что ему было бы так же больно, как и мне сейчас без него! Эбби в ужасе слушала это признание с застывшими в глазах слезами и не могла шелохнуться. Фред понял, что схватил девушку так крепко, с яростью произнося слова, что ей, должно быть, очень больно. Парень опомнился и отпустил ее. Отошел назад и отвернулся к окну, провел ладонью по лицу, будто снимая с себя морок. Он озвучил самые страшные свои мысли, о которых не рассказывал никому. Но Фред знал, что поступил правильно, потому что еще страшнее было осознавать, что Эбби всерьез считает себя виноватой в гибели Джорджа. Фред глубоко вдохнул свежий воздух, лившийся из окна, и вдруг – совершенно необъяснимо – по его лицу проскользнула мимолетная улыбка. - Уверен, что Джордж устроил бы нам с тобой хорошую взбучку за то, что мы оба сделали с собой, - сказал Фред, вспомнив последние курсы в Хогвартсе. – Поэтому ты знаешь, что делать. С Омутом памяти. Он обернулся, почувствовав, что Эбби подошла совсем близко. Фред не мог знать, растает ли после сегодняшнего вечера лед, но был рад, что она не закрылась от него. Эта волшебница из сада с красным дубом, сама того не зная, продолжает его спасать. Как и он ее. Фред обнял Эбигейл за плечи, притягивая к себе, и она доверчиво, почти по-детски обхватила его обеими руками покрепче. И через некоторое время, постояв так в исцеляющей тишине, Эбби приглушенно произнесла куда-то в ключицу Фреда – тоном, не терпящим возражений: - Не смей больше так думать. - Вот и командирша проснулась, - ухмыльнулся Фред ей в макушку.