Столько просьб у любимой всегда!
У разлюбленной просьб не бывает.
Как я рада, что нынче вода
Под бесцветным ледком замирает.
Об их связи ходило множество различных слухов: большинство из них, разумеется, были грязными. Это и неудивительно – мезальянсы всегда были презираемы обществом. Небеса в этом плане ничем не отличались от Земли. И там, и там брак между двумя кардинально разными социальными классами и фракциями просто невозможен. Разница лишь в том, что здесь ты имеешь возможность будучи непризнанной, вознестись до ангела, но в остальном – всё одно. Может быть, это и правильно… Люди, проходящие социализацию в разных местах и условиях, едва ли друг друга поймут. Сытый голодного не разумеет. Не зря ведь консервативный отец ещё с детства твердил ей: «Выбери кого-то из своего круга и будет тебе счастье!». Но, вот загвоздка… Её всегда тянуло к недосягаемому. Чувство пересилило страх от возможной смертной казни. Вот только совершенно не то чувство, что так патетически описывается в книгах. Нет. Ребекка Уокер никогда и никого не любила. И считала это абсолютно нормальным. Любовь вообще штука переоценённая. Женщина готова была поклясться, что лишь один человек из ста действительно испытывает именно её, а не что-то другое, за неё принятое. К примеру, страх остаться одному, или боязнь отличаться от других, ну или банальную похоть, переросшую в привязанность. Эта особенность никогда не мешала ей жить: на Земле после её смерти осталась дочь, к которой она привязалась, потому что возилась с ней денно и нощно, сидела у её кроватки, когда та болела, успокаивала её, пока резались первые зубки, научила правильно держать ложку и ходить на горшок. У Ребекки не было так называемого «материнского инстинкта», который якобы должен был сотворить из неё чудо-мать. Когда ребёнок только-только увидел свет, она знала, что будет его защищать, потому что так положено, потому что она принесла новую жизнь в этот мир и должна быть за это ответственна. И лишь со временем, проводя всё больше и больше дней с дочерью, женщина привязалась к ней. Точно так же она привязалась к супругу, с которым была знакома со времён младшей школы, и к престарелому псу Джо, которого она нашла на свалке около дома, пожалела, накормила, подлечила и оставила жить у себя. Попав на небеса, Ребекка продолжала взаимодействовать с окружающими её людьми, но старалась соблюдать дистанцию, потому что поняла: терять больно. А ещё временами женщина корила себя за то, что больше всего скучала не по дочери и супругу, а по четвероногому другу. Ведь именно он каждый раз, когда она возвращалась домой, был так искренне рад. И был рядом всегда, независимо от того, насколько хорошим человеком она была в тот момент. Хотела бы она забрать его с собой… Но собачьего рая, увы, не бывает. Души животных так и продолжают циркулировать по Земле, извечно перерождаясь. Муж и Вики справятся без неё. А Джо?.. Позаботятся ли о нём? А потом появился Фенцио. Они встретились случайно… Он дал ей какой-то совет, она уж и не помнит его дословно. Что-то про выбор сильной стороны. Ребекка тянулась к этому мужчине, окутанному тонким эфиром силы и власти. Ведь знаете, есть такие люди, на которых смотришь и понимаешь, что они лучше остальных. Им даже не надо что-то говорить, ведь всё понятно по позе, осанке, взгляду, снисходительной улыбке. Фенцио был из таких. Она и сама хотела быть такой. И это всё, чего она хотела. Но ангел как-то некстати выдумал любовь. И сколько бы она не пыталась донести ему, что не может полноценно соответствовать его желаниям, он не слушал. «Ты полюбишь, полюбишь меня, Ребекка! Мы будем счастливы!». Она не сумела по-настоящему полюбить даже дитя, которое вынашивала девять месяцев, и мужчину, с которым провела почти два десятилетия рядом, что уж говорить о… Впрочем, кто она такая, чтоб разрушать чьи-то иллюзии. Если Фенцио нравилось лгать самому себе, то пускай… Жаль ей было лишь женщину, от которой он ушёл к ней, ту, что помогала воспитывать Дино после смерти его матери и заботилась о вдовце. Ту, что какое-то время даже сумела прожить в зыбкой взаимности. Шарлотта. Миловидная, добрая, покорная, чистая, способная на самоотверженность… Истинный ангел. Она приходила к ней не раз и не два, умоляя вернуть любимого. Но, как можно вернуть того, кого не забирала? Того, кто сам всё решил, как это обыкновенно и случается. Шарлотта пыталась просить о милости и самого Фенцио. Но, как там писала та русская поэтесса: «Столько просьб у любимой всегда! У разлюбленной просьб не бывает». Женщина тихо угасла, как забытая в келье свеча, до последнего освещавшая свою икону…И я стану — Христос, помоги!—
На покров этот, светлый и ломкий,
А ты письма мои береги,
Чтобы нас рассудили потомки,
Чтоб отчетливей и ясней
Ты был виден им, мудрый и смелый.
В биографии славной твоей
Разве можно оставить пробелы?
Ребекка достигла того, чего жаждала: прикоснувшись к силе и власти, она сама стала ими. Фенцио остался позади, лишённый золота крыльев. Отныне и вовек обречённый быть простым школьным учителем. Впрочем, в отличие от Шарлотты, его не было жаль. Он сотворил это своими собственными руками. Мужчина был так напуган тем, что потеряет её, что сам пошёл и покаялся в своём грехе. Идиот. А она ведь уже начала к нему привязываться. Кто знает, что было бы, пробудь она рядом чуть дольше. Да и он бы мог поговорить сначала с ней, а уже потом с Серафимами… Но, что было, того не изменить. И вот теперь все обеляют его, а её считают подлой вертихвосткой. Сам ангел же изо дня в день перечитывает их совместные письма, всё больше проникаясь ненавистью к ней и жалостью к себе. Ах, как бы ей хотелось, чтобы хотя бы Дино их прочитал и перестал осуждать её. Ведь там чёрным по белому написано, что клятв в любви она не давала. Но парень, конечно, не станет лезть в бумаги отца. И Ребекка навек останется в его памяти стервой и потаскухой, той, кто убила последние крохи человечности в бывшем престоле. Но женщина не в обиде на мальчика. Она, как ни забавно, успела привязаться и к нему. Как-то Дино простыл и ужасно себя чувствовал. Ему так хотелось ласки и заботы… Но чего ещё следует ожидать от совсем крошечного мальчика, так рано потерявшего мать? Шарлотта тоже скончалась. А Фенцио, как и всегда, был занят работой. Ребекка сама не поняла, почему начала заботиться о нём. То ли от тоски по дочери, которая порой разрывалась в её сердце вспышками, когда она видела беззаботно играющих детей и думала, что Вики могло бы сейчас уже быть примерно столько же лет, как и им, то ли от того, что была добра и пока ещё не позабыла, что такое заботиться о ком-то. Как бы там ни было, но Дино она помогла, не ожидая чего-то взамен. Тогда, в детстве, он всё же был ей благодарен. А сейчас… Глупо и надеяться. Отец-то с ним был всю жизнь, а она так, пару мгновений, которые быстро забываются под напором вечности.Слишком сладко земное питье,
Слишком плотны любовные сети
Пусть когда-нибудь имя мое
Прочитают в учебнике дети,
И, печальную повесть узнав,
Пусть они улыбнутся лукаво…
Об их связи ходило множество различных слухов: большинство из них, разумеется, были грязными. Но ей было совершенно всё равно. Не этим людям её судить. Она бы могла, вспоминая прежнее пристанище и оглядываясь на белоснежные крылья, которые вот-вот должны смениться, сказать, что рассудит её лишь один Господь. Однако, чем выше она поднималась, тем больше осознавала, что он давно отрёкся от созданных им же существ. Так что, получается, ей придётся быть самой себе судьей и палачом одновременно. А что до людей, так пускай чешут языки. В конце концов, чёрный пиар – это тоже пиар.Мне любви и покоя не дав,
Подари меня горькою славой.